ВАЛЕРИЙ КАРЫШЕВ
ЗАПИСКИ "БАНДИТСКОГО АДВОКАТА"
Закулисная жизнь братвы глазами "защитника мафии"
Изд. "Центрполиграф", Москва, 1998 г.
OCR Палек & Alligator, 1998 г.
Вместо предисловия
"ПУБЛИКУ Я ЗАЩИЩАЛ ЛИХУЮ"
- ...Вы давно у нас "под колпаком", и ваши телефонные переговоры и
встречи мы контролируем. Есть видеозаписи, которые свидетельствуют о ва-
ших связях с организованной преступностью...
Вот так-то, ни более, ни менее. И услышал я такой себе "приговор" от
руоповца во время моего первого и, к сожалению, не последнего допроса в
сером здании на Шаболовке.
- Надеюсь, вы не станете отрицать этого факта? - продолжил следова-
тель.
- Да, я в самом деле связан с организованной преступностью. - И я вы-
держал паузу, вглядываясь в следователя и оперативников, присутствовав-
ших в кабинете. - Да, связан настолько же, насколько и вы, такая уж у
нас с вами профессия...
- Нечего нам голову морочить, каждый оперативник знает, что вы числи-
тесь в "черных списках" всех наших спецслужб как "бандитский адвокат"...
После нескольких часов профилактической беседы с руоповцами я сделал
для себя любопытное открытие: по мнению правоохранительных органов, я,
оказывается, "бандитский адвокат", обслуживающий киллеров, рэкетиров.
Спустя некоторое время я уточнил у знакомого фээсбэшника, что у
спецслужб, ведущих борьбу с организованной преступностью, действительно
имеется "черный список" адвокатов, защищающих лидеров криминального ми-
ра. Список небольшой, всего 12-14 имен, а моей скромной персоне отводи-
лось место аж в первых рядах.
Да что правоохранительные органы, когда люди гражданские всякий раз
спрашивают: как же вы так можете защищать заведомых негодяев? И всякий
раз если и не отвечаешь, то невольно думаешь: ну почему никто не спраши-
вает врача-проктолога, как он может каждый день заглядывать в десятки
человеческих задниц? Да, публику я защищал лихую. Но почему так огульно
- негодяев, да еще заведомых? А почему не просто людей, оступившихся,
очутившихся на скамье подсудимых и, по сути, ничем не отличающихся от
других? Во всяком случае, для нас, для адвокатов. Обвиняемый оказывается
одинок перед обществом, государством, законом - и особенно остро нужда-
ется в поддержке и защите, независимо от того, как и в чем он провинил-
ся. Адвокат не только по роду своей службы, но и как человек, пожалуй,
становится для него единственным подспорьем, соломинкой... Напрашивается
еще одно сравнение. Священник ведь готов выслушать любую исповедь, любое
раскаяние, независимо от степени прегрешения, и кем бы ни был его прихо-
жанин, позволяет ему облегчить душу...
Конечно, рисковая, опасная адвокатская наша профессия. И подспудно, и
осознанно постоянно чувствуешь себя на грани между государством и крими-
налитетом - не слишком комфортно жить между этих двух баррикад, придер-
живаясь и буквы закона, и выполняя своего рода гуманную миссию. При этом
всегда помнишь, что надо соблюдать равновесие. При этом повторять адво-
катскую присказку: "меньше знаешь - спокойно спишь".
Так что же в таком случае подтолкнуло меня "расколоться" да написать
свои современные мемуары?
Моих подзащитных правоохранительные органы, а с их подачи и вы, доро-
гие читатели, причисляете к ворам в законе, авторитетам, боевикам, рэке-
тирам, то есть к представителям так называемой организованной преступ-
ности. Статей, книг, фильмов о них более чем достаточно. Однако жизнь и
деяния их, как мне кажется, высвечены несколько однобоко и отстранение,
недостает хотя бы чуточку иного взгляда, а голосов или хотя бы отголос-
ков "оттуда", с другой стороны баррикад, почти не слышно. Каковы же реа-
лии, нормы, понятия, законы, по которым живет преступный мир, сложивший-
ся в нашей стране за последние годы? Ведь с образом так называемых мафи-
ози ассоциируются не только "мерседесы", виллы, фотомодели, казино и
рестораны, но и СИЗО, контрольный выстрел в затылок, короткая жизнь, ко-
торую они сами выбирают...
