относительно природы земного организма, однако требуются
дополнительные - сенсационные - доказательства, прежде чем я
смогу быть уверенным, что произведу достаточное впечатление на
инертное сознание современного научного мира. Вам выпала честь
добыть необходимые доказательства, а этим горе-ученым останется
только их засвидетельствовать. Спускаясь в лифте под землю, вы
заметите (конечно, при условии, если обладаете столь редким
качеством, как наблюдательность), что последовательно проходите
мезозойские слои известняковых пород, угольные пласты, девонские
и кембрийские отложения и, наконец, гранит, сквозь который
пробита большая часть нашего туннеля. В настоящее время дно
покрыто брезентом, и я запрещаю вам трогать его, ибо любое
грубое прикосновение к внутренней чувствительной пленке земной
плоти может вызвать непредсказуемые последствия. Двадцатью
футами выше поперек шахты закреплены по моему распоряжению два
бревна. Между ними есть небольшой зазор, его можно использовать
для зажима вашей артезианской трубы. Установите бур длиной в
пятьдесят футов так, чтобы его острие почти упиралось в брезент.
Если вам дорога жизнь, не опускайте бур ниже. Тридцатифутовая
часть бура останется над бревнами, и когда мы начнем
эксперимент, бур, надо полагать, не меньше, чем футов на сорок,
сможет погрузиться в земное вещество. Поскольку это субстанция
чрезвычайно мягкая, вам, я думаю, не придется силой приводить
установку в движение, а достаточно будет отпустить бур, и он
войдет в слой, который мы обнажили, под собственной тяжестью.
Этих рекомендаций, на мой взгляд, вполне достаточно для любого
среднего интеллекта, но я не сомневаюсь, что вам потребуются
дополнительные указания; свои вопросы можете задавать через
нашего юного друга Мелоуна. Джордж Эдуард Челленджер.
Вполне понятно, что по прибытии на станцию Сторрингтон, к северному
подножью Южного Даунса, я был крайне взволнован. Нас ожидал видавший виды
Воксхолл-30; на нем мы проехали шесть-семь миль, трясясь по каким-то
проселкам и тайным тропам. Несмотря на свою кажущуюся заброшенность, они
были глубоко изборождены колеями и носили следы оживленного движения.
Лежавший в траве сломанный грузовик, попавшийся нам по пути,
свидетельствовал о том, что дорога эта стала тяжелым испытанием не только
для нас. Однажды из-за куста утесника показались части какого-то
заржавевшего механизма, похожие на клапаны и поршень гидравлического
насоса.
- Это все Челленджер, - ухмыльнулся Мелоун. - Говорят, машина на одну
десятую дюйма оказалась больше необходимого размера, и он просто выкинул
ее на обочину.
- И ему, конечно же, был предъявлен иск.
- Иск? Милый мой, да нам можно держать здесь собственный суд. Дел
наберется столько, что судья целый год будет над ними корпеть. И
правительство, кстати, тоже. Старому черту на всех наплевать. Король
против Джорджа Челленджера и Джордж Челленджер против короля - ну и
насутяжничаются же они. Вот мы и приехали. Все в порядке, Дженкинс, можете
нас впустить.
В автомобиль заглядывал здоровенный детина с заметно изуродованным
ухом; лицо его выражало подозрительность. Узнав моего спутника, он
успокоился и отдал честь.
- Порядок, мистер Мелоун. А я, было, подумал, что это Ассошиэйтед
пресс. из Америки.
- Так это они сейчас у нас на хвосте?
- Сегодня они, а вчера - Таймс. Околачиваются тут! Вот, полюбуйтесь,
- он указал на крошечную точку, где-то на горизонте. - Видите отблеск? Это
телескоп чикагской Дейли ньюс. Да они теперь буквально охотятся за нами.
Однажды я видел, как они сгрудились, словно стая ворон, там у Бикона.
- Бедная пресс-команда! - сказал Мелоун, когда мы проходили через
калитку в ощетинившейся колючей проволокой неприступной ограде. - Я сам из
их числа, поэтому представляю, каково им сейчас.
