русская церковь, стали стекаться в Москву, содействуя ее обогащению. Еще
важнее было нравственное впечатление, произведенное этим перемещением
митрополичьей кафедры на население Северной Руси. Здесь с большим дове-
рием стали относиться к московскому князю, полагая, что все его
ЛЕКЦИЯ XXI
В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ
действия совершаются с благословения верховного святителя русской
церкви. След этого впечатления заметен в рассказе летописца. Повествуя о
перенесении кафедры из Владимира в Москву, этот летописец замечает:
"... иным же князем многим немного сладостно бе, еже град Москва митропо-
лита имяше, в себе живуща". Еще ярче выступает это нравственно-церковное
впечатление в памятниках позднейшего времени. Митрополит Петр умер стра-
дальцем за Русскую землю, путешествовал в Орду ходатайствовать за свою
паству, много труда понес в своих заботах о пасомых. Церковь русская
причислила его к сонму святых предстателей Русской земли, и русские люди
клялись его именем уже в XIV в. Жизнь этого святителя описана его другом
и современником, ростовским епископом Прохором. Этот биограф кратко и
просто рассказывает о том, как скончался в Москве св. Петр в отсутствие
князя Ивана Калиты. В конце XIV или в начале XV в. один из преемников
св. Петра, серб Киприан, написал более витиеватое жизнеописание святите-
ля. Здесь встречаем уже другое описание его кончины: св. Петр умирает в
присутствии Ивана Калиты, увещевает князя достроить основанный ими обои-
ми соборный храм Успения божией матери, и при этом святитель изрекает
князю такое пророчество: "Если, сын, меня послушаешь и храм Богородицы
воздвигнешь и меня успокоишь в своем городе, то и сам прославишься более
других князей, и прославятся сыны. и внуки твои, и город этот славен бу-
дет среди всех городов русских, и святители станут жить в нем, взойдут
руки его на плеча врагов его, да и кости мои в нем положены будут". Оче-
видно, Киприан заимствовал эту подробность, неизвестную Прохору, из на-
родного сказания, успевшего сложиться под влиянием событий XIV в. ^ Русс-
кое церковное общество стало сочувственно относиться к князю, действо-
вавшему об руку с высшим пастырем русской церкви. Это сочувствие церков-
ного общества, может быть, всего более помогло московскому князю укре-
пить за собою национальное и нравственное значение в Северной Руси.
РАССКАЗЫ о. ПАФНУТИЯ. Следы этого сочувствия находим и в другом, нес-
колько позднейшем памятнике. Около половины XV в. начал подвизаться в
основанном им монастыре инок Пафнутий Боровский, один из самых своеоб-
разных и крепких характеров, какие известны в Древней Руси. Он любил
рассказывать ученикам, что видел и слышал на своем
веку. Эти рассказы, записанные слушателями, дошли до нас. Между про-
чим, преп. Пафнутий рассказывал, как в 1427 г. был мор великий на Руси,
мерли "болячкой-прыщем"; может быть, это была чума^. Обмирала тогда одна
инокиня и, очнувшись, рассказывала, кого видела в раю и кого в аду, и, о
ком что рассказывала, рассудив по их жизни, находили, что это правда.
