- Я насчет давешнего... ты уж извини.- Просить прощения Элмер
Чэмберс не привык, и получалось у него неважнецки. Джейк вдруг
почувствовал легкую жалость к отцу.
- Да ладно.
- Денек - врагу не пожелаешь,- пожаловался отец, вертя в руках
пустой стакан.- Может, забудем, что было, и дело с концом? - Он
говорил так, будто эта замечательная разумная мысль пришла ему в
голову только что.
- Я уже забыл.
- Ну и хорошо.- В тоне отца звучало облегчение.- Самое время тебе
отправляться спать, верно? А то завтра пойдет писать губерния -
объяснения, проверки...
- Уж наверное,- согласился Джейк.- Как ма, ничего?
- Отлично. Лучше всех. Я буду в кабинете. Накопилась уйма
бумажной работы, и все нужно сделать за сегодняшний вечер.
- Пап?
Отец настороженно оглянулся.
- Как твое полное имя? Элмер, а дальше?
Что-то в лице отца подсказало Джейку, что оценку на "Итоговом
эссе" он видел, но не потрудился прочесть ни само сочинение, ни
критический отзыв мисс Эйвери.
- Дальше? Никак. Инициал, как у Трумэна - "Гарри С.". Только у
меня - "Р". А что?
- Просто любопытно,- ответил Джейк.
В присутствии отца ему как-то удавалось сохранять
самообладание... но едва дверь за Элмером Чэмберсом закрылась,
мальчик кинулся к кровати и уткнулся лицом в подушку, чтобы
заглушить очередной приступ безудержного хохота.
22
Убедившись, что последний пароксизм смеха миновал (хотя
редкие смешинки еще клокотали в горле - так при землетрясении за
главным толчком следуют мелкие и слабые) и что отец, должно быть,
благополучно заперся в кабинете с сигаретами, виски, бумагами и
флакончиком белого порошка, Джейк вернулся к столу, включил
настольную лампу и раскрыл "Чарли Чух-Чуха". Бросив беглый взгляд
на страницу с выходными данными, он увидел, что впервые книга вышла
в пятьдесят втором году; его экземпляр представлял четвертое издание.
Джейк заглянул в конец книги, но никакой информации об авторе, Берил
Ивенс, не нашел. Он возвратился к началу, посмотрел на картинку
(допотопный паровозик; в будке машиниста усмехающийся блондин),
вгляделся (усмешка светловолосого машиниста при ближайшем
рассмотрении оказалась гордой улыбкой) и начал читать.
$Боб Брукс водил поезда Межземельской железнодорожной
компании на линии Сент-Луис - Топека. Боб Брукс был самым лучшим
машинистом Межземельской железнодорожной компании, а Чарли -
самым лучшим паровозом!
Чарли был Паровоз Марки Четыре-Ноль-Два-Икс-Пресс, и
одному только машинисту Бобу дозволялось подыматься на его высокое
сиденье и гудеть в гудок. "УУ-УУУ" гудка Чарли знали все, и всякий раз,
заслышав этот голос, летящий над ровными просторами канзасских
степей, люди говорили: "Вот едут Чарли и Машинист Боб, самая
быстрая команда от Сент-Луиса до Топеки!"
Девчонки и мальчишки выскакивали из домов посмотреть, как
Чарли и Машинист Боб поедут мимо. Машинист Боб всякий раз
улыбался и махал им рукой. Ребятишки улыбались и махали в ответ.
У Машиниста Боба был особый секрет. Только он один знал, что
Чарли Чух-Чух по самому-пресамому настоящему живой. Как-то раз на
перегоне между Топекой и Сент-Луисом Машинист Боб услыхал пение -
тихое-тихое и басистое.
- Кто это со мной в кабине? - сурово спросил Машинист Боб.$
- Лечиться надо, Машинист Боб,- пробормотал Джейк и
перевернул страницу. На картинке Боб, нагнувшись, заглядывал Чарли
под топку. Джейк задался вопросом, кто же ведет поезд и следит за
дорогой, высматривая на рельсах коров (не говоря уж о мальчишках и
девчонках), пока Машинист Боб занят ловлей зайца, и заключил, что
Берил Ивэнс в поездах разбиралась слабо.
$- Не тревожься,- послышался чей-то хриплый голосок.- Это я.
- Кто это "я"? - спросил Машинист Боб. Он говорил своим самым
внушительным, самым суровым голосом, поскольку все еще думал, что
его кто-то разыгрывает.
- Я, Чарли,- отвечал хриплый голосок.
- Три ха-ха! - воскликнул Машинист Боб.- Паровозы не умеют
говорить! Может, я не семи пядей во лбу, но уж это-то я знаю! Коли ты -
Чарли, так, сдается мне, сумеешь сам дать гудок!
