- Ну уж вы-то, во всяком случае, не бог, - заметил Кэп. Рэйнберд
усмехнулся.
- Ну да, дьявол, я понимаю. Вот что я вам скажу: если бы я всерьез
охотился за своей смертью, я бы ее давно нашел. Может, я играл с ней,
как кот с мышью? Только я не собираюсь угробить вас, Кэп, или Контору,
или американскую контрразведку. Слава богу, не вчера родился. Просто
мне нужна это девочка. А вам наверняка понадоблюсь я. Мне может ока-
заться по силам то, перед чем спасуют все наркотики Хокстеттера.
- А дальше что?
- Когда мы закроем "дело Макги", Управление по переосвоению земных
недр прекратит свое существование. Ваш Нофтцигер сможет сменить все
шифры в машине. А мы с вами, Кэп, слетаем в Аризону. Пообедаем в
Флэгстаффе, в моем любимом ресторане, потом пешком пройдемся ко мне и
за домом, в пустыне, запалим костер, на котором поджарим шашлычок из
разных бумаг, фотографий и магнитофонных пленок. Если захотите, я даже
покажу вам свою коллекцию обуви. Кэп думал. Рэйнберд не торопил его с
ответом. Наконец Кэп сказал:
- Хокстеттер и его коллеги считают, что может уйти года два на то,
чтобы девчонка сломалась. Все будет зависеть от того, насколько силен
в ней защитный императив.
- А вам больше четырех-шести месяцев не продержаться. Кэп неопреде-
ленно повел плечами.
Указательным пальцем Рэйнберд свернул нос на сторону, скособочился
и стал похож на страшилу из сказки.
- Ничего, Кэп, постараемся, чтобы вы подольше продержались в седле.
Мы с вами повязаны, много чего нам довелось вместе похоронить - и в
переносном смысле и в прямом. А насчет двух лет он загнул. Мы свое
возьмем, и вы и я.
Кэп обдумывал. Он чувствовал себя старым и усталым, а главное -
беспомощным.
- Похоже, вы своего добились, - сказал он.
- Отлично, - мгновенно отреагировал Рэйнберд. - Что если я буду
приходить к ней как уборщик? Человек, далекий от вашей братии. Это для
нее важно. И, конечно же, она никогда не узнает, что стрелял я. Стоит
ли рисковать? Так рисковать?
- К чему все это? - спросил Кэп после долгой паузы. - К чему эти
безумные ходы?
- Безумные? - невозмутимо переспросил Рэйнберд. Он встал, чтобы
взять одну из фотографий со стола у Кэпа. Это была та фотография, где
смеющаяся Чарли съезжала на картонке с ледяной горы. - Все мы, Кэп,
запасаем на зиму орехи и всякую, всячину, работа такая. Гувер это де-
лал. И все шефы ЦРУ. Да и вы тоже, не то сидели бы уже на пенсии. Я
начал обеспечивать прикрытие своим тылам задолго до рождения Чарлин
Макги.
- Но зачем вам девчонка?
Рэйнберд долго не отвечал. Он смотрел на фотографию внимательно,
почти любовно. Он погладил ее.
- Она очень красивая, - сказал он. - И совсем юная. Но в ней зало-
жен этот ваш фактор-зет. Дар богов. Мы с ней сойдемся. - Взгляд его
затуманился. - Сойдемся, и очень коротко.
В ЗАПАДНЕ
Двадцать седьмого марта Энди Макги внезапно решил, что дальше, ос-
таваться в Ташморе им нельзя. Пошла третья неделя с тех пор, как он
отправил письма, - и ни ответа, ни привета. Это безмолвие, окружавшее
владения Грэнтера, действовало ему на нервы. Да, конечно, во всех шес-
ти случаях его могли принять за чокнутого... но что-то он в это не ве-
рил.
Верил он в другое, в то, что подсказывало ему шестое чувство: его
письма каким-то образом попали не по адресу. А это значило, что им из-
вестно, где скрываются он и Чарли. - Мы уходим, - сказал он дочери. -
Давай собираться. Она посмотрела на него - этот ее пристальный, немно-
го испуганный взгляд - и ничего не сказала. Не спросила, куда они те-
перь и что будут делать, и от этого ему еще больше стало не по себе. В
одном из стенных шкафов нашлись два стареньких чемодана в наклейках от
былых путешествий - Гранд-Рапидс, Ниагарский водопад, Майами Бич, и
они сложили в них самое необходимое.
