все младшие братья вместе. К такому результату привел рано усвоенный
московскими завещателями обычай нарушать равенство раздела вотчины между
наследниками в пользу старшего из них. Излишек на старейший путь, снача-
ла столь мало заметный, в" начале XV в." достиг таких размеров, которые
давали старшему. наследнику решительное материальное преобладание над
младшими. Князья-завещатели не давали старшим сыновьям никаких лишних
политических прав, не ставили их младших братьев в прямую политическую
от них зависимость; но они постепенно сосредоточивали в руках старшего
наследника такую массу владельческих средств, которая давала им возмож-
ность подчинить себе младших удельных родичей и без лишних политических
прав. Таким чисто материальным, имущественным преобладанием и положено
было основание политической власти московского великого князя, старшего
наследника. Посредством такого вотчинного фактического преобладания, без
политических преимуществ, этот великий князь и превратился в государя не
только для простых обывателей московских уделов, но и для самих удельных
князей. Значит, политическая власть великого князя московского, уничто-
жившая потом удельный порядок владения, создавалась из условий этого же
самого порядка, при помощи права князей-завещателей располагать своими
вотчинами по личному усмотрению^.
ФОРМЫ ПОДЧИНЕНИЯ МЛАДШИХ КНЯЗЕЙ. Усиление"* старшего наследника пос-
редством старейшего пути сопровождалось в Москве, как и в Твери, стрем-
лением сильнейших подчинять себе слабейших удельных князей. Это подчине-
ние по обстоятельствам принимало различные формы, достигало неодинаковых
степеней зависимости. Простейшую форму представляла личная служба
удельного князя великому по договору. Эту форму встречаем в договоре Ди-
митрия Донского с двоюродным братом Владимиром серпуховским 1362 г.:
здесь удельный князь, оставаясь независимым в своем уделе, обязывается
служить великому без ослушания "по згадце - по обоюдному договору, а ве-
ликий князь - кормить", вознаграждать слугу по его службе ". Здесь слу-
жебное обязательство нисколько не связывается с удельным владением слу-
ги. Другую форму представляло положение окупных князей, у которых вели-
кий князь покупал их уделы, оставляя за ними
ЛЕКЦИЯ ХХП
В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ
пользование их бывшими вотчинами с известными служеб - ными обяза-
тельствами. Так поступил Калига с князьями белозерским и галицким, Васи-
лий Темный-с ростовскими: здесь владельческая зависимость была источни-
ком служебных обязательств. В подобном положении находились и князья, у
которых великий князь отнимал уделы, но самих принимал на свою службу,
возвращая под ее условием отнятые вотчины или части их в виде пожалова-
ния. В такое положение стали князья стародубские при Донском, тарусские
и муромские-при его сыне Василии. Наконец, великие князья стремились
подчинить себе удельных в силу общего принципиального требования, чтобы
удельные князья повиновались великому именно потому, что они
удельные, - повиновались, обеспечивая повиновение своими вотчинами. Самое
решительное выражение этого требования встречаем в договоре великого
князя тверского Бориса Александровича с Витовтом 1427 г.: все князья
тверские, дяди, братья, племянники великого князя, обязаны быть у него в
послушании; он волен кого жаловать, кого казнить; кто из них вступит в
службу к другому князю, лишается своей вотчины(tm). На подобных условиях
с некоторыми изменениями подчинились Василию Темному князья суздальские.
Здесь вотчины удельных князей не отнимались и не покупались, а князья
сами по договору отказывались от них и получали их обратно как пожалова-
ние^"; в отличие от второй формы подчинения здесь служебные обяза-
тельства становились источником владельческой зависимости; но в отличие
от первой формы служебный договор обеспечивался уделом, служебные отно-
шения связывались с. владельческими. В Московском княжестве две послед-
ние формы зависимости удельных князей нашли особенно успешное примене-
ние, и Василий Темный в конце своего княжения мог. с некоторым преувели-
чением сказать новгородскому владыке, что ему дана власть над всеми
князьями русскими.
