проворчала:
- Вчера ночью я убила вола под ярмом. Я так ослабела, что не посмела
бы броситься на него, если б он был на свободе. Вау!
Маугли засмеялся:
- Да, мы теперь смелые охотники. У меня хватает храбрости ловить и
есть личинок.
И они вдвоем с Багирой спустились сухим и ломким кустарником на берег
реки, к кружевным отмелям, которые разбегались во всех направлениях.
- Эта вода не проживет долго, - сказал Балу, подходя к ним. -
Посмотрите на тот берег!
На ровной низине дальнего берега жесткая трава джунглей засохла на
корню и стояла мертвая. Протоптанные оленями и кабанами тропы, ведущие к
реке, исполосовали рыжую низину пыльными ущельями, проложенными в высокой
траве, и хотя было еще рано, все тропы были полны зверьем, спешившим к
воде. Слышно было, как лани и их детеныши кашляют от пыли, мелкой, как
нюхательный табак.
Выше по реке, у тихой заводи, огибавшей Скалу Мира, хранительницу
Водяного Перемирия, стоял дикий слон Хатхи со своими сыновьями. Худые и
серые в лунном свете, они покачивались взад и вперед, покачивались не
переставая. Немного ниже стояли рядами олени, еще ниже - кабаны и дикие
буйволы, а на том берегу, где высокие деревья подступали к самой воде,
было место, отведенное для хищников: тигров, волков, пантер, медведей и
всех прочих.
- Правда, что мы повинуемся одному Закону, - сказала Багира, заходя в
воду и поглядывая искоса на ряды стучащих рогов и настороженных глаз там,
где толкались у воды олени и кабаны. - Доброй охоты всем, кто со мной
одной крови, - прибавила она ложась и вытягиваясь во весь рост. Выставив
один бок из воды, она шепнула сквозь зубы: - А если б не это Закон, можно
бы очень хорошо поохотиться.
Чуткие уши оленей услышали последние слова, по рядам пробежал
испуганный шепот:
- Перемирие! Не забывайте о Перемирии!
- Тише, тише! - пробурчал дикий слон Хатхи. - Перемирие продолжается,
Багира. Не время сейчас говорить об охоте.
- Кому это лучше знать, как не мне? - ответила Багира, поводя желтыми
глазами вверх по реке. - Я теперь ем черепах, ловлю лягушек. Нгайя! Хорошо
бы мне выучиться жевать ветки!
- Нам бы тоже очень этого хотелось, о-очень! - проблеял молоденький
олененок, который народился только этой весной и не одобрял старых
порядков.
Как ни плохо было Народу Джунглей, но даже слон Хатхи невольно
улыбнулся, а.Маугли, который лежал в теплой воде, опираясь на локти,
громко расхохотался и взбил ногами пену.
- Хорошо сказано, Маленькие Рожки! - промурлыкала Багира. - Когда
Перемирие кончится, это будет зачтено в твою пользу. - И она зорко
посмотрела в темноту, чтобы узнать олененка при встрече.
Мало-помалу говор пошел по всему водопою, вверх и вниз по реке.
Слышно было, как свиньи, возясь и фыркая, просили потесниться; как мычали
буйволы, переговариваясь между собой на песчаных отмелях, как олени
рассказывали друг другу жалостные истории о том, что совсем сбились с ног
в поисках пищи. Время от времени они спрашивали о чем-нибудь хищников,
стоявших на том берегу, но новости были плохие, и жаркий ветер джунглей с
шумом проносился между скалами и деревьями, засыпая воду пылью и ветками.
- И люди тоже умирают за плугом, - сказал молодой олень. - От заката
до темноты я видел троих. Они лежали не двигаясь, и их буйволы - рядом с
ними. Скоро и мы тоже ляжем и не встанем больше.
- Река убыла со вчерашней ночи, - сказал Балу. - О Хатхи, приходилось
ли тебе видеть засуху, подобную этой?
- Она пройдет, она пройдет, - отвечал Хатхи, поливая водой из хобота
спину и бока.
- У нас тут есть один, которому не вытерпеть долго, - сказал Балу и
посмотрел на мальчика, которого очень любил.
- Мне? - возмущенно крикнул Маугли, садясь в воде. - У меня нет
длинной шерсти, прикрывающей кости, но если бы содрать с тебя шкуру,
Балу...
