Энди. - Мальчик? Ослепший споткнулся о поребрик, устремился вперед и
ударился головой о косяк двери красного "пинто", принадлежавшего, по
всей вероятности, двум девицам. Он взвыл. С виска заструилась кровь.
- Я ослеп, - выкрикивал он. Легкая улыбка женщины стала лучезарной:
- Да, мальчик, - ответила она, - Майкл.
- Привет, Майкл, - поздоровался с малышом Энди, проведя рукой по
его редким волосенкам.
- Не знаю, чего он плачет, - сказала молодая женщина. - Он только
что спокойно спал. Наверное, голодный.
- Точно, голодный, - сказал ее муж.
- Извините. - Энди направился к справочной будке. Нельзя терять ни
минуты. В этот придорожный бедлам вот-вот мог заглянуть кто-нибудь
еще.
- Что это такое, парень? - спросил мужчина в джинсах. - Грабеж?
- Не-а, ничего особенного не случилось, - ответил Энди и снова нап-
равил мысленный посыл. Голова тяжело загудела, в висках запульсирова-
ло.
- Ой, - сказал парень, - я просто хотел разобраться, как доехать до
Чагрин фоллс. Извините меня. - С этими словами он снова залез в спра-
вочную будку.
Девицы бежали к заграждению, отделявшему площадку от участка како-
го-то фермера. Они смотрели на Энди широко раскрытыми глазами. Ослеп-
ший ходил кругами, неподвижно вытянув перед собой руки. Он изрыгал
проклятья и стонал.
Энди медленно направился к девицам, выставив ладони и показывая,
что в руках у него ничего нет. Заговорил с ними. Одна из девиц о
чем-то спросила его, он ответил. Вскоре обе закивали и облегченно зау-
лыбались. Энди помахал им рукой, они махнули ему в ответ. Затем он
быстро прошел через газон к машине. На лбу выступил холодный пот, в
желудке все переворачивалось. Он молил бога лишь о том, чтобы никто не
заехал сюда, прежде чем они с Чарли не скроются, ибо энергии у него не
осталось. Он полностью обессилел. Сел за руль, включил зажигание.
- Папочка! - Чарли бросилась к нему и уткнулась в грудь. Он на се-
кунду обнял ее и выехал с площадки. Каждый поворот головы вызывал му-
чительную боль. Черная лошадь. Этот образ всегда возникал при головной
боли после посыла. Он выпустил черную лошадь из темного стойла подсоз-
нания, и теперь она снова начнет топтаться в извилинах его мозга. Нуж-
но куда-то заехать и прилечь. Быстро. Он не сможет долго вести машину.
- Черная лошадь, - произнес он заплетающимся языком. Она приближа-
ется. Нет... нет. Не приближается, она уже здесь. Цок... цок... цок...
Да, она уже здесь. Ее ничто не остановит.
- Папочка, смотри! - закричала Чарли.
Ослепший агент ковылял наперерез их машине. Энди затормозил. Слепой
начал барабанить по крышке капота и звать на помощь. Справа от них мо-
лодая мать дала грудь ребеночку. Муж читал книжку в бумажной обложке.
Парень из справочной будки подошел к двум девицам из красного "пинто"
- вероятно, в надежде на какое-нибудь необычное приключение, о котором
он мог бы написать в раздел "Форум" журнала "Пентхауз". Растянувшись
на асфальте, спал лысый.
Другой оперативник продолжал барабанить по капоту.
- Помогите! - кричал он. - Я ослеп! Сволочь эта что-то мне с глаза-
ми сделала!
- Папочка, - простонала Чарли.
Мгновенье - и он почти решил нажать педаль газа до упора. В ноющей
голове Энди даже послышался визг колесных покрышек, глухой стук при
переезде через тело. Этот человек похитил Чарли и приставлял пистолет
к ее голове. Возможно, именно он затыкал рот Вики кляпом, чтобы она не
могла кричать, когда ей вырывали ногти. Хорошо бы его убить... но чем
тогда Энди будет отличаться от них?
Вместо этого он дал гудок, вызвавший новый приступ острой боли в
голове. Ослепший отшатнулся от машины, словно его ужалили. Энди резко
вывернул руль, и машина проехала мимо. Последнее, что Энди увидел в
зеркало заднего вида при выезде с площадки - ослепший сидит на асфаль-
те, лицо его искажено гневом и страхом, а молодая мать безмятежно под-
нимает маленького Майкла к плечу, чтобы он срыгнул после кормления.
