- Верные слова говоришь, мать-игуменья! Потому как добрые поступки
непременно отражаются в небесном лике нашего Будды... Конечно, жалко мне
расстаться с дочкой, но что поделаешь? Глядишь, еще сильнее заболеет, а
то, не дай бог, умрет! Тогда все прахом пойдет!.. Да, видно, судьба у
нее такая!.. Матушка-настоятельница, прошу тебя как старую знакомую:
возьми дочку к себе в учение. Если ты, конечно, не против.
- Ваша девочка отмечена звездою счастья... А если она станет жить у
нас в ските, частица счастья коснется и нашей обители, отчего лик Будды
засверкает яркими красками. Только вот что почтенная, ничтожная инокиня
вряд ли достойна быть ее наставницей!
- Ну к чему ты так, матушка! - воскликнула вдова. - Окажи ей хоть
немного своей милости, я и тем буду довольна!
- Разве могу я проявить небрежение к вашей дочери?.. Скит наш, конеч-
но, не из богатых, но все же, благодаря заботам прихожан-дарителей, мы
не испытываем скупости ни в пище, ни в одежде. Так что об этом не беспо-
койтесь!
- Коли так, выберем подходящий день, и забирай дочку с собой! - про-
говорила вдовица и, взглянув на численник, вытерла набежавшие слезы. Мо-
нахиня принялась ее утешать.
Гостья прожила в доме два дня. В назначенный день мать и дочь, горько
плача, простились друг с другом, и девушка с игуменьей сели в нанятую
лодку, которая должна была отвезти их в Обитель Плывущей Бирюзы. Позна-
комившись с монахинями, девушка совершила перед настоятельницей положен-
ные поклоны и, приняв постриг, получила монашеское имя Цзингуань, что
значит Воплощенное Безмолвие. Так девица из семьи Ян стала инокиней в
Обители Плывущей Бирюзы. А произошло все из-за оплошности ее матери, о
чем лучше всего можно сказать стихами:
Девицу терзает жестокий недуг - телом стала слаба.
Но неужели бесовский план уготовила ей судьба?!
Неразумная мать послала ее к порогу Пустотных врат.
Сама нашла ей такую обитель, где свил гнездовье разврат.
Вы, конечно, спросите: почему игуменья посоветовала вдовице отдать
дочь в монахини? А дело все в том, что нужна ей была приманка, чтобы за-
получить для своих непотребных дел молоденьких смазливых учениц, а кра-
сивая девушка могла всколыхнуть любое мужское сердце. Вот почему настоя-
тельница с помощью лживого своего гадания коварно уговорила вдову отдать
дочь в монахини. Хитрая игуменья знала, что вдова согласится. Какая мать
не пожелает видеть дочь здоровой и счастливой?
Как мы знаем, девушке в ту пору исполнилось всего двенадцать лет, и
она, понятно, многого еще не понимала. Будь она повзрослее, ни за что бы
не согласилась идти за монахиней. Но дело сделано!
После пострижения девушка несколько раз в год посещала мать, иногда
одна, а порой вместе с игуменьей. Надо вам сказать, что, когда девушка
жила с матерью, вдова, души не чаявшая в дочери, всякую ничтожную хворь
принимала за тяжкий недуг, отчего постоянно за нее тревожилась. После
того как дочь ушла в монастырь, печали матери намного поубавилось, так
как болезнь дочки уже не была у нее перед глазами. К тому же дочь, наве-
щая ее, казалась вполне здоровой и всякий раз успокаивала мать, говоря,
что старый недуг как будто ее покинул. Словом, женщина уверила себя, что
сделала правильно, отдав дочь в монастырь, и мало-помалу успокоилась.
Здесь наша история разделяется на две части, и мы сейчас расскажем
вам об одном сюцае по фамилии Вэньжэнь, а по имени Цзя, который проживал
в Желтопесочном переулке города Хучжоу. Вообще говоря, молодой человек
был уроженцем Шаосина, а попал сюда потому, что в свое время его дед,
получив в Учэне место учителя, перебрался туда вместе со своей семьей.
Семнадцатилетний сюцай был красив, как Пань Ань, а умен, как Цэыцзянь,
однако из-за крайней бедности своей до сих пор не обзавелся семьей и жил
с матерью, которой было в ту пору сорок лет. Приятели любили и уважали
юношу за утонченные и в то же время свободные манеры, а также за его жи-
вость и непосредственность, чем он действительно выделялся среди других.