Видела она в раю великого князя Ивана Даниловича Калиту: так он прозван
был, добавлял повествователь, за свое нищелюбие, потому что всегда носил
за поясом мешок с деньгами (калиту), из которого подавал нищим, сколько
рука захватит. Может быть, ироническому прозвищу, какое современники да-
ли князю-скопидому, позднейшие поколения стали усвоять уже нравственное
толкование. Подходит раз ко князю нищий и получает от него милостыню;
подходит в другой раз, и князь дает ему другую милостыню; нищий не унял-
ся и подошел в третий раз; тогда и князь, не стерпел и, подавая ему
третью милостыню, с сердцем сказал: "На, возьми, несытые зенки!" "Сам ты
несытые зенки, - возразил нищий, - и здесь царствуешь, и на том свете
царствовать хочешь"^. Это тонкая хвала в грубой форме: нищий хотел ска-
зать, что князь милостыней, нищелюбием старается заработать себе царство
небесное. Из этого ясно стало, продолжал рассказчик, что нищий послан
был от бога искусить князя и возвестить ему, что "по бозе бяше дело его,
еже творит". Видела еще инокиня в аду литовского короля Витовта в образе
большого человека, которому страшный черный мурин (бес) клал в рот кле-
щами раскаленные червонцы, приговаривая: "Наедайся же, окаянный!" Добро-
душный юмор, которым проникнуты эти рассказы, не позволяет сомневаться в
их народном происхождении. Не смущайтесь хронологией рассказа, не оста-
навливайтесь на том, что в 1427 г. инокиня даже в аду не могла повстре-
чать Витовта, который умер в 1430 г. У народной памяти своя хронология и
прагматика, своя концепция исторических явлений. Народное сказание, за-
бывая хронологию, противопоставляло литовского короля, врага Руси и пра-
вославия, Ивану Даниловичу Калите, другу меньшой, нищей бр
атии, правнук которого Василий Димитриевич сдержал напор этого гроз-
ного короля на православную Русь. Народная мысль живо восприняла эту
близость обеих властей, княжеской и церковной, и внесла участие чувства
в легендарную разработку образов их носителей, Калиты и московского пер-
восвятителя. В тех же повестях о. Пафнутия есть коротенький, но вырази-
тельный рассказец. Раз Калита
В. О. КЛЮЧБВСКИЙ
видел во сне гору высокую, покрытую снегом; снег растаял, а потом и
гора скрылась. Калита спросил св. Петра о значении сна. "Гора, - отвечал
святитель, - это ты, князь, а снег на горе-я, старик: я умру раньше твое-
го"^. Церковный колорит, которым окрашены приведенные рассказы, указыва-
ет на участие духовенства в их создании. Очевидно, политические успехи
московского князя освящались в народном представлении содействием и бла-
гословением высшей церковной власти на Руси. Благодаря тому эти успехи,
достигнутые не всегда чистыми средствами, стали прочным достоянием мос-
ковского князя.
ВЫВОДЫ. Соединяя все изложенные факты, мы можем представить себе от-
ношение, какое в продолжение XIV в. установилось среди северного русско-
го населения к Московскому княжеству и его князю: под влиянием событий
XIV в. в этом населении на них установился троякий взгляд. 1) На старше-
го, великого князя московского привыкли смотреть как на образцового пра-
вителя-хозяина, установителя земской тишины и гражданского порядка, а на
Московское княжество-как на исходный пункт нового строя земских отноше-
ний, первым плодом которого и было установление большей внутренней тиши-
ны и внешней безопасности. 2) На старшего московского князя привыкли
смотреть как на народного вождя Руси в борьбе с внешними врагами, а на
Москву - как на виновницу первых народных успехов над неверной Литвой и
погаными "сыроядцами" агарянами. 3) Наконец, в московском князе Северная
Русь привыкла видеть старшего сына русской церкви, ближайшего друга и
сотрудника главного русского иерарха, а Москву считать городом, на кото-
ром покоится особенное благословение величайшего святителя Русской земли
и с которым связаны религиозно-нравственные интересы всего православного
русского народа. Такое значение приобрел к половине XV в. удельный моск-
ворецкий князек, который полтораста лет назад выступал мелким хищником,
из-за угла подстерегавшим своих соседей.
ЛЕКЦИЯ XXII
ВЗАИМНЫЕ ОТНОШЕНИЯ МОСКОВСКИХ КНЯЗЕЙ. ПОРЯДОК НАСЛЕДОВАНИЯ. ВИДИМОЕ
ЮРИДИЧЕСКОЕ БЕЗРАЗЛИЧИЕ ДВИЖИМОГО ИМУЩЕСТВА И УДЕЛЬНЫХ ВЛАДЕНИЙ. ОТНОШЕ-
НИЕ МОСКОВСКОГО КНЯЖЕСКОГО ПОРЯДКА НАСЛЕДОВАНИЯ К ЮРИДИЧЕСКОМУ ОБЫЧАЮ
ДРЕВНЕЙ РУСИ. ОТНОШЕНИЕ МОСКОВСКИХ КНЯЗЕЙ ПО РОДСТВУ И ВЛАДЕНИЮ. УСИЛЕ-
НИЕ СТАРШЕГО НАСЛЕДНИКА.
ФОРМА ПОДЧИНЕНИЯ ЕМУ МЛАДШИХ УДЕЛЬНЫХ КНЯЗЕЙ. ВЛИЯНИЕ ТАТАРСКОГО ИГА
НА КНЯЖЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ. УСТАНОВЛЕНИЕ ПРЕЕМСТВА МОСКОВСКОЙ ВЕЛИКОКНЯЖЕС-
КОЙ ВЛАСТИ В ПРЯМОЙ НИСХОДЯЩЕЙ ЛИНИИ.
