вибрацию и новое значение что у меня теперь есть, по поводу всего что
происходит со всеми постоянно повсюду и чтоб они не волновались, никто
так не гадок как ты думаешь или - цветной парень на вертящемся стульчи-
ке, и у нас с ним вышел долгий путаный разговор и он очень не хотел, я
помню, смотреть мне в глаза и действительно слушать что я говорила." -
"Но что же ты говорила?" - "Так это же все теперь забыто - что-то такое
простое и типа того чего никогда не ожидаешь вон как те тоннели или ста-
рушка и я зависшая на улицах и направлениях - но парень хотел со мною
это сделать, я видела как он расстегнул молнию но ему вдруг стало стыд-
но, я стояла спиной и видела в стекле." (В белых плоскостях гаражностен-
ного утра, фантом человека и девушка стоящая спиной тяжело осевшая наб-
людая в окне которое отражает не только черного странного робкого чело-
века тайно уставившегося но и всю контору, кресло, сейф, промозглые бе-
тонные задние интерьеры гаража и тускло полированные авто, хвастающие
также несмытыми пылинками наляпанными вчерашним вечерним дождиком и
сквозь стекло черездорожный бессмертный балкон многоквартирного дома с
деревянными лоджиями где внезапно она увидала троих чернокожих детишек в
странном наряде махавших руками но не кричавших негру четырьмя этажами
ниже в робе значит очевидно работавшему в Пасху, который тоже махал им
идя в собственном странном направлении которое вдруг пересеклось с мед-
ленным направлением выбранным двумя мужчинами, двумя обычными мужиками в
шляпах, в пальто но несшими один бутылку, другой мальчика лет трех, вот
остановившимися чтобы затем поднять бутылку Четырехзвездочного Калифор-
нийского Шерри и выпить пока фрискинский дополуденный всеутреннесолнеч-
ный ветер трепал им трагические пальто на ону сторону, мальчишка ревел,
их тени на улице как тени чаек цвета выделанных вруч-ную итальянских си-
гар в глубоких бурых лавках на Колумбусе и Пасифике, вот проезд кадилла-
ка с акульими плавниками на второй скорости по направлению к домам на
вершине холма с видом на бухту и какой-то пахучий визит родственников
привезших с собою газеты с комиксами, новости про престарелых тетушек,
конфетки для какого-нибудь несчастного мальчугана ждущего когда же нако-
нец закончится это воскресенье, когда солнце перестанет литься сквозь
жалюзи застекленных дверей и растения в кадках перестанут от него выго-
рать а лучше пойдет дождик и снова понедельник и радость закоулка с де-
ревянными заборами где не далее как вчера ночью бедняжка Марду чуть не
потерялась.) - "Что сделал цветной парень?" - "Он снова застегнулся, он
боялся на меня взглянуть, он отвернулся, было странно он застыдился и
сел - мне это напомнило к тому же когда я была маленькой в Окленде и
этот человек посылал нас в магазин и давал нам монетки потом распахивал
свой купальный халат и показывал нам себя." - "Негр?" - "Угу, у нас
по-соседству где я жила - я помню никогда там не оставалась а подружка
моя оставалась и я думаю один раз даже с ним сделала что-то." - "Как ты
поступила с парнем на вертящемся стульчике?" - "Ну, я типа выбралась от-
туда и стоял прекрасный день, Пасха, чувак." - "Бож-же, Пасха а я-то сам
где был?" - "Мягкое солнышко, цветы и вот я шла вниз по улице и думала
"Зачем я позволяла себе чтобы мне было скучно в прошлом вообще" и чтобы
компенсироваться за это улетала или напивалась или буйства или всякие
трюки что бывают у людей поскольку они хотят чего угодно но только не
безмятежного понимания всего лишь того что есть, чего в конце концов так
много, и обдумывая вроде как сердитые социальные сделки, - типа рассер-
женного - оттяга - как типа ссориться из-за социальных проблем и моей
расовой проблемы, это значило так мало и я чувствовала такую клевую уве-
ренность а золото утра ускользнуло бы рано или поздно и уже начало - я
могла бы сделать всю свою жизнь вот такой как это утро одной лишь силой
чистого понимания и желания жить и продолжать идти, Боже это все было
прекраснейшей вещью что когда-либо случалась со мной по-своему - но все
это было таким зловещим." - Кончилось когда она добралась домой в дом
своей сестры в Окленде и те на нее взъярились все равно но она послала
их и делала странные вещи; она заметила например сложную проводку кото-
рую ее старшая сестра протянула чтобы подсоединить телевизор и радио к
кухонной розетке в ветхой деревянной надстройке над их коттеджем около