- Ясное дело,- отозвался хриплый голосок, и только он это сказал,
как гудок оглушительно загудел, и над равнинами Миссури раскатилось:
"УУ-УУУ!"
- Батюшки-светы! - ахнул Машинист Боб.- Да это и ~впрямь~ ты!
- Вот видишь,- сказал Чарли Чух-Чух.
- Как же это я до сих пор не знал, что ты живой? - спросил
Машинист Боб.- Почему раньше ты никогда со мной не разговаривал?
Тогда Чарли своим хриплым голоском спел Машинисту Бобу
песенку. Вот эту:$
~Не приставай с вопросами, играть мне недосуг -
Стучу-кручу колесами: тук-тук, тук-тук, тук-тук.
Зима, весна ли, осень - по рельсам я качу,
Трудяга-паровозик по имени Чух-Чух.
Мечта моя простая: под небом голубым
Бежать, не уставая,- чух-чух, колечком дым!
И я хотел бы только (скажу вам - не совру),
Чтоб оставалось все, как есть, покуда не умру!~
$- Надеюсь, мы с тобой еще не раз потолкуем в дороге? - спросил
Машинист Боб.- Мне это по душе.
- Непременно потолкуем,- пообещал Чарли.- Я люблю тебя,
Машинист Боб.
- И я тебя люблю, Чарли,- сказал Машинист Боб и сам дал гудок -
просто, чтобы показать, как он счастлив.
"УУ-УУУ!" Так громко и красиво Чарли еще ~никогда~ не гудел,
и все, кто услышал его, вышли посмотреть.$
Иллюстрация к этому последнему отрывку обнаруживала большое
сходство с изображением на обложке. На предыдущих рисунках
(аляповатых и безыскусных, напомнивших Джейку картинки к любимой
книжке детсадовского детства "Майк Маллиган и его паровой каток")
Чарли был паровоз как паровоз - энергичный, жизнерадостный, без
сомнения, интересный мальчишкам эры пятидесятых, кому
предназначалась книга, но всего-навсего механизм. Здесь, однако, у него
были явно человечьи черты, и, несмотря на улыбку Чарли и довольно
тяжеловесное жеманство рассказа, Джейка пробрал озноб.
Улыбка не внушала ему доверия.
Он схватил свое "Итоговое эссе" и пробежал глазами по строчкам.
"Возможно, Блейн опасен,- прочел он.- Истина ли это, я не знаю".
Он закрыл папку, несколько мгновений задумчиво барабанил по
ней пальцами, потом вернулся к "Чарли Чух-Чуху".
$Машинист Боб и Чарли провели вместе много счастливых дней и
толковали обо всем на свете. Машинист Боб жил бобылем, и Чарли был
первым настоящим другом, каким Боб обзавелся после смерти своей
женушки - а умерла она давным-давно, в городе Нью-Йорке.
Но однажды, вернувшись в Сент-Луисское паровозное депо, друзья
обнаружили на месте стоянки Чарли новый тепловоз. Да какой! Пять
тысяч лошадиных сил! Сцепка из нержавеющей стали! Двигатель из
"Механических мастерских Ютики", Ютика, штат Нью-Йорк! А на
самом верху, позади генератора, расположились три ярко-желтых
вентилятора радиаторного охлаждения.
- Что это? - встревоженно спросил Машинист Боб, но Чарли лишь
пропел самым тихим и хриплым голоском, на какой был способен:$
~Не приставай с вопросами, играть мне недосуг -
Стучу-кручу колесами: тук-тук, тук-тук, тук-тук.
Зима, весна ли, осень - по рельсам я качу,
Трудяга-паровозик по имени Чух-Чух.
Мечта моя простая: под небом голубым
Бежать, не уставая,- чух-чух, колечком дым!
И я хотел бы только (скажу вам - не совру),
Чтоб оставалось все, как есть, покуда не умру!~
$Тут появился мистер Бриггс, Начальник Депо.
- Прекрасный тепловоз,- сказал Боб,- но вам придется вывести его
с места Чарли, мистер Бриггс. Как раз сегодня после обеда Чарли
обязательно нужно поменять смазку.
- Чарли уже никогда больше не понадобится менять смазку,
Машинист Боб,- грустно промолвил мистер Бриггс.- Этот новехонький
тепловоз "Берлингтон-Зефир" прислан ему на смену. Когда-то Чарли
был самым лучшим в мире паровозом, но теперь он состарился и его
котел дал течь. Боюсь, Чарли пришла пора уйти на покой.
