- Добрый день, джентльмены, - сказал он, подходя к ступенькам.
- И вам тоже, - ответил я, и он вошел внутрь магазина.
- Фелия всегда искала, как бы и где бы можно срезать расстояние, -
продолжал Хомер, словно нас никто и не прерывал. - Она была просто
помешана на этом. Я никогда не видел здесь никакого особого смысла. Она
же говаривала, что если вы сумеете сократить расстояние, то этим также
сэкономите и время. Она утверждала, что ее отец присягнул бы под этим
высказыванием. Он был коммивояжером, постоянно в дороге, и она часто
сопровождала его в этих поездках, всегда стремясь найти кратчайший путь.
И это вошло не только в привычку, а в саму ее плоть и кровь.
- Я как-то спросил ее, разве это не забавно, что она, с одной
стороны, тратит свое драгоценное свободное время на расчистку той старой
статуи в сквере или на перевозку мальцов на занятия плаванием, вместо
того, чтобы самой играть в теннис, плавать и загорать, как это делают
все нормальные отдыхающие, - а с другой стороны - она едет по чертову
бездорожью ради того, чтобы сэкономить какие-то несчастные пятнадцать
минут на дороге отсюда до Фрайбурга, поскольку мысль об этом вытесняет
все прочее из ее головки. Это просто выглядит так, словно она идет
наперекор естественной склонности, если так можно выразиться.
А она просто посмотрела на меня и сказала:
"Мне нравится помогать людям, Хомер. А также я люблю водить машину,
по крайней мере, временами, когда есть какой-то вызов, но я не люблю
время, которое уходит на это занятие. Это напоминает починку одежды:
иногда вы ее штопаете, а иногда просто выбрасываете. Вы понимаете, что я
здесь подразумеваю?"
"Думаю, что да, миссис", - сказал тогда я, здорово сомневаясь в этом,
на самом деле.
"Если сидение за рулем машины было бы всегда мне приятно и казалось
самым лучшим времяпрепровождением, я бы искала не кратчайших, а самых
длинных путей", - сказала она мне, и это мне показалось очень смешным и
занятным.
Парень из Массачузетса вышел из магазина с шестибаночной упаковкой
пива в одной руке и несколькими лотерейными билетами в другой.
- У вас веселый уик-энд, - сказал Хомер.
- У меня здесь всегда так, - ответил тот. - Единственное, о чем я
всегда мечтаю, это то, чтобы пожить здесь целый год.
- Ну, тогда мы постараемся сохранить здесь все в том же виде, чтобы
все было в порядке, когда вы сможете приехать, - заявил Хомер, и парень
рассмеялся.
Мы смотрели, как он отъезжает на своей машине с массачусетским
номером. Номер был нанесен на зеленую пластину. Моя старуха говорит, что
такие пластины автоинспекция штата Массачусетс присваивает только тем
водителям, которые не попадали в дорожные происшествия в этом странном,
озлобленном и всегда бурлящем штате в течение двух лет.
"А если у тебя происходили какие-то нарушения, - говорила она, - тебе
обязательно выдадут красную пластину, чтобы люди на дороге остерегались
повторных инцидентов с твоим участием".
- Они ведь оба были из нашего штата, ты знаешь, - сказал Хомер,
словно парень из Массачузетса напомнил ему об этом факте.
- Да, я это знаю, - ответил я. - Тодды ведь были словно те
единственные птицы, которые зимой летят на север, а не на юг. Это что-то
новое, и мне кажется, что ей не очень-то нравились эти полеты на север.
Он глотнул своей минеральной и помолчал с минутку, что-то обдумывая.
- Она, правда, никогда об этом не говорила, - продолжал Хомер. - По
крайней мере, она никогда, насколько я могу судить, не жаловалась на
это. Жалоба была бы подобна объяснению, почему она всегда искала
кратчайших путей.
- И ты думаешь, что ее муж не замечал, как она тряслась по лесным
дорогам между Касл Роком и Бэнгором только для того, чтобы сократить
пробег на девять десятых мили?
- Его не заботила вся эта ерунда, - коротко отрезал Хомер, после чего
он встал и пошел в магазин.