Не глядя, он влился в поток автомашин, бегущих по автостраде. Раз-
дался гудок, шины пронзительно завизжали. Массивный "линкольн" обогнал
"универсал", его водитель погрозил им кулаком.
- Папочка, тебе плохо?
- Сейчас будет хорошо, - ответил Энди. Казалось, голос доносился
откуда-то издалека. - Чарли, посмотри по билетику, где кончается опла-
ченный участок дороги.
Очертания идущих впереди машин стали неясными. Они двоились, трои-
лись в его глазах, возвращались на свое место и опять распадались на
фрагменты, как в калейдоскопе. От хромированных частей всюду отража-
лось солнце.
- Застегни ремень, Чарли.
Следующий съезд с дороги был в Хаммерсмите, через двадцать миль.
Каким-то чудом ему удалось дотянуть до него. Позже он думал, что лишь
присутствие рядом Чарли, ее надежда на него помогли ему удержаться на
дороге. Точно так же, как мысль, что он нужен Чарли, помогла ему прой-
ти все последующие испытания. Он нужен Чарли Макги, родителям которой
когда-то понадобились две сотни долларов.
Рядом с съездом в Хаммерсмите находился мотель "Бест вестерн". Энди
удалось получить в нем номер. Он сказал, что ему нужна комната, не вы-
ходящая окнами на автостраду, и назвался вымышленным именем.
- Они будут охотиться за нами, Чарли, - сказал он, - а мне нужно
поспать. Но только дотемна, больше времени у нас нет... совсем нет.
Разбуди меня, как только стемнеет.
Она что-то сказала, но он уже валился с ног. Все вокруг него сли-
лось в одну серую точку, а затем и точка эта исчезла, все кануло во
тьму, куда не проникала даже боль. Боли не было, не было и снов. Жар-
ким августовским вечером в семь пятнадцать, когда Чарли разбудила его,
в комнате было душно, его одежда стала влажной от пота. Чарли пыталась
включить кондиционер, но не знала, как это сделать.
- Все в порядке, - сказал он, быстро опустил ноги на пол и приложил
руки к вискам, сжимая голову, чтобы она не раскололась.
- Ну как, папочка, сейчас тебе лучше? - спросила Чарли с тревогой в
голосе.
- Немножко, - ответил он. Ему действительно стало лучше... но толь-
ко чуть-чуть. - Скоро где-нибудь остановимся и перекусим. Это мне по-
может.
- А куда мы едем?
Он помотал головой. У него оставались только те деньги, которые он
взял с собой, уезжая утром из дома, - около семнадцати долларов. Были
еще кредитные карточки "Мастер чардж" и "Виза", но за место в мотеле
он предпочел заплатить двумя двадцатидолларовыми купюрами из дальнего
кармашка бумажника (мои деньги на черный день, говорил он иногда про
них Вики, говорил он это шутя, но какой зловещей правдой обернулась
эта шутка). Использовать карточки значило бы выставить плакат: "К БЕГ-
ЛОМУ ПРЕПОДАВАТЕЛЮ КОЛЛЕДЖА И ЕГО ДОЧЕРИ-СЮДА".
За семнадцать долларов можно будет поесть котлет и полностью запра-
вить бензобак. После этого они окажутся на мели.
- Не знаю, Чарли, - ответил Энди. - Куда-нибудь.
- А когда мы маму заберем?
Энди взглянул на нее. Головная боль опять усилилась. Он вспомнил о
пятнах крови на полу и на иллюминаторе стиральной машины. Он вспомнил
запах политуры "Пледж".
- Чарли... - Больше он ничего не мог сказать, да и не надо было ни-
чего говорить.
Она смотрела на него широко раскрытыми глазами. Поднесла руку к
дрожащим губам.
- Ой, нет, папочка... пожалуйста, скажи, что нет.
- Чарли...
- Ну скажи, что нет! - закричала она.
- Чарли, те люди, которые...
- Ну скажи, что с ней все в порядке, все в порядке, все в порядке.
А в комнате, в комнате было жарко, душно, вентиляция не работала -
духота стояла невыносимая, голова болела, пот струйками стекал по ли-
цу, но теперь это был уже не холодный пот, а горячий, как масло, горя-
чий...
- Нет, - повторяла Чарли, мотая головой, - нет, нет, нет, нет, нет.
