ревели в Лефортово.
В это время в Лефортове сидели очень известные авторитеты Паша Ци-
руль, Марик Мильготин. До этого Марик - а я защищал одного из его по-
дельников, Леонида Сагамонова - никогда не слышал о Сибиряке, поэтому,
когда тот прибыл в Лефортово, ему нужно было установить, что это за Си-
биряк, кого знает, с кем работает, на чем авторитет сделал. Это очень
сильно волновало обитателей Лефортова, потому что не понятен был статус
Сибиряка: то ли он вор, то ли - нет. В те дни в Лефортове было какое-то
замешательство.
Уголовный мир тепло принял Сибиряка, и авторитет у него был велик.
Следствие по факту незаконного проникновения в Бутырку стал вести
Следственный комитет МВД РФ, находящийся в Лефортове. За два года
следствия планировалось осуществить образцово-показательный процесс над
его участниками. Однако, несмотря на жесткие допросы и на различные фор-
мы нестандартной деятельности следователей, процесс в итоге провалился.
Тверской суд Москвы вынес достаточно мягкий приговор. В итоге незаконно-
го проникновения в Бутырку Авилов и Шаповалов за хранение оружия получи-
ли по два года условно, с испытательным сроком на три года; Леднев за
хранение наркотиков отделался годом исправительных работ и сразу же был
амнистирован. Возможно, конечно, суд и догадался, что оружие и наркотики
были подброшены. Что касается администрации Бутырки, то дежурный помощ-
ник начальника Бутырки Заболоцкий за халатность был приговорен к году
исправительных работ, одновременно амнистирован. Его заместитель Бон-
дарский был оправдан, так как в ту ночь трудился на сборном отделении в
СИЗО и не был обязан следить за действиями контролеров. Контролеры Сав-
кин и Ерохин, обвиненные в превышении власти и признавшие свою вину, бы-
ли приговорены к реальным срокам наказания: каждый получил по году лише-
ния свободы. Они отсидели этот срок, находясь под следствием, поэтому их
сразу же освободили из-под стражи. Что касается Сибиряка, то его еще ра-
нее Тверской суд освободил под подписку о невыезде. Он куда-то исчез,
долго находился в федеральном розыске и, как говорят в криминальном ми-
ре, пропал. Может быть, его и убили.
Так закончилась история с "банкетом в Бутырке".
НАРКОТИКИ
Не так давно в Бутырке произошел еще один сенсационный случай, на сей
раз с адвокатом и вором в законе. Общеизвестно, что многие воры в зако-
не, особенно пиковые, то есть воры кавказского происхождения, употребля-
ют наркотики. В следственном изоляторе стало известно, что у авторитет-
ного вора Дато Ташкентского обнаружили наркотики. Началась оперативная
разработка, и вскоре выяснилось, что наркотики Ташкентский получает с
воли через своего адвоката. В следственном кабинете N 50 было установле-
но видеонаблюдение, там ожидали гостя. Им оказался московский адвокат
Андрей Чувилев, который действительно принес наркотики. Видеокамера все
это зафиксировала, и в момент передачи наркотиков были задержаны и Таш-
кентский и Чувилев. Против него было возбуждено уголовное дело, и он по-
лучил срок.
Однако известны и случаи, когда наркотики просто могут подбросить в
кабинет к адвокату. В подобной ситуации оказался и я. После случая с Чу-
вилевым я пришел в следственный изолятор навестить своих клиентов. Выз-
вал одного, другого, третьего, проработал. Очередь дошла до законника.
Ожидая, когда его приведут, я вышел в коридор пообщаться со своими кол-
легами. Вдруг вижу, что проходят два человека? камуфляжной форме, с ов-
чаркой. У меня сразу мелькнула мысль, что если они с собакой, значит, у
кого-то, возможно, будут искать наркотики. А почему - бы и не у меня?