Неудивительно, что многие старались помочь ему деньгами или, что бывало
чаще, приглашали его на пирушки. Ни одно застолье, пожалуй, не обходи-
лось без него, а если он по какойто причине отсутствовал, все чувствова-
ли, что пиршеству чего-то не хватает.
Как-то в середине января, в ту пору, когда начинает пышно цвести мэй-
хуа, друг Вэньжэня предложил ему проехаться по местам Ханчжоуских увесе-
лений, а потом посетить Сиси-Западный Ручей и полюбоваться там цветами
мэйхуа. Вэньжэнь, как водится, доложил об этом своей матушке, и друзья
тронулись в путь. Прошел один день и одна ночь, когда они наконец добра-
лись до Ханчжоу.
- Давай поначалу съездим к Западному Ручью, посмотрим на мэйхуа, а
потом уж отправимся в город! - предложил друг.
Он велел лодочнику повернуть к Сиси. Часа через два с небольшим лодка
остановилась, и юноши вышли на берег. За ними последовали слуги со жба-
нами вина и с коробами, в которых находилась снедь. Пройдя не более по-
ловины ли, они очутились у соснового бора. Среди огромных, в обхват тол-
щиной, сосен белели стены одинокого скита. Кругом царило безмолвие, ко-
торое нарушало лишь журчание ручья. Юноши подошли к воротам, напоминав-
шим по форме иероглиф "восемь" /12/. Ворота оказались на запоре. Однако
спутники почувствовали, что за ними кто-то наблюдает.
- Какое тихое и приятное место! - проговорил друг. - Давай постучим и
попросим у монахов чашку чая! Согласен?
- Нет, сначала полюбуемся цветами, ведь мы же за этим приехали! А сю-
да мы успеем зайти и потом! - возразил сюцай.
- Пусть будет по-твоему!
И они, удалившись от скита, направились к тому месту, где цвели мэй-
хуа. Вот что можно сказать по этому поводу:
Словно кипящее серебро, цветочная пена бела.
Словно волшебный нефрит разбросан вокруг без числа.
Чудные запахи мягкий принес ветерок.
Слаще они того аромата, что ученого Ханя увлек /13/
Сиянье цветов и солнце затмит.
Блеск украшений самой Сиши /14/ яркостью посрамит!
Похоже дракон из пены возник, споря с инеем белизной.
Первые тени на землю легли, призывая ветер с луной.
Праздным гулякам раздолье здесь - пей вино без забот.
Хорошо и поэтам стихи читать ночи и дни напролет.
Друзья взирали на эту картину с восхищением, а потом, велев слугам
раскрыть короба, принялись за яства и напитки. Между тем стало темнеть.
Захмелевшие от вина приятели поднялись и поспешили к лодке. Скит они
обошли стороной, не решившись заходить туда в такое позднее время. Прош-
ла ночь, а утром друзья вновь направились к сосновому бору.
А теперь мы расскажем о том, что происходило в Обители Плывущей Бирю-
зы, где, как мы знаем, жила дочка вдовы, которая постриглась в монахини.
К тому времени Цзингуань (как нарекли ее в постриге) исполнилось шест-
надцать лет. Это была на редкость прелестная девица, нравом застенчивая
и замкнутая. В храме часто появлялись богомольцы, а среди них разные
грубияны, которые таращили на красавицу глаза или отпускали по ее адресу
рискованные шутки, а порой пытались заигрывать с ней. Другие монахини,
ее подруги, обычно увивались вокруг таких богомольцев, принимали ухажи-
вания с большой охотой. Но девушка была с ними холодна, оставляя их за-
игрывания без внимания. Она также старалась не замечать мерзких делишек,
которыми занимались инокини. Запрет, бывало, дверь своей кельи и сидит,
погрузившись в молчание, а то читает древние книги или сочиняет стихи.
Без причины она старалась не выходить наружу. И надо же так случиться,
что в этот самый раз, когда сюцай с приятелем оказались возле ворот, мо-
нахиня Цзингуань вышла из кельи прогуляться на воздухе. Ненароком она
заглянула в щелку и увидела Вэньжэня, обликом прекрасного, манерами
изящного, словом, совершенно не похожего на простых смертных из нашего
бренного мира. Девушка не могла оторвать глаз и жадно его разглядывала,
пока он не удалился. Ах, броситься бы за ним следом, чтобы еще раз
взглянуть на прекрасного незнакомца!.. Растерянная, с растревоженной ду-
шой она вернулась в свою келью.