- Косички прыгали из стороны в сторону, и у Энди возникло нелепое и
неуместное воспоминание, как они с Викой впервые взяли Чарли в парк,
покататься на карусели... Дело было не в кондиционере.
- Чарли! - крикнул он. - Чарли, ванная! Вода! Она закричала и огля-
нулась на открытую дверь ванной. Там что-то внезапно вспыхнуло, как
будто перегорела лампочка. Лейка душа сорвалась со стены и с грохотом
упала в ванну. Несколько голубых кафельных плиток разбились на мелкие
кусочки.
Он с трудом удержал рыдающую Чарли, чтобы она не упала.
- Папочка, прости, прости...
- Не волнуйся, - сказал он с дрожью в голосе и обнял ее. Прозрачный
дымок поднимался от расплавленного крана. Все глянцевые поверхности
мгновенно потрескались. Ванная комната имела такой вид, будто ее цели-
ком протащили через печь для обжига кирпича. Полотенца дымились.
- Не волнуйся, - говорил он, держа ее на руках и покачивая. - Чар-
ли, не волнуйся, все будет хорошо, все устроится, обещаю.
- Хочу к маме, - всхлипывала Чарли.
Энди кивнул. Он тоже хотел к Вики. Он прижал Чарли к себе и почувс-
твовал запах озона, каленого фарфора, тлеющих полотенец мотеля "Бест
вестерн". Чарли чуть не сожгла их обоих.
- Все будет нормально, - сказал Энди, покачивая Чарли. Он не осо-
бенно сам тому верил, но это звучало как своего рода литания; как зау-
нывное чтение псалтыря; это был голос взрослого, склонившегося над
темным колодцем десятилетий и подбадривающего испуганного ребенка на
его дне; это были слова, которые родители говорят, когда у детей
что-то не ладится; это был слабый свет ночника, который не мог прог-
нать чудище из шкафа, но всетаки удерживал его на каком-то расстоянии;
это был бессильный голос, но он должен был звучать.
- Все будет нормально, - говорил он ей, не особенно сам тому веря и
зная, как знает в глубине души всякий взрослый, что в действительнос-
ти-то ничего никогда не бывает до конца нормально. - Все будет нор-
мально.
Энди плакал. Он не мог сдержаться. Слезы лились потоком, и он изо
всех сил прижимал к себе дочку.
- Чарли, клянусь, все как-нибудь образуется.
* * *
Зима в Ташморе как будто оправдала призрачную надежду, за которую
он с отчаяния ухватился тогда, в мотеле "Грезы".
Не то чтобы все было совсем безоблачно. Схватив после рождества
простуду, Чарли сопливилась до самого апреля. У нее даже начинался
сильный жар. Энди давал ей по полтаблетки аспирина и уже решил, что
если к исходу третьего дня температуру не удастся сбить, он понесет ее
через озеро в Брэдфорд к врачу, чем бы это ни грозило. Но жар прошел,
хотя простуда досаждала ей еще долго. В марте Энди угораздило обморо-
зиться, а перед тем он чуть не спалил дом, переложив в печку дров, -
ударили морозы, дико завывал ветер, и среди ночи Чарли, на этот раз
именно Чарли, первой почувствовала во сне, как раскалился воздух.
Четырнадцатого декабря они отпраздновали его день рождения, а двад-
цать четвертого марта - день рождения Чарли. Ей исполнилось восемь
лет, и порой Энди ловил себя на том, что не узнает собственной дочери.
Куда делась маленькая девочка, не достававшая ему до локтя? Волосы у
нее отросли, и она теперь заплетала их, чтобы они не лезли в глаза.
Будущая красотка. Даже припухший нос ее не портил.
Они остались без машины. "Виллис" Ирва Мэндерса превратился в глыбу
льда еще в январе - Энди подозревал, что полетел блок цилиндров. Изо
дня в день, больше для порядка, он запускал мотор, прекрасно сознавая,
что после Нового года ни на каких колесах из дедовых владений им не
выбраться. Снегу намело выше колена, он лежал девственно-нетронутый,
если не считать следов белки, бурундуков, постоянного гостя енота или
случайного оленя - нюх безошибочно приводил их к мусорному баку.
В сарайчике за домом нашлись допотопные широкие лыжи, целых три па-
ры, но ни одна не подошла Чарли. Оно и к лучшему. Дома спокойнее. Бог
с ним, с насморком, но по крайней мере можно не бояться температуры.
Под верстаком, на котором Грэнтер, орудуя фуганком, когда-то делал