ВСТРЕЧА ФАМИЛЬНЫХ СТРЕМЛЕНИЙ МОСКОВСКИХ КНЯЗЕЙ С НАРОДНЫМИ НУЖДАМИ
ВЕЛИКОРОССИИ,
ЗНАЧЕНИЕ МОСКОВСКОЙ УСОБИЦЫ ПРИ ВАСИЛИИ ТЕМНОМ. ХАРАКТЕР МОСКОВСКИХ
КНЯЗЕЙ
ВЗАИМНЫЕ ОТНОШЕНИЯ МОСКОВСКИХ КНЯЗЕЙ. Начав изучать историю Московс-
кого княжества в XIV и в первой половине XV в., мы проследили территори-
альные приобретения и рост политического и национального значения его
князей. Но это был лишь один из процессов, создавших силу Москвы, - про-
цесс, которым обозначались внешние успехи московских князей, распростра-
нение их владений и их влияния за первоначальные пределы их вотчины. Но
территориальный и национальный рост Московского княжества сопровождался
еще политическим подъемом одного из его князей-того, который носил зва-
ние великого и был признаваем старшим в московской княжеской семье. В то
время когда Московское княжество вбирало в себя разъединенные части
Русской земли, этот фактически или фиктивно старший князь собирал в сво-
их руках раздробленные элементы верховной власти, и, как первый процесс
превратил Московское княжество в национальное Русское государство, так
результатом второго было превращение московского великого князя, только
старшего, по званию из удельных, в единственного, т.е. единодержавного,
русского государя. В то время когда Москва поднималась, поглощая другие
русские княжества, ее великий князь возвышался, подчиняя себе свою бли-
жайшую братию, удельных московских князей. Это подчинение становилось
возможным потому, что внешние успехи, достигнутые
ЛЕКЦИЯ ХХП
В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ
Московским княжеством, наибольшей долей своей доставались великому
князю, который со своим московским уделом соединял обладание и Влади-
мирской великокняжеской областью. Этот второй процесс, которым обознача-
лись внутренние политические успехи Московского княжества, нам и предс-
тоит изучить. Чтобы лучше понять его, надо еще раз представить себе по-
рядок княжеского владения, действовавший в Московском, как и в других
княжествах.
Следя за возвышением Москвы, мы видим на первом плане деятельность
московского великого князя; но московский великий князь был не
единственным, а только старшим из московских князей. Вотчина московских
Даниловичей не была цельной владельческой единицей: подобно вотчинам
других княжеских линий, она представляла группу независимых удельных
княжеств. В то время когда начиналась объединительная роль Москвы, в
семье ее князей еще вполне действовали старые удельные отношения. Но по
мере того как расширялись владения и внешнее значение Москвы, изменялись
и внутренние отношения между московским великим князем и его младшими
удельными родичами, и изменялись в пользу первого'. Чтобы изучить ход
этого изменения, мы рассмотрим сначала порядок наследования, действовав-
ший в семье московских князей до половины XV в., и потом взаимные отно-
шения князей-сонаследников по владению.
ПОРЯДОК НАСЛЕДОВАНИЯ. Порядок наследования, действовавший в линии
московских князей в XIV и XV вв., открывается из длинного ряда дошедших
до нас их духовных грамот. Начиная с Калиты и кончая Иваном Ш, почти
каждый московский князь оставлял после себя духовную; от некоторых оста-
лось даже по две и по три духовных, так что за изучаемое время их сохра-
нилось всего до 16. Это довольно обильный материал для изучения московс-
кого порядка наследования. Самое появление этих грамот уже достаточно
его характеризует. Как ^ вам известно, есть два порядка наследования: по
закону или обычаю и по завещанию. Первый состоит из правил, устанавлива-
ющих однообразный и обязательный переход имуществ независимо от усмотре-
ния наследователя, хотя бы и вопреки его воле. Если у московских князей
наследование всякий раз определялось завещанием, значит, не существовало
таких обязательных обычных правил или устанавливались новые
правила, не согласные с обычаем. Итак, воля завещателя-вот юридичес-
кое основание порядка наследования, действовавшего в московском княжес-
ком доме, как и в других линиях Всеволодова племени. Это основание впол-
не отвечало юридической сущности удельного владения, которая заключалась
в понятии о княжестве как личной собственности, князя-владельца. Если
князь-личный, собственник владеемого им удела, то и преемство владения