Седьмой и Пайна железнодорожное прокопченное дерево и чудовищные веранды
типа трухи трущоб-нахаловок, не двор а участочек со щебенкой и почернев-
шими палками где бродяги токайствовали прошлой ночью перед тем как пере-
ходить грузовую площадку скотобоен к главной линии на Трэйси сквозь об-
ширный бесконечный невозможный Бруклин-Окленд полный телефонных столбов
и всякого хлама и субботними вечерами дикие негритянские бары полные
блядей а мексиканцы йя-йякают в своих собственных салунах и патрульная
машина крейсирующая по длинному печальному проспекту усеянному пьющими и
блеском битых бутылок (теперь в деревянном домишке где ее вырастили в
ужасе Марду сидит на корточках у стены глядя на провода в полутьме и
слышит как сама же говорит и не понимает зачем она это говорит если не
считать того что это должно быть произнесено, должно выйти наружу, пос-
кольку тем же самым днем только раньше в своих скитаниях она наконец
выбралась на дикую Третью Улицу между шеренг надрызгивавшихся пьянчуг и
кровавых пьющих индейцев в хайратниках выкатывавшихся из переулков и с
киношкой за 10 центов с тремя фильмами в программе и маленькими детишка-
ми трущобных ночлежек бегавшими по мостовой и ломбардами и музыкальными
автоматами негритянских распивочных и она стояла в свете дремотного
солнца вдруг вслушиваясь в боп будто в первый раз а тот лился, намерение
музыкантов и их труб и инструментов внезапно мистическая общность выра-
жающая себя волнами типа зловещих и вновь электричество но вопящее от
осязаемой живучести непосредственное слово из вибрации, взаимообмены ут-
верждения, уровни волнующихся намеков, улыбка в звуке, тот же живой эки-
вок в том как ее сестра расположила те провода извивающиеся перепутанные
и преисполненные намерения, выглядевшие невинно но на самом-то деле под
личиной обыденной жизни совершенно по уговору тошнотворная пасть почти
усмехающиеся змеи электричества целенаправленно помещенные которых она
видела весь день и слышала в музыке и увидела теперь в проводах), "Что
ты пытаешься сделать в самом деле убить меня током?" по этому сестры по-
няли что что-то действительно не так, хуже чем младшая из сестер Фокс
которая была алкоголичкой и устраивала тарарам на улице и арестовывалась
регулярно полицией нравов, что-то безымянно кошмарно зияюще не так, "Она
курит дурь, она якшается со всякими странными бородатыми парнями в Горо-
де." - Они позвонили в полицию и Марду забрали в больницу - уже осозна-
вая: "Боже, я видела как ужасно то что на самом деле происходило и гото-
во было произойти со мной и чувак я извлеклась из этого быстро, и разго-
варивала здраво со всеми с кем возможно и все делала правильно, они вы-
пустили меня через 48 часов - со мною были еще женщины, мы выглядывали в
окна и то что они говорили, из-за этого я поняла драгоценность того как
в самом деле выберешься наружу из этих проклятых халатов и наружу оттуда
вообще на улицу, солнце, мы видели пароходы, наружу и СВОБОДНО чувак
бродить, как замечательно это в самом деле и как мы никогда этого не це-
ним угрюмо внутри собственных забот и шкур, как дураки на самом деле,
или слепые испорченные презренные детки надувшиеся из-за того что... им
не дают... всех... конфет... которых им хочется, поэтому я поговорила с
докторами и рассказала им..." "И тебе негде было остановиться, где вся
твоя одежда?" - "Разбросана повсюду - по всему Пляжу - мне надо было
что-то сделать - они мне позволили пожить здесь, одни мои друзья, на ле-
то. Мне придется выметаться в октябре." - "В Переулке?" - "Ага." - "Ми-
лая давай ты и я - хочешь поехать со мной в Мексику?" - "Да!" - "Если я
поеду в Мексику? то есть, если я раздобуду денег? хоть у меня сейчас и
есть сто восемьдесят и мы в самом деле действительно могли бы поехать
хоть завтра и у нас бы получилось - как индейцы - в смысле задешево и
жить в деревне или в трущобах." - "Да - было б так славно свалить сей-
час." - "Но мы могли бы или должны бы на самом деле подождать пока я не
получу - я должен получить пять сотен понимаешь - и - " (и вот тогда-то
я мог бы умыкнуть ее на груди своей жизни) - она говорила "Я действи-
тельно не хочу больше ничего общего с Пляжем или с кем-либо из этой бан-
ды, чувак, вот почему - наверное я заговорила или согласилась слишком
рано, ты кажется уже не так уверен" (смеясь увидев как я все взвешиваю).
