- Продолжать учебу? На чьи, интересно, деньги? На мои? Напрасно
надеешься! Современные девушки, вроде тебя, не должны ждать поддержки от
родителей.
- Поддержка мне, конечно, нужна, - тихо сказала Франни. - Деньги...
или мне придется начать зарабатывать самой.
- Ни стыда, ни совести! Думает только о себе! - заорала Карла. -
Боже, что ты только вытворяешь со своим отцом и мной! Это разобьет сердце
твоего отца и...
- Пока оно еще не разбито, мое сердце, - послышался спокойный голос,
и Питер Голдсмит вошел на веранду.
- Что ты здесь делаешь? - гневно поинтересовалась Карла. - Мне
казалось, что после обеда ты обычно работаешь!
- Я отпросился, - ответил Питер. - Фран уже все рассказала мне,
Карла. Скоро мы с тобой станем дедушкой и бабушкой.
- Бабушкой! - фыркнула она. - Ну, конечно! Она рассказала тебе обо
всем первому, и ты скрыл это от меня. Ладно. Лучшего я от тебя и не ждала,
Питер. А сейчас выйди и закрой за собой дверь. Мы хотим поговорить. - И
она вдруг улыбнулась Франни: - У нас есть свои маленькие тайны.
Питер, вместо того чтобы выйти, подошел к столу и сел в кресло.
- Питер, предоставь это мне.
- В прошлом я предоставлял тебе слишком многое. Сейчас другие
времена, Карла.
- Это не твоя территория.
Он медленно ответил:
- Моя.
- Папочка...
Карла резко обернулась к Франни, и девушка испугалась, увидев ее
побелевшее лицо с красными пятнами на щеках.
- Не смей разговаривать с ним! Он - не тот человек, который может
поддержать тебя! Хотя, конечно, он всегда защищал тебя и поддерживал твои
самые бредовые идеи!
- Перестань, Карла...
- Пошел вон!
- Нет. Ты...
- Пошел вон из моего дома!
И она бросилась на мужа. Какое-то время Питер пытался ее сдерживать,
но она яростно вцепилась в него и все время кричала:
- Вон! Вон! Пошел вон! Скотина, я ненавижу тебя! ПОШЕЛ ВОН! ВОН!
И тогда он ударил ее.
Раздался глухой звук, и Карла отлетела в сторону. Она упала на колени
и умолкла от неожиданности и боли.
- Нет, о, нет! - умоляющим голосом прошептала Франни.
Карла прижала руку к груди и уставилась на мужа.
- Ты заслужила это за последние десять лет, - заметил Питер. Его
голос звучал удивительно спокойно. - Я всегда говорил тебе, что этого
делать нельзя. Нельзя бить женщин. Но когда человек - мужчина или женщина
- становится собакой и начинает кусаться, необходимо ударом вернуть этого
человека к действительности. Мне жаль, Карла, что я не сделал этого
раньше. Тогда сегодня кое-что могло бы быть по-другому.
- Папа...
- Заткнись, Франни, - приказал Питер, и она умолкла.
- Ты сказала, что наша дочь - эгоистка, - все еще глядя прямо в глаза
жены, сказал Питер. - Это ты - эгоистка. Ты совершенно прекратила
интересоваться Франни, когда умер Фред. Тогда ты решила не растрачиваться
и жить для себя. Именно так ты и жила в последнее время. Ты помнила о
покойных членах семьи и напрочь забыла о живых. И когда твоя дочь пришла к
тебе за помощью, я уверен, что первой твоей мыслью было: "Что скажут мои
подруги по клубу?!" Нет, Карла, это ты - эгоистка.
Он нагнулся и помог жене подняться. Как во сне, она встала на ноги.
Но выражение ее лица не изменилось - оно было, как и прежде, неуступчивое
и гневное.
- Это я виноват, что упустил тебя. Я тоже был эгоистом. Но теперь я
хочу сказать тебе, Карла, я - твой муж, и решать буду я. Если Франни
понадобится где-то жить, она сможет жить здесь, как это было всегда. Если
ей понадобятся деньги, я дам ей их, как давал и прежде. И если ей
понадобится помощь в воспитании ребенка, она сможет получить ее здесь. И
еще кое-что я хочу сказать тебе, Карла. Если Франни решит крестить
младенца, это тоже произойдет в этом доме.
Губы Карлы задрожали, и она с трудом выдавила:
- Питер, твой собственный сын лежал в этом доме в гробу!