В окна било ослепительно яркое утреннее солнце. Водостоки захлебы-
вались талой водой. Прошлой ночью он почти не спал, слушал, как вскры-
вается лед с запредельно-высоким загадочным звуком, побуревший, раска-
лывается и медленно движется к горловине озера, откуда течет на восток
через Нью-Гэмпшир и весь Мэн славная Хэнкокривер, делаясь чем дальше,
тем грязнее и зловоннее, пока ее, на глазах разлагающуюся, с шумом не
вырвет в Атлантику. Звук был такой, словно долго звенел хрусталь или
вели и вели скрипичным смычком на самой высокой ноте - бесконечно про-
тяжное ззи-и-и-и-инн, задевавшее нервные окончания и заставлявшее их
согласно вибрировать. Он никогда раньше не бывал в здешних местах во
время ледохода и сомневался, что когда-нибудь вновь захочет побывать.
Слышалось нечто потустороннее в этом звуке, отражавшемся от вечнозеле-
ных окрестных холмов - приземистой выщербленной чащи.
Он почувствовал - опять они подкрадываются, точно силуэт монстра из
повторяющегося ночного кошмара. На следующий день после дня рождения
Чарли, телепаясь в очередной раз на неудобных дедовых лыжах, он натк-
нулся на следы сапог, что вели к высокой сосне. Возле сосны человек
снял их и воткнул задниками в снег, оставив две вмятины. Особенно на-
топтано было в месте, где он снова надел свои сапоги (или "мокросту-
пы", по терминологии Грэнтера, почему-то питавшего к ним странную неп-
риязнь). Под деревом Энди нашел шесть окурков с надписью "Вэнтедж" и
смятый желтый коробок из-под кодаковской цветной пленки. Встревоженный
не на шутку, он сбросил лыжи и полез на дерево. Где-то на середине он
вдруг замер: прямо перед ним, на расстоянии мили, виднелся домик Грэн-
тера. Отсюда он казался маленьким и необитаемым. Но если телеобъекти-
вом... Он ни слова не сказал дочери о своей находке. Вот и упакованы
чемоданы. А Чарли все молчит, словно обвиняет его. Наконец он не вы-
держал:
- Доедем на попутке до Берлина, а там сядем на автобус - и в
Нью-Йорк. И сразу в редакцию "Таймс"...
- Но ведь ты написал им, папа.
- Они могли не получить мое письмо, малыш. Секунду-другую она молча
смотрела на него.
- Ты думаешь, они его перехватили?
- Ну что ты, я... - Он не нашелся, что ответить, и сказал просто: -
Не знаю.
Чарли молча опустилась на корточки, закрыла чемодан и принялась во-
евать с защелками, которые никак не желали подчиняться.
- Я тебе помогу, малыш.
- Я сама! - закричала она и расплакалась.
- Ну что ты, Чарленок, - начал он ее успокаивать. - Не надо, малыш-
ка. Скоро все это кончится.
- Неправда. - Слезы пуще прежнего хлынули из глаз. - Никогда... ни-
когда это не кончится!
Их было двенадцать человек. Они окружили дом Грэнтера Макти еще
прошлой ночью. Каждый занял свою позицию. На них были маскхалаты в бе-
ло-зеленых разводах. Ни одному из них не довелось пережить потрясение
на ферме Мэндерсов, и ни один не имел при себе оружия, за исключением
Джона Рэйнберда, у которого была винтовка, и Дона Джулза, прихвативше-
го пистолет 22-го калибра.
- Мне не нужны паникеры, - сказал Рэйнберд Кэпу. - После предыдущей
операции Джеймисон до сих пор ходит так, будто у него полные штаны.
И никакого оружия, заявил он. Не хватает только, чтобы все кончи-
лось двумя трупами. Он сам отобрал агентов и поручил Дону Джулзу взять
на себя Энди. Джулзу было за тридцать; это был коренастый и молчаливый
тугодум. Свое дело он знал. Рэйнберд не раз брал его с собой и имел
возможность в этом убедиться. Молчальник действовал быстро и четко. В
критические моменты он не путался под ногами.
- В течение дня Макги обязательно выйдет проветриться, - сказал
Рэйнберд на коротком инструктаже. - Скорее всего, девочка тоже, но
Макги обязательно. Если он выходит один, я его снимаю одним выстрелом,
а Джулз быстро и без шума оттаскивает в сторону. То же самое, если де-
вочка выходит одна. Если они выходят вдвоем, я беру девочку, Джулз бе-
рет Макги. Вы все только на подхвате, ясно? - Здоровый глаз Рэйнберда
слепил их, как фара. - На всякий пожарный. Конечно, если дойдет до по-
жара, вы все рванете к озеру тушить самих себя. Вас берут на тот слу-
чай, один из ста, когда вы сможете пригодиться. И, конечно, чтобы зас-
видетельствовать, как я сел в калошу... если я сяду. Шутку встретили
жиденькими смешками. Рэйнберд предостерегающе поднял палец.
