взглянуть на нее и немножко отдохнуть?"
Голос не отвечал, и, несколько секунд понапрягав слух, Джейк
решил, что беседа закончена. Он сунул "Угадай-дай-дай!" и "Чарли Чух-
Чуха" за пояс штанов (увидев при этом, что они перемазаны грязью и
обсыпаны репьями) и крепко ухватился за забор. Он подтянулся,
перемахнул на другую сторону и вновь соскочил на тротуар Второй
авеню, позаботившись о том, чтобы приземлиться на здоровую ногу.
Движение на улице заметно оживилось, прибавилось и машин, и
пешеходов: рабочий день закончился, все спешили домой. Кое-кто
обратил внимание на неуклюже спрыгнувшего с забора чумазого
парнишку в порванном блейзере и вылезающей из-под него
незаправленной рубахе, но таких было немного. Чудаки для жителей
Нью-Йорка зрелище привычное.
Джейк на секунду задержался у забора, охваченный ощущением
утраты. Впрочем, до него дошло и кое-что другое: спорящих голосов по-
прежнему было не слыхать. Небольшое, но достижение.
Мальчик поглядел на забор, и намалеванные с помощью
распылителя вирши так и бросились ему в глаза - быть может, потому,
что краска была одного цвета с розой.
- ЧЕРЕПАХА-великанша держит Землю на спине,- пробормотал
Джейк.- Неохватная такая - не приснится и во сне.- Он вздрогнул.- Ну и
денек! Мамочки мои!
Он повернулся и медленно захромал в сторону дома.
19
Должно быть, привратник позвонил наверх сразу, как Джейк
вошел в вестибюль, потому что, когда лифт открылся на пятом этаже,
там уже стоял отец. Элмер Чэмберс был в линялых джинсах и
ковбойских сапожках, превращавших его пять футов десять дюймов в
прославленные и великолепные шесть. На голове топорщился короткий
ежик черных волос; сколько Джейк себя помнил, у отца всегда был вид
человека, взбудораженного только что пережитым огромным
потрясением. Едва Джейк вышел из лифта, Чэмберс схватил его за руку
повыше локтя.
- Посмотри на себя! - Взгляд отца прыгал вверх-вниз; от него не
ускользнула ни грязь на лице и руках сына, ни засохшая кровь на виске и
на щеке, ни пропыленные штаны, ни порванный блейзер, ни репей,
украсивший галстук Джейка, точно причудливая булавка.- Иди-ка, иди
сюда! Где тебя носило, черт возьми? Мать чуть не рехнулась!
Не дав Джейку возможности ответить, отец втащил его в квартиру.
Джейк увидел Грету Шоу, стоявшую в арке, которая соединяла столовую
с кухней. Экономка со сдержанным сочувствием взглянула на него и
поскорее исчезла, не желая случайно попасться на глаза "барину".
Мать сидела в своем любимом кресле-качалке. При виде Джейка
она встала - не ~вскочила~, не кинулась через прихожую, чтобы покрыть
сына поцелуями и осыпать бранью,- просто встала и подошла к нему. По
ее глазам мальчик догадался, что с полудня она приняла по меньшей
мере три таблетки валиума. Может быть, и четыре. Родители - оба -
твердо верили, что химия улучшает жизнь.
- У тебя ~кровь~! Ну где же ты бы-ыл? - Интеллигентный голос
выпускницы Вассара.<<*20>> Словно в дом пришел знакомый,
попавший в мелкую аварию.
- Гулял,- ответил Джейк.
Отец грубо встряхнул его. Захваченный врасплох, Джейк
споткнулся и наступил на больную ногу. Снова вспыхнула острая боль, и
мальчик внезапно разозлился. По его мнению, отец взбеленился вовсе не
потому, что сын исчез из школы, оставив там лишь свое безумное
сочинение; отец бесился оттого, что у Джейка хватило нахальства
пустить коту под хвост ~его~, Элмера Чэмберса, драгоценное
расписание.
До этого момента своей жизни Джейк испытывал к отцу только
три осознанных чувства: недоумение, страх и своего рода робкую
смущенную любовь. Теперь на поверхность поднялись четвертое и пятое,
злость и отвращение. К этим неприятным чувствам примешивалась
тоска по дому. Ее-то и было сейчас в Джейке больше всего: она, словно
дым, пропитывала собой все остальное. Джейк глядел на залитые
румянцем гнева щеки отца, на уморительную стрижку, и ему хотелось
вновь очутиться на пустыре, смотреть на розу и слушать хор. "Этот дом
мне больше не дом,- подумал он.- У меня есть дело, его нужно сделать.
