Наставник мужей сказал:
- Если [ты] сначала действительно добыл оленя, то напрасно называешь это
сном. [Если же] на самом деле добыл оленя во сне, то напрасно называешь это
действительным. [Если] Прохожий действительно взял твоего оленя, то спорит
с тобой из-за оленя. [Если же] его жена [правильно] говорит, что он узнал о
чужом олене во сне, тогда никто не добыл оленя. [Однако] вот доказательство
- олень. Прошу разделить его на две части и пусть услышит об этом царь Чжэн.
Царь Чжэн сказал:
- Увы! Не видел ли и [сам] судья во сне, что разделил чужого оленя?
[Царь] спросил совета у помощника. Помощник же сказал:
- [Ваш] слуга не может разобраться, сон это был или не сон. Отличить сон от
яви [могли] лишь Желтый Предок и Конфуций. Кто же их различит, [если] ныне
нет ни Желтого Предка, ни Конфуция. Значит, можно довериться решению
Наставника мужей.
* * *
Чжуанцзы отправился повидаться с Творящим Благо, который служил советником
в Лян. И кто-то предупредил советника:
- Идет Чжуанцзы, [он] зарится на ваш [пост].
Творящий Благо перепугался. [Целых] три дня и три ночи обыскивал [он]
страну.
Чжуанцзы явился к нему и спросил:
- Слыхал ли ты про птенца, что водится на юге и зовется Юный Феникс? От
Южного океана он летит к Северному, гнездится лишь на платане, питается
лишь чистыми плодами, пьет лишь из сладкого источника. И вот [этот] Феникс
пролетал над Совой, подобравшей дохлую крысу, а та, посмотрев на него
снизу, угрожающе крикнула: "прочь!" Ныне и ты угрожающе кричишь: "прочь".
Уж не думаешь ли отпугнуть меня от царства Лян?
* * *
В свите Процветающего состояли родовитые люди. Одетые в белый шелк, они
разъезжали в колесницах или не спеша прохаживались, посматривая [на всех]
свысока.
Заметив Кая с Шан-горы, старого и слабого, с загорелым дочерна лицом, в
платье и шапке отнюдь не изысканных, все они отнеслись к нему презрительно
и принялись издеваться над ним, как только могли: насмехались, обманывали
его, били, толкали, перебрасывали от одного к другому. Но Кай с Шан-горы не
сердился, прихлебатели устали, и выдумки их исчерпались.
Тогда вместе с Каем все они взошли на высокую башню, и один из них пошутил:
- Тот, кто решится броситься вниз, получит в награду сотню золотом.
Другие наперебой стали соглашаться, а Кай, приняв все за правду, поспешил
броситься первым. Точно парящая птица, опустился [он] на землю, не повредив
ни костей, ни мускулов.
Свита Фаня приняла это за случайность и не очень-то удивилась. А затем
[кто-то], указывая на омут в излучине реки, снова сказал:
- Там - драгоценная жемчужина. Нырни - найдешь ее. Кай снова послушался и
нырнул. Вынырнул же действительно с жемчужиной.
Тут все призадумались, а Процветающий велел впредь кормить [Кая] вместе с
другими мясом и одевать его в шелк.
Но вот в сокровищнице Фаня вспыхнул сильный пожар. Процветающий сказал:
- Сумеешь войти в огонь, спасти шелк - весь отдам тебе в награду, сколько
ни вытащишь!
Кай, не колеблясь, направился [к сокровищнице], исчезал в пламени и снова
появлялся, но огонь его не обжигал и сажа к нему не приставала.
Все в доме Фаня решили, что он владеет секретом, и стали просить у него
прощения:
- Мы не ведали, что ты владеешь чудом, и обманывали тебя. Мы не ведали, что
ты - святой, и оскорбляли тебя. Считай нас дураками, считай нас глухими,
считай нас слепыми! Но дозволь нам спросить: в чем заключается твой
секрет?
- У меня нет секрета, - ответил Кай с Шан-горы. - Откуда это - сердце мое
не ведает. И все же об одном я попытаюсь вам рассказать.
Недавно двое из вас ночевали в моей хижине, и я слышал [как они] восхваляли
Процветающего: [он]-де властен умертвить живого и оживить мертвого,
богатого сделать бедняком, а бедного - богачом. И я отправился [к нему],
несмотря на дальний путь, ибо поистине у меня не осталось других желаний.
