Потом упал навзничь и уже до самой кончины лежал неподвижно. Туземка
выбежала на середину караван-сарая, металась среди лошадей, вопила и била
себя в грудь -- она любила его.
Пожалуй, последние, предсмертные слова Макинтоша дают представление о
том, что ему пришлось когда-то пережить, но, кроме груды бумаг, увязанных в
старую тряпку, я не обнаружил в комнате никаких свидетельств того, кто он и
кем был.
Бумаги оказались безнадежно перепутаны
Стрикленд помог мне разобрать их и сказал, что автор либо бессовестный
лгун, либо чрезвычайно выдающаяся личность. Он склонялся к первому. В один
прекрасный день вы сможете судить об этом сами. Рукопись пришлось
основательно почистить и выкинуть всякую греческую чепуху перед каждой из
глав.
Если эту книгу когда-либо напечатают, то, может быть, кто-нибудь
вспомнит этот рассказ, который я публикую как доказательство того, что автор
"Книги о матушке Матурин" не я, а Макинтош Джелалуддин.
Я не хочу, чтобы ко мне применяли слова о "плаще гиганта".
перевод И. Разумовской и С. Самостреловой
* СБОРНИК "ТРИ СОЛДАТА" *
ТРИ МУШКЕТЕРА
И вышел нам приказ прогнать афганца враз
И гази побежал от нас, да, братцы!
И мы вошли в Кабул, и взят Балар-Хисар,
Чтоб уважали все британского солдата.
Казарменная баллада
Малвени, Ортерис и Лиройд -- рядовые роты "Б" одного английского полка
и мои закадычные приятели. Когда они вместе, во всем полку, я думаю, хоть и
не уверен, не найдется солдат более ловких на всякие проделки
Эту историю они рассказали мне на днях, когда мы сидели на амбалском
вокзале, в буфете, ожидая поезда. Я поставил пиво. Рассказ стоил дешево --
всего полтора галлона.
Вы, конечно, знаете лорда Бениру Трига. Он герцог, или граф, или вообще
какое-то неофициальное лицо; кроме того, он пэр, а также турист. По трем
этим причинам он, как говорит Ортерис, "не стоит внимания". Он приехал в
Индию на три месяца, чтобы собрать материалы для книги под заглавием "Наши
трудности на Востоке", и кидался на всех, словно казак во фраке.
Была у него одна страсть, свойственная ему, должно быть, потому, что он
радикал,-- это устраивать гарнизонные смотры. После смотра он имел
обыкновение обедать с командиром и ругать его за скверное состояние его
войск, сидя за столом офицерского собрания. Вот как поступал Бенира.
Одно время он устраивал смотры уж слишком часто. В военный городок
Хелантхами он приехал во вторник. В среду он собирался делать покупки на
базарах и "выразил пожелание", чтобы в четверг был устроен смотр войскам. Вы
только подумайте.. в ч-е-т-в-е-р-г! Командующему гарнизоном неудобно было
отказать в этой просьбе, так как Бенира был лорд. В офицерском собрании
состоялся митинг негодующих младших офицеров, и они обозвали полковника
всякими ласкательными именами.
-- Но настоящая демонстрация, -- сказал Малвени,--состоялась в казарме
роты "Б"; мы трое были зачинщиками.
Малвени взобрался на табурет у буфетной стойки, удобно устроился
поближе к пиву и продолжал:
-- Когда галдеж был в самом разгаре и рота "Б" уже собиралась укокошить
этого Трига на плацу, Лиройд снимает свой шлем и говорит... Что ты там
сказал-то?
-- Я сказал,-- ответил Лиройд,-- выкладывайте монету. Начинайте
подписку, братцы, чтобы отменить парад, а ежели парад не отменят, я монету
верну. Вот что я сказал. Вся рота "Б" меня поддержала. Я собрал большую
подписку -- четыре рупии восемь ан -- и пошел налаживать это дельце. Малвени
и Ортерис пошли со мной.
-- Мы обыкновенно орудуем все сообща, -- объяснил Малвени.
Тут Ортерис перебил его.
-- Вы газеты читаете? -- спросил он меня.
-- Иногда, -- ответил я.
-- Мы тоже читаем газеты, и мы задумали совершить невзаправдашний
дакайти, э... как это... совращение, что ли?
-- Похищение, олух ты этакий, -- сказал Малвени.