Хатхи весь затрясся от смеха, а Балу сказал строго:
- Детеныш, этого не подобает говорить учителю Закона! Меня еще никто
не видел без шкуры.
- Да нет, я не хотел сказать ничего обидного, Балу. Только то, что ты
похож на кокосовый орех в шелухе, а я на тот же орех без шелухи. А если
эту твою бурую шелуху...
Маугли сидел скрестив ноги и объяснял свою мысль, по обыкновению
засунув палец в рот, но тут Багира протянула мягкую лапу и опрокинула его
в воду.
- Еще того хуже, - сказала черная пантера, когда мальчик поднялся
отфыркиваясь. - То с Балу надо содрать шкуру, то он похож на кокосовый
орех. Смотри, как бы он не сделал того, что делают кокосовые орехи!
- А что? - спросил Маугли, позабывшись на минуту, хотя это одна из
самых старых шуток в джунглях.
- Не разбил бы тебе голову, - невозмутимо ответила Багира, снова
опрокидывая мальчика в воду.
- Нехорошо смеяться над своим учителем, - сказал медведь, после того
как Маугли окунулся в третий раз.
- Нехорошо! А чего же вы хотите? Этот голыш бегает по лесу и
насмехается, как обезьяна, над тем, кто был когда-то добрым охотником, да
еще дергает за усы забавы ради.
Это спускался к реке, ковыляя, Шер-Хан, хромой тигр. Он подождал
немножко, наслаждаясь переполохом, который поднялся среди оленей на том
берегу, потом опустил к воде усатую квадратную голову и начал лакать,
ворча:
- Джунгли теперь логово для голых щенят! Взгляни на меня, человечий
детеныш!
Маугли взглянул на него - вернее, посмотрел в упор и очень дерзко, -
и через минуту Шер-Хан беспокойно отвернулся.
- Маугли то, Маугли се! - проворчал он, продолжая лакать воду. - Он
не человек и не волк, не то он испугался бы. Будущим летом мне придется
просить у него позволения напиться! Уф!
- Может быть, и так, - сказала Багира, пристально глядя тигру в
глаза. - Может быть, и так... Фу, Шер-Хан! Что это за новую пакость ты
принес сюда?
Хромой тигр окунул в воду подбородок и щеки, и темные маслянистые
полосы поплыли вниз по реке.
- Час назад я убил человека, - нагло ответил Шер-Хан.
Он продолжал лакать воду, мурлыкая и ворча себе под нос.
Ряды зверей дрогнули и заколебались, над ними пронесся шепот, который
перешел в крик: - Он убил человека! Убил человека! И все посмотрели на
дикого слона Хатхи, но тот, казалось, не слышал. Хатхи никогда не
торопится, оттого он и живет так долго.
- В такое время убивать человека! Разве нет другой дичи в джунглях? -
презрительно сказала Багира, выходя из оскверненной воды и по-кошачьи
отряхивая одну лапу за другой.
- Я убил его не для еды, а потому, что мне так хотелось.
Опять поднялся испуганный ропот, и внимательные белые глазки Хатхи
сурово посмотрели в сторону Шер-Хана.
- Потому, что мне так хотелось, - протянул Шер-Хан. - А теперь я
пришел сюда, чтобы утолить жажду и очиститься. Кто мне запретит?
Спина Багиры изогнулась, как бамбук на сильном ветру, но Хатхи
спокойно поднял свой хобот.
- Ты убил потому, что тебе так хотелось? - спросил он.
А когда Хатхи спрашивает, лучше отвечать.
- Вот именно. Это было мое право и моя ночь. Ты это знаешь, о Хатхи,
- отвечал Шер-Хан почти вежливо.
- Да я знаю, - ответил Хатхи и, помолчав немного спросил: - Ты
напился вволю?
- На эту ночь - да.
- Тогда уходи. Река для того, чтобы пить, а не для того чтобы
осквернять ее. Никто, кроме хромого тигра, не стал бы хвастаться своим
правом в такое время... В такое время, когда все мы страдаем вместе - и
человек и Народ Джунглей. Чистый или нечистый, ступай в свою берлогу,
Шер-Хан!