- Да. Вот почему я считаю, что именно здесь должно произойти крещение
новой жизни, - сказал он. - В этом ребенке будет течь и кровь Фреда.
Значит, Фред будет жить в нем, Карла. Ты хочешь выжить свою дочь из нашего
дома. Что же у тебя тогда останется? Ничего, кроме твоей комнаты и мужа,
ненавидящего тебя за то, что ты совершила. Если же Франни придется уйти,
то вместе с ней уйду и я.
- Мне нужно подняться к себе и прилечь, - пробормотала Карла. - Я
плохо себя чувствую.
- Я помогу тебе, мама, - вскочила со стула Франни.
- Не прикасайся ко мне! - завизжала Карла. - Оставайся со своим
папашей! Похоже, вы с ним прекрасно отрепетировали весь этот спектакль!
Скоро ты выживешь меня отсюда, Франни! Тебе ведь только это и нужно!
Она начала истерически смеяться. Она производила впечатление пьяной
бабы. Питер попытался положить ей на плечо руку, но она сбросила ее и
зашипела, как кошка.
Потом Карла нетвердым шагом принялась взбираться по лестнице в свою
комнату. Оказавшись у двери, она бросила на мужа и дочь прощальный,
преисполненный ненависти взгляд и захлопнула за собой дверь.
Франни и Питер обменялись взглядами.
- Это поможет, - тихо сказал Питер. - Она придет в себя.
- А если нет? - спросила Франни, медленно подходя к отцу. - Мне
почему-то кажется, что нет.
- Неважно. Не нужно сейчас об этом думать.
- Мне лучше уйти. Она не хочет, чтобы я оставалась здесь.
- Ты останешься. Ведь на самом деле ей тоже нужно, чтобы ты осталась.
- Он помолчал. - И мне ты очень нужна, Фран.
- Папочка, - сказала она и прижалась лицом к его груди. - Ох,
папочка! Мне так стыдно...
- Тссс, - прошептал он и погладил ее по голове. - Тссс, Франни... Я
люблю тебя. Я люблю тебя.
13
Зажглась красная лампочка. Щелкнул замок. Дверь открылась. Вошедший в
комнату человек не был одет в традиционный белый халат, хотя на шее у него
болтался крошечный респиратор.
- Привет, мистер Редмен, - сказал он, пересекая комнату. Он протянул
свою руку, и Стью, удивленный, все же пожал ее. - Я Дик Дейтц. Деннингер
сказал, что вы не намерены вступать в игру, пока вам не объяснят ее
правил.
Стью кивнул.
- Отлично. - Дейтц присел на краешек кровати. Это был невысокий
загорелый мужчина; он напомнил Стью гнома из диснеевского мультфильма. -
Итак, что же вы хотите знать?
- Сперва объясните мне, почему вы вошли сюда без защитного костюма и
белого халата.
- Потому что Джеральдо говорит, что вы не заразны. - Дейтц указал на
морскую свинку, сидящую между оконными рамами. Свинка была в клетке. К ней
неслышным шагом подошел Беррингер и с невозмутимым видом стал рядом.
- Джеральдо, да?
- Джеральдо последние три дня провел вместе с вами. Болезнь,
поразившая ваших друзей, также легко поражает морских свинок. Если бы вы
были инфицированы, Джеральдо сейчас был бы мертв.
- И все же вы не забыли о предосторожности, - Стью раздраженно указал
на респиратор.
- Это, - с циничной усмешкой сказал Дейтц, - не входит в условия
моего контракта.
- Чем я, по-вашему, болен?
Медленно, будто размышляя, Дейтц протянул:
- Черные волосы, голубые глаза, порождение сатаны... - Он пристально
посмотрел на Стью. - Не смешно, да?
Стью ничего не ответил.
- Вам, наверное, хочется ударить меня?
- Не думаю, что это привело бы к чему-нибудь путному.
Дейтц вздохнул и потер переносицу.
- Послушайте, - сказал он. - Когда обстоятельства слишком серьезны, я
начинаю шутить. Некоторые люди при этом курят или жуют жевательную
резинку. Это способ держать себя в руках, вот и все. Не думаю, что мой
выход - самый худший. Если же говорить о вашей предполагаемой болезни, то,
исходя из исследований доктора Деннингера и его ассистентов, вы абсолютно
здоровы.
Стью безразлично кивнул.
