Дон Хенаро сделал знак рукой, что мы уходим. Он с доном Хуаном шел
впереди в нескольких метрах от нас. Мы шли по одной и той же горной тропе
почти целый день. Мы шли в полном молчании и ни разу не останавливались.
Все мы несли с собой сухое мясо и флягу воды. Отсюда следовало, что мы
будем есть, пока идем. В каком-то месте тропа определенно стала дорогой.
Она обогнула гору и внезапно перед нами открылся вид долины. Это был дух
захватывающий вид. Длинная зеленая долина, отсвечивающая под лучами
солнца. Над ней нависли две великолепные радуги, и повсюду над окрестными
холмами были видны участки дождя.
Дон Хуан перестал идти и вздернул подбородок, указывая на что-то
внизу в долине дону Хенаро. Дон Хенаро покачал головой. Это не был ни
отрицательный, ни положительный жест, он больше походил просто на кивок
головы. Оба они стояли неподвижно долгое время, глядя в долину.
Тут мы покинули дорогу и, казалось, стали срезать угол, пойдя
напрямик. Мы начали спускаться по более узкой и неровной тропе, которая
вела к северной части долины.
Когда мы достигли равнины, был уже полдень. Меня охватил сильный
запах речных ив и мокрой почвы. На какое-то мгновение на деревьях слева от
меня был виден дождь, подобный мягкому зеленому шороху. Затем он только
поколыхивал листья. Я слышал журчание ручья. На секунду я остановился
послушать. Я взглянул на вершины деревьев. Высокие, слоистые облака на
западном горизонте выглядели, как клочья ваты, рассеянные по небу. Я стоял
там, наблюдая за облаками довольно долго, так, что все остальные ушли
далеко вперед. Я побежал за ними.
Дон Хуан и дон Хенаро остановились и повернулись сразу. Их глаза
двигались и застыли на мне с такой точностью и таким единством, что
казалось, они были единым лицом. Это был короткий поразительный взгляд,
который вызвал озноб у меня на спине. Затем дон Хенаро засмеялся и сказал,
что я бегу, топая, как трехсотфунтовый плоскостопый мексиканец.
- Почему мексиканец? - спросил дон Хуан.
- Плоскостопый трехсотфунтовый индеец не бегает, - сказал дон Хенаро,
объясняя.
- О, - сказал дон Хуан, как если бы дон Хенаро действительно объяснил
ему что-то.
Мы пересекли узкую сочную зеленую долину и забрались на горы с
востока. В конце дня мы, наконец, пришли к остановке на вершине плоского
загроможденного камнями утеса, нависшего над долиной с юга. Растительность
резко изменилась. Всюду вокруг нас находились выветренные горы. Земля в
долине и по бокам холмов была размежевана и обработана, и, однако же, весь
ландшафт давал мне чувство отдаленности.
Солнце уже было низко над юго-западным горизонтом. Дон Хуан и дон
Хенаро позвали нас на северный край утеса. С этого места ландшафт
открывался более гористый. Тут были бесконечные долины и горы к северу и
гребень высоких гор на западе. Солнечный свет, отражаясь на далеких
северных горах, делал их оранжевыми, таким же, как окраска облаков на
западе. Пейзаж, несмотря на свою красоту, был печальным и одиноким.
Дон Хуан вручил мне мой блокнот, но я не чувствовал желания делать
заметки. Мы сели полукругом с доном Хуаном и доном Хенаро по бокам.
- Ты начал путь знания, записывая, и ты закончишь его так же, -
сказал дон Хуан.
Все они уговаривали меня писать, как если бы это было существенно.
- Ты на самом краю, Карлитос, - сказал дон Хенаро внезапно. - и ты, и
Паблито, - вы оба.
Его голос был мягким. Без своих шутливых оттенков он звучал добрым и
озабоченным.
- Другие воины, путешествуя в неизвестность, останавливались на этом
самом месте, - сказал он. Все они желают вам двоим добра.
Я чувствовал, как что-то рвется вокруг меня, как если бы воздух был
наполовину твердым, и что-то создало волну, которая прорвалась сквозь
него.