Последние слова прозвучали, как серебряные трубы. И три сына Хатхи
качнулись вперед на полшага, хотя в этом не было нужды. Шер-Хан ушел
крадучись, не смея даже ворчать, ибо он знал то, что известно всем: если
дойдет до дела, то хозяин джунглей - Хатхи.
- Что это за право, о котором говорил Шер-Хан? - шепнул Маугли на ухо
Багире. - Убивать человека всегда стыдно. Так сказано в Законе. А как же
Хатхи говорит...
- Спроси его сам. Я не знаю, Маленький Брат. Есть такое право или
нет, а я бы проучила как следует Хромого Мясника, если бы не Хатхи.
Приходить к Скале Мира, только что убив человека, да еще хвастаться этим -
выходка, достойная шакала! Кроме того, он испортил хорошую воду.
Маугли подождал с минуту, набираясь храбрости, пятому что все в
джунглях побаивались обращаться прямо к Хатхи, потом крикнул:
- Что это за право у Шер-Хана, о Хатхи?
Оба берега подхватили его слова, ибо Народ Джунглей очень любопытен,
а на глазах у всех произошло нечто такое, чего не понял никто, кроме Балу,
который принял самый глубокомысленный вид.
- Это старая история, - сказал Хатхи, - она много старше джунглей.
Помолчите там, на берегах, и я расскажу ее вам.
Минута или две прошли, пока буйволы и кабаны толкались и отпихивали
друг друга, потом вожаки стад повторили один за другим:
- Мы ждем!
И Хатхи шагнул вперед и стал по колено в воде посреди заводи у Скалы
Мира. Несмотря на худобу, морщины и желтые бивни, сразу было видно, что
именно он - хозяин джунглей.
- Вы знаете, дети мои, - начал он, - что больше всего на свете вы
боитесь человека.
Послышался одобрительный ропот.
- Это тебя касается, Маленький Брат, - сказала Багира Маугли.
- Меня? Я охотник Свободного Народа и принадлежу к Стае, - ответил
Маугли. - Какое мне дело до человека?
- А знаете ли вы, почему вы боитесь человека? - продолжал Хатхи. -
Вот почему. В начале джунглей, так давно, что никто не помнит, когда это
было, все мы паслись вместе и не боялись друг друга. В то время не было
засухи, листья, цветы и плоды вырастали на дереве в одно время, и мы
питались только листьями, цветами и плодами да корой и травой.
- Как я рада, что не родилась в то время! - сказала Багира. - Кора
хороша только точить когти.
- А Господин Джунглей был Тха, Первый из Слонов. Своим хоботом он
вытащил джунгли из глубоких вод, и там, где он провел по земле борозды
своими бивнями, побежали реки, и там, где он топнул ногой, налились водою
озера, а когда он затрубил в хобот - вот так, - народились деревья. Вот
так Тха сотворил джунгли, и вот так рассказывали мне эту историю.
- Она не стала короче от пересказа! - шепнула Багира.
А Маугли засмеялся, прикрывая рот ладонью.
- В то время не было ни маиса, ни дынь, ни перца, ни сахарного
тростника, ни маленьких хижин, какие видел каждый из вас, и Народы
Джунглей жили в лесах дружно, как один народ, не зная ничего о человеке.
Но скоро звери начали ссориться из-за пищи, хотя пастбищ хватало на всех.
Они обленились. Каждому хотелось пастись там, где он отдыхал, как бывает
иногда и у нас, если весенние дожди прошли дружно. У Тха, Первого из
Слонов, было много дела: он создавал новые джунгли и прокладывал русла
рек. Он не мог поспеть всюду, и потому сделал Первого из Тигров
властелином и судьей над джунглями, и Народ Джунглей приходил к нему со
своими спорами. В то время Первый из Тигров ел плоды и траву вместе со
всеми. Он был ростом с меня и очень красив: весь желтый, как цветы желтой
лианы. В то доброе старое время, когда джунгли только что народились, на
шкуре тигра еще не было ни полос, ни пятен. Весь Народ Джунглей приходил к
нему без страха, и слово его было законом для всех. Не забывайте, что все
мы были тогда один народ.
И все же однажды ночью между двумя быками вышел спор из-за пастбища,
такой спор, какие вы теперь решаете с помощью рогов и передних копыт.
Говорят, что когда оба быка пришли жаловаться к Первому из Тигров,