- Что с остальными?
- Прошу прощения, это изучается.
- Как заболел бедняга Кампион?
- Это тоже изучается.
- Я думаю, что он служил в армии. И где-то произошла авария. Подобно
той, что произошла с овцами в Юте тридцать лет назад, только гораздо
серьезнее.
- Мистер Редмен, я совершу должностное преступление, если мы с вами
начнем играть в "горячо-холодно".
Стью задумчиво принялся рассматривать собственную ладонь.
- Вы должны радоваться, что мы не можем сказать вам больше, чем
следует, - сказал Дейтц. - И вам это прекрасно известно, не так ли?
- Зная положение, мог бы лучше служить своей стране, - раздраженно
бросил Стью.
- Нет. Это всецело задача Деннингера, - ответил Дейтц. - В общей
иерархической системе мы с Деннингером - очень мелкие сошки, но Деннингер
еще более мелкая сошка, чем я. Он только винтик, не более. Для вашей
радости есть один весьма прагматичный момент. Вы тоже изучаетесь. Вы
считаетесь исчезнувшим с лица земли. Если бы я мог рассказать вам больше,
вы поняли бы, что для вашего же блага вам лучше исчезнуть навсегда.
Стью ничего не сказал. Он только вздрогнул.
- Но я пришел сюда не для того, чтобы лечить вас. Вы не хотите
сотрудничать с нами, мистер Редмен. А нам нужна ваша помощь.
- Где находятся остальные люди, с которыми я приехал сюда?
Из внутреннего кармана Дейтц вынул листок бумаги.
- Виктор Палфрей, умер. Норманн Брют, Роберт Брют, умерли. Томас
Ваннамейкер, умер. Ральф Ходжес, Берт Ходжес, Шерил Ходжес, умерли.
Кристиан Ортега, умер. Энтони Леоминстер, умер.
Каждое имя взрывом отозвалось в голове Стью. Он прекрасно знал этих
людей. Некоторые выросли у него на глазах, других он помнил с детства...
Боже, он был знаком с Виком всю жизнь! Как мог Вик умереть? Но еще больше
его поразила смерть семейства Ходжесов.
- Все они? - услышал он свой вопрос. - Вся семья Ральфа?
Дейтц сложил листок бумаги, потом вновь развернул его.
- Нет, осталась еще одна маленькая девочка. Ева. Четырех лет. Она
жива.
- И как она себя чувствует?
- Прошу извинить меня, это изучается.
Гнев вскипел в Стью, и он схватил Дейтца за лацканы пиджака:
- Что же делают ваши люди? - закричал он. - Что делаете вы? Что, во
имя Господа, делаете вы?
- Мистер Редмен...
- Что?! Что делают ваши люди?!
Дверь распахнулась. На пороге стояли три дюжих парня в защитных
комбинезонах. Все они были в респираторах.
Дейтц гневно взглянул на них:
- Пошли вон отсюда!
Трое топтались на месте в нерешительности.
- Нам приказали...
- Вон отсюда! Это ваш приказ!
Они исчезли. Дейтц обессиленно сел на кровать. Его губы дрожали, а от
ухоженной прически не осталось и следа. Он почти виновато смотрел на Стью.
- Послушайте меня, - начал он. - Я не виноват в том, что вы здесь. Не
виноват ни Деннингер, ни медсестры, которые берут у вас анализы и меряют
давление. Можно было бы считать виноватым Кампиона, но нельзя
перекладывать на него всю вину. Он сбежал, но при сложившихся тогда
обстоятельствах вы или я тоже сбежали бы. Ему позволила бежать техническая
недоработка. Но такова ситуация. Все мы пытаемся действовать в
соответствии с ситуацией. Можно ли считать нас виноватыми?
- А кто же виноват?!
- Никто, - сказал Дейтц и улыбнулся. - Или же виноватых так много,
что всех невозможно пересчитать. Это несчастный случай. Это могло бы
произойти когда угодно и в любом другом месте.
- Несчастный случай, - пробормотал Стью почти шепотом. - А остальные?
Хап, и Хенк Кармишель, и Лила Брют? Их сын Люк? Монти Салливен?..
- Изучаются, - ответил Дейтц. - Хотите еще помучить меня? Если вам от
этого лучше, то валяйте.
Стью ничего не сказал и только посмотрел на Дейтца таким взглядом,
что тот перевел глаза на носки собственных ботинок.
