рассказавтобиография также может рассматриваться как исторический документ.
У меня нет сомнений в том, что "главный тамбовец" рассказывал мне только то,
что хотел увидеть опубликованным, и старательно обходил все острые утлы - но
мне вообще трудно представить человека, который бы, рассказывая о своей
жизни, пытался очернить себя. В конце концов, ведь и я не поп, и Кумарин мне
не исповедовался. Впрочем, мне показалось, что он все же хотел мне что-то
объяснить, он в каком-то смысле полемизировал со мной. У нас состоялось
около восьми встреч - я записывал его рассказ в тетрадку от руки, он не
хотел, чтобы я пользовался диктофоном. В конце работы, когда я принес ему
два распечатанных экземпляра его рассказа, на каждой странице одного
расписался он, на другом - я. Дело в том, что в самом начале наших встреч
Кумарин в шутливой форме, но высказал сомнение - не извращу ли я его
рассказ, чтобы изобразить его, Кумарина, этаким монстром...
Монстром он мне не показался - наоборот, он не лишен обаяния и производит
абсолютно нормальное впечатление, - я ни разу не видел его выведенным из
себя. Буквально на второй встрече он предложил мне перейти на "ты", -
соответственно он меня называл Андреем, а я его - Володей.
Несмотря на отсутствие руки, Кумарин был в прекрасной физической форме,
он вообще, как я понял, следит за собой, одевается чисто и очень элегантно.
Говорит он неторопливо, как правило, взвешивает свои слова. Ну и кроме того,
он делал скидку на то, что я записывал все от руки. Впрочем, иногда Кумарин
увлекался и его рассказ становился более эмоциональным. Матерные выражения
он, конечно, как и всякий нормальный русский мужик, употребляет, но в меру,
не при женщинах и не больше, чем, скажем, я сам.
Вообще, он показался мне похожим именно на мужика - на справного такого
мужика, рачительного хозяина, у которого забот полон рот, но которому заботы
эти по-настоящему нравятся, потому что благодаря им, заботам, и идет
приумножение хозяйства. Он очень любит показывать, где собирается строить
вертолетную площадку, где - фонтан, где - пристань. Речь Кумарина логична,
достаточно грамотна, вообще - его интересно слушать, он хороший рассказчик.
Кумарин часто улыбается, он не обделен чувством юмора, причем подначки у
него достаточно своеобразные.
Однажды, когда я пришел на очередную встречу, Кумарин был занят. Ожидая,
пока он освободится, я предложил сыграть партию в нарды Михаилу Глущенко. Он
согласился. Играли на деньги, партия по 50 рублей, и я вскоре проиграл 150.
Попытался отдать - не берет, и Кумарин не берет, и Глушенко. Говорят: "Ты
что, ерунда какая, для нас это не деньги". На следующей встрече я все же
выложил деньги на стол и сказал: "Как хотите, но я долг обязан вернуть -
пусть это и небольшие деньги, но... Мне мама не разрешает в долгу
оставаться". Глущенко предложил сыграть еще партию - "на все". Мы сыграли, и
я отыгрался. Кумарин, видимо, запомнил эту историю. Спустя пару встреч мы
поехали с ним покататься по заливу на его новом огромном катере - опробовать
покупку. Кроме Кумарина и меня, на борту было еще человек пять. Когда время
подходило к обеденному, экипаж прямо на борту начал жарить шашлыки. Кумарин
спросил: "Андрей, ты есть будешь?" Я кивнул. "Тогда давай 20 рублей, чтобы
не думал, будто я тебя шашлыком покупаю". Мы оба рассмеялись, но 20 рублей я
ему все же дал.
