- Мы с тобой одной крови, ты и я, - отвечал Маугли. - Сегодня ты
возвратил мне жизнь. Моя добыча будет твоей добычей, когда ты
проголодаешься, о Каа!
- Спасибо, Маленький Брат, - сказал Каа, хотя глаза его смеялись. - А
что может убить такой храбрый охотник? Я прошу позволения следовать за
ним, когда он выйдет на ловлю.
- Сам я не убиваю, я еще мал, но я загоняю коз для тех, кому они
нужны. Когда захочешь есть, приходи ко мне и увидишь, правда это или нет.
У меня ловкие руки, - он вытянул их вперед, - и если ты попадешься в
западню, я смогу уплатить долг и тебе, и Багире, и Балу. Доброй охоты вам
всем, учителя мои!
- Хорошо сказано! - проворчал Балу, ибо Маугли благодарил как
полагается.
Удав положил на минуту свою голову на плечо Маугли.
- Храброе сердце и учтивая речь, - сказал он. - С ними ты далеко
пойдешь в джунглях. А теперь уходи отсюда скорей вместе с твоими друзьями.
Ступай спать, потому что скоро зайдет луна, а тебе не годится видеть то,
что будет.
Луна садилась за холмами, и ряды дрожащих обезьян, которые жались по
стенам и башням, походили на рваную, колеблющуюся бахрому. Балу сошел к
водоему напиться, а Багира начала вылизывать свой мех. И тут Каа выполз на
середину террасы, сомкнул пасть, звучно щелкнув челюстями, и все обезьяны
устремили глаза на него.
- Луна заходит, - сказал он. - Довольно ли света, хорошо ли вам
видно?
По стенам пронесся стон, словно вздох ветра в вершинах деревьев:
- Мы видим, о Каа!
- Хорошо! Начнем же пляску Каа - Пляску Голода. Сидите смирно и
смотрите!
Он дважды или трижды свернулся в большое двойное и тройное кольцо,
покачивая головой справа налево. Потом начал выделывать петли и восьмерки
и мягкие, расплывчатые треугольники, переходящие в квадраты и
пятиугольники, не останавливаясь, не спеша и не прекращая ни на минуту
негромкого гудения. Становилось все темнее и темнее, и напоследок уже не
видно было, как извивается и свивается Каа, слышно было только, как шуршит
его чешуя.
Балу и Багира словно обратились в камень, ощетинившись и глухо ворча,
а Маугли смотрел и дивился.
- Бандар-Логи, - наконец послышался голос Каа, - можете вы шевельнуть
рукой или ногой без моего приказа? Говорите.
- Без твоего слова мы не можем шевельнуть ни рукой, ни ногой, о Каа!
- Хорошо! Подойдите на один шаг ближе ко мне!
Ряды обезьян беспомощно качнулись вперед, и Балу с Багирой невольно
сделали шаг вперед вместе с ними.
- Ближе! - прошипел Каа.
И обезьяны шагнули еще раз.
Маугли положил руки на плечи Багиры и Балу, чтобы увести их прочь, и
оба зверя вздрогнули, словно проснувшись.
- Не снимай руки с моего плеча, - шепнула Багира, - не снимай, иначе
я пойду... пойду к Каа. А-ах!
- Это всего только старый Каа выделывает круги в пыли, - сказал
Маугли. - Идем отсюда.
И все трое выскользнули в пролом стены и ушли в джунгли.
- Уу-ф! - вздохнул Балу, снова очутившись среди неподвижных деревьев.
- Никогда больше не стану просить помощи у Каа! - И он весь содрогнулся с
головы до ног.
- Каа знает больше нас, - вся дрожа, сказала Багира. - Еще немного, и
я бы отправилась прямо к нему в пасть.
- Многие отправятся туда же, прежде чем луна взойдет еще раз, -
ответил Балу. - Он хорошо поохотится - на свой лад.
- Но что же все это значит? - спросил Маугли, который не знал ничего
о притягательной силе змеи. - Я видел только большую змею, которая
выписывала зачем-то круги по земле, пока не стемнело И нос у Каа был весь
разбит. Ха-ха!
- Маугли, - сердито сказала Багира, - нос он разбил ради тебя, так же
как мои уши, бока и лапы, плечи и шея Балу искусаны ради тебя. И Балу и
Багире трудно будет охотиться в течение многих дней.
- Это пустяки, - сказал Балу. - Зато детеныш опять с нами!
- Правда, но он нам дорого обошелся: ради него мы были изранены,
пожертвовали временем, удачной охотой, собственной шкурой - у меня
выщипана вся спина - и даже нашей честью. Ибо, не забывай этого, мне,
черной пантере, пришлось просить помощи у Каа, и мы с Балу потеряли разум,
как малые птенцы увидев Пляску Голода. А все оттого, что ты играл с
Бандар-Логами!
- Правда, все это правда, - сказал Маугли опечалившись. - Я плохой
детеныш, и в животе у меня горько.
- Мф! Что говорит Закон Джунглей, Балу?
Балу вовсе не желал новой беды для Маугли, но с Законом не шутят, и
потому он проворчал:
- Горе не мешает наказанию. Только не забудь, Багира, что он еще мал!
- Не забуду! Но он натворил беды, и теперь надо его побить. Маугли,
что ты на это скажешь?
- Ничего! Я виноват. А вы оба ранены. Это только справедливо.
Багира дала ему с десяток шлепков, легких, на взгляд пантеры (они
даже не разбудили бы ее собственного детеныша), но для семилетнего
мальчика это были суровые побои, от которых всякий рад был бы избавиться.
Когда все кончилось, Маугли чихнул и без единого слова поднялся на ноги.
- А теперь, - сказала Багира, - прыгай ко мне на спину, Маленький
Брат, и мы отправимся домой.
Одна из прелестей Закона Джунглей состоит в том, что с наказанием
кончаются все счеты. После него не бывает никаких придирок.
Маугли опустил голову на спину Багиры и заснул так крепко, что даже
не проснулся, когда его положили на землю в родной берлоге.
"ТИГР, ТИГР!"
После драки на Скале Совета Маугли ушел из волчьего логова и
спустился вниз, к пашням, где жили люди, но не остался там - джунгли были
слишком близко, а он знал, что на Совете нажил себе не одного лютого
врага. И потому он побежал дальше, держась дороги по дну долины, и отмахал
около двадцати миль ровной рысью, пока не добрался до мест, которых еще не
знал. Тут начиналась широкая равнина, усеянная скалами и изрезанная
оврагами. На одном краю равнины стояла маленькая деревушка, с другого края
густые джунгли дугой подступали к самому выгону и сразу обрывались, словно
срезанные мотыгой. По всей равнине паслись коровы и буйволы, и мальчики,
сторожившие стадо, завидев Маугли, убежали с криком, а бездомные желтые
псы, которых много возле каждой индийской деревни, подняли лай. Маугли
пошел дальше, потому что был голоден, и, дойдя до деревенской околицы,
увидел, что большой терновые куст, которым в сумерки загораживают ворота,
отодвинут в сторону.
- Гм! - сказал Маугли (он не в первый раз натыкался на такие
заграждения во время своих ночных вылазок за едой). - Значит, люди и здесь
боятся, Народа Джунглей!
Он сел у ворот и, как только за ворота вышел человек, вскочил на
ноги, раскрыл рот и показал на него пальцем в знак того, что хочет есть.
Человек посмотрел на него, побежал обратно по единственной деревенской
улице и позвал жреца - высокого и толстого человека, одетого во все белое,
с красным и желтым знаком на лбу. Жрец подошел к воротам, а за ним
прибежало не меньше сотни жителей деревушки: они глазели, болтали, кричали
и показывали на Маугли пальцами.
"Какие они невежи, эти люди! - сказал про себя Маугли. - Только серые
обезьяны так себя ведут". И, отбросив назад свои длинные волосы, он хмуро
посмотрел на толпу.
- Чего же тут бояться? - сказал жрец. - Видите знаки у него на руках
и на ногах? Это волчьи укусы. Он волчий приемыш и прибежал к нам из
джунглей.
Играя с Маугли, волчата нередко кусали его сильнее, чем хотели, и
руки и ноги мальчика были сплошь покрыты белыми рубцами. Но Маугли никогда
в жизни не назвал бы эти рубцы укусами: он хорошо знал, какие бывают
настоящие укусы.
- Ой! Ой! - сказали в один голос две-три женщины. - Весь искусан
волками, бедняжка! Красивый мальчик. Глаза у него как огоньки. Право,
Мессуа, он очень похож на твоего сына, которого унес тигр.
- Дайте мне взглянуть, - сказала женщина с тяжелыми медными
браслетами на запястьях и щиколотках и, прикрыв глаза ладонью, посмотрела
на Маугли. - Да, очень похож! Он худее, зато лицом он точь-в-точь мой сын.
Жрец был человек ловкий и знал, что муж Mecсуа - один из первых
деревенских богачей. И потом он возвел глаза к небу и произнес
торжественно - Что джунгли взяли, то джунгли и отдали. Возьми мальчика к
себе в дом, сестра моя, и не забывай оказывать почет жрецу, которому
открыто все будущее человека.
"Клянусь буйволом, выкупившим меня, - подумал Маугли, - все это очень
похоже на то, как меня сматривала Стая! Что ж, если я человек, то и буду
человеком".
Толпа расступилась, и женщина сделала Маугли знак, чтобы он шел за
ней в хижину, где стояла красная лакированная кровать. А еще там было
много вещей: большой глиняный сосуд для зерна, покрытый забавным выпуклым
узором, с полдюжины медных котелков для стряпни, божок в маленькой нише и
на стене - настоящее зеркало, какое можно купить на деревенской ярмарке за
восемь центов.
Она дала Маугли вволю молока и кусочек хлеба, потом положила руку ему
на голову и заглянула в глаза; ей все-таки думалось, что, может быть, это
и в самом деле ее родной сын вернулся из джунглей, куда его унес тигр. И
она позвала:
- Натху! О Натху!
Маугли ничем не показал, что это имя ему знакомо.
- Разве ты забыл тот день, когда я подарила тебе новые башмаки? - Она
дотронулась до его ступни, твердой почти как рог. - Нет, - сказала она с
грустью, - эти ноги никогда не знали башмаков. Но ты очень похож на моего
Натху и будешь моим сыном.
Маугли стало не по себе, оттого что он до сих пор никогда еще не
бывал под крышей. Но, взглянув на соломенную кровлю, он увидел, что сможет
ее разобрать, если захочет выбраться на волю, и что окно не запирается.
"Что толку быть человеком, если не понимаешь человечьей речи? -
сказал он себе. - Здесь я так же мул и нем, как человек у нас в джунглях.
Надо научиться их языку".
Недаром, живя с волками, он выучился подражать боевому кличу оленей в
джунглях и хрюканью диких свиней. Как только Мессуа произносила
какое-нибудь слово, Маугли очень похоже повторял его за ней и еще до
темноты заучил названия многих предметов в хижине.
Пришло время спать, но Маугли ни за что не хотел ложиться в хижине,
похожей на ловушку для пантеры, и, когда заперли дверь, он выскочил в
окно.
- Оставь его, - сказал муж Мессуи. - Не забывай, что он никогда еще
не спал на кровати. Если он вправду послан нам вместо сына, он никуда не
убежит.
И Маугли растянулся среди высокой чистой травы на краю поля. Но не
успел он закрыть глаза, как чей-то мягкий серый нос толкнул его в шею.
- Фу! - сказал Серый Брат (это был старший детенышей Матери Волчицы).
- Стоило ради это бежать за тобой двадцать миль! От тебя пахнет дымом и
хлевом - совсем как от человека. Проснись, Маленький Брат, я принес тебе
новости.
- Все ли здоровы в джунглях? - спросил Маугли обнимая его.
- Все, кроме волков, которые обожглись Красным Цветком. Теперь
слушай, Шер-Хан ушел охотиться в дальние леса, пока не заживет его шкура,
- он весь в ожогах. Он поклялся, что побросает твои кости в реку, когда
вернется.
- Ну, это мы еще посмотрим. Я тоже кое в чем поклялся. Однако новости
всегда приятно слышать. Я устал сегодня, очень устал от всего нового,
Серый Брат, но ты мне всегда рассказывай, что знаешь нового.
- Ты не забудешь, что ты волк? Люди не заставят тебя забыть нас? -
тревожно спросил Серый Брат.
- Никогда! Я никогда не забуду, что люблю тебя и всех в нашей пещере.
Но не забуду и того, что меня прогнали из Стаи...
- ...и что тебя могут прогнать из другой стаи, Маленький Брат. Люди
