шум шагов моей хозяйки Она направлялась к своей новой
жилице. А спустя мгновение миссис Адамс, пробежав по
коридору, ворвалась в мою комнату с воздетыми руками и
испуганным взглядом.
- Господи боже мои! - кричала она. - Уж простите, что
обеспокоила вас, сэр, но я так перепугалась из-за молодой
леди: ее нет дома.
- Как так, - сказал я, - вон она где. - Я поднялся со
стула и взглянул в окно. - Она перебирает - цветы, которые
оставила на скамейке.
- О сэр, поглядите-ка на ее ботинки и платье, - с
негодованием воскликнула хозяйка. - Хотелось бы мне, чтобы
здесь была ее мать, очень хотелось бы. Где она пропадала, я
не знаю, но ее кровать не тронута.
- Очевидно, она гуляла. Хотя время было, конечно, не
совсем подходящим, - ответил я.
Миссис Адамс поджала губы и покачала головой. Но пока
она стояла у окна, девушка с улыбкой взглянула вверх и
веселым жестом попросила открыть окно.
- Вы приготовили мне чаю? - спросила она ясным и мягким
голосом с легким французским акцентом.
- Он в вашей комнате, мисс.
Мисс Камерон собрала цветы в подол, и через мгновение мы
услышали по ступенькам ее легкую эластичную походку. Итак,
эта удивительная незнакомка бродила где-то всю ночь. Что
могло заставить ее покинуть свою уютную комнату и
отправиться к этим мрачным холмам, открытым всем ветрам?
Было ли это только следствие неугомонного нрава, любви к
приключениям? А может быть, это ночное путешествие имело
более веские причины?
Расхаживая взад и вперед по комнате, я думал о склоненной
головке, скорбном лице и о диком взрыве рыданий,
подсмотренном мною в саду. Значит, ночная прогулка, какова
бы ни была ее цель, не допускала мысли о развлечении. И все
же, идя домой, я слышал ее веселый звонкий смех и голосок,
громко протестующий против материнской заботы, с которой
миссис Адамс настаивала, чтобы она тут же сменила
испачканное платье. Мои ученые занятия приучили меня
разрешать глубокие и серьезные проблемы, а тут "передо мной
оказалась столь же серьезная человеческая проблема, которая
в данный момент была недоступна моему пониманию.
В то утро я вышел на прогулку по болотам. На обратном
пути, когда я поднялся на холм, возвышающийся над нашей
местностью, я вдруг увидел среди скал мисс Камерон. Она
поставила перед собою легкий мольберт с прикрепленной
бумагой и готовилась писать красками великолепный ландшафт
скал и поросшей вереском местности расстилавшейся перед нею.
Наблюдая за девушкой, я увидел, что она беспокойно
озирается. Рядом со мною была впадина, заполненная водой, и
я, зачерпнув крышкой своей фляжки воду, подошел к девушке.
- Мне кажется, вам сейчас необходимо это, - сказал я,
снимав фуражку и улыбаясь.
- Спасибо, - ответила она, заполняя водой свою баночку.
- Я как раз разыскивала воду.
- Я имею честь говорит с мисс Камерон? - спросил я. - Я
ваш сосед. Моя фамилия Эппертон. В этих диких краях
приходится знакомиться без помощи посредников: ведь иначе
мы никогда не смогли бы познакомиться.
- О, значит, вы тоже живете у миссис Адаме! -
воскликнула девушка. - А я думала, что тут нет никого,
кроме местных крестьян.
- Я приезжий, как и вы, - ответил я. - Веду научную
работу и приехал сюда в поисках покоя и тишины.
- Да, здесь действительно тихо, - сказала она, оглядывая
огромные пространства, поросшие вереском. Только
одна-единственная тоненькая полоска серых домиков была видна
в отдалении.
- И все же здесь недостаточно тихо, - ответил я, -
смеясь. - И потому мне приходится переселиться в глубь этой
болотистой местности для моей работы требуется полный покой
и уединение.
- Неужели вы построили себе жилье на этих болотах? -
спросила она, вскидывая брови.
- Да, и думаю в ближайшие дни поселиться там.
- Ах, как это печально, - воскликнула она. - А где же
этот дом, что вы построили?
- Вон там, - ответил я. - Видите этот ручей, который
издали похож на серебряный пояс. Это ручей Гастер, текущий
с Гастеровских болот.