Если б я только знал, что это".
- Убери руки,- сказал он.
- ~Что~ ты сказал? - Чэмберс-старший широко раскрыл налитые
кровью глаза. Белки были очень красные; Джейк догадался, что за
сегодняшний день отец успел изрядно поуменьшить свой запас
волшебного порошка и перечить ему, вероятно, не стоит, но тем не менее
чувствовал твердое намерение перечить. Он - не мышка, угодившая в
зубы к коту-садисту, и не позволит, чтобы его трепали и трясли. Ни
сейчас. Ни потом. Пожалуй, никогда. Мальчик вдруг понял, что его
злость произрастает, главным образом, из одного простого факта -
~поговорить~ с родителями о том, что произошло - ~все еще~
происходит,- он не может. Они давным-давно закрыли перед ним все
двери.
"Но у меня есть ключ",- подумал Джейк и нащупал его сквозь
ткань брюк. Откуда-то выплыл обрывок странного стишка: ~"Если
хочешь приключений, если ты устал скучать - не откладывай на завтра,
прогуляйся вдоль ЛУЧА"~.
- Я сказал, отпусти,- повторил он.- Я подвернул ногу, и ты делаешь
мне больно.
- Я тебе сейчас все остальное подверну - попробуй только не...
Почувствовав внезапный прилив сил, Джейк вцепился в отцовскую
руку, больно державшую его пониже плеча, и яростно отбросил ее. Отец
разинул рот.
- ~Я~ у тебя ~не работаю~,- сказал Джейк.- Я твой ~сын~,
припоминаешь? Если нет, сходи глянь на фотографию - она у тебя на
письменном столе.
Верхняя губа Чэмберса-старшего поползла вверх, открывая
идеально ровные зубы. В этом оскале на каждую часть бешенства
приходились две части удивления.
- Не сметь так со мной разговаривать, мистер! Где твое уважение к
родителям, черт побери?
- Не знаю. Может быть, потерял по дороге домой.
- Ты самовольно уходишь с занятий, весь день шляешься, а теперь
стоишь тут, поганец, раззявив пасть и нагло дрищешь словами...
- Хватит! Перестаньте! - крикнула мать Джейка. Несмотря на
транквилизаторы, в ее голосе звучали близкие слезы.
Отец Джейка хотел было снова схватить сына за руку, но
передумал. Возможно, определенную роль здесь сыграла та
удивительная сила, с какой Джейк секундой раньше оторвал от себя его
пальцы. Или, быть может, то, что светилось во взгляде мальчика.
- Я хочу знать, где ты был.
- Гулял. Я же сказал. И ~больше~ я тебе ничего говорить не
собираюсь.
- Хрена с два! Директор школы звонил, твой учитель французского
~явился~ сюда, и у обоих было к тебе ~beacoup~ <<*25>> вопросов!
Как и у меня. Так вот, я хочу получить ~ответы~!
- Ты весь в грязи,- заметила мать и робко прибавила: - Джонни, на
тебя напали? Ограбили? Ты сбежал с уроков, и на тебя напали и
ограбили?
- Да не грабил его никто, не грабил! - рявкнул Элмер Чэмберс.-
Вон, часы как были при нем, так и остались, не видишь, что ли?
- Но у него голова в крови.
- Все в порядке, ма. Я просто набил шишку.
- Но...
- Ладно, я пошел спать. Я жутко устал. Если утром захотите
поговорить - всегда пожалуйста. Может, завтра мы сумеем до чего-
нибудь договориться. А сейчас мне совершенно нечего сказать.
Отец шагнул следом за ним, протягивая руку.
- ~Элмер, не надо!~ - мать почти кричала.
Чэмберс словно не слышал. Он ухватил Джейка за шиворот.
- Я т-тебе дам уходить...- начал он, и тут Джейк круто повернулся
на каблуках, выдрав свой блейзер из его руки. Шов справа под мышкой,
и без того уже натянутый, с треском лопнул.
Увидев пылающие глаза Джейка, отец отступил. Его ярость
потухла, потесненная чем-то вроде ужаса. "Пылающие" не было
метафорой; казалось, в глазах Джейка действительно бушует огонь. У
матери вырвался бессильный короткий крик, она зажала рот рукой,
сделала два широких неверных шага назад и шумно упала в кресло-
качалку.
- ~Оставь... меня... в покое~,- раздельно произнес Джейк.
- Да ~что~ с тобой? - изменившимся голосом, почти жалобно
спросил отец.- Что с тобой стряслось, черт подери? Ты в первый день
экзаменов срываешься из школы, не сказав никому ни слова,
возвращаешься грязный с головы до ног... и ведешь себя так, точно ты
спятил.