Мы проследили два процесса, которыми создавалось политическое и наци-
ональное значение Московского княжества и его старшего князя. Один про-
цесс расширял территорию и внешнее влияние этого княжества, другой соби-
рал элементы верховной власти в лице старшего из московских князей. Эти
успехи были закреплены встречей благоприятных условий, выпавших на долю
этих князей и поддержавших действие первоначальных причин усиления Моск-
вы.
ВЛИЯНИЕ ТАТАРСКОГО ИГА. Прежде всего татары стали в отношение к пора-
бощенной ими Руси, устранявшее или облегчавшее многие затруднения, какие
создавали себе и своей стране северно-русские князья. Ордынские ханы не
навязывали Руси каких-либо своих порядков, довольствуясь данью, даже
плохо вникали в порядок, там действовавший. Да и трудно было вникнуть в
него, потому что в отношениях между тамошними князьями нельзя было ус-
мотреть никакого порядка. С этой стороны верхневолжские Всеволодовичи
стояли гораздо ниже своих предков, днепровских Яросла-вичей. У тех
мелькали в головах хоть шаткие идеи старшинства и земского долга; эти
идеи иногда направляли их отношения и сообщали им хотя бы тень права.
Всеволодовичи XIII в. в большинстве плохо помнили старое родовое и земс-
кое предание и еще меньше чтили его, были свободны от чувства родства и
общественного долга. Юрий московский в Орде возмутил даже татар своим
родственным бесчувствием при виде изуродованного трупа Михаила тверско-
го, валявшегося нагим у палатки. В опустошенном общественном сознании
оставалось место только инстинктам самосохранения и захвата. Только об-
раз Александра Невского несколько прикрывал ужас одичания и братского
озлобления, слишком часто прорывавшегося в среде русских правителей,
родных или двоюродных братьев, дядей и племянников. Если бы они были
предоставлены вполне самим себе, они разнесли бы свою Русь на бессвяз-
ные, вечно враждующие между собою удельные лоскутья. Но княжества тог-
дашней Северной Руси были не самостоятельные владения, а даннические
"улусы" татар; их князья звались холопами "вольного царя", как величали
у нас ордынского хана. Власть этого хана давала хотя призрак единства
мельчавшим и взаимно отчуждавшимся вотчинным углам русских князей. Прав-
да, и в волжском Сарае напрасно было искать права. Великокняжеский вла-
димирский стол был там предметом торга и переторжки; покупной ханский
ярлык покрывал всякую неправду. Но обижаемый не всегда тотчас хватался
за оружие, а ехал искать защиты у хана, и не всегда безуспешно. Гроза
ханского гнева с
держивала забияк; милостью, т.е. произволом, хана не раз предупреж-
далась или останавливалась опустошительная усобица. Власть хана была
грубым татарским ножом, разрезавшим узлы, в какие умели потомки Всеволо-
да Ш запутывать дела своей земли. Русские летописцы не напрасно называли
поганых агарян батогом божиим, вразумляющим греш-
ЛЕКЦИЯ ХХП
В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ
ников, чтобы привести их на путь покаяния. Всех удачнее пользовались
этим батогом великие князья московские против своей братии. Особенно
явственно обнаружилось это во время единственной московской усобицы, ра-
зыгравшейся в княжение Василия Темного. Эта усобица произошла вследствие
притязания князя Юрия галицкого, дяди Василиева, занять великокняжеский
стол мимо племянника. Этот дядя, опираясь на свое старшинство и ссылаясь
на духовную своего отца, Димитрия Донского, не хотел признать старшим
десятилетнего племянника и в 1431 г. поехал в Орду тягаться с ним". Ус-
пех Юрьева притязания перенес бы великое княжение в другую линию мос-
ковского княжеского дома, расстроил бы порядки, заводившиеся Москвой це-
лое столетие, и грозил бесконечной усобицей. Хан рассек узел: отуманен-
ный льстиво-насмешливою речью ловкого московского боярина Всеволожского,
доказывавшего, что источник права-его ханская милость, а не старые лето-
писцы и не мертвые грамоты (т.е. духовная Донского), хан решил дело в
пользу Василия.