Тут мы услышали позади жалобное блеяние:
- Мелоун! Тэд Мелоун!
Блеяние исходило от маленького толстячка, который только что подъехал
на велосипеде и теперь тщетно пытался вырваться из мощных объятий
привратника.
- Отпустите меня! - шипел он. - Уберите руки! Мелоун, ну скажи ты
этой проклятой горилле!
- Отпустите его, Дженкинс! Это мой друг, - крикнул Мелоун. - Ну,
старина, в чем дело? Чего ты здесь потерял? Твое место на Флит-стрит, а не
в этом медвежьем углу.
- Сам знаешь, чего, - сказал наш газетчик. - У меня задание написать
репортаж о Хенгист-Дауне, без него мне лучше не возвращаться.
- Очень сожалею, Рой, но тебе здесь ничего не светит. Придется
остаться по ту сторону забора. Если тебя это не устраивает, обратись к
профессору и попроси разрешения на осмотр объекта.
- Я уже просил, - сказал журналист уныло. - Сегодня утром.
- Ну и что он сказал?
- Сказал, что выбросит меня в окно.
Мелоун засмеялся:
- А ты что?
- А я ему: У вас что, дверь сломана?. - и шасть в нее, чтобы
показать, что с ней все в порядке. Не было времени спорить. Я просто взял
и ушел. Ну и дружки у тебя, Мелоун, - тот бородатый ассирийский бык в
Лондоне, здесь - этот головорез, который только что испортил мой новый
целлулоидный воротничок...
- Боюсь все-таки, что ничем не смогу помочь, Рой, тут я бессилен. На
Флит-стрит говорят, что тебя еще никогда не били, но сейчас ты очень
рискуешь. Возвращайся в редакцию и подожди пару дней, а я, как только
старик позволит, дам тебе всю информацию.
- Так что, нет никакого шанса войти?
- Ни малейшего.
- А если - плата по договоренности?
- Ты бы лучше думал, что говоришь.
- Я слышал, это будет кратчайший путь в Новую Зеландию.
- Это будет кратчайший путь в больницу, если ты еще станешь здесь
ошиваться, Рой. А теперь прощай, у нас дела.
- Это Рой Перкинс, военный корреспондент, - объяснил Мелоун, когда мы
шли по двору. - Теперь репутация у него испорчена: ведь он всегда считался
непревзойденным. Ему помогает пухленькое наивное личико. Когда-то мы
работали вместе. А вот там - он указал на группу деревенского вида
построек с красными крышами, - живут рабочие - отличные, специально
отобранные мастера; они получают здесь гораздо больше среднего заработка.
Для этого им приходится быть холостяками, трезвенниками и притом уметь
хранить тайну. Не думаю, что до сих пор через них просочилась хоть
какая-нибудь информация. Вот их футбольное поле, а домик неподалеку -
библиотека и клуб. Старик - прекрасный организатор, уж поверь мне. А вот и
мистер Барфорт, главный инженер.
Перед нами стоял высокий худой человек с грустными глазами, лицо его
выражало крайнее беспокойство.
- Очевидно, вы и есть инженер по артезианским скважинам? - мрачно
спросил он. - Я ждал вас. Рад, что вы уже здесь, потому что, скажу
откровенно, высочайшая ответственность порученного дела действует мне на
нервы. Мы работаем не покладая рук, и никогда не угадаешь заранее, что нас
ждет дальше: внезапно хлынувший меловой поток, пласт угля, струя нефти или
языки адского пламени. Мы свое дело сделали, теперь ваша очередь - свести
воедино все накопленные факты.
- Там внизу очень жарко?
- Жарко, это уж точно. Но при таком атмосферном давлении и
ограниченном пространстве иначе и быть не может. Конечно, вентиляция
отвратительная. Мы накачиваем воздух вниз, но два часа - это предел
человеческих возможностей, хотя там и работают только добровольцы. Вчера
сам профессор спускался вниз и остался весьма доволен. Но давайте сначала
вместе пообедаем, а потом уж вы сами все увидите.