"Есть же на свете такие красавцы! - подумала она. - Ну прямо небожи-
тель, спустившийся на землю! Какое было бы счастье вверить себя этому
юноше и прожить с ним всю жизнь вместе! Только мне этого не дано!". Она
вздохнула, и на ее глазах выступили слезы. Как говорят:
Однажды немой задумал вкусить плод незрелый совсем.
Другой бы от горечи завопил, а он-то, бедняга, нем.
Любезные слушатели, надо вам знать, что ушедший из мира инок, если он
вправду хочет стать учеником Будды, должен отринуть прочь все суетные
мысли и ступать по земле, словно пребывая в пустоте, имея в груди зас-
тывшее сердце, в котором не трепещет ни одна жилка. Только совершенствуя
себя денно и нощно, можно достичь успеха на этом пути. В нашей же жизни
происходит обычно не так. С малолетства отрок зависит от неразумной при-
хоти родителей, которые отправляют его к Вратам Пустоты, проявляя излиш-
нюю волю свою. И то, что вначале кажется легким, потом оборачивается
большими печалями. Вырос отрок, раскрылись чувства его, и познал он вкус
жизни. И тут неожиданно он понимает, что все произошло вопреки его жела-
нию, по глубокому настоянию других. Вот так и рождаются люди, которые
своим непотребным действом оскверняют обитель Будды! Можно ли тогда тол-
ковать о достижении святой радости? Не лучше ли подумать о том, как вов-
ремя избежать преступления! Я обращаюсь к вам, ныне живущим: не направ-
ляйте своих сынов и дочерей по такому пути! Однако бросим праздные раз-
говоры и вернемся к нашему рассказу.
Прошло более четырех месяцев с тех пор, как сюцай Вэньжэнь вернулся
из Ханчжоу домой, но, поскольку в этом году проходили Большие испытания,
он должен был снова ехать туда, так как ему удалось в родном округе за-
нять первое место. Стояла шестая луна, погода была нежаркой. Юноша при-
нялся складывать свой незамысловатый скарб и готов был тронуться в путь.
В Ханчжоу он решил временно остановиться у своей тетки-вдовы, которая
после смерти мужа Хуана жила одна в большом доме, а потом при случае он
собирался снять удобную и прохладную комнатку, где можно было пожить в
полном уединении. Приятели дали ему денег на дорожные расходы, и в один
из дней, сказав своей матушке слова утешения, он со слугой Асы, который
нес его книги, сел в лодку и отправился по назначению. Суденышко, оста-
вив позади Восточные Ворота, продолжало свой путь, когда вдруг на берегу
возникла фигура молоденького монашка.
- Куда плывете? Не в Ханчжоу? - крикнул монашек.
Судя по выговору, он был уроженцем Хучжоу.
- Туда едем! - ответил лодочник. - Везу господина сюцая на экзамены.
- А меня не захватите? Я не поскуплюсь на расходы!
- А зачем тебе туда, наставник? - поинтересовался лодочник.
- Монашествую я там - в Линъиньсы - Обители Сокровенного Духа /15/. А
сейчас возвращаюсь после побывки у родных...
- Сам я не волен решать, - сказал хозяин суденышка. - Надобно спро-
сить у господина сюцая.
Челядинец Асы, который в это время пробрался на нос лодки, закричал:
- Эй, ты, безволосый! Осел непутевый... Катись подобру-поздорову! Мой
хозяин едет на экзамены, удачу свою ищет, а ты, плешивый, только беду
накличешь! Проваливай прочь, не то окачу вот из этой бадьи! Умою тебя,
башка твоя смутьянская!
Вы, конечно, полюбопытствуете, отчего Асы обругал монашка такими сло-
вами? А все оттого, что в былые времена гуляла этакая едкая шутка, кото-
рая монашеский люд высмеивала: "У монаха на плечах не спокойная глава, а
смутьянская башка!". Заметим, между делом, что слово "смутьянский" по
звучанию сходно с другим словом, не слишком пристойным /16/. Вот отчего
слуга обругал монаха, видя к тому же, что его шутка повеселила при-
сутствующих.
- Чего срамишь? Что я, обидел кого?.. Посадите - хорошо, не посадите