- Но если один из вас чихнет не вовремя и спугнет их, я лично поза-
бочусь, чтобы он сдох на дне ямы в самых диких джунглях Южной Америки.
Вы знаете, я слов на ветер не бросаю. Итак, в этом спектакле вы на
подхвате. Запомните.
Позднее, когда все собрались прорепетировать "в декорациях" - тако-
выми послужил богом забытый мотель в Сент-Джонсбери, Рэйнберд отвел в
сторону Дона Джулза.
- Ты читал досье на Макги, - сказал он.
Джулз курил "Кэмел".
- Читал.
- Ты понял, что значит мысленное внушение?
- Понял.
- Понял, что произошло с двумя нашими в Огайо? Когда они пытались
увезти его дочь?
- Я видел Джорджа Уэринга в деле, - невозмутимо ответил Джулз. - У
него вода сама закипала, хоть чай заваривай.
- Этот может выкинуть что-нибудь необычное. Я просто хочу внести
ясность. Сделать все надо молниеносно.
- Сделаем.
- Учти, он всю зиму копил силы. Если он успеет послать импульс,
считай, тихая палата на ближайшие три года тебе обеспечена. Объявишь
себя птичкой или там репой...
- Ладно.
- Что ладно?
- Сделаем, Джон. Не бери в голову.
- Они могут выйти вдвоем, - настойчиво продолжал Рэйнберд. - Они
тебя не увидят, ты будешь сбоку от крыльца. Подожди, пока я сниму де-
вочку. Отец бросится к ней. Ты зайдешь со спины. Целься в шею.
- Ясно.
- Смотри не промажь!
Джулз едва заметно улыбнулся и сделал затяжку.
- Не промажу.
Чемоданы стояли наготове. Чарли надела парку поверх лыжного комби-
незона. Энди застегнул молнию на куртке, взял чемоданы. На душе было
скверно. Что-то свербило. Холодок предвидения.
- Ты тоже чувствуешь? - спросила Чарли. Ее личико было бледным, ни-
чего не выражающим. Энди через силу кивнул.
- Что же делать, папа?
- Будем надеяться, что мы почувствовали опасность раньше времени, -
ответил он, хотя так не думал. - Что нам еще остается?
- Что нам еще остается? - отозвалась она эхом. Она подошла к нему и
привстала на цыпочки, чтобы он взял ее на руки; он и забыл, когда та-
кое было в последний раз... года два назад, не меньше. Как же бежит
время, как быстро растут наши дети, прямо на глазах, устрашающе быст-
ро.
Он поставил чемоданы, поднял ее, прижал к себе. Она поцеловала его
в щеку и тоже прижалась.
- Ну что, ты готова? - спросил он, опуская ее на пол.
- Готова, - сникла Чарли. Глаза у нее были на мокром месте. - Па-
па... я не стану ничего зажигать. Даже если они не дадут нам уйти.
- Ну что ж, - сказал он, - и не надо. Я все понимаю, Чарленок.
- Папа... я люблю тебя.
Он кивнул.
- Я тебя тоже люблю, малыш.
Энди распахнул дверь. В первую секунду свет ослепил его. Но потом
глаза попривыкли, и все стало на свои места: утро, солнце, тающий
снег. Справа пронзительно голубели рваные лоскуты воды среди льдин
Ташморского озера. Перед ними стеной стояли сосны. Сквозь просвет едва
виднелся ближайший дом с зеленой кровлей, освободившейся наконец от
снега.
Лес затаился, и Энди ощутил новый прилив беспокойства. Каждое утро,
с тех пор как началась оттепель, их встречала трелью какая-то пичуга -
где она сегодня? Не слыхать... одна капель звенит. Господи, ну что
стоило Грэнтеру протянуть телефонный кабель! Энди чуть не выкрикнул
что было мочи: Кто здесь? Но он сдержался - и без того Чарли напугана.
- Вроде все в порядке, - сказал он вслух. - Они до нас еще не доб-
рались... если вообще хотят добраться.
- Вот и хорошо, - произнесла она бесцветным голосом.
- Тогда пришпорим лошадок, малыш - сказал Энди и в сотый раз поду-
мал: А что нам остается? И еще подумал о том, как же он их ненавидит.