После поспешной и скудной трапезы главный инженер с трогательным
усердием показал нам оборудование машинного отделения и отработавшие
агрегаты всевозможного назначения, грудой валявшиеся прямо на траве. С
одной стороны стояла огромная гидравлическая черпалка Эррола, теперь
демонтированная, первой начинавшая землеройные работы. Рядом виднелась
машина, от которой тянулся длинный стальной трос; на нем были закреплены
скипы, поднимавшие на поверхность породу со дна шахты. В машинном
отделении работало несколько мощных турбин Эшера-Висса, вращавшихся со
скоростью 140 оборотов в минуту и управлявших гидравлическими
аккумуляторами, которые создавали давление в тысячу четыреста фунтов на
квадратный дюйм. По трехдюймовым трубам оно передавалось в шахту и
приводило в движение четыре перфоратора с полыми насадками брандтовского
типа. К зданию машинного отделения примыкала электростанция, снабжавшая
энергией огромную осветительную установку. Рядом была установлена еще одна
турбина, мощностью двести лошадиных сил, которая вращала десятифутовый
вентилятор, через двенадцатидюймовую трубу нагнетавший воздух на самое дно
шахты. Демонстрация всех этих новшеств сопровождалась пространными
комментариями главного инженера, который был весьма горд своими познаниями
в технике и до смерти утомил меня разного рода техническими подробностями,
что и побуждает меня, в свою очередь, отыграться на читателе. Тут, к
счастью, нас перебил шум мотора, и я увидел свой трехтонный Лейланд,
который, покачиваясь, полз по траве, до отказа набитый трубами и
инструментом. В кабине ехали мой десятник Питерс и его помощник с чумазой
физиономией. Оба они сразу же принялись разгружать машину, а мы с главным
инженером и Мелоуном направились к шахте.
Объект поразил меня масштабами строительства, гораздо большими, чем я
ожидал. Тысячи тонн вынутого грунта были уложены вокруг устья шахты в виде
гигантской подковы, образовавшей довольно высокий холм. У подножия
подковы, состоявшей из мела, глины, угля и гранита, высился частокол
железных стоек и дисков, к которым тянулись щупальца насосов и тросы
подъемников. Все эти стойки и опоры соединялись с кирпичным зданием
машинного отделения, замыкавшим концы подковы. Внизу лежало устье шахты -
огромное зияющее отверстие тридцати-сорока футов в диаметре, выложенное
кирпичом и местами забетонированное. Вытянув шею, я заглянул в эту
пугающую бездну, которая, как меня уверяли, имела около восьми миль в
глубину, и у меня закружилась голова, когда я представил, что она в себе
таит. Солнечный луч по диагонали проникал в жерло, но я видел лишь
несколько сот ярдов стены из грязно-белого мела, укрепленной в слабых
местах кирпичной кладкой. Глядя вниз, я заметил где-то далеко-далеко в
темноте крошечный лучик света, еле различимую точку, ярко выделявшуюся на
черном фоне.
- Что это за свет? - спросил я.
Мелоун перегнулся через парапет рядом со мной.
- Это поднимается одна из клетей, - ответил он - Не правда ли,
любопытно? Она сейчас в миле от нас, а может, и дальше, а едва уловимый
свет исходит от мощной дуговой лампы. Клеть движется быстро и будет здесь
через несколько минут.
Крошечный огонек рос на глазах, пока не залил серебристым сиянием
весь видимый участок шахты, так что мне пришлось отвести глаза от его
слепящего блеска. Мгновение спустя железная клеть остановилась на
специальной площадке, из нее буквально выползли четыре человека и побрели
к выходу.
- Почти вся смена, - сказал Мелоун. - Шутка ли - проработать два часа
на такой глубине. Ну, кое-что из твоего оборудования уже можно
монтировать. Думаю, сейчас стоит спуститься вниз. Тогда ты сам сможешь
оценить обстановку.
У машинного отделения была небольшая пристройка, куда он и провел