Поскольку встречи наши проходили с большими перерывами (Кумарин,
например, ездил во Францию на матчи чемпионата мира), его рассказ завершился
лишь к середине августа 1998 года. Тогда же он сказал мне, что впервые
вступил в официальную должность - стал вице-президентом Петербургской
топливной компании. Рассказал он и о том, что сменил фамилию, взял девичью
фамилию матери. Мне показалось, что он действительно вышел на абсолютно
новый этап в своей жизни, в котором еще не совсем освоился. Он несколько раз
повторял, что хочет быть "легальным" человеком, и я не уловил в этом фальши
- либо Кумарин очень хороший актер. Я не склонен идеализировать его, мне не
кажется, что он (даже если его желание "легализоваться" и абсолютно
искреннее) сумеет мгновенно отрешиться от прошлого и стать "ангелом во
плоти". Так, наверное, не бывает - в жизни все очень сложно, и прошлое
иногда имеет столько же власти над человеком, как и настоящее... По большому
счету, я так до конца и не понял, почему Кумарин согласился на мое
предложение рассказать о своей жизни. Несколько раз он говорил, что для него
самым выгодным было бы просто отсутствие любых упоминаний о нем - чтобы
забыли хотя бы на какоето время, чтобы его фигура перестала быть такой
одиозной... Вместе с тем в нем явно ощущалась потребность высказаться,
донести до широкой аудитории свое видение собственной роли и в прошлом, и на
новом этапе его биографии. Как бы там ни было, я считаю, что, записав
рассказ Кумарина о его жизни, я поймал улыбку своей журналистской удачи.
Надеюсь, что рассказ этот будет интересен и Вам, Уважаемый Читатель, вне
зависимости от Вашего отношения к рассказчику...
Кумарин: автобиография в вольном стиле
Я родился лютой зимой 1956 года (15 февраля - в этот день спустя 33 года
будут выведены Советские войска из Афганистана) в деревне Александровка
Тамбовской области. Родственники рассказывали, что когда моя мама поняла,
что у нее начинаются роды, ее повезли на лошади в соседнюю деревню, потому
что там был фельдшер. По дороге она меня и родила. Возница перевязал пупок,
как умел, а умел он все-таки не очень хорошо, поэтому у меня у маленького
был очень большой пупок. Мать моя была простой деревенской женщиной,
работала дояркой, в поле, отец был комбайнером и механизатором. Дом наш
своими руками срубил. А вот дядька у меня был знаменитый, кавалер ордена
Ленина. Он был председателем колхоза, и однажды его колхоз занял 3-е место в
Советском Союзе по урожаю. За это ему орден и дали. Родственников у меня
вообще много. (А сейчас становится еще больше, в городе стали появляться
какие-то мои "племянники", пришлось даже отлавливать некоторых и беседовать
с ними. На самом деле сейчас в Питере действительно находится мой племянник,
и он учится на юридическом факультете, куда поступил без всякой помощи,
поскольку он школу с золотой медалью закончил). Да что говорить, если в
нашей деревне всего две фамилии и были - Кумарины и Ерохины. Сейчас вот
ходят слухи (они возникают в том числе и не без помощи некоторых книжек),
что я чуть ли не еврейского происхождения и поэтому у меня легко
складывались отношения со многими коммерсантами-евреями. Мне это просто
смешно, потому что на самом-то деле я первый раз живого еврея увидел очень
поздно - откуда им было взяться у нас, в Тамбовской области. Деревня у нас
была очень дружная, выпивали люди, конечно, но нельзя сказать, что наша
деревня была алкоголической. Жили дружно, и чужому горю никто не был рад.
Все про всех, конечно, знали. Потому что и деревня-то состояла из домов
пятнадцати. Места у нас там замечательные, недалеко начинается река
Алабушка, а она впадает в реку Ворону. Так вот эта Ворона - самая чистая
река была в то время, когда я был мальчишкой. Помню, приезжали как-то чехи,
предлагали, давайте мы почистим дно реки, а все, что найдем на дне, заберем
себе. На самом деле они хотели забрать себе мореный дуб. Он там, на дне,
века лежит, в походах когдато мы его со дна доставали, обычной пилой его не
распилишь, а если сунуть конец бревна в костер, то он горит синим пламенем.
