устремилась к лицу и голове, и он осознал произошедшую перемену. В ту же
минуту он вскочил со стула, схватил изобретателя за горло и швырнул на
пол. Зная невероятную силу Челленджера, я подумал, что час Немора пробил.
- Ради Бога, осторожнее! Ведь если вы убьете его, мы никогда не
сможем поправить дела! - вскричал я.
Мои слова возымели действие. Даже в минуты безумного гнева Челленджер
всегда был открыт доводам разума. Он вскочил на ноги, потащив за собой
дрожащего изобретателя.
- Даю пять минут, - задыхаясь от ярости, выговорил он. - Если через
пять минут я не стану таким, как прежде, то вытрясу душу из вашей
пакостной оболочки!
С Челленджером, когда он впадал в ярость, спорить было отнюдь не
безопасно. Самый храбрый человек и тот дрогнул бы; что уж там говорить о
мистере Неморе, который явно не отличался особый смелостью. Напротив,
прыщи и бородавки на его лице неожиданно стали виднее прежнего, потому как
оно переменило обычный для себя цвет замазки на белый цвет рыбьего брюха.
Руки и ноги у него дрожали, он еле-еле мог ворочать языком.
- И правда, профессор, - залепетал он, держась рукой за горло, -
такое насилие совсем ни к чему. Безобидная шутка, мне подумалось, вполне
может быть уместна в кругу друзей. Моим желанием было только
продемонстрировать вам возможности своей машины. Мне показалось, что вам
хотелось увидеть полную демонстрацию. Ни о каком оскорблении достоинства,
уверяю вас, профессор, не могло быть речи!
Вместо ответа Челленджер забрался обратно на стул.
- Не спускайте с него глаз, Мелоун. Не разрешайте ему никаких
вольностей!
- Я прослежу за этим, сэр.
- А теперь, милейший, уладьте дело, не то вам придется ответить за
содеянное.
Напуганный изобретатель приблизился к машине. Восстановительная сила
ее была пущена на полную мощность, и через минуту старый лев вновь
предстал перед нами, украшенный своей спутанной гривой. Обеими руками он
любовно разгладил бороду, затем провел по макушке, как бы желая убедиться
в своей полной реставрации. После чего он торжественно сошел со своего
насеста.
- Вы позволили себе бесцеремонность, сэр, которая едва не возымела
для вас весьма серьезные последствия. Однако я принимаю ваше объяснение,
что вы сделали это исключительно в целях демонстрации. А теперь я намерен
задать вам несколько конкретных вопросов по поводу свойств этой
удивительной энергии, об открытии которой вы заявили.
- Я готов ответить на любой из ваших вопросов, кроме того, какова
природа и источник данной энергии. Это моя тайна.
- Так вы действительно утверждаете, что никому в мире, кроме вас, она
не известна?
- Ни у кого нет о ней ни малейшего понятия.
- А у вас не было помощников?
- Нет, сэр. Я работаю один.
- Вот как! Невероятно интересно. Вы рассеяли мои сомнения
относительно факта существования этой энергии, но я еще не постиг, в чем,
собственно, ее практическое значение.
- Как я уже объяснял, это только модель. Но, разумеется, очень легко
построить установку большего размаха. Как вы понимаете, в данном случае
дезинтегратор действовал лишь по вертикали. Определенные токи над объектом
и определенные под ним создают некоторые вибрации, которые либо
дезинтегрируют, либо восстанавливают материальные объекты. Но процесс
может идти и по горизонтали. В этом случае эффект действия его был бы
аналогичен, но он покрыл бы земное пространство пропорционально силе
своего тока.
- Приведите пример.
- Предположим, что один полюс находится на одном катере, а другой -
на другом. Тогда военный корабль, попавший в поле между ними,
просто-напросто исчезнет, распавшись на молекулы. Точно та же участь
постигнет и любое войсковое соединение.
- И вы уже продали этот секрет с монопольным правом собственности
одной из европейских держав?
