СТИВЕН КИНГ
НЕСУЩАЯ ОГОНЬ
НЬЮ-ЙОРК - ОЛБАНИ
- Папочка, я устала, - глотая слезы, сказала маленькая девочка в
красных брючках и зеленой блузке. - Давай отдохнем!
- Еще нельзя, малышка.
Крупный, широкоплечий мужчина в поношенном и измятом вельветовом
пиджаке и гладких коричневых диагоналевых брюках и девочка, держась за
руки, быстро шли по Третьей авеню в НьюЙорке, почти бежали. Он огля-
нулся, зеленая машина по-прежнему медленно двигалась вдоль бровки тро-
туара.
- Пожалуйста, папочка. Прошу тебя.
Он вдруг увидел, какое у нее бледное лицо. Под глазами - темные
круги. Он поднял ее и взял на руки, надолго ли его хватит? Чарли уже
не пушинка, а он тоже устал.
Было пять тридцать пополудни, и Третья авеню кишела народом.
У него устала рука, он пересадил Чарли на другую. Быстро оглянулся-
зеленая машина по-прежнему следовала за ними на расстоянии в полквар-
тала. Двое на переднем сиденье, третий, наверное, сзади.
КУДА ЖЕ МНЕ ТЕПЕРЬ?
Ответа на вопрос у него не было. От усталости и страха мысли пута-
лись. Знали, когда его подловить, сукины дети, знали, что делают. У
него было одно желание - присесть на грязную кромку тротуара, выпла-
кать отчаяние и страх. Но это не ответ. Ведь взрослый он. Ему следова-
ло думать за них обоих.
Он оглянулся - зеленая машина приблизилась; спина и ладони у него
еще больше взмокли. Если они знают, если они действительно знают, как
мало энергии в нем осталось, могут попробовать схватить его прямо
здесь, несмотря на толпы людей вокруг.
В Нью-Йорке, если несчастье не с тобой, а с кем-то другим, у тебя
появляется какая-то странная слепота. "Наверно, они читали мое досье",
- в отчаянии думал Энди. Если да, тогда - конец, остается только кри-
чать. Когда у Энди заводились кое-какие деньги, странные вещи с ним
как будто переставали происходить. Те странные вещи, которые их инте-
ресовали.
НЕ ОСТАНАВЛИВАЙСЯ, ИДИ.
СЛУШАЮСЬ, БОСС. ТАК ТОЧНО, БОСС. КУДА?
В полдень он оказался в банке - сработал его радар: снова это
странное ощущение их дыхания за спиной. Денег, которые были у него в
Нью-Йоркском банке, хватило бы им с Чарли на какое-то время. И вдруг -
как странно - у Энди Макги не оказалось на текущем счету никаких сбе-
режений. Осталась только бесполезная чековая книжка. Все, что было,
будто растворилось в воздухе. И тогда он понял, что они действительно
выбрали именно этот момент для удара. Неужели все это решилось всего
пять или шесть часов назад?
Но, может, немного энергии все же осталось. Совсем чутьчуть. Почти
неделя прошла с того дня, когда слушатель курса "Поверь в себя" с на-
вязчивой идеей самоубийства пришел на очередное вечернее занятие в
четверг и начал с устрашающим спокойствием толковать о том, как покон-
чил с собой Хемингуэй. А на выходе Энди, как бы невзначай обняв за
плечи человека, охваченного идеей самоубийства, мысленно дал ему по-
сыл. Теперь же он с горечью думал, стоило ли это делать. Ибо, похоже,
именно ему и Чарли придется расплачиваться. Он надеялся, хоть...
Нет. Отогнал мысль прочь, испугавшись, почувствовав отвращение к
себе. Не следует н и к о м у желать плохого.
Ну хоть чуточку, молил он. Всего-то, боже, лишь малую малость. Лишь
столько, чтобы вместе с Чарли выбраться из этого переплета.
И, о боже, как ему пришлось бы расплачиваться... К тому же в тече-
ние месяца после этого он практически бездействовал бы подобно радио с
перегоревшей лампой. Может, в течение шести недель. А может, и в самом
деле был бы мертв: бесполезный мозг сочился бы из ушей. А что же тогда
было бы с Чарли?
Они шли по Семнадцатой улице, впереди светофор переключился на
красный свет. Поток машин двигался по поперечной авеню, на перекрестке
скапливались пешеходы. Внезапно он осознал, что именно здесь люди из
зеленой машины могут схватить их. Живыми, если сумеют, конечно, но ес-
ли запахнет жареным... им ведь, вероятно, рассказали и о Чарли.