Когда пришел сюда, [я] верил каждому вашему слову. Не думая ни об
опасности, ни о том, что станет [с моим телом], боялся лишь быть
недостаточно преданным, недостаточно исполнительным. Только об одном были
мои помыслы, и ничто не могло меня остановить. Вот и все.
Только сейчас, когда я узнал, что вы меня обманывали, во мне поднялись
сомнения и тревоги, [я] стал прислушиваться и приглядываться к [вашей]
похвальбе. Вспомнил о прошедшем: посчастливилось не сгореть, не утонуть - и
от горя, от страха [меня] бросило в жар, охватила дрожь. Разве смогу еще
раз приблизиться к воде и пламени?
С той поры удальцы Фаня не осмеливались обижать нищих и коновалов на
дорогах. Встретив их, кланялись, сойдя с колесницы.
Узнав об этом, Цзай Во сообщил Конфуцию. Конфуций же сказал:
- Разве ты не знаешь, что человек, полный веры, способен воздействовать на
вещи, растрогать небо и землю, богов и души предков, пересечь [вселенную] с
востока на запад, с севера на юг, от зенита до надира. Не только пропасть,
омут или пламя - ничто его не остановит. Кай с Шан-горы поверил в ложь, и
ничто ему не помешало. Тем паче, когда обе стороны искренни. Запомни сие,
юноша!
* * *
Цзи Лян, друг Ян Чжу, заболел, и на седьмой день [болезнь] усилилась.
Сыновья, оплакивая, окружили его. Позвали лекаря.
- Какие неразумные у меня сыновья, - сказал Цзи Лян [своему другу] Ян Чжу.
- Не споешь ли ты вместо меня им в поучение?
Ян Чжу запел:
"Что и природа не знает,
Откуда узнать человеку?
Небо ничем не поможет,
Зла не свершит человек.
То, что лишь мы с тобою
Двое на свете знаем,
Разве узнает лекарь,
Разве узнает колдун?!".
[Но] сыновья Цзи Ляна ничего не поняли и пригласили в конце концов трех
лекарей. Первого звали - Обманщик, второго - Поддакивающий Каждому,
третьего - Игрок. Осмотрели больного, и сказал Цзи Ляну Обманщик:
- В твоем [теле] неравномерны холод и жар, неуравновешенны пустое и полное.
Болезнь твою вызвали не Небо и не души предков. [Она] происходит и от
голода, и от пресыщения, и от вожделения, и от наслаждения, и от забот
душевных, и от беззаботности. Но несмотря на это, [я] постепенно [ее]
одолею.
- Лекарь, каких много, - заключил Цзи Лян и поспешно его прогнал.
Поддакивающий Каждому сказал:
- У тебя с самого начала, еще во чреве [матери], не хватало жизненной
энергии, материнского же молока получал в избытке. Причина болезни
возникала постепенно, не за одно утро, и не за один вечер, и вылечить тебя
нельзя,
- Лекарь хороший, - заключил Цзи Лян и [велел] его накормить.
Игрок сказал:
- Болезнь твоя не от Неба, не от человека и не от душ предков. От природы
родилась и с телом оформилась. Мы ведаем о ней настолько, насколько ею
управляет естественный закон. Чем же помогут тебе лекарства и уколы
камнем?
- Лекарь проницательный, - заключил Цзи Лян и, щедро наградив его,
отпустил.
А болезнь Цзи Ляна вдруг сама собой прошла.
* * *
Придя в Сун, Янцзы заночевал на постоялом дворе. У хозяина постоялого двора
были две наложницы: красивая и безобразная. Безобразную [хозяин] ценил, а
красивой пренебрегал. На вопрос Янцзы, какая тому причина, этот человек
ответил:
- Красавица, сама [собою] любуется, и я не понимаю, в чем ее красота.
Безобразная сама себя принижает, и я не понимаю, в чем ее уродство.
- Запомните это, ученики, - сказал Янцзы. - Действуйте достойно, но гоните
от себя самодовольство, и [вас] полюбят всюду, куда бы [вы] ни пришли.
* * *
Знание странствовало на Севере у истоков [реки] Темная вода, взошло на холм
Незаметный и встретилось с Недеянием.
- Мне хочется тебя спросить, - сказало Знание Недеянию, - как размышлять,
как думать, чтобы познать путь? Где находиться, чему покориться, чтобы
утвердиться в пути? За кем следовать, какой дорогой, чтобы обрести путь?