- Да, сэр, продал. И как только они заплатят мне деньги, они получат
в свое распоряжение такую силу, которой ни одна нация до сего времени не
обладала. Даже сейчас вы не в состоянии представить всех возможностей
моего изобретения, если оно попадет в умелые руки, то есть в руки, не
боящиеся пользоваться оружием, которое они держат. Эти возможности
неизмеримы и беспредельны, - злорадная улыбка пробежала по дьявольскому
лицу этого человека. - Представьте себе какой-нибудь квартал, например, в
Лондоне, где установлены подобные машины. Вообразите эффект такого потока
энергии в пределах, легко определяемых по воле оператора. Что ж, - он
разразился отвратительным хохотом, - я уже вижу целую долину Темзы начисто
выметенной. И ни единого мужчины, ребенка или женщины не осталось бы ото
всех кишащих здесь миллионов человеческих существ!
Ужас объял меня при этих словах, но еще более ужаснуло меня
воодушевление, с которым они были сказаны. Однако на моего спутника они,
по-видимому, оказали совсем иное действие. К моему изумлению, Челленджер
расплылся в добродушной улыбке и дружески протянул изобретателю руку.
- Итак, мистер Немор, следует вас поздравить, - заявил он. - Нет
сомнения, что вы завладели замечательной собственностью: могучей силой
природы и обуздали ее, и теперь человек может использовать ее в своих
целях. Весьма, конечно, прискорбно, что применение это неизбежно должно
быть разрушительным, но наука не знает различий подобного рода, а лишь
следует знанию, куда бы оно ни вело. Помимо принципа, лежащего в основе
действия машины, у вас, я полагаю, нет возражений относительно того, чтобы
я ознакомился с ее конструкцией?
- Ни в коей мере. Машина всего лишь тело. А вот душой ее, оживляющим
ее принципом вы, профессор, разглядывая это тело, завладеть никак не
сможете.
- Безусловно. Но даже и ее механизм представляется творением великого
мастера, большого, я бы позволил себе заметить, знатока своего дела. -
Некоторое время Челленджер расхаживал вокруг машины, трогал и щупал руками
отдельные ее части. После чего он вновь поместил свое громоздкое туловище
на стул с электроизоляцией.
- Не угодно ли вам совершить еще одну экскурсию в пространство? -
удивился изобретатель.
- Позже, пожалуй, позже. Между прочим, тут у вас, - вы, наверное,
знаете об этом, - имеется небольшая утечка электричества. Я, сидя здесь,
отчетливо ощущаю, как через меня проходит слабый ток.
- Не может этого быть. Стул тщательно изолирован.
- Но уверяю вас, я чувствую контакт с электричеством, - Челленджер
спустился с насеста наземь.
Изобретатель поспешил занять его место.
- Я ничего не чувствую, - заявил он.
- А разве нет дрожи внизу позвоночника?
- Нет, сэр, я ничего не чувствую.
Тут последовал резкий щелчок, и Немор исчез. В изумлении я воззрился
на Челленджера:
- Силы небесные! Вы трогали машину, профессор!
Он милостиво улыбнулся мне с видом легкого недоумения.
- Вот так так! Вероятно, я нечаянно дотронулся до ручки управления, -
сказал он. - Да, вот именно так и происходят несчастные случаи, а все
из-за того, что эта модель слишком грубо сделана. Такой рычаг следовало бы
снабдить предохранителем.
- Он стоит на цифре три. Эта отметка указывает на дезинтеграцию.
- Да, я это видел, когда опыт проводили над вами.
- Но я был так взволнован, когда он вернул вас назад, что даже не
посмотрел, на какой отметке стоит возвращение. А вы заметили?
- Я бы мог заметить, мой юный друг, но я не обременяю свой ум мелкими
деталями. Здесь много делений, и мы не знаем их назначения. Мы можем
только ухудшить дело, если станем экспериментировать с неведомым.
Наверное, лучше оставить все, как есть.
