бозе был ей "печальник", попечитель, младшие удельные князья обязывались
чтить старшего вместо отца, старший обязывался держать младших братьев в
братстве без обиды и заботиться о детях их, если они осиротеют. При тор-
жестве семейных отношений над родовыми между удельными князьями особенно
важное значение в княжеской семье получала вдова-мать. Завещатели прика-
зывали детям слушаться во всем своей матери, ни в чем не выступать из ее
воли, чтить ее вместо отца. Но легко видеть, что все это родственные, а
не владельческие отношения, скорее нравственные заветы или благодушные
обещания, чем действительные политические обязательства. Родство завязы-
вало и владельческие отношения: пожизненные владения вдовы по смерти ее
делились между ее сыновьями или внуками; свекрови обыкновенно завещали
свои опричнины снохам, матери-сыновьям и т.п. Но это были частные граж-
данские и не всегда обязательные отношения. Существовали ли какие-либо
обязательные отношения по владению с характером политических связей? По
договорным грамотам московских князей XIV и первой половины XV в., стар-
ший великий князь в силу только своего старшинства не имел постоянного
обязательного, т.е. политического, авторитета для младших своих роди-
чей, не наделял, не судил их, как прежде, если это не были его дети.
Притом тогда не существовало уже на Руси и единого великого князя. С
развитием удельного порядка владения разделилось и великокняжеское дос-
тоинство. Князья, владетели тогдашней Северной Руси, принадлежали к раз-
личным княжеским линиям, большая часть которых шла от Всеволода III суз-
дальского. Каждая обособившаяся княжеская линия заводила своего великого
князя: у князей тверских был свой великий князь, сзой у ростовских,
ярославских, рязанских и в других линиях. Правда, первым из этих великих
князей, старейшим из старших, можно было считать великог
о князя московского, потому что с Ивана Калиты он владел непрерывно и
великокняжеской Владимирской областью, которая в XIII в. была общим дос-
тоянием Всеволодова племени и которою по очереди владели старшие из Все-
володовичей. Но в XIV в. под влиянием начал, на которых был построен
удельный порядок владения, и Владимирское великое княжество утратило
свой прежний родовой характер. В духовной своей 1389 г. великий князь
Димитрий Донской благословил своего старшего сына этим княжением как
своею отчиной, а внук его Василий Темный включил Владимирскую область в
состав своей наследственной московской вотчины. Так исчез последний ос-
таток прежнего нераздельного княжеского владения. Постоянных политичес-
ких связей по владению между князьями старшими и младшими в каждой ли-
нии, как и между князьями разных линий, не существовало, судя по дого-
ворным московским грамотам; завязывались лишь связи временные, семейные,
как пожизненное обеспечение матери и т.п. Димитрий Донской в своей ду-
ховной впервые установил некоторую солидарность по владению между своими
сыновьями, но случайного характера, стеснив право бездетного сына распо-
ряжаться своим уделом на случай смерти: выморочный удел делится между
остальными братьями умершего по усмотрению княгини-матери; только удел
старшего брата, великого князя, в таком случае безраздельно переходит к
следующему брату, а удел последнего мать делит между наличными сы-
новьями. Такие же временные и случайные связи возникали из потребностей
внешней обороны и из отношений к Орде. В интересах внешней безопасности
князья-родственники, обыкновенно ближайшие, составляли наступательный и
оборонительный союз друг с другом. В договорных грамотах младшие
удельные князья говорили своему старшему: "Быти тобе с нами, а нам с то-
бою". Великий князь обязывался не заключать договоров без ведома младших
и наоборот. Великий князь и младшие его родичи обязывались иметь общих
друзей и общих врагов. Старший говорил в грамоте младшим: "Сяду я на ко-