"А теперь, Оуэнс, - сказал я самому себе, - ты будешь знать, что не
следует задавать ему никаких вопросов, когда он что-то начинает
рассказывать, поскольку ты забежал сейчас чуть вперед и всего одним
своим ненужным высказыванием похоронил столь интересно начавшийся было
рассказ".
Я продолжал сидеть и повернул лицо вверх к солнцу, а он вышел минут
через десять, неся только что сваренное яйцо. Хомер сел и начал есть
яйцо, а я сидел рядышком и помалкивал, а вода в озере иногда так
блестела и отливала своей голубизной, как об этом можно только прочитать
в романах о сокровищах. Когда Хомер наконец прикончил яйцо и. вновь
принялся за минеральную, он вдруг вернулся к своему рассказу. Я был
сильно удивлен, но не сказал ему ни слова. Иначе это бы только снова все
испортило.
- У них ведь было две, а точнее, три машины на ходу, - сказал Хомер.
- Был "Кадиллак", его грузовичок и ее дьявольский спортивный "Мерседес".
Пару зим назад он взял этот грузовичок на тот случай, если им вдруг
захочется сюда приехать зимой покататься на лыжах. А вообще-то летом он
водил свой "Кадди", а она "Мерседес"-дьяволенок.
Я кивнул, но не проговорил ни слова. Мне все еще не хотелось
рисковать отвлечь его от рассказа своими комментариями. Позднее уже я
сообразил, что мне бы пришлось много раз перебивать его или задавать
свои дурацкие вопросы, для того чтобы заставить Хомера Бакленда
замолчать в тот день. Он ведь сам настроился рассказывать о кратчайших
путях миссис Тодд возможно более длинно и неспешно.
- Ее маленький дьяволенок был снабжен специальным счетчиком
пройденного пути, который показывал, сколько миль пройдено по выбранному
вами маршруту, и каждый раз, как она отправлялась из Касл Лейка в
Бэнгор, она ставила этот счетчик на нули и засекала время. Она
превратила это в какую-то игру и, бывало, не раз сердила меня всем этим
сумасбродством.
Он остановился, словно прокручивая сказанное обратно.
- Нет, это не совсем правильно. Он снова замолчал, и глубокие
бороздки прочертили его лоб подобно ступенькам лестницы в библиотеку.
- Она заставляла тебя думать, что она сделала игру из всего этого, но
для нее все было серьезно. Не менее серьезно, чем все прочее. - Он
махнул рукой, и я подумал, что он здесь подразумевает ее мужа. -
Отделение для перчаток и всяких мелочей в ее спортивной машине было
сплошь забито картами, а еще больше их было позади, в багажнике. Одни из
них были карты с указанием местонахождения бензоколонок, другие были
вырванными страницами из "Дорожного атласа" Рэнди Макнэлли. У нее также
было полно карт из путеводителей Аппалачской железной дороги и всяких
туристических топографических обзоров. Именно то, что у нее было столько
всяких карт, на которые она наносила выбранные маршруты, заставляет меня
думать, что ее занятия с ними были далеки от игры.
- Она несколько раз прокалывалась, а также один разок прилично
чмокнулась с фермером на тракторе.
- Однажды я целый день клал кафель в ванной, сидел там, залепленный
цементом, и не думал ни о чем, кроме как не расколоть бы эту чертову
черепицу, - а она вошла и остановилась в дверном проеме. Она начала мне
рассказывать обо всем этом довольно подробно. Я, как сейчас помню,
немного рассердился, но в то же время вроде бы и как-то заинтересовался
ее рассуждениями. И не потому только, что мой брат Франклин жил ниже
Бэнгора и мне пришлось поездить почти по всем тем дорогам, о которых она
рассказывала мне. Я заинтересовался только потому, что человеку моего
типа всегда интересно знать кратчайший путь, даже если он и не
собирается им всегда пользоваться. Вы ведь тоже так делаете?
- Да-а, - отвечал я.