Недалеко от нас, кстати, находится место, откуда Петр брал лес для постройки
своих кораблей. Детство у меня было самым обычным. Озорничали, лазали по
садам. Помню, боялись очень бабку, у которой были вкусные яблоки в саду, а
она говорила, что ввела в эти яблоки яд, чтобы ребятня их не тащила. Учился
я хорошо, с 1-го по 4-й класс был в школе-интернате соседней деревни и ходил
пешком даже зимой туда по четыре километра в один конец - маленькому, когда
заносило дороги, это было, конечно, тяжело. Между прочим, мое выпускное
сочинение на тему "Родина - то, что дорого с детства" до сих пор хранится у
нас в школе. Мы росли очень здоровыми, летом деревня на деревню играли в
футбол. В то время прямо в полях ставили такие будочки, в которых выдавали
мячи, сетки, разный другой инвентарь. Мы футбольное поле размечали известью
и играли. 9-10 класс мне пришлось учиться в городе Уварове, за сорок
километров от нашей деревни. А там до меня жил Юрий Щекочихин, который
сейчас стал знаменитым журналистом и депутатом Госдумы. Он, кстати, приезжал
туда в 1972 году и даже писал обо мне в "Алом парусе" в "Комсомольской
правде". Мне потом девчонки писали со всего Советского Союза. В то время я
очень хотел учиться, хотел окончить институт. Это была мечта отца и матери,
чтобы я уехал в город, они-то всю жизнь работали очень тяжело. В Уварове я
много занимался спортом, всем понемногу. В 9-м классе увлекся боксом, но мне
сломали однажды зубы, потом много играл в футбол, выступал за школу и за
город. Даже ездил на соревнования в Воронеж и Тамбов. После школы я поступил
в училище, где подготавливали профессиональных водителей, очень увлекся
автомобилями. Нас готовили очень хорошо, даже посылали на практику в
Ульяновск, на УАЗ. Я был очень крепким парнем, в Уварове я научился крутить
солнышко на турнике и подтягивался 55 раз двумя руками, одной левой пять
раз, а на одной правой три раза. Левая у меня сильнее была. У меня, кстати,
и родственники все очень крепкие люди. Вот дядька у меня был, он в 42 года
умер. Так он до самой смерти на одной руке мог подтянуться. Была, конечно, у
меня в то время и первая любовь. Но я всегда был человеком достаточно
сдержанным. Может быть, потому, что еще в детстве, в школе, сильное
впечатление на меня произвел рассказ учителя о том, что все состоит из
молекул, и мне стало казаться, что как человек может наблюдать молекулы, так
и за человеком может кто-то наблюдать. Поэтому я думаю, что та, к которой я
питал первые чувства, так и не узнала ничего о них. После училища призвали
меня в армию в Забайкальский округ, я остался в "учебке", получил звание
сержанта и должность старшины учебной роты. Служил в автомобильном батальоне
танковой дивизии. Перед армией я пытался поступить в Институт киноинженеров,
но не поступил. И поэтому попал в армию. А почему я хотел в Институт
киноинженеров поступить? Потому что этот же институт заканчивал мой
родственник, троюродный брат, который работал потом в Переславль-Залесском
на заводе по производству фотобумаги. И именно туда, в Переславль-Залесский,
я попал на химию. Впрочем, не буду забегать вперед, расскажу по порядку.
После армии я поехал снова в Питер, чтобы поступать в институт. Приехал
заранее, потому что знал, что после армии в деревне к вступительным
экзаменам мне не подготовиться. А в Ленинграде у меня был еще один
родственник, который работал сварщиком на Заводе имени Ленина. И он
пригласил меня сыграть в футбол за их цех. Я сыграл, и тренер заводской
команды сразу предложил мне играть за завод. Документы я подал в Институт
точной механики и оптики (ЛИТМО) и решил так если не поступлю, то пойду
работать на завод, тем более что тренер мне обещал, что на вечерний
факультет во ВТУЗ меня возьмут без проблем. Однако я успешно сдал экзамены,
мне дали койку в общежитии на Петроградской стороне. Сначала я играл и за
завод, и за институт, а потом только за институт. Кстати говоря, в
Технологическом институте холодильной промышленности, как написано в