МОЖЕТ, ОНИ И НЕ ХОТЯТ ОСТАВИТЬ НАС ЖИВЫМИ. РЕШИЛИ ПРОСТО СОХРАНИТЬ
СТАТУС КВО. КАК ВЫ ПОСТУПАЕТЕ С НЕРЕШАЕМЫМ УРАВНЕНИЕМ? СТИРАЕТЕ ЕГО С
ДОСКИ.
Нож в спину, револьвер с глушителем, а может, что-нибудь и еще бо-
лее хитрое - капля редкого яда на конце иглы. Конвульсии на углу
Третьей и Семнадцатой. Инспектор, у этого человека, похоже, сердечный
приступ.
Ему необходимо попытаться собрать оставшуюся в нем малость энергии.
Другого выхода просто нет.
Они дошли до стоявших на перекрестке пешеходов. На противоположной
стороне горели и казались вечными слова "не переходить". Он оглянулся.
Зеленая машина остановилась. Дверца открылась, и из машины вылезли
двое в строгих костюмах. Они были молоды и гладко выбриты. Выглядели
значительно свежее, чем Энди Макги.
Он попытался протолкнуться через толпу, судорожно ища глазами сво-
бодное такси.
- Эй, ты...
- Бога ради, парень!
- Осторожно, мистер, вы наступили на мою собачку...
- Извините... извините... - в отчаянии повторял Энди. Он искал так-
си. Но его не было. В любое другое время улица была бы набита ими. Он
чувствовал, что люди из зеленой машины приближаются к ним, готовые
схватить его и Чарли, забрать их бог знает куда, в Контору, к черту на
рога или сделать что-нибудь еще похуже...
Чарли положила голову ему на плечо и зевнула. Энди увидел пустое
такси.
- Такси! Такси! - закричал он, размахивая изо всех сил свободной
рукой.
Те двое, сзади, отбросив всякое притворство, побежали. Такси подъ-
ехало.
- Стой! - закричал один из них. - Полиция! Полиция!
Женщина где-то сзади вскрикнула, и толпа начала рассыпаться. Энди
открыл заднюю дверцу такси и подсадил Чарли. Затем нырнул сам.
- Ла Гардия, жмите, - сказал он.
- Стой, такси. Полиция!
Таксист повернул голову на голос, но Энди дал мысленный посыл -
совсем небольшой. Боль кинжалом пронзила ему голову и тут же отпусти-
ла, оставив несильное ощущение, подобно утренней ноющей боли - так бы-
вает, когда отлежишь шею.
- Они, думаю, гонятся вон за тем черным в клетчатой кепке, - сказал
он таксисту.
- Точно, - сказал водитель и спокойно отъехал от бровки, двинувшись
по Восточной Семнадцатой.
Энди оглянулся. Двое одиноко стояли на бровке тротуара. Остальные
пешеходы явно чурались их. Один из тех двоих снял с пояса радиотеле-
фон, заговорил. Затем они исчезли.
- А тот черный, - сказал водитель, - что он сделал? Думаете, граба-
нул винный магазин или чего еще?..
- Не знаю, - сказал Энди, пытаясь сообразить, как поступать дальше,
как постараться выжать из этого таксиста большую пользу с наименьшей
затратой энергии. Заметили ли они номер такси? Следует исходить из то-
го, что заметили. Но они не захотят обращаться к полиции города или
штата и по крайней мере какое-то время будут в замешательстве.
- Все они куча отребья, эти черные в городе, - сказал таксист. - Не
говорите, сам скажу.
Чарли засыпала. Энди снял вельветовый пиджак, свернул подложил ей
под голову. Перед ним забрезжила слабая надежда. Если он правильно
сыграет - дело может выгореть. Хозяйка Судьба послала ему слабака (не
в обиду ему будь сказано). Он был из тех, кого, казалось, особенно
легко подталкивать по нужной дорожке, - белый (азиаты по какой-то при-
чине самые неподдающиеся), достаточно молодой (старые почти невоспри-
имчивы) и среднего умственного уровня (умным давать мысленный посыл
легче всего, глупым - труднее, а умственно отсталым - невозможно).
- Я передумал, - сказал Энди. - Отвезите нас, пожалуйста, до Олба-
ни.
- К у д а? - Водитель уставился на него в зеркало заднего вида. -
Дружище, я не могу везти до Олбани, вы в своем уме?
