из водоема и скоро выздоровела. Так подрастающее поколение
забыло об измышлении и открыло целебность источника.
Пришелец оклеветанный стал святым, и о нем слагались
предания. Но, чтобы превратиться из отравителя в святого,
потребовалось целое поколение. Можно видеть, как народная
совесть судит о трудах на Общее Благо.
Мыслитель знал подобную повесть из жизни Эллады, но
там, вместо колодца, речь шла о посадке дерева. Каждый народ
знает несправедливых судей и верное народное признание.
660. Урусвати знает, что наблюдательность образуется
при постоянном устремлении, при зоркости, при готовности.
Когда Мы говорили о несменном дозоре, некоторые полагали,
что речь идет о чем-то необычном, при каких-то особых
обстоятельствах. Они не могли вместить, что наблюдательность
есть самое обычное качество, по крайней мере, оно должно
быть таким. Самое простое строительство нуждается в высокой
наблюдательности. Невозможно думать, что такое качество
требует какого-то высшего вдохновения.
Люди любят найти для любой ошибки оправдание. Они
скажут - сегодня был рассеян, они не вдумаются в значение
такого жалкого состояния. Быть рассеянным, значит допустить
к себе самые разрушительные влияния. Невозможно мыслить о
Надземном, когда рассеяны мысли. Поражение ждет рассеянного
вождя. Так мужество никогда не бывает рассеяно. Говорят о
клинке мужества, но не сравнить мужество с горстью песка.
Нужно учиться наблюдательности. Каждое знание не
приобрести без наблюдательности. Мы не можем подать знак
рассеянному. Та именно в беседах о Надземном нужно укреплять
основное качество наблюдательности. Можно повстречать людей,
уверяющих, что вследствие утомления они утеряли
наблюдательность.
Мыслитель к этому говорил: "Птица в клетке не разучится
летать".
661. Урусвати знает, что мысленная передача лучше всего
воспринимается лицом, с которым установлены основные
вибрации. Такие воспринимаются толпою, где вибрации вообще
не организованы. Но труднее всего иметь общение с малой
группой, которая связана некоторым общим делом, но имеет
гармонии. Такие группы могут совершенно парализовать
восприятие. При этом они воображают, что они сплочены для
общего действия. На самом деле такие люди нередко
оказываются лицемерами. У них это свойство может быть
вольным, сознательным или бессознательным. особенно трудно,
когда предполагается какое-то сплоченное действие, но вместо
него вонзаются в сердце невидимые стрелы.
Так, можно ли ожидать полного успеха, когда главные
деятели радуются взаимопоражению? Невозможно доказать, что
они вызывают свое же собственное поражение. Примеры можно
привести из истории всех народов, из всех веков, но и
сейчас, несмотря на многие книги Учения, можно видеть ту же
несгармонизированность. Такое беспорядочное состояние
вызывает такие следствия, о которых участники и не
подозревают.
Человек может одним движением руки произвести
губительный пожар. Может быть, он будет сожалеть о своей
неосторожности, но что же из такого сожаления? Пора оставить
ветхое лукавство, шептавшее: "Не согрешишь - не покаешься."
Мыслитель говорил гражданам, хулившим память Перикла:
"Уродливые калики, должно быть, вы видели Перикла в темноте,
если воображаете его таким же уродцем, как и вы сами?"
662. Урусвати знает, что биология и этика неразрывны.
Когда-то это чувствовали и потом забыли, а теперь опять
начали вспоминать. Мы говорили о чусвствознании, в таком
понятии заключается и биология, и этика. Биология не может
быть сухой наукой, она заключает в себе и понимание
психической жизни. Именно она должна быть изучаема, только
тогда можно говорить о полноте жизненных условий.
Некоторые отрасли науки требуют ограничения, но другие
безграничны, и в том их увлекательность. Самый примитивный
материалист не может отрицать научного значения биологии, и
тем он приобщается к широким познавательным заданиям.
Невозможно отрезать кусок биологии, каждая ее страница
прочно прикреплена к следующей. Для беспредрассудочного
ученого особая прелесть в том, что эта область беспредельна.
Сколько побочных предметов служат науке о жизни!
Один наш друг называл себя биологом, говоря, что в это
время он остается и психологом. Но такое правильное
определение редко встречается. Биолог пытается отказаться от
жизни и запереться в лаборатории. Но может ли истинная
биологи существовать без широких наблюдений в жизни? Хотим
сказать всем друзьям, чтобы они не боялись называть себя
биологами. Люди нуждаются в общепринятых кличках.
Кто-то подумает, что мыслящему о Надземном приличнее
называться Астрономом, но такое соображение будет неудачно.
До сих пор некоторые астрономы отрицают населенность планет,
и с ними Нам не по пути. Но биология легко касается этики и
получается естественное сотрудничество. Вот почему Мы с
самых первых бесед советовали научиться наблюдать. Вольное
наблюдение приведет к научному познанию.
Многие думают, что наименование чувствознанием как-то
понижает достоинство знания - опять заблуждение. Лучшие
ученые признают элемент интуиции, и так мы встречаемся.
Вооружаем Наших друзей, точно бы в дальнее плавание. Они
могут повстречать всевозможные возражения и должны иметь при
себе ответ. С одной стороны, суеверы будут их тащить на
костер, с другой, служивые ученые потребуют диплома. Нужна
стойкость, которая образуется из знания. Поможет и сознание
о дальних Сотрудниках. Наблюдатель жизни не одинок.
Мыслитель понимал населенность планеты, он говорил: "Не
могу впасть в безумие и вообразить, что лишь наша Земля
населена."