- Вздор! - Машинист Боб был вне себя.- Чарли еще работник хоть
куда! Да я отобью телеграмму в головную контору Межземельской
железнодорожной компании! Телеграфирую лично Президенту, мистеру
Рэймонду Мартину! Он меня знает, потому как однажды он лично
вручил мне Медаль За Отличную Службу, а после мы с Чарли катали его
дочурку. Я дал малышке потянуть за шнурок, и Чарли гудел для нее во
всю мочь!
- Мне очень жаль, Боб,- сказал мистер Бриггс,- но заменить Чарли
новым тепловозом распорядился сам мистер Мартин.
Это была истинная правда. И Чарли Чух-Чуха отвели на запасной
путь в самом дальнем уголке станции Сент-Луис Межземельской
железной дороги, ржаветь в бурьяне. Теперь перегон Сент-Луис - Топека
оглашал своим "ГУУУ! ГУУУ!" "Берлингтон-Зефир", а свистка Чарли
больше не было слышно. В сиденье, там, где когда-то, глядя на
стремительно убегающую назад степь, так гордо восседал Машинист
Боб, поселилось мышиное семейство; в трубе паровоза свили гнездо
ласточки. Чарли был одинок и очень грустил. Он скучал по стальным
рельсам, по яркому синему небу и широким просторам. Порой поздно
ночью он думал обо всем этом и плакал темными, маслянистыми
слезами. От них ржавел его прекрасный стрэтхэмовский головной
прожектор, но Чарли было все равно - ведь теперь старый
стрэтхэмовский прожектор больше не зажигался.
Мистер Мартин, Президент Межземельской железнодорожной
компании, прислал письмо - он предлагал Машинисту Бобу занять место
машиниста на новом "Берлингтон-Зефире". "Это прекрасный тепловоз,
Машинист Боб,- уговаривал мистер Мартин,- он полон сил и кипит
энергией, на нем должен ездить именно ты! Ты самый лучший машинист
на Межземельской железной дороге. Сюзанна, моя дочь, и по сей день
помнит, что ты давал ей погудеть в гудок старины Чарли".
Но Машинист Боб сказал, что раз ему нельзя водить Чарли, то
машинистом ему больше не работать.
- Где ж мне понять такой отличный новый тепловоз,- сказал
Машинист Боб.- А ему не понять меня.
Машинисту Бобу поручили мыть моторы на станции Сент-Луис-
Сортировочная, и Машинист Боб превратился в Мойщика Боба.
Случалось, другие машинисты, водившие отличные новые тепловозы,
смеялись над ним. "Поглядите-ка на старого дуралея! - говорили они.-
Он не может понять, что мир сдвинулся с места!"
Иногда поздним вечером Машинист Боб уходил на задворки
станции, туда, где на приютивших его ржавых запасных путях стоял
Чарли Чух-Чух. Колеса Чарли оплели сорняки, навсегда потухший
головной прожектор изъела ржавчина. Машинист Боб всякий раз
заговаривал с Чарли, но Чарли отвечал все реже и реже. А частенько и
вовсе отказывался разговаривать.
Однажды вечером в голову Машинисту Бобу пришла ужасная
мысль.
- Чарли, ты умираешь? - спросил он, и Чарли своим самым тихим,
самым хриплым голоском ответил:$
~По рельсам я не бегаю уже давным-давно -
Ржаветь и гнить в бурьяне мне, видно, суждено.
Наверное, тебе я ни капли не совру,
Сказав, что простою тут, покуда не умру~.
Джейк долго не сводил глаз с картинки, которая наглядно
иллюстрировала такой не-вполне-нежданный поворот событий.
Взыскательному взору рисунок, пожалуй, показался бы грубым, и все же
это определенно была классная работа. Постаревший, потрепанный,
позабытый-позаброшенный Чарли. Машинист Боб глядел так, точно
лишился последнего друга... то есть соответственно сюжету. Джейк без
труда представил себе, как по всей Америке дети отчаянно ревут над
этой картинкой, и ему пришло в голову, что историй с такой вот
начинкой, историй, плещущих в ребячью душу кислотой, ~полно~.
Гензель и Гретель, прогнанные злой мачехой в лес; мать Бэмби, которой
свернул шею охотник; смерть Старого Крикуна. Легче легкого было
причинить малышам боль, заставить страдать, довести до слез; похоже,
во многих сочинителях это пробуждало некую странно садистскую
жилку... и, кажется, Берил Ивенс не была исключением.
Впрочем, Джейк обнаружил, что ~его самого~ вовсе не огорчает
ссылка Чарли на глухой, заросший бурьяном пустырь, дальнюю окраину
сортировочного узла станции Сент-Луис Межземельской железной
дороги. Совсем напротив. "Это хорошо,- сказал он себе.- Туда ему и
дорога. Там ему самое место, потому что он опасен. Пусть сгниет на