Спускаюсь вниз, на второй этаж, пытаюсь позвонить в консультацию и
предупредить, что, возможно, меня попытаются задержать. После телефонно-
го разговора поднимаюсь на второй этаж. И что вижу? У моего кабинета,
где я должен принимать законника, вдруг появляются два человека, один из
которых держит видеокамеру. Первое, что приходит в голову, сейчас мне
подбросят наркотики и заснимут на видеокамеру. Естественно, бегу сразу к
дежурному и прошу объяснить, почему эти люди находятся возле моего каби-
нета. Дежурный начинает объяснять, что они якобы снимают учебный фильм.
А к этому времени по коридору уже ведут законника, Дато Р. Я волнуюсь,
говорю, что, пока эти люди не уйдут, я принимать клиента не буду. Все в
замешательстве. Появляются дежурные, администрация изолятора, все мне
что-то объясняют, но я стою на своем: пока люди с камерами не уйдут, за-
конника принимать не буду. Но сам я думаю, что даже если они и уйдут, то
могут появиться позже. Пытаюсь найти какого-нибудь знакомого адвоката,
чтобы тот меня подстраховал. Как назло, никого из знакомых рядом не ока-
залось.
Законника тем временем поместили в "стакан" (стакан - небольшая узкая
кабина-бокс для одного заключенного, жарг.). Обычно здесь подследствен-
ный ожидает вызова к следователю или к адвокату. Я продолжаю настаивать
на своих правах. Вскоре оператор с камерой ушел. Ввели законника. Я на-
чал объяснять ему ситуацию, он со мной согласился. Беседа не ладится. Я
вышел из колеи, не перестаю думать об опасности. Мне начинает казаться,
что вот сейчас в комнату ворвутся, что нас записывают, что глазок датчи-
ка противопожарной безопасности на самом деле объектив видеокамеры. Вре-
мя от времени подхожу к двери, прислушиваюсь, неожиданно открываю ее, но
пока там никого нет. Наконец наше свидание заканчивается. Естественно, я
ничего, не передал законнику, ничего от него не взял. Вышел в коридор,
чтобы сдать его, и тут к нам подошли трое. Двое из них забрали законника
и провели в соседний кабинет, чтобы тут же обыскать его, а третий, с ра-
цией в руках, направился вместе со мной к выходу.
Сдав талончик и получив документы, я двинулся по коридору. Человек с
рацией не отставал от меня. В голове сверлит только одна мысль: если
сейчас ничего не нашли, значит, еще могут подложить, значит, сейчас мо-
гут задержать. Нет уже никаких сомнений, что человек с рацией идет имен-
но за мной.
Я зашел в туалет, он остался ждать меня около дверей. Выхожу, он
опять пристраивается за мной. По кидаю, здание Бутырки, но он и на улице
не хочет со мной расставаться. На ступеньках его поджидал коллега в ка-
муфляжной форме, тоже с рацией. Мой сопровождающий вдруг кивнул и ска-
зал:
- Чистый.
Второй понимающе кивнул в ответ и пропустил меня вперед. Я сел в ма-
шину и отправился домой.
Адвокатам время от времени приходится подвергаться в СИЗО подобным
стрессовым ситуациям.
ЧТО ЖЕ ДАЛЬШЕ?
За многие десятилетия в тюрьмах накопилось более чем достаточно
серьезных, даже жизненно важных проблем. Одна из наиболее наболевших -
это перенаселение СИЗО и тюрем. Например, в той же Бутырке в камере об-
щей площадью 30 квадратных метров вместо 30 человек находится 100 - 120
заключенных. Трудно, но можно представить, в каких условиях они живут. В
летнее время в камерах царит невыносимая духота. Только в последнее вре-
мя разрешили приносить заключенным вентиляторы, но это совершенно не
улучшает жизненное пространство заключенных. Многие из них болеют тубер-
кулезом, венерическими заболеваниями, были случаи СПИДа. В тюрьмах высо-
кий процент смертности.
В Бутырской тюрьме большинство помещений находится в аварийном состо-
янии. Стены и потолки в широких трещинах, уже много лет не знала капи-
тального ремонта вечно протекающая крыша, давно прогнили стропила и в
любой момент могут рухнуть. Денег на ремонт у ГУИНа нет. Выделяемых го-
сударством средств хватает только на зарплату сотрудникам и питание под-
следственным. При нынешнем финансировании изоляторы в скором времени ос-
танутся без нормальной охраны. Контролеры из-за маленького жалованья вы-
нуждены зачастую оказывать подследственным различные услуги за вознаг-
раждение.