- И вы намерены...
- Безусловно. Так оно лучше. Небезынтересная личность мистера Теодора
Немора растворилась в пространстве, его машина теперь бесполезна, а некое
иностранное правительство осталось без знания, посредством коего оно могло
бы причинить много вреда. Мы с вами неплохо поработали нынешним утром, мой
юный друг. Ваша газетенка, несомненно, напечатает теперь занимательный
репортаж о необъяснимом и таинственном исчезновении одного латвийского
изобретателя как раз во время визита ее собственного специального
корреспондента к нему на квартиру. Не скрою, я получил истинное
удовольствие от проделанного эксперимента. Такие светлые минуты приходят,
чтобы озарить скучную рутину повседневной деятельности необычным светом.
Но в жизни, мой юный друг, есть не только удовольствия, но также и
обязанности. И сейчас я возвращаюсь к своему итальянцу Мазотти и его
нелепым взглядам на развитие личинок тропического термита.
Я оглянулся. Мне почудилось, что легкий маслянистый туман все еще
окутывает стул.
- Но все-таки... - начал было я.
- Первой обязанностью законопослушного гражданина является
предотвращение убийства, - изрек профессор Челленджер. - Я так и поступил.
Довольно, Мелоун, довольно! Тема исчерпана и не стоит обсуждений. Она и
так уже слишком надолго отвлекла мои мысли от дел более важных.
Артур Конан-Дойль.
Когда земля вскрикнула
Если мне не изменяет память, мой друг Эдуард Мелоун, журналист из
Газетт, как-то упоминал о профессоре Челленджере, - кажется, ему довелось
участвовать вместе с ним в каких-то удивительных приключениях. Однако
обычно я так поглощен работой и моя фирма настолько завалена заказами, что
в голове у меня удерживаются лишь факты, не выходящие за рамки моих
профессиональных интересов. Вот и о Челленджере я имел самое смутное
представление - помнится, слышал о нем как о гениальном сумасброде, нрава
вспыльчивого и необузданного. Поэтому я был крайне удивлен, получив
однажды от него деловое письмо следующего содержания:
14-бис, Энмор-Гарденс, Кенсингтон. Сэр! Мне нобходимо
воспользоваться услугами специалиста по артезианскому бурению.
Не скрою, сам я невысокого мнения о специалистах узкого профиля
и предпочитаю людей, обладающих, подобно мне, универсальным
интеллектом, - у них более разумный и широкий взгляд на вещи,
нежели у тех, кто специализируется в какой-то отдельной области
(что, увы, часто является не более чем ремеслом) и потому
наделен весьма ограниченным кругозором. Тем не менее я намерен
вас испытать. Мне довелось просматривать список авторитетных
специалистов по артезианскому бурению, и мое внимание привлекло
ваше имя - несколько странное, чуть было не сказал .нелепое.;
наведя справки, я выяснил, что мой юный друг, м-р Эдуард Мелоун,
знаком с вами. Ввиду этого имею честь сообщить, что буду рад
побеседовать с вами, и если вы мне подойдете - а мои требования
довольно высоки, - я, вероятно, сочту возможным доверить вам
одно весьма важное дело. Большего пока сказать не могу,
поскольку дело это сугубо конфиденциальное и обсудить его можно
только в приватной беседе. В связи с этим прошу вас отменить все
другие дела и прибыть по вышеуказанному адресу в следующую
пятницу в 10.30 утра. Перед дверью имеется скребок для обуви и
коврик - миссис Челленджер крайне щепетильна в этом отношении.
Остаюсь, сэр, как всегда, Джордж Эдуард Челленджер.
Я отдал письмо своему старшему клерку, и тот от моего имени сообщил
профессору, что, мол, м-р Пэрлисс Джоунс рад принять приглашение. Это было
вполне корректное деловое письмо, и начиналось оно с обычной фразы: Ваше
письмо от (без даты) получено. Это вызвало новое послание профессора:
