детенышем. Да, я тоже родилась среди людей. Смолоду я не видела джунглей.
Меня кормили за решеткой, из железной миски, но вот однажды ночью я
почувствовала, что я - Багира, пантера, а не игрушка человека, 0дним
ударом лапы я сломала этот глупый замок и убежала. И оттого, что мне
известны людские повадки, в джунглях меня боятся больше, чем Шер-Хана.
Разве это не правда?
- Да, - сказал Маугли, - все джунгли боятся Багиры, все, кроме
Маугли.
- О, ты - человечий детеныш, - сказала черная пантера очень нежно. -
И как я вернулась в свои джунгли, так и ты должен в конце концов вернуться
к людям, к своим братьям, если только тебя не убьют на Совете.
- Но зачем кому-то убивать меня? - спросил Маугли.
- Взгляни на меня, - сказала Багира. И Маугли пристально посмотрел ей
в глаза.
Большая пантера не выдержала и отвернулась.
- Вот зачем, - сказала она, и листья зашуршали под ее лапой. - Даже я
не могу смотреть тебе в глаза, а ведь я родилась среди людей и люблю тебя,
Маленький Брат. Другие тебя ненавидят за то, что не могут выдержать твой
взгляд, за то, что ты умен, за то, что ты вытаскиваешь им занозы из лап,
за то, что ты человек.
- Я ничего этого не знал, - угрюмо промолвил Маугли и нахмурил густые
черные брови.
- Что говорит Закон Джунглей? Сначала ударь, а потом подавай голос.
По одной твоей беспечности они узнают в тебе человека. Будь же
благоразумен. Сердце говорит мне, что, если Акела промахнется на следующей
охоте - а ему с каждым разом становится все труднее и труднее убивать, -
волки перестанут слушать его и тебя. Они соберут на Скале Совета Народ
Джунглей, и тогда... тогда... Я знаю, что делать! - крикнула Багира
вскакивая. - Ступай скорее вниз, в долину, в хижины людей, и достань у них
Красный Цветок. У тебя будет тогда союзник сильнее меня, и Балу, и тех
волков Стаи, которые любят тебя., Достань Красный Цветок!
Красным Цветком Багира называла огонь, потому что ни один зверь в
джунглях не назовет огонь его настоящим именем. Все звери смертельно
боятся огня и придумывают сотни имен, лишь бы не называть его прямо.
- Красный Цветок? - сказал Маугли. - Он растет перед хижинами в
сумерки. Я его достану. .
- Вот это говорит человечий детеныш! - с гордостью сказала Багира. -
Не забудь, что этот цветок растет в маленьких горшках. Добудь же его
поскорее и держи при себе, пока он не понадобится.
- Хорошо! - сказал Маугли. - Я иду. Но уверен ли ты о моя Багира, -
он обвил рукой ее великолепную шею и заглянул глубоко в большие глаза, -
уверена ли ты, что все это проделки Шер-Хана?
- Да, клянусь сломанным замком, который освободил меня, Маленький
Брат!
- Тогда клянусь буйволом, выкупившим меня, оплачу за это Шер-Хану
сполна, а может быть, и лихвой, - сказал Маугли и умчался прочь.
"Вот человек! В этом виден человек, - сказал, самой себе Багира,
укладываясь снова. - О Шер-Хан не в добрый час вздумалось тебе поохотиться
за Лягушонком десять лет назад!"
А Маугли был уже далеко-далеко в лесу. Он бежал со всех ног, и сердце
в нем горело. Добежав до пещеры, когда уже ложился вечерний туман, он
остановился перевести дыхание и посмотрел вниз, в долину. Волчат не было
дома, но Мать Волчица по дыханию своего Лягушонка поняла, что он чем-то
взволнован.
- Что случилось, сынок? - спросила она.
- Шер-Хан разносит сплетни, как летучая мышь, - отозвался он. - Я
охочусь нынче на вспаханных полях.
И он бросился вниз, через кусты, к реке на дне долины, но сразу
остановился, услышав вой охотящейся Стаи. Он услышал и стон загнанного
оленя и фырканье, когда олень повернулся для защиты. Потом раздалось
злобное, ожесточенное тявканье молодых волков:
- Акела! Акела! Пускай волк-одиночка пoкaжeт свою силу! Дорогу Вожаку
Стаи! Прыгай, Акела!
Должно быть, волк-одиночка прыгнул и промахнулся, потому что Маугли
услышал щелканье его зубов и короткий визг, когда олень сшиб Акелу с ног
передним копытом.
Маугли не стал больше дожидаться, а бросился бегом вперед. Скоро
начались засеянные поля, где жили люди, и вой позади него слышался все
слабей и слабей, глуше и глуше.
- Багира говорила правду, - прошептал он, задыхаясь, и свернулся
клубком на куче травы под окном хижины. - Завтра решительный день и для
меня и для Акелы.
Потом, прижавшись лицом к окну, он стал смотреть на огонь в очаге. Он
видел, как жена пахаря вставала ночью и подкладывала в огонь какие-то
черные куски, а когда настало утро и над землей пополз холодный белый
туман, он увидел, как ребенок взял оплетенный горшок, выложенный изнутри
глиной, наполнил его углями и, накрыв одеялом, пошел кормить скотину в
хлеву.
- Только и всего? - сказал Маугли. - Если даже детеныш это умеет, то
бояться нечего.
И он повернул за угол, навстречу мальчику, выхватил горшок у него из
рук и скрылся в тумане, а мальчик заплакал от испуга.
- Люди очень похожи на меня, - сказал Маугли, раздувая угли, как это
делала женщина. - Если его не кормить, оно умрет. - И Маугли набросал
веток и сухой коры на красные угли.
На половине дороги в гору он встретил Багиру. Утренняя роса блестела
на ее шкуре, как лунные камни.
- Акела промахнулся, - сказала ему пантера. - Они убили бы его вчера
ночью, но им нужен еще и ты. Они искали тебя на холме.
- Я был на вспаханных полях. Я готов. Смотри. - Маугли поднял над
головой горшок с углями.
- Хорошо! Вот что: я видела, как люди суют туда сухую ветку, и на ее
конце расцветает Красный Цветок. Ты не боишься?
- Нет! Чего мне бояться? Теперь я припоминаю если только это не сон:
когда я еще не был волком, я часто лежал возле Красного Цветка, и мне было
хорошо и тепло.
Весь этот день Маугли провел в пещере; он стерег горшок с огнем и
совал в него сухие ветки, пробуя, что получится. Он нашел такую ветку,
которой остался доволен, и вечером, когда Табаки подошел к пещере и очень
грубо сказал, что Маугли требуют на CКАЛУ Совета, он засмеялся и смеялся
так долго, что Ta6aки убежал. Тогда Маугли отправился на Совет, все еще
смеясь.
Акела, волк-одиночка, лежал возле своей скалы в знак того, что место
Вожака Стаи свободно, а Шер-Хан со сворой своих прихвостней разгуливал
взад и вперед, явно польщенный. Багира лежала рядом с Маугли, а Маугли
держал между колен горшок с углями. Когда все собрались, Шер-Хан начал
говорит на что он никогда не отважился, будь Акела в расцвете сил.
- Он не имеет права! - шепнула Багира. - Так и скажи. Он собачий сын,
он испугается.
Маугли вскочил на ноги.
- Свободный Народ! - крикнул он. - Разве Шер-Хан Вожак Стаи? Разве
тигр может быть нашим вожаком?
- Ведь место вожака еще не занято, а меня просили говорить... - начал
Шер-Хан.
- Кто тебя просил? - сказал Маугли. - Неужели мы все шакалы, чтобы
пресмыкаться перед этим мясником? Стая сама выберет вожака, это чужих не
касается.
Раздались крики: _
- Молчи, человечий детеныш! _
- Нет, пускай говорит! Он соблюдал наш Закон!
И наконец старики прорычали:
- Пускай говорит Мертвый Волк!
Когда Вожак Стаи упустит свою добычу, его называют Мертвым Волком до
самой смерти, которой не приходится долго ждать.
Акела нехотя поднял седую голову:
- Свободный Народ, и вы, шакалы Шер-Хана! Двенадцать лет я водил вас
на охоту и с охоты, и за это время ни один из вас не попал в капкан и не
был искалечен. А теперь я промахнулся. Вы знаете, как это было подстроено.
Вы знаете, что мне подвели свежего оленя, для того чтобы моя слабость
стала явной. Это было ловко сделано. Вы вправе убить меня здесь, на Скале
Советов. И потому я спрашиваю: кто из вас подойдет и прикончит
волка-одиночку? По Закону Джунглей я имею право требовать, чтобы вы
подходили по одному.