При этих словах она вздрогнула и обратила на меня большие
темные вопрошающие глаза, в которых боролись удивление,
недоверие и что-то похожее на ужас.
- И выбудете жить на Гастеровских болотах?! -
воскликнула она.
- Да. А вы что, знаете что-либо о Гастеровских болотах?
- спросил я. - Я думал, что вы совсем чужая в этих краях.
- Это правда. Я никогда не бывала здесь, - ответила она.
Но мой брат рассказывал мне об этих Йоркширских болотах, и,
если я не ошибаюсь, он называл их невероятно дикими и
безлюдными.
- Вполне возможно, - сказал я беззаботно. - Это
действительно тоскливое место.
- Но тогда зачем же вам жить там! - воскликнула она с
волнением. - Подумайте об одиночестве, скуке, отсутствии
удобств и помощи, которая вдруг может понадобиться вам.
- Помощи? Какая помощь может мне понадобиться на
Гастеровских болотах?
Она опустила глаза и пожала плечами.
- Заболеть можно всюду, - сказал она. - Если бы я была
мужчиной, я не согласилась бы жить в одиночестве на
Гастеровских болотах.
- Мне приходилось преодолевать гораздо большие
неудобства, чем эти, - ответил я, смеясь. - Но, боюсь, ваша
картина будет испорчена: кажется, начинается дождь.
Действительно, пора уже было искать укрытия, потому что
не успел я закончить фразу, как пошел сильный дождь. Весело
смеясь, моя спутница набросила на голову легкую шаль и,
схватив мольберт, бросилась бежать с грациозной гибкостью
молодой лани по заросшему дроком склону. Я следовал за нею
со складным стулом и коробкой красок.
Это странное заблудшее существо, заброшенное судьбой в
нашу деревушку в Западном Райдинге, в сильнейшей степени
возбудило мое любопытство. И по мере того как я все больше
узнавал ее, мое любопытство не только не уменьшалось, но,
напротив, все увеличивалось. Здесь мы были отрезаны от
окружающего мира, и поэтому не требовалось много времени,
чтобы между нами возникли чувства дружбы и взаимного
доверия. Мы бродили по утрам на болотах, а вечерами, стоя
на утесе, глядели, как огненное солнце медленно погружается
в далекие воды Моркэмба. О себе девушка говорила
откровенно, ничего не скрывая. Ее мать умерла совсем
молодая, юность мисс Камерон провела в бельгийском
монастыре, который она только что окончательно покинула. Ее
отец и единственный брат, говорила она, составляли всю ее
семью. И все же, когда разговор случайно заходил о том, что
побудило ее поселиться в такой уединенной местности, она
проявляла странную сдержанность и либо погружалась в
безмолвие, либо переводила разговор на другие темы. В
остальном она была превосходным товарищем; симпатичная,
начитанная, с острым и тонким умом и широким кругозором. И
все же какое-то темное облако, которое я заметил еще в
первое утро, как только увидел ее, никогда не покидало
девушки. Я не раз замечал, как ее смех вдруг застывал на
губах, как будто какая-то тайная мысль скрывалась в ней и
подавляла ее радость и юное веселье.
Но вот настал вечер перед моим отъездом из
Киркби-Мальхауза. Мы сидели на зеленой скамье в саду.
Темные мечтательные глаза мисс Камерон грустно глядели на
мрачные болота. У меня на коленях лежала книга, но я
украдкой разглядывал прелестный профиль девушки, удивляясь,
как могли двадцать лет жизни оставить на ней такой грустный
отпечаток.
- Вы много читали? - спросил я. - Сейчас женщины имеют
эту возможность в большей степени, чем их матери.
Задумывались ли вы о будущем, о прохождении курса в колледже
или об ученой профессии?
Она устало улыбнулась в ответ.
- У меня нет цели, нет стремлений, - сказала она. - Мое
будущее темно, запутанно, хаотично. Моя жизнь похожа на
тропинку в этих болотах. Вы видели такие тропинки, мсье
Эппертон. Она ровные, прямые и четкие только в самом
начале, но потом поворачивают то влево, то вправо по скалам
и утесам, пока не исчезнут в трясине. В Брюсселе моя тропа
была прямой, а сейчас, боже мой, кто может мне сказать, куда
она ведет!