Наверное, подчинение тюрем ведомству внутренних дел все же нонсенс.
Правда, в последнее время наблюдаются подвижки в решении этого вопроса.
С момента вступления России в Совет Европы необходимо было выполнить
главные требования: провести реформу в уголовно-правовой системе. В свя-
зи с этим президент Ельцин издал специальный указ "О реформировании уго-
ловно-исполнительнои системы Министерства внутренних дел", согласно ко-
торому все тюрьмы, находившиеся ранее в юрисдикции МВД, переходят в ве-
дение Минюста. Однако документ вызвал далеко не однозначную реакцию в
этих ведомствах. МВД старается всячески затянуть передачу Главного уп-
равления по исполнению наказаний (ГУИН) и осуществить процедуру с наи-
меньшим материальным ущербом.
МВД сумело все же доказать, что такая передача должна носить поэтап-
ный, реформистский характер. Минюст же с этим категорически не соглаша-
ется. Однако вопрос передачи выявил многие проблемы, требующие решения.
Во-первых, отсутствие финансирования программы по строительству новых
тюрем и СИЗО, а денег, которые сейчас выделяются на нужды ГУИНа, едва
хватает на текущие расходы. Во-вторых, кадровый вопрос. Указ предусмат-
ривает, что структура ГУИНа ломаться не будет и все сотрудники сохранят
милицейские звания и льготы, но каких-либо нормативных актов на этот
счет нет. Сотрудники СИЗО и тюрем заявляют, что не хотят работать в
гражданском ведомстве. Многие сотрудники российских тюрем и СИЗО подали
заявления обувольнении. Некоторых все же удалось уговорить.
Конфликт, возникший в связи с передачей следственных изоляторов и тю-
рем в другое ведомство, принял настолько серьезный оборот, что для раз-
решения ситуации была создана правительственная комиссия во главе с
премьером Виктором Черномырдиным. Она разработала два варианта выхода из
кризиса: Минюст возьмет спорные объекты в аренду или же имущество при-
дется делить. Конечно, это правильно, когда тюрьмы и следственные изоля-
торы переходят в гражданское ведомство, и следователи и оперативные ра-
ботники уже не могут так влиять через свое ведомство на жизнь подс-
ледственных и заключенных. Но с другой стороны, на этот переход многие
эксперты смотрят достаточно скептически. Нечто подобное проводилось и в
1922 году, и в 1953 году. Однако тогдашний Минюст не смог своими силами
справиться с заключенными и вскоре вновь добровольно передал тюрьмы и
колонии МВД.
В 1998 году в России опять должны появиться арестные дома и исправи-
тельные центры, существовавшие еще до революции. Содержать в них будут
людей, совершивших не тяжкие преступления.
С января 1997 года был введен в действие новый Уголовный кодекс, ко-
торый предусматривает два относительно новых для России вида наказания:
"ограничение свободы" и "арест". Судьи приговаривают к ним за совершение
таких не тяжких преступлений, как неуплата налогов, незаконное предпри-
нимательство и другие. Но отдельных помещений для этих арестантов в сис-
теме исполнения наказаний нет. Они вынуждены делить камеру с наиболее
матерыми уголовниками, что на пользу им, естественно, не может пойти.
Поэтому МВД и Минюст разработали положение о так называемых арестных до-
мах и исправительных центрах - специальных заведениях, в которых будут
отбывать наказание арестанты. Дома практически не отличаются от тюрем и
СИЗО. Сидеть в них будут от одного до шести месяцев.
В новой реформе есть много существенных недостатков. Прежде всего это
касается ограничения прав и свобод заключенного. Так, например, во время
пребывания в арестных домах их обитателям запрещено вести переписку,
смотреть телевизор и слушать радио, не предусмотрены свидания и переда-
чи, словом, для спецконтингента арестных домов определяется режим более
строгий, чем для уголовников в обычных тюрьмах.
Исправительные центры будут напоминать закрытые в 1993 году так назы-
ваемые спецкомендатуры, где весь срок заключения приговоренные будут в