Наступило долгое молчание. Ни один волк не смел вступить в смертный
бой с Акелой. Потом Шер-Хан прорычал:
- На что нам этот беззубый глупец? Он и так умрет! А вот человечий
детеныш зажился на свете. Свободный Народ, он с самого начала был моей
добычей. Отдайте его мне. Мне противно видеть, что все вы словно
помешались на нем. Он десять лет мутил Джунгли. Отдайте его мне, или я
всегда буду охотиться здесь, а вам не оставлю даже голой кости. Он человек
и дитя человека, и я всем сердцем ненавижу его!
Тогда больше половины Стаи завыло:
- Человек! Человек! На что нам человек? Пускай уходит к своим!
- И поднимет против нас всех людей по деревням! - крикнул Шер-Хан. -
Нет, отдайте его мне! 0н человек, и никто из нас не смеет смотреть ему в
глаза.
Акела снова поднял голову и сказал:
- Он ел вместе с нами. Он спал вместе с нами. О загонял для нас дичь.
Он ни разу не нарушил Закон Джунглей.
- Мало того: когда его принимали в Стаю, в уплату за него я отдала
буйвола. Буйвол стоит немного, но честь Багиры, быть может, стоит того,
чтобы за нее драться, - промурлыкала Багира самым мягким голосом.
- Буйвол, отданный десять лет назад! - огрызнулась Стая. - Какое нам
дело до костей, которым уже десять лет?
- Или до того, чтобы держать свое слово? - сказала Багира, оскалив
белые зубы. - Недаром вы зоветесь Свободным Народом!
- Ни один человечий детеныш не может жить с Народом Джунглей! -
провыл Шер-Хан. - Отдайте его мне!
- Он наш брат по всему, кроме крови, - продолжал Акела, - а вы хотите
убить его здесь! Поистине я зажился на свете! Одни из вас нападают на
домашний скот, а другие, наученные Шер-Ханом, как я слышал, бродят темной
ночью по деревням и воруют детей с порогов хижин. Поэтому я знаю, что вы
тpycы и к трусам обращаюсь теперь. Я скоро умру, и жизнь моя не имеет
цены, не то я отдал бы ее за жизнь человечьего детеныша. Но ради чести
Стаи, о которой вы успели забыть без вожака, я обещаю вам, что не укушу
вас ни разу, когда придет мое время умереть, если только вы дадите
человечьему детенышу спокойно уйти к своим. Я умру без боя. Это спасет для
Стаи не меньше чем три жизни. Больше я ничего не могу сделать, но, если
хотите, избавлю вас от позора - убить брата, за которым нет вины, брата,
принятого того в Стаю по Закону Джунглей.
- Он человек!.. человек!.. человек! - завыла Стая.
И больше половины Стаи перебежало к Шер-Хану, который начал
постукивать о землю хвостом.
- Теперь все в твоих руках, - сказала Багира Маугли. - Мы теперь
можем только драться.
Маугли выпрямился во весь рост, с горшком в руках. Потом расправил
плечи и зевнул прямо в лицо Совету, но в душе он был вне себя от злобы и
горя, ибо волки, по своей волчьей повадке, никогда не говорили Маугли, что
ненавидят его.
- Слушайте, вы! - крикнул он. - Весь этот собачий лай ни к чему. Вы
столько раз говорили мне сегодня что я человек (а с вами я на всю жизнь
остался бы волком), что я и сам почувствовал правду ваших слов. Я стану
звать вас не братьями, а собаками как и следует человеку. Не вам говорить,
чего вы хотите и чего не хотите, - это мое дело! А чтобы вам лучше было
видно, я, человек, принес сюда Красный Цветок, которого вы, собаки,
боитесь.
Он швырнул на землю горшок, горящие угли подожгли сухой мох, и он
вспыхнул ярким пламенем. Весь Совет отпрянул назад перед языком пламени.
Маугли сунул в огонь сухой сук, так что мелкие ветки вспыхнули и
затрещали, потом завертел им над головой, разгоняя ощетинившихся от страха
волков.
- Ты господин, - сказала Багира шепотом. - Спаси Акелу от смерти. Он
всегда был тебе другом.
Акела, угрюмый старый волк, никогда в жизни не просивший пощады,