- Все мы здесь желаем вам всего хорошего, - сказал он. Нестор обнял
Паблито и меня, а затем сел в стороне от нас.
- У нас еще есть время, - сказал дон Хенаро, глядя на небо. А затем
повернувшись к Нестору, он добавил: - чем мы пока будем заниматься?
- Мы должны смеяться и развлекать друг друга, - ответил Нестор
быстро.
Я сказал дону Хуану, чтоя боюсь того, что меня ожидает, и что я
определенно был трюком вовлечен во все это. Я, который даже не воображал
ситуации, подобной той, в которой мы с Паблито сейчас оказались. Я сказал,
что что-то действительно пугающее овладело мной и мало-помалу подталкивало
меня, пока я не оказался лицом к лицу с чем-то, что может быть хуже
смерти.
- Ты жалуешься, - сказал дон Хуан сухо. Ты чувствуешь жалость к
самому себе до последней минуты.
Они все рассмеялись. Он был прав. Что за необоримая тяга! А я-то
думал, что изгнал ее из своей жизни. Я попросил их всех простить мой
идиотизм.
- Не извиняйся, - сказал мне дон Хуан. - извинения - это чепуха. Что
действительно имеет значение, так это быть неуязвимым воином в этом
уникальном месте силы. На этом месте были лучшие воины. Будь таким же,
какими были они.
Затем он обратился к Паблито и ко мне, к обоим.
- Вы уже знаете, что это последняя задача, в которой мы будем вместе,
- сказал он. - вы войдете в нагваль и тональ путем одной своей личной
силы. Хенаро и я находимся здесь только для того, чтобы попрощаться с
вами. Сила определила, чтобы Нестор был свидетелем. Да будет так.
Это будет также последним перекрестком у вас, свидетелем которого
будем мы с Хенаро. Как только вы войдете в неизвестное сами, вы уже не
сможете зависеть от нас в том, чтобы возвратиться, поэтому это решение
спорное. Вы можете решить, возвращаться или нет. Мы уверены, что у вас
двоих хватит силы вернуться, если вы решите это сделать. Прошлой ночью вы
смогли в совершенстве вместе или по отдельности отшвырнуть олли, который
иначе раздавил бы вас до смерти. Это было испытанием вашей силы.
Я могу добавить также, что мало воинов остаются живыми после встречи
с неизвестным, которое сейчас ждет вас. Не столько потому, что это трудно,
но потому, что нагваль привлекателен вне всяких слов, и воины, которые
отправляются в него, находят, что возвращаться к тоналю или к миру порядка
шума и боли неприятнейшее дело.
Решение остаться или вернуться делается чем-то внутри нас, что не
является ни нашим разумом, ни нашим желанием, а нашей волей. Поэтому
невозможно заранее узнать исход.
Если вы выберете не возвращаться, то вы исчезнете, ка если бы земля
поглотила вас. Но если вы выберете вернуться на эту землю, то вы должны
будете ждать, как истинные воины, они будут закончены или успехом или
неудачей, вы обретете власть над целостностью самих себя.
Дон Хуан на секунду остановился. Дон Хенаро посмотрел на меня и
подмигнул.
- Карлитос хочет узнать, что это значит, обрести власть над
целостностью самого себя? - сказал он, и все засмеялись.
Он был прав. При любых других обстоятельствах я бы спросил это,
однако ситуация была слишком мрачной для вопросов.
- Это означает, что воин в конце концов встретился с силой, - сказал
дон Хуан.
- Никто не может сказать, что каждый воин будет с ней делать. Может
быть вы двое будете бродить мирно и незаметно по лицу земли, или может
быть вы вернетесь чтобы стать ненавидимыми людьми, а может быть
почитаемыми или добрыми. Все это зависит от неуязвимости и свободы вашего
духа.
Важной вещью, однако, является ваша задача. Это дар, который делает
учитель и бенефактор своим ученикам. Я надеюсь, что вы оба успешно
доведете свои задачи до их кульминации.