-- Похищение или совращение -- не велика разница. Одним словом, мы
решили убрать с дороги мистера Бениру, пока четверг не минует, а там ему
будет некогда возиться с парадами. Я сказал: "На этом дельце мы несколько
рупий наживем".
-- Мы устроили военный совет,-- продолжал Малвени, -- и совещались,
пока гуляли вокруг артиллерийских казарм. Я был председателем, Лиройд --
министром финансов, а коротыш Ортерис был...
-- Проклятым Бисмарком! Ведь я и наладил все представление.
-- Этот настырный Бенира сам все за нас проделал, -- сказал Малвени,--
а мы.. провалиться мне на этом месте, если мы знали, что произойдет через
минуту. Он шлялся по базару за покупками, пешком. Уже смеркалось, мы стояли
и смотрели, как наш коротышка бегает из лавки в лавку и все старается
заставить черномазых малум его бат. Вот он подкатывается к нам -- руки полны
всякого товара -- и говорит с важным видом, выпятив животик: "Братцы,
говорит, не видали вы коляски полковника?" -- "Коляски? -- говорит Лиройд.--
Тут никакой коляски нет. только одна икка стоит".-- "Это что такое7" --
говорит Триг. Лиройд показывает ему икку, что стояла на улице, а он говорит:
"Вот это настоящий Восток! Я поеду на икке". Тут я и смекнул, что наш
полковой святой выдал нам Трига с руками и ногами. Я побежал за иккой и
говорю болвану извозчику "Эй, черная морда, говорю, вот тут один сахиб
желает на икке прокатиться. Он хочет джалди доехать до Падшахова джхила, --
а это было мили две оттуда, -- чтобы пострелять бекасов... чирия. Вези
побыстрей прямо джаханнам ке муафик, малум? И незачем файда бакна сахибу,
потому что он все равно не самджхао твою бат. Если он что боло, ты просто
чуп и чал. Декха ? Первые адха мили от поселка поезжай ахиста. Потом чал
шайтан ке муафик. И чем дольше ты будешь чул и чем больше джалди будешь чал,
тем больше хуш будет сахиб, и вот тебе рупия". Извозчик смекнул, что тут
чем-то пахнет Оскалил зубы и говорит: "Бахут аччха! Буду гнать во весь дух".
Я молил судьбу, чтобы полковникова коляска не приезжала, пока мой милый
Бенира милостью божьей не очутился где следует. Ну, коротышка наш кладет
свои товары в икку и лезет в нее сам, как жирная морская свинка, и ведь
невдомек ему дать нам на чай за нашу услугу, что мы ему до дому добраться
помогли. "Поехал на Падшахов джхил,-- говорю я товарищам.
Рассказ продолжал Ортерис:
-- А тут как раз подвернулся Бхалду, сынишка одного артиллерийского
саиса, -- в Лондоне из него вышел бы замечательный газетчик, такой он
шустрый, ловкач на всякие штуки. Он увидел, как мы сажали мисгера Бениру в
его коляску, и говорит. "Чего это вы делали с сахибом?" -- говорит. Лиройд
схватил его за ухо и говорит...
-- Я говорю,-- сказал Лиройд,-- "Слушай, постреленок, этот мошенник
хочет, чтобы в чегверг -- каль -- вывезли пушки, а это значит, чю тебе
придется поработать лишнее. Так ты ситх на тат, возьми лакри и вали что есть
духу на Падшахов джхил. Поймай там эту икку и скажи извозчику на своем
языке, что пришел его сменить. Сахиб этот не понимает вашей бат, и он
немножко с придурью. А ты направь икку в Падшахов джхил -- прямо в воду.
Оставь там сахиба и беги домой; и вот тебе рупия".
Тут Малвени и Ортерис стали рассказывать, перебивая друг друга, причем
начал Малвени. (Вам самим придется по мере сил разобраться в том, кто из них
что сказал.)
-- Этот Бхалду был смышленый чертенок... "Бахут аччха", говорит, и
наутек... да еще подмигнул... А я сказал, что на этом можно деньжонок
нажить... А я сказал, что надо поглядегь, чем кончится кампания... А я
сказал: "Вали, братцы, на Падшахов джхил!.. Давайте спасать коротышку, а то
как бы разбойник Бхалду его не зарезал... Явимся туда, словно спасители в
мелодраме, что дают в театре королевы Виктории...", Ну, поперли мы, значит,
к джхилу, а тут слышим -- сзади дьявольский топот... Видим -- трое мальчишек
на татах косарей несутся во всю прыть... Провалиться мне, если Бхалду не
собрал целое войско дакайтов... Это чтобы получше обделать дельце. Ну, они
мчатся, мы мчимся, а сами прямо лопаемся от смеха, и наконец подбегаем к
джхилу... А тут слышим вопли отчаяния, печально плывущие в вечернем
воздухе...