- "Но я лишь обдумываю практические проблемы." - "Тем не менее если б я
сказала "может быть" спорим - уууу как хорошо," целуя меня - серый день,
красный свет лампочки, я никогда не слыхал подобной истории от подобной
души кроме тех великих людей которых знавал в юности, великих героев
Америки с которыми мы были корешами, с которыми я искал вместе приключе-
ний и садился в тюрьму и кого знал рваными рассветами, мальчишек битых
на бордюрах узревших символы в переполненной канаве, Рембо и Верленов
Америки с Таймс-Сквер, пацанов - ни одна девчонка ни разу не тронула ме-
ня историей духовного страдания и столь прекрасно виднелась душа ее лу-
чистая как ангел скитающийся по преисподней а преисподняя те же самые
улицы по которым шлялся и я сам наблюдая, ища кого-то как она и никогда
и не мечтая о тьме и тайне и неизбежности нашей встречи в вечности, гро-
мадность ее лица сейчас словно внезапная голова Тигра на плакате поодаль
на дощатом заборе дымной свалки утром в субботу когда нет школы, непос-
редственная, прекрасная, безумная, под дождем. - Мы обнялись, мы прижи-
мались тесно - сейчас это было как любовь, я был изумлен - у нас получи-
лось в гостиной, с радостью, в креслах, на постели, спали сплетясь,
удовлетворенные - я покажу ей больше сексуальности -
Мы проснулись поздно, она не пошла к своему психоаналитику, она "про-
сохатила" свой день и когда Адам вернулся домой и увидел нас в кресле
снова по-прежнему разговаривающими а весь дом замусоренным (кофейные
чашки, крошки пирожных что я купил на трагичном Бродвее в серой итальян-
скости которая так походила на потерянную индейскость Марду, трагическое
Америко-Фриско с его серыми заборами, мрачными тротуарами, парадными
промозглости, которое я из маленького городка и только-только из солнеч-
ной Флориды Восточного Побережья находил таким пугающим). - "Марду, ты
просохатила свою стрелу с терапевтом, в самом деле Лео тебе должно быть
стыдно и ты должен ощущать немножко ответственности в конце концов..."
"Ты имеешь в виду что я заставляю ее пускать по бороде обязанности... Я
бывало делал так со всеми своими девчонками... ах ей будет полезно про-
пустить разок" (не зная всей ее необходимости). - Адам почти шутливо но
и вполне серьезно: "Марду ты должна написать письмо или же позвонить -
почему б тебе прямо сейчас ему не позвонить?" "Это докторша, в городской
и районной." - "Так позвони сейчас, вот тебе монетка." - "Но я могу и
завтра это сделать, ведь уже слишком поздно." - "Откуда ты знаешь что
уже слишком поздно - нет в самом деле, ты сегодня действительно облажа-
лась, и ты тоже Лео ты ужасно виноват крысеныш." А затем веселенький
ужин, две девчонки пришли снаружи (серого сумасшедшего наружи) к нам,
одна свеженькая после переезда через всю землю из Нью-Йорка с Бадди Пон-
дом, куколка такая лос-анжелесского хипового типа с короткой стрижкой
которая немедленно занырнула в грязную кухню и приготовила всем восхити-