Ни на [один из] трех вопросов Недеяние не ответило. Не только не ответило,
но и не знало, что ответить.
Ничего не добившись, Знание вернулось на южный [берег реки] Светлая вода,
взошло на холм Конец Сомнений и, заметив Возвышающегося Безумца, задало ему
те же вопросы.
- Ах! Я это знаю, сейчас тебе скажу, - ответил Возвышающийся Безумец, но
тут же забыл, что хотел сказать.
Ничего не добившись, Знание вернулось во дворец предков, встретило Желтого
Предка и задало [ему те же] вопросы.
- Не размышляй, не думай и начнешь познавать путь. Нигде не находись,
ничему не покоряйся и начнешь утверждаться в пути. Ни за кем не следуй, ни
по какай дороге [не ходи] и начнешь обретать путь, - ответил Желтый
Предок.
- Мы с тобой это знаем, - сказало Знание. - [А] оба [встреченные мною
прежде] не знали. Кто же из [них] прав?
- Один, по имени Недеяние, воистину прав; другой. Возвышающийся Безумец,
ему подобен, - ответил Желтый Предок. - Ни я, ни ты к ним до конца не
приблизимся, ибо "Знающий не говорит, говорящий не знает". Поэтому "мудрый
и осуществляет учение безмолвно". Пути нельзя постичь в словах, свойств
нельзя добиться речами. Милосердием можно действовать, справедливостью
можно приносить ущерб, церемониями [можно] друг друга обманывать. Поэтому и
говорится: "После утраты пути появляется добродетель, после утраты
добродетели появляется милосердие, после утраты милосердия появляется
справедливость, после утраты справедливости появляются церемонии. Церемонии
- это украшение учения и начало смуты". Поэтому и говорится: "Тот, кто
осуществляет путь, с каждым днем все больше утрачивает, утратив, снова
утрачивает вплоть до того, когда достигает недеяния, недеянием же все
совершает". [Если] ныне, уже став вещью, [некто] захочет вернуться к
своему корню, не будет ли [это ему] трудно? Это легко лишь великому
человеку. [Ведь] жизнь следует за смертью, а смертью начинается жизнь.
Разве кому-нибудь известен их порядок? Рождение человека - это скопление
эфира. Соберется [эфир], образуется жизнь, рассеется - образуется смерть.
Если смерть и жизнь следуют друг за другом, зачем же мне горевать? [Для
всей] тьмы вещей это общее: и то, чем любуются, как божественным чудом, и
то, что ненавидят как разложение. Разложившееся снова превращается в
божественное чудо, а божественное чудо снова разлагается. Поэтому и
говорится: "Единый эфир пронизывает [всю] вселенную", поэтому и мудрый
ценит единое.
Знание сказало Желтому Предку:
- Я спросило у Недеяния, а Недеяние мне не ответило. [Это] не значило, что
не ответило мне, - не знало, [что] мне ответить. Я спросило Возвышающегося
Безумца, Возвышающийся Безумец хотел мне поведать, но не поведал. [Это] не
значило, что не поведал мне - хотел, но забыл, о чем собирался сказать.
Ныне я спросило у тебя, и ты это знал. Почему же [мы к ним] не приблизимся?
- Один воистину прав благодаря своему незнанию, - сказал Желтый Предок, -
другой ему подобен благодаря своей забывчивости. Ни я, ни ты к ним до конца
не приблизимся из-за своего знания.
Услышал об этом Возвышающийся Безумец и решил, что слова Желтого Предка -
это [и есть] знание.
* * *
Приносящий Жертвы, Носильщик, Пахарь и Приходящий, беседуя, сказали друг
другу:
- Мы подружились бы с тем, кто способен считать небытие - головой, жизнь -
позвоночником, а смерть - хвостом; с тем, кто понимает, что рождение и
смерть, существование и гибель составляют единое целое.
Все четверо посмотрели друг на друга и рассмеялись. [Ни у кого из них] в
сердце не возникло возражений, и [они] стали друзьями.
Но вдруг Носильщик заболел, и Приносящий Жертвы отправился его навестить.
- Как величественно то, что творит вещи, - воскликнул больной, - то, что
сделало меня таким согбенным!
На его горбу открылся нарыв. Внутренности [у него] теснились в верхней
части тела, подбородок касался пупка, плечи возвышались над макушкой, пучок
волос [на затылке] торчал прямо в небеса, Эфир, [силы] жара и холода в нем