ня (пойду в поход), и вам садиться на коней; когда я сам не пойду, а вас
пошлю, вам итти без ослушания". Но это были временные соглашения, какие
заключаются между независимыми владельцами по международному праву. По-
тому условия эти изменялись с каждым поколением князей, даже с каждой
переменой в наличном составе княжеского союза или просто с изменением
обстоятельств. Благодаря этой изменчивости княжеских отношений до нас и
дошло такое множество договорных грамот. Великий князь Василий Темный
только с двоюродными братьями своими, удельными князьями можайскими Ива-
ном и Михаилом Андреевичами, заключил в продолжение своего княжения 17
договоров; еще более договоров. пришлось заключить тому же великому кня-
зю со своим дядей Юрием галицким и его сыновьями Васили-
В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ
ЛЕКЦИЯ XXII
ем Косым и Димитрием Красным. Другой ряд владельческих отношений меж-
ду князьями завязывался под влиянием их зависимости от Орды. Ордынский
хан, как я уже говорил, сначала собирал дань с Русской земли посредством
своих агентов, потом нашел более удобным поручать сбор этой дани великим
князьям русским. Каждый великий князь собирал татарскую контрибуцию, вы-
ход, с удельных князей своей линии и доставлял ее в Орду; Калите пору-
чено было собирать дань даже с князей других линий. Этим преимуществом,
которое давало великим князьям возможность держать в зависимости князей
удельных, первые очень дорожили и старались не допускать младших родичей
до непосредственных сношений с Ордой. Это стремление выражалось в дого-
ворных княжеских грамотах словами великого князя, обращенными к
удельным: "... мне знать Орду, а тобе Орды не знать". Финансовая зависи-
мость удельных князей от великого со временем могла превратиться в зави-
симость политическую. Но князья очень хорошо помнили, что эта связь на-
вязана им извне, и твердо стояли на той мысли, что она должна исчезнуть
с исчезновением этой сторонней силы. Вот почему в упомянутом договоре
Димитрия Донского с серпуховским удельным князем мы встречаем условие:
"... оже ны бог избавит, ослобит от Орды, ино мне два жеребья дани, а то-
бе треть", т.е. великий князь будет удерживать свои две трети ордынской
дани в своих руках, а удельный-свою треть в своих'". Значит, московские
князья предполагали, что, как скоро спадет татарское иго, должна исчез-
нуть и финансовая зависимость удельных князей от великого. Таким обра-
зом, рассматривая договорные грамоты XIV и XV вв., мы не находим никакой
постоянной политической связи, которая подчиняла бы удельных князей ве-
ликому. При таких отношениях каким же способом могла завязаться полити-
ческая зависимость удельных князей от великого? Вот вопрос, разрешением
которого вскрывается процесс образования верховной государственной влас-
ти в Московском княжестве.
ДОГОВОРНЫЕ ГРАМОТЫ НЕ ОТВЕЧАЮТ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ. Для изучающего вза-
имные отношения московских князей XIV и XV вв. их договорные грамоты-до-
вольно коварный источник. Изложенные условия их уже не соответствовали
современной им действительности. С этой стороны московские договорные
грамоты представляют в некотором смысле исторический анахронизм: они
воспроизводят княжеские
отношения, несомненно действовавшие некогда, именно в первую пору
удельного порядка, в XIII и разве в начале XIV в., не позднее. С тех пор
как Москва начала приобретать решительный перевес над другими княжества-
ми, эти условия скоро устарели и повторялись в договорных грамотах, как
затверженные формулы, по старой памяти, вследствие обычной неповоротли-
вости мышления канцелярий, их неуменья поспевать за жизнью. Этот недос-
таток разделяли со своими дьяками и сами князья. Вот опасность, которая
грозит исследователю договорных грамот. Эта" отсталость понятий от
действительности выступает в княжеских договорах особенно явственно.