ПРЕЕМСТВО В ПРЯМОЙ НИСХОДЯЩЕЙ ЛИНИИ. Другое благоприятное условие
заключалось в новом порядке преемства великокняжеской власти. Значение,
какое приобретало Московское княжество своими успехами, все доставалось
великому князю, старшему из московских князей, который сверх своего мос-
ковского удела владел еще великокняжеской Владимирской областью. С Ивана
Калиты в продолжение ста лет таким великим князем становился почти всег-
да старший сын предшествовавшего великого князя, у которого в минуту
смерти обыкновенно не оказывалось налицо младших братьев. Случилось так,
что московский княжеский дом не разрастался в боковые ветви, младшие дя-
ди вовремя уходили со сцены, не становясь поперек дороги старшим племян-
никам. Потому переход великокняжеского достоинства в нисходящей линии до
смерти Калитина правнука великого князя Василия Димитриевича не вызывал
спора среди московских князей, а князьям других линий, соперничавшим с
московскими, ни суздальским, ни тверским, не удалось перебить у них ве-
ликого княжения. Случайность, повторяясь, становится прецедентом, кото-
рый силой привычки превращается в обязательное требование, в правило.
Неоспариваемый переход великокняжеской власти от отца к сыну, повторяв-
шийся в продолжение нескольких поколений, стал, по выражению летописи,
"отчеством и дедством", обычаем, освященным примерами отцов и дедов,
на который общество начало смотреть как на правильный порядок, забывая о
прежнем порядке преемства по старшинству. И это условие резко вскрылось
в той же московской усобице"*. Продолженная по смерти Юрия его сы-
новьями, она взволновала все русское общество, руководящие классы кото-
рого-духовенство, князья, бояре и Другие служилые люди-решительно стали
за Василия. Галицкие князья встречены были в Москве как чужие и как по-
хитители чужого, и чувствовали себя здесь одиноко, окруженные недоверием
и недоброжелательством. Когда сын Юрия Шемяка, по смерти отца наследник
его притязаний, нарушил свой договор с Василием, последний отдал дело на
суд духовенства. Духовный собор из пяти епископов с несколькими архи-
мандритами (тогда не было митрополита на Руси) в 1447 г. обратился к на-
рушителю договора с грозным посланием, и здесь иерархи высказали свой
взгляд на политический порядок, какой должен существовать на Руси. Духо-
венство решительно восстало против притязаний Шемякина отца на великок-
няжеский стол, признавая исключительное право на него за племянником,
старшим сыном предшествовавшего великого князя. Притязание Юрия, помыс-
лившего беззаконно о великом княжении, послание сравнивает с грехом пра-
отца Адама, возымевшего желание "равнобожества", внушенное сатаной.
"Сколько трудов понес отец твой, - писали владыки, - сколько истомы потерпе-
ло от него христианство, но великокняжеского стола он все-таки не полу-
чил, чего ему не дано богом, ни земскою изначала пошлиной". Итак, духо-
венство считало единственно правильным порядком преемство великокняжес-
кого стола в нисходящей линии, а не по очереди старшинства и даже напе-
рекор истории признавало такой порядок исконной земской пошлиной, т.е.
старинным обычаем Русской земли. Этот новый порядок пролагал дорогу к
установлению единовластия, усиливая одну прямую старшую линию московско-
го княжеского дома, устраняя и ослабляя боковые младшие. И '"* усобица
еще не кончилась, а глава русской иерархии уже провозглашал единовластие
з
аконного московского великого князя совершившимся фактом, пред кото-
рым обязано преклониться все русское общество, и князья, и простые люди.
Новопосвященный митрополит Иона в известительном окружном послании 1448
г. о своем посвящении призывает князей, панов, бояр, воевод и все хрис-
тоименитое "люд-ство" бить челом своему господарю великому князю
ЛЕКЦИЯ ХХП
в. о. ключввский