- Не нужно быть пророком, чтобы ответить на этот вопрос,
мисс Камерон, - молвил я с отцовской нежностью (ведь я был
вдвое старше ее). - Если бы мне было позволено предсказать
ваше будущее, я сказал бы, что вам назначена участь всех
женщин: дать счастье какому-нибудь мужчине.
- Я никогда не выйду замуж, - сказала она твердо, что
удивило и немного рассмешило меня.
- Не выйдете замуж, но почему?
Странное выражение промелькнуло по тонким чертам ее лица,
и она стала нервно рвать травинки около себя.
- Я не могу рисковать, - сказала она дрожащим от волнения
голосом.
- Не можете рисковать?
- Нет, это не для меня. У меня другие дела. Та
тропинка, о которой я вам говорила, должна быть пройдена
мною в одиночестве.
- Но ведь это ужасно, - сказал я. - Почему ваша участь,
мисс Камерой, должна быть не такой, как у моих сестер или у
тысячи других молодых девушек? Возможно, в вас говорит
недоверие к мужчинам или страх перед ними. Конечно,
замужество связано с некоторой долей риска, но оно приносит
счастье.
- Риск пришелся бы на долю того мужчины, который женился
бы на мне! - воскликнула она. И вдруг в одно мгновение,
как будто поняв, что сказала слишком много, она вскочила на
ноги и закуталась в свою накидку. - Воздух становится
прохладным, мсье Эппертон, - сказала она и быстро исчезла,
оставив меня в размышлении над странными словами,
сорвавшимися с ее уст.
Я боялся, что прибытие этой девушки может отвлечь меня от
моих занятий, но я никогда не предполагал, что все мои
мысли, мои увлечения могут измениться за такой короткий
промежуток времени. В этот вечер я допоздна бодрствовал в
своей маленькой комнатке, удивляясь собственному поведению.
Мисс Камерон молода, красива, влечет к себе и красотой, и
странной тайной, окружающей ее. Неужели она могла бы
отвлечь меня от занятий, которые заполняли мой ум? Неужели
могла бы изменить направление всей моей жизни, какое я сам
наметил для себя? Я не был юнцом, которого могли бы
поколебать или вывести из состояния равновесия черные глазки
и нежные улыбки женщин. Но, как-никак, прошло уже три дня,
а мой труд лежал без движения. Ясно, мне пора уходить
отсюда. Я сжал зубы и дал себе клятву, что не пройдет и
дня, как я порву эти нежданные узы и удалюсь в одинокое
пристанище, которое ожидало меня на болотах. На следующее
утро, как только я позавтракал, крестьянин подтащил к моей
двери ручную тележку, на которой нужно было перевезти в
новое жилище мои немногочисленные пожитки. Мисс Камерон не
выходила из комнаты, и, хотя я внутренне боролся с ее
чарами, я все же был очень огорчен, боясь, что она даст мне
уйти, не сказав ни слова на прощание. Ручная тележка с
грузом книг уже тронулась в путь, и я, пожав руку миссис
Адаме, готовился последовать за ней, когда слышал шелест
быстрых шагов по лестнице. И вот мисс Камерон уже была
рядом со Мной, задыхаясь от спешки.
- Так вы уходите, на самом деле уходите?! - воскликнула
она.
- Меня зовут мои научные занятия.
- И вы направляетесь к Гастеровским болотам? - спросила
девушка.
- Да, к тому домику, что я там построил.
- И вы будете жить там совсем один?
- Со мной будет сотня друзей - вон они там лежат в
тележке.
- Ах, книги! - воскликнула она, сопровождая эти слова
прелестным, грациозным пожатием плеч. - Но вы выполните мою
просьбу?
- Какую? - спросил я удивленно.
- О, это такой пустяк. Вы не откажете мне, не правда ли?
- Вам стоит только сказать...
Она склонила ко мне свое прелестное личико, на котором
была написана самая напряженная серьезность.
- Вы обещаете запирать на ночь вашу дверь на засов? -
сказала она и исчезла, прежде чем я успел сказать хотя бы
слово в ответ на ее удивительную просьбу.
Мне даже не верилось, что я наконец-то водворился в свое
уединенное жилище, которое окружали многочисленные мрачные
гранитные утесы. Более безрадостной и скучной пустыни мне
не приходилось видеть, но в самой этой безрадостности