Здесь северные князья XIV в. продолжают говорить языком родства, каким
их южные предки XI - XII вв. определяли свои взаимные отношения. Но
родственные выражения имеют чисто условный смысл. Удельный дядя, стар-
ший, но слабейший князь, обязуется считать младшего родича, племянника,
но великого князя, своим старшим братом; степенями родства измеряется
неравенство силы и власти. Для новых отношений еще не были найдены под-
ходящие слова, и эти отношения ушли от ходячих понятий, значит, были
созданы условиями, действовавшими помимо сознания людей, захваченных их
действием ".
УСИЛЕНИЕ СТАРШЕГО НАСЛЕДНИКА. Действительные отношения московских
князей. с Димитрия Донского или даже при ближайших его предшественниках
становились уже на другие основания ". Под прикрытием терминологии ус-
ловного родства и началось постепенное превращение удельных князей из
самостоятельных владельцев в слуг своего условно или действительно стар-
шего родича, великого князя. Великий князь московский, как мы видели,
приобретал все большее преобладание над удельными младшими родичами. Лю-
бопытно, что это преобладание старшего великого князя, разрушившее потом
удельный порядок, создавалось из условий этого же самого порядка. Мы ви-
дели из московских духовных грамот, что порядок наследования в среде ^
московских князей определялся исключительно личной волей завещателя. Но
эти завещатели постепенно выработали и усвоили себе известные постоянные
правила, которыми они руководились в разделе своей вотчины между наслед-
никами. Так уже с первой московской духовной грамоты, написанной Иваном
Калитой, мы замечаем стремление московских князей-завещателей делить
ЛЕКЦИЯ XXII
В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ
свою вотчину на неравные части: размеры каждой части соответствовали
степени старшинства получавшего ее наследника. Чем старше был наследник,
тем большая доля наследства доставалась ему". В этом неравенстве разде-
ла, очевидно, сказывалось смутное воспоминание о некогда действовавшем
между князьями порядке владения по очереди старшинства. Но и в этом слу-
чае старое предание припомнилось, потому что отвечало семейным соображе-
ниям: старший сын после отца становился для младших своих братьев вместо
отца, а потому должен быть сильнее их. Благодаря этому обычаю, усвоенно-
му московскими завещателями, старший наследник, т.е. старший сын заве-
щателя, получал из отцовского наследства большую долю сравнительно с
младшими братьями-сонаследниками. Этот излишек давался ему "на старейший
путь", т.е. по праву старшинства. Сначала он является очень малозначи-
тельным, состоит из немногих лишних городов или сел, из нескольких лиш-
них доходов; но с завещания Димитрия Донского этот излишек на старейший
путь получает все большие размеры. По духовной Димитрия Донского владе-
ния его были разделены между пятью его сыновьями; в духовной определяет-
ся и доходность каждого удела. Завещатель указывает, сколько должен вно-
сить каждый из его наследников в состав каждой тысячи рублей ордынской
дани. Очевидно, взнос каждого наследника соразмерялся с доходностью его
удела. Старший сын-великий князь Василий должен был вносить в состав ты-
сячи не пятую часть, а 342 рубля, т.е. больше трети всей суммы. После
Димитрия Донского с каждым поколением излишек старшего наследника на
старейший путь растет все более. Возьмем духовную великого князя Василия
Темного, составленную в 1462 г. Василий также разделил свою вотчину меж-
ду пятью сыновьями. Старшему-великому князю Ивану он дал одному 14 горо-
дов с уездами, притом самых значительных, а остальным сыновьям, всем
вместе, только II или 12". Чтобы еще яснее представить себе этот про-
цесс, мы перейдем за пределы изучаемого периода и перелистаем духовную
грамоту великого князя Ивана III, составленную около 1504 г. Иван
Ш разделил свою вотчину также между пятью сыновьями. Старшему из нас-
ледников - великому князю Василию он отказал одному 66 городов с уездами,
а всем остальным вместе только 30. И этот завещатель определяет долю
каждого наследника в составе каждой тысячи рублей на ордынские расходы.
Великий князь, старший наследник, один должен был вносить в
тысячу 717 рублей, т. е около ^/4 всей суммы, почти втрое больше, чем