Вот, пожалуйста - ~ведешь себя так, точно ты спятил~. То, чего
Джейк опасался с тех самых пор, как три недели назад начал слышать
голоса. Однако сейчас, когда Страшное Обвинение уже прозвучало,
Джейк обнаружил, что не слишком-то испуган,- возможно, потому, что
его собственные мысли наконец перестали крутиться возле этой
проблемы. Да, с ним что-то стряслось. С ним что-то ~происходит~. Но с
головой у него все в порядке. По крайней мере, пока что.
- Поговорим утром,- повторил мальчик. Он прошел через
столовую - отец больше не пытался помешать ему - и уже выходил в
коридор, как вдруг его остановил встревоженный голос матери:
- Джонни... с тобой ~действительно~ все в порядке?
Что ответить? Да? Нет? И да и нет? Ни да, ни нет? Но голоса
молчали, и это уже было нечто. Собственно, это было очень немало.
- Более чем,- сказал наконец Джейк. Он прошел к себе и
решительно закрыл за собой дверь. Она с треском захлопнулась, не менее
решительно отрезав его от окружающего мира, и этот звук наполнил
мальчика невыразимым облегчением.
20
Он немного постоял у двери, прислушиваясь. Голос матери едва
шелестел, отец говорил чуть громче.
Мать сказала что-то о крови и о враче.
Отец сказал, что парень в полном порядке; единственное, что не
так,- у парня не рот, а помойка, и оттуда сыплется всякая гадость, но уж с
этим он разберется.
Мать сказала что-то насчет "успокойся".
Отец сказал, что он ~спокоен~.
Мать сказала...
Он сказал, она сказала; ля-ля - тополя. Джейк любил отца и мать,
любил, несмотря ни на что - в этом он был твердо уверен,- но ~другие~
сегодняшние события уже стали совершившимся фактом, и это
необходимо влекло за собой все новые события.
Отчего? Оттого, что с розой творилось что-то неладное. А может
быть, оттого, что Джейк устал скучать и хотел приключений... хотел
опять увидеть ~его~ глаза, голубые, как небо над постоялым двором.
Джейк медленно прошел к письменному столу, на ходу стаскивая
блейзер. Куртка была здорово попорчена - один рукав почти полностью
оторван, подкладка обвисла, как парус в штиль. Бросив блейзер на
спинку стула, Джейк сел и положил книжки на стол. Последние полторы
недели мальчик спал плохо, но сегодня думал выспаться - он не помнил,
чтобы когда-нибудь так уставал. Утро вечера мудренее, и, проснувшись,
он, возможно, поймет, что делать.
В дверь легонько постучали, и Джейк настороженно повернулся на
стук.
- Это миссис Шоу, Джон. Можно к тебе на минутку?
Он улыбнулся. Миссис Шоу - ну конечно же, миссис Шоу.
Родители избрали ее парламентером. Или, лучше сказать, переводчиком.
"Сходите к нему,- должно быть, сказала мать.- Вам он расскажет,
что с ним творится. Я - его мать, этот шмыгающий носом человек с
воспаленными глазами - его отец, а вы всего лишь экономка, но вам он
расскажет то, чего не расскажет нам. Потому что вы видите его чаще,
чем мы оба, и, может быть, говорите на его языке".
"У нее в руках поднос",- подумал Джейк. Открыв дверь, он
улыбнулся.
Миссис Шоу действительно держала поднос. На нем лежали два
сэндвича, клинышек яблочного пирога и стоял стакан шоколадного
молока. Миссис Шоу смотрела на Джейка со слабым беспокойством,
словно мальчик мог броситься на нее и укусить. Джейк поглядел поверх
ее плеча в коридор, но никаких признаков родителей не обнаружил. Он
представил себе, как мать с отцом сидят в гостиной, встревоженно
прислушиваясь.
- Я подумала, вдруг ты захочешь перекусить,- сказала миссис Шоу.
- Да, спасибо.- Собственно, Джейк был голоден, как волк: в
последний раз он ел утром, за завтраком. Он посторонился; миссис Шоу
вошла (наградив его при этом еще одним подозрительным взглядом, в
котором читалось недоброе предчувствие) и поставила поднос на стол.
- Ой, смотри-ка,- удивилась она и взяла "Чарли Чух-Чуха".- Когда
я была маленькая, у меня тоже была такая книжка. Сегодня купил,
Джонни?
- Да. Они попросили вас выяснить, чем я занимался, да?
Миссис Шоу кивнула. Никакой игры, никакого притворства. Ее