(Ортерис под влиянием пива пришел в поэтическое настроение. Дуэт
возобновился, причем опять начал Малвени.)
-- И вот, слышим, дакайт Бхалду орет на извозчика, а один из дьяволят
как хлопнег своей лакри по верху икки, а Бенира Триг как заревет: "Караул!
Режут!" Бхалду хватает вожжи и как сумасшедший гонит прямо в джхил -- от
извозчика он отделался... А извозчик подходит к нам и говорит : "Этот сахиб,
говорит, прямо гхабра -- очумел от страха! К какой это дьявольщине вы меня
припутали?".--"Ничего, говорим, ты пакра своего пони и ступай за нами. На
этого сахиба дакайты напали, и мы хотим его спасти!". А извозчик говорит:
"Дакайты? Какие дакайты? Да это бадмаш Бхалду".-- "Какой Бхалду? --
говорим.-- Это дикий головорез-патан с гор. Их человек восемь на сахиба
навалилось. Ты это запомни и получишь еще рупию!" И вот видим -- икка в пруд
опрокинулась, слышим плеск воды -- хлюп-хлюп-хлюп -- и голос Бениры Трига,
который просит бога простить ему все прегрешения... А Бхалду с приятелями в
воде плескаются, словно мальчуганы в Серпентайне.
Тут три мушкетера одновременно принялись за пиво.
-- Ну, что же дальше? -- спросил я.
-- Что дальше? -- ответил Малвени, вытирая рот.--Неужто вы позволили бы
трем дерзким солдатским ребятишкам ограбить и утопить в джхиле украшение
палаты лордов? Мы построились колонной и пошли в наступление на врага. Минут
десять нельзя было расслышать своих собственных слов. Тат ржал в лад с
Бенирой Тригом и войском Бхалду, палки свистели вокруг икки, Ортерис бил
кулаками по ее крытому верху, Лиройд вопил: "Берегитесь ихних ножей!", а я
кидался туда-сюда в темноте и обращал в бегство армию патанов. Пресвятая
матерь Моисея! Хуже было, чем в боях при Ахмед-Кхеле и Майванде, вместе
взятых. Немного погодя Бхалду со своими мальчишками пустился наутек. Видали
вы настоящего, живого лорда, когда он старается спрятать свою знатность под
коричневой водой в полтора фута глубины? Ни дать ни взять бхишти машк,
который трясется к тому же. Пришлось повозиться, пока мы не убедили нашего
Бениру, что ему не выпустили кишок; а еще больше было возни с иккой, когда
ее на берег вытаскивали. Извозчик вернулся уже после того, как битва
кончилась, и клялся, что помогал отражать врагов. Бенире стало худо с
перепугу. Мы проводили его до военного городка -- тащились, еле ногами
двигали, -- чтобы страх и холод хорошенько его пробрали. Да и пробрали-таки!
Слава нашему полковому святому, до самых костей пробрало лорда Бениру Трига!
Тут Ортерис проговорил медленно и с невероятной гордостью:
-- Он говорит, вы мои благородные спасители, говорит. Вы слава
британской армии, говорит. И тут расписывает, какая страшная шайка дакайтов
на него напала. Их, мол, было человек сорок, и потому они его одолели -- вот
как дело было; но он не потерял присутствия духа, уж конечно, нет. Он дал
возчику пять рупий за благородную помощь и сказал, что нас наградит после
того, как поговорит с полковником. Потому что мы, говорит, краса полка.
-- А мы трое, -- сказал Малвени с ангельской улыбкой, -- не раз
обращали на себя о-со-бенное внимание нашего Бобса-бахадура. Впрочем, он
славный малый, этот Бобс. Дальше, Ортерис, сын мой.
-- Тут мы его совсем больного оставили на квартире у полковника, а сами
двинули в казармы роты "Б" и сказали, что спасли Бениру от кровавой
погибели, значит, вряд ли парад состоится в четверг. Минут через десять