Нет, я не задаюсь целью ни оправдать, ни возвести в герои братву. Но
хотим мы того или нет, она существует рядом с нами. И открещиваться от
нее или даже только охаивать, пожалуй, бессмысленно. Узнать же о тех,
кто, переступив черту, оказался вне закона и общества, чуть больше и в
ином ракурсе, по-моему, значит в какой-то мере самим разобраться и в мо-
тивах нашей с вами действительности, а может, и в собственной жизни.
Как-то в Бутырке я подарил одному из моих клиентов книгу Николая Мо-
дестова "Москва бандитская". Вскоре ею заинтересовались и другие мои
подзащитные, и я невольно стал участником своеобразной "читательской
конференции" в стенах СИЗО - ее обсуждали те, о ком, она была написана.
Там же, в Бутырке, один из клиентов, известный вор в законе, во время
нашей встречи "просвещал" меня своими размышлениями о преступности, ее
роли в обществе и государстве. Признаться, я ловил себя на том, что в
его откровениях для меня было немало открытий. Неожиданно к концу беседы
законник сказал:
- А ты возьми и напиши про "нашу жизнь" без прикрас, о том, какая она
непростая, опасная, как нам несладко приходится. Пусть "изнутри" о нас
узнают...
Подобные диспуты, встречи тоже, естественно, "спровоцировали" меня
сесть за книгу и рассказать о современной криминальной жизни, естествен-
но, с собственной колокольни адвокатской практики.
Сразу оговорюсь и внесу некоторые юридические коррективы. Я оказывал
правовую помощь группировкам и их представителям, но если в ходе рассле-
дования конкретного дела и решением суда они не признаны виновными, то я
не вправе относить их к организованным преступным группировкам. Поэтому
буду называть их московскими группировками.
И еще одно уточнение. Когда адвокат приступает к работе с людьми,
принадлежащими к той или иной группировке, то никогда клиент не является
к нему с заявлением о своем "статусе", дескать, я такой-то авторитет,
занимаю такое-то положение в своей бандитской иерархии, у меня такой-то
список преступлений и прочее. К адвокату обращаются, рассчитывая на его
помощь по какому-то конкретному делу. Общего посвящения адвоката в так
называемую криминальную политику с их слов не происходит. Разумеется, в
процессе работы с клиентами я получаю о них дополнительную информацию из
материалов уголовного дела, из всевозможных справок, предоставляемых
правоохранительными органами, из источников в той среде, с которой кли-
енты контактируют. Сведения эти, как правило, появляются уже позже, при-
чем большей частью известны с чужих слов, не проверены, одним словом, не
могут служить основанием для использования их следственными и судебными
органами.
Глава первая
КРИМИНАЛЬНЫЙ БИЗНЕС, ИЛИ ОРГАНИЗОВАННАЯ ПРЕСТУПНОСТЬ
ЕЩЕ ОДНА ВЛАСТЬ?
В России действуют сегодня четыре власти: законодательная, судебная,
исполнительная и информационная. Но многие поговаривают, что функциони-
рует еще и пятая власть - криминальная. Она, по мнению специалистов, за-
нимает отнюдь не последнее, пятое, место, а может, и промежуточное: меж-
ду первой и второй. На самом деле организованная преступность существует
во многих странах мира, и наше государство не исключение. Более того,
наша страна переживает тяжелый период становления нового государства, в
процессе которого дают о себе знать болезненно обнаженные старые и вновь
появившиеся червоточины общества, поэтому и многие явления представляют-
ся в черных красках.