- Ожидание, чтобы выполнить эту задачу, является весьма особым
ожиданием, - сказал дон Хенаро совершенно внезапно. - и я собираюсь
рассказать вам историю о племени воинов, которое жило в другие времена на
горах где-то в том направлении, - он небрежно указал на восток, но затем,
после секундного колебания он, казалось, изменил решение, поднялся и
указал на далекие северные горы.
- Нет, они жили в том направлении, - сказал он, глядя на меня и
улыбаясь со знающим видом. - в точности в 135 километрах отсюда.
Дон Хенаро, должно быть, изображал меня. Его рот и лоб были
наморщенными, его руки были плотно прижаты к груди, удерживая какой-то
воображаемый предмет, который, должно быть, был записной книжкой. Он
принял очень смешную позу. Я однажды встретился с немецким студентом
синологом, который выглядел в точности так. Мысль о том, что все это
время, может быть, бессознательно я подражал гримасам немецкого синолога,
была забавной для меня. Я засмеялся про себя. Казалось, эта шутка была
прямо для меня.
Дон Хенаро уселся опять и начал свой рассказ.
- В тех случаях, когда член племени воинов совершал поступок,
который, как считалось, шел против их законов, то его судьба решалась ими
всеми. Обвиняемый должен был объяснить причины, по которым он сделал то,
что сделал. Его товарищи должны были выслушать его, а затем они
расходились, потому что находили его причины убедительными, или же они
выстраивались со своим оружием на самом краю плоской горы, очень похожей
на ту гору, на которой мы сидим сейчас, готовые привести в исполнение его
смертный приговор, потому что они находили его причины неприемлемыми. В
этом случае приговоренный воин должен был попрощаться со своими старыми
товарищами, и его казнь начиналась.
Дон Хенаро взглянул на меня и Паблито, как бы ожидая от нас знака.
Затем он повернулся к Нестору.
- Может быть, свидетель может сказать нам, что общего эта история
имеет с этими двумя? - сказал он Нестору.
Нестор улыбнулся застенчиво и, казалось, на секунду погрузился в
глубокое раздумье.
- Свидетель не имеет никакого представления, - сказал он и засмеялся
нервным смешком.
Дон Хенаро попросил каждого подняться и пройти вместе с ним взглянуть
через западный край утеса.
Там был пологий склон до дна равнинного образования. Затем там была
узкая полоска земли, заканчивавшаяся пропастью, которая, казалось, была
естественным каналом для стока дождевой воды.
- Как раз там, где находится эта расщелина рос ряд деревьев в тех
горах, о которых рассказывается, - сказал он. - за этой чертой был густой
лес. Попрощавшись со своими товарищами приговоренный воин должен был
начать спускаться по склону к деревьям. Его товарищи затем брали свое
оружие и нацеливались на него. Если никто не стрелял, или если воин,
пережив свои ранения, достигал края деревьев, он был свободен.
Мы вернулись назад к тому месту, где мы сидели.
- Как теперь, свидетель, - спросил он у Нестора, - можешь ты сказать?
Нестор был самой нервозностью. Он снял свою шляпу и почесал голову.
Затем он закрыл лицо руками.
- Откуда может бедный свидетель знать? - бросил он наконец вызывающим
тоном и засмеялся вместе со всеми.
- Говорили, что там были люди, которые прорывались без ранения, -
продолжал дон Хенаро. - скажем так, что их личная сила влияла на их
товарищей. Волна проходила по ним, когда они целились, и никто не смел
использовать своего оружия. Или может быть они боялись его смелости и не
могли причинить ему вреда. Дон Хенаро взглянул на меня, а затем на
Паблито.
- Там было одно условие для этой ходьбы к краю деревьев, - продолжал
он, - воин должен был идти спокойно, ни на что не обращая внимания. Его
шаги должны быть уверенными и твердыми. Его глаза должны были смотреть
вперед спокойно. Он должен был спускаться не спотыкаясь, не оборачиваясь,
чтобы посмотреть назад и превыше всего не пускаясь бежать.