В этом знании кратчайшего пути скрывалось нечто могущественное, даже
если вы едете и по более длинному маршруту, хорошо представляя себе, как
ваша теща ожидает вас, сидя у себя дома. Добраться туда побыстрее было
стремлением, обычно свойственным птицам, хотя, по-видимому, ни один из
владельцев водительских лицензий штата Массачузетс не имел об этом
представления. Но знание, как туда можно побыстрее добраться - или даже
знание, как еще можно туда доехать, о чем не имеет представления человек
сидящий рядом с вами, - это было уже силой.
- Ну, она разбиралась в этих дорогах, как бойскаут в своих узелках, -
заявил Хомер и осклабился большой солнечной улыбкой. - Она мне
говаривала:
"Подождите минутку, одну минутку", - словно маленькая девочка, и я
слышал даже через стену, как она переворачивает вверх дном свой
письменный стол. Наконец она появлялась с небольшой записной книжкой,
которая выглядела как видавшая виды. Обложка вся была измята, знаете ли,
и некоторые страницы уже почти оторвались от проволочных колец, на
которых должны были держаться.
"Путь, которым едет Уорт - да и большинство людей - это дорога 97 к
водопадам, затем дорога 11 к Льюистону, а затем межштатная на Бэнгор.
Сто пятьдесят шесть и четыре десятых мили".
Я кивнул.
"Если вы хотите проскочить главную магистраль и сэкономить чуточку
расстояния, вы должны ехать мимо водопадов, затем дорогой 11 к
Льюистону, дорогой 202 на Аугусту, потом по дороге 9 через Чайна-Лэйк,
Юнити и Хэвен на Бэнгор. Это будет сто сорок четыре и девять десятых
мили".
"Но вы ничего не сэкономите во времени таким маршрутом, миссис, -
сказал я, - если поедете через Лью-истон и Аугусту. Хотя я и готов
согласиться, что подниматься по старой Дерри-роуд в Бэнгор действительно
приятнее, чем ехать по обычному пути".
"Сократите достаточно миль своего пути - и вы сэкономите и достаточно
времени, - ответила она. - Но я же не сказала, что это - мой маршрут,
хотя я его перепробовала среди многих прочих. Я же просто перечисляю
наиболее часто пробуемые маршруты большинства водителей. Вы не хотите,
чтобы я продолжала?"
"Нет, - сказал я, - оставьте, если можно, меня одного в этой ванной,
глазеющим на все эти трещины, пока я не' начну здесь бредить".
"Вообще-то существует четыре основных пути, чтобы добраться до
Бэнгора. Первый - по дороге 2, он равен ста шестидесяти трем и четырем
десятым мили. Я только один разок его испробовала. Слишком длинный путь.
"
"Именно по нему я поеду, если жена вдруг позовет меня и скажет, что я
уже зажился на этом свете". - сказал я самому себе, очень тихо.
"Что вы говорите?" - спросила она.
"Ничего, - отвечал я ей. - Разговариваю с черепицей".
"А-а. Ну, да ладно. - Четвертый путь - и мало кто о нем знает, хотя
все дороги очень хороши, - лежит через Крапчатую Птичью гору по дороге
219, а затем по дороге 202 за Льюистоном. Затем вы сворачиваете на
дорогу 19 и объезжаете Аугусту. А уж потом вы едете по старой
Дерри-роуд. Весь путь занимает сто двадцать девять и две десятых мили".
Я ничего не отвечал довольно долго, и она, наверное, решила, что я
очень сомневаюсь в ее правоте, потому что она повторила с большей
настойчивостью: "Я знаю, что в это трудно поверить, но это так".
- Я сказал, что, наверное, она права и думаю сейчас, что так оно и
было. Потому что именно этой дорогой я сам ездил к брату Франклину через
Бэнгор, когда тот еще был жив. Как ты думаешь, Дэйв, может ли человек
просто позабыть дорогу?
Я допустил, что это вполне возможно. Главная магистраль всегда
прочнее всего застревает у вас в голове. Через какое-то время она почти
все вытесняет из вашего сознания, и вы уже не думаете о том, как вам
добраться отсюда туда, а лишь о том, как вам отсюда добраться до главной
магистрали, ближайшей к нужному вам конечному пункту. И это заставило
меня вдруг подумать, что в мире ведь существует множество других дорог,
о которых почти никто и не вспоминает, дорог, по краям которых растут