Энди вытащил бумажник, в котором лежала однодолларовая купюра. Он
благодарил бога, что такси - не с пуленепробиваемой перегородкой, ме-
шающей общаться с водителем и имеющей лишь отверстие для расчетов. Не-
посредственный контакт всегда способствует даче мысленного посыла. Бы-
ла ли в этом какая-то психологическая загадка или нет, сейчас не имело
значения.
- Даю пятисотдолларовую, - сказал спокойно Энди. - Отвезите нас с
дочкой в Олбани. Хорошо?
- Пять сотен! О, господи!
Энди вложил банкноту в руку таксиста, и когда тот опустил взгляд,
Энди изо всей силы дал посыл. На какое-то мгновение его охватил страх,
что ничего не выйдет, что просто ничего не осталось, что он истратил
остаток энергии, заставив водителя увидеть несуществовавшего черноко-
жего в клетчатой кепке.
Затем наступило это ощущение - как всегда сопровождаемое острой,
словно удар стального кинжала, болью. В то же мгновение он почувство-
вал тяжесть в желудке и резкий спазм кишечника. Он неуверенно поднес
руку к лицу, понимая, что сейчас наступит рвота или смерть. В этот
краткий миг он предпочел бы умереть, как случалось всегда, когда он
перенапрягался: прощальные слова НАПРЯГАЙТЕСЬ, НО НЕ ПЕРЕНАПРЯГАЙТЕСЬ
какого-то давным-давно слышанного диск-жокея болезненно отзывались в
его голове. Если бы в такую минуту кто-нибудь вложил ему в руку ре-
вольвер...
Затем он взглянул на Чарли, спящую Чарли, Чарли, поверившую, что он
вызволит их из этой передряги, как он вызволял из всех прочих, Чарли,
уверенную, что, когда она проснется, он будет рядом. Да, из всех пе-
редряг - только на самом-то деле все они есть одна и та же чертова пе-
редряга - он и Чарли просто снова бегут. Безысходность приводила в от-
чаяние.
Голова ныть не переставала. Боль будет нарастать, нарастать, пока
не превратится в давящий груз, с каждым ударом пульса пронзая острием
голову и шею. Яркие вспышки заставят глаза беспомощно слезиться, и
внутрь головы полетят огненные стрелы. Нос заложит, и ему придется ды-
шать ртом. В висках словно дрель заработает. Небольшие шумы усилятся,
обычные шумы станут похожи на грохот отбойных молотков, а громкий шум
станет невыносимым. Головная боль будет нарастать до тех пор, пока не
наступит ощущение, что его череп трещит в щипцах инквизитора. Такая
боль продержится часов шесть или восемь, а может, и десять. На сей раз
он не знал - сколько. Он никогда не давал посыла такой силы, зная, что
энергия почти иссякла. И пока голова будет разламываться, он почти
беспомощен. Чарли придется заботиться о нем. Слава богу, она это уже
делала... но тогда им везло. Сколько раз может повезти?
- Э, мистер, не знаю... Это означало: он опасается нарушить закон.
- Наша сделка состоится, если только не скажете моей малышке, -
сказал Энди. - Две последние недели она провела со мной. Должен вер-
нуть ее матери к завтрашнему утру.
- Права на посещение, - сказал таксист. - Я про них все знаю.
- Видите ли, я должен был ее привезти на самолете.
- В Олбани? Самолетом компании "Озарк", да?
- Правильно. Ну, тут дело в том, что я смертельно боюсь летать.
Знаю, звучит идиотски, но это так. Обычно я ее привожу на автомашине,
но на сей раз моя бывшая жена полезла в бутылку и... Не знаю. - По
правде говоря, Энди не боялся летать. Он выдумал эту историю тут же,
на месте, и теперь деваться было некуда. Сказалось полное истощение.
- Я высажу вас в старом аэропорту Олбани, и мама будет думать, буд-
то вы прилетели, правильно?
- Точно. - Голова его раскалывалась.
- К тому же, насколько знает мама, вы не смельчак-чак-чак, я прав?
- Да. - Чак-чак-чак? Что бы это значило? Боль становилась невыноси-
мой.
- Пять сотенных, чтобы не лететь на самолете, - задумчиво повторял
водитель.
- Мне не жалко, - сказал Энди и сделал еще одно последнее маленькое
усилие. Очень спокойно, говоря почти что в ухо таксисту, добавил: - И
вы не пожалеете.
- Слушайте, - сказал водитель сонным голосом. - Я не отказываюсь от
пяти сотен долларов. Не говорите, сам скажу.
- Хорошо, - сказал Энди и откинулся на сиденье. Таксист был дово-