В конце 1997 года министр МВД РФ Анатолий Куликов направил президенту
России закрытое письмо об организованной преступности. Оно носило песси-
мистический характер. В частности, по словам министра, МВД располагает
данными о 16 тысячах преступных организаций, а также о 60 тысячах лиц,
которые с ними тесно связаны. Однако представители правоохранительных
органов часто говорят, что им все хорошо известно об организованных
преступных сообществах. Они знают их количественный состав, ведут специ-
альную поименную картотеку, с фотографиями, обладают информацией о виде
деятельности той или иной группировки, об их подшефных коммерческих
структурах. Однако арестовать или ликвидировать эти сообщества они не
могут, ссылаясь на отсутствие необходимой законодательной базы. Таким
образом, напрашивается вывод: в стране правоохранительные органы не бо-
рются с преступными сообществами, а занимаются лишь наблюдением за их
деятельностью.
В повседневности понятие организованной преступности ассоциируется с
действующей бандой молодых, коротко стриженных ребят, увешанных золотыми
цепями, то есть с деятельностью рэкетиров. Но не так часто услышишь о
том, что существует так называемая организованная преступность белых во-
ротничков. Недавно, по данным Центрального разведывательного управления,
стало известно, что в России более 10 крупнейших банков занимаются прес-
тупной деятельностью, а в теневой экономике производится от 30 до 40
процентов валового национального продукта.
Так сказать, на бумаге, в законодательном порядке борьба с организо-
ванной преступностью была сформулирована в знаменитом президентском Ука-
зе от 14 июня 1994 года. Указ о борьбе с бандитизмом и задержании на 30
суток подозреваемых в совершении преступлений без предъявления им обви-
нения давал широкие полномочия работникам милиции. Они, в частности, по-
лучали право беспрепятственно пройти в любое помещение и если имели ос-
нования подозревать в совершении или подготовке преступления, то могли
задержать любого гражданина, причем без санкции прокурора, без предъяв-
ления конкретного обвинения, да еще на столь длительный срок. Это, по
крайней мере, противоречило принципу "презумпции невиновности", не гово-
ря уже о том, что наши законодатели не удосуживались еще разобраться в
определениях, терминах хотя бы той же организованной преступности. И по-
ка года три действовал этот пресловутый указ, впоследствии, конечно, от-
мененный, люди пережили немало тяжелых, тревожных дней в своей жизни,
теряли имущество, здоровье...
Преступный мир чутко реагирует на изменения в политике и тактике го-
сударственной борьбы с ними. Помнится, как летом 1996 года криминальный
мир буквально испытал шок, когда на всю страну по телевидению был брошен
грозный взгляд и знаменитый клич: "Бойтесь!" Вскоре после президентских
выборов в июле 1996 года отставной генерал Александр Лебедь, широко из-
вестный своей молдавской эпопеей, был неожиданно назначен секретарем Со-
вета Безопасности с широчайшими полномочиями. Помимо основной дея-
тельности, которая сводилась к урегулированию чеченского конфликта, Ле-
бедь неожиданно для всех стал заниматься борьбой с организованной прес-
тупностью.
В то время генерал Лебедь стал часто встречаться с другим генералом -
Вадимом Рушайло, тогдашним начальником Московского РУОПа. Впоследствии
Лебедь, давая очередные интервью, не раз говорил о том, что в течение
короткого времени он может полностью ликвидировать преступность, для на-
чала в Москве. И как гром среди ясного неба принимается указ, в дополне-
ние к уже существующему, - о борьбе с организованной преступностью в
Москве и Московской области. На самом деле, как потом ходили слухи, ле-
бедевский указ являлся лишь основной базой для специального комплекса
жестких профилактических мер, условно названного "Московским эксперимен-
том" и проводимого в Москве и Московской области во время борьбы с орга-
низованной преступностью. Естественно, об этом узнали представители
братвы, и очень многие мои клиенты стали постоянно звонить мне, предла-
гая встретиться и обсудить указ Лебедя: неужели может заработать мясо-
рубка репрессий, перемалывая всех подряд, без разбора? Может быть, спра-