663. Урусвати знает тщетность спора с предубежденным
противником. Надо понять, где граница полезного
распространения Истины. Невозможно настаивать там, где
каменное сердце не хочет воспринять.
Трудно почувствовать, где кончается восприимчивость.
Опять лишь чувствознание может шепнуть: "Отойди, здесь не
может быть понимания." Нужно оберечь правильное понимание,
что лучше недосказать, нежели пересказать. Некоторые будут
настаивать, что полученное ими знание должно быть передано
дальше. В этом они правы, но на их ответственности остается
кому. Учитель не должен преждевременно перегрузить сознание
ученика.
Пусть все складывается целесообразно. Для этого
знакомите детей от раннего возраста с величием Мироздания.
Микроскоп и телескоп пусть будут показаны малышам. Еще
лучше, если их проведут на обсерваторию, такое зрелище
врежется навсегда и даст особое направление мыслей. Не нужно
опасаться, что дети не поймут показанное. Они не только
признают когда-то виденное, но получат радость. Также не
нужно опасаться, что малыши будут потрясены зрелищем.
Наоборот, зрелище семейных ссор может потрясти
мировоззрение.
Также нужно возвысить понятие народного учителя так,
чтобы он был одним из первых деятелей страны. У Нас очень
огорчаются, когда видят унижение учителя. пусть во всех
странах учителя будут истинными воспитателями народа. Они
должны так много дать, что народ должен им устроить жизнь,
полную достижений. Может ли человек, униженный и утесненный,
говорить о Надземном, указать красоту небосклона и расширить
мысль маленьких слушателей?
Кроме того, знакомство с телескопом должно начаться
раньше школьного возраста. нельзя не дать малышам самых
величественных наблюдений. Конечно, когда мы видим состояние
многих деревень, то совет о телескопе представляется
утопией, но нужно начинать, все-таки, на Общее Благо.
Мыслитель говорил: "Скоро недостаточно будет глаза
человеческого, чтобы увидеть уже сужденное."
664. Урусвати знает, что героизм многообразен. Говорят,
что обстоятельства делают героя, лучше сказать -
обстоятельства пробуждают героя. Многие вообще не понимают
этого явления, но зато другие знают им сужденное и несут
задание от малых лет. Некоторые чуют, что они должны нечто
выполнить, но сознание не донесло ясного указания. Вот для
таких природных героев обстоятельства будут ключом. Они
заставят зазвучать глубокие струны и принесут выполнение
подвига.
У людей современных не принято говорить о героях и о
подвигах. Когда история рассказывает о героических деяниях,
они пожимают плечами, говоря: "Нам не дано совершить
подвига." Но можно ли утверждать свое невежество?!
Каждая эпоха дает место героизму от семейного быта до
мировых выявлений. Нужно уметь отойти от обихода и взглянуть
на дела Общего Блага. Множества самых замечательных
возможностей проявятся, и пусть люди не стыдятся слова
подвиг. Можно наблюдать поучительное сравнение - у каждого
народа чаще употребляется слово героизм. Спросим малышей
назвать героев, они не затруднятся. пусть им и в будущем
удастся также четко указывать любимых героев.
В Индии была игра, в которой каждый должен был назвать
наибольшего героя. Один малыш назвал Кришну. его начали
укорять, говоря, что Кришна -Бог. Но малыш настаивал, что
Кришна, прежде всего, герой, ибо он потрудился на пользу
Родины; также указывал, что Кришна знал язык животных. На
это сказали: "Он играл и очаровывал диких зверей." Малыш
настаивал: "Значит, Кришна знал и язык животных."
Мыслитель постоянно помнил миф об Орфее и напоминал,
что Орфей был человек.
665. Урусвати знает, что, когда Мы поминаем Кришну,
Орфея, Зороастра и еще некоторых других Учителей
человечества, Мы имеем на это особые причины. Учителя давали
наставления, различные по наречию и обычаю, но сущность
преподанного оставалась неизменной.
Еще не произведен труд сопоставления этих Учений.
Говорят о сравнительных религиях, но Мы сейчас имеем в виду
разбор основ, данных Учителями. Если прилежный ученый
отберет все особенности народов и веков, то в основании он
найдет заветы, данные как бы одним лицом. можно распознать
несколько индивидуальностей, которые последовательно
выполняли задание и приносили человечеству постоянное
совершенствование.
В разные века Наставники, не знающие друг друга,
произносили схожие слова, не только схожие по внутреннему
смыслу, но по темпераменту. Даже не знающий человек может
подумать, что один человек давал эти Заветы. Знающие,
конечно, сделают свои выводы.
Полезен будет труд, который укажет общечеловечность
таких Заветов. Трудна такая работа, ибо придется
пользоваться общепринятыми источниками, иначе не поверят.
Самые ценные Аграфы не удастся привести, в них не верят. Но
даже общепринятые исторические данные позволят начертать
поучительные сопоставления. Истину нужно доказать
признанными доводами.
Несмотря на уничтожение множества материалов, все-таки
можно найти немало записей. придется пользоваться записями
учеников Аполлония Тианскго и Пифагора. Можно из целого
повествования очистить несколько слов, но и эти отрывки
достаточно определят сущность Учения. Окажется, что
Наставники, принадлежавшие к разным религиям, утверждали
нечто единое. Ориген скажет словами многовековыми, которые
он и не мог слышать, и при изучении прилежном получится
индивидуальный путь. Такое исследование было ьы полезным.
Мыслитель говорил: "Когда я слушаю повествования
пришельцев, мне иногда кажется, что говорит один человек.
Вижу одежды разные, слышу наречия различные, но сердце знает
одного человека."
