фону, работающему в автоматическом режиме, записывают приближающихся к
объекту людей. Вернувшись домой, можно перемотать запись и увидеть тех,
кто интересовался офисом или жилищем во время отсутствия хозяев.
Видеоухищрения тоже нередко практикуются. Так, например, между одним
банком и фирмой возник серьезный финансовый спор о погашении векселей.
Бесконечные переговоры никакого результата не принесли. Тогда у коммер-
ческой фирмы родилась идея скомпрометировать другую сторону, тем более
что представители банка стали им угрожать. Но у фирмы не было соот-
ветствующего документального подтверждения. Поэтому сотрудники фирмы об-
ратились к охранной службе, и она в комнате для переговоров установила
систему скрытого видеонаблюдения и видеозаписи. Это был небольшой виде-
оглазок, одновременно выполняющий функцию видеокамеры, вмонтированной в
кнопку телевизора, а записывающее устройство было подключено к обычному
видеомагнитофону. Когда гости пришли на очередные переговоры, то обычный
видеомагнитофон и телевизор не вызвали у них никаких подозрений. В теле-
визоре горел красный глазок. Представители фирмы без труда спровоцирова-
ли банковских служащих на откровенный разговор, и те перешли к угрозам
вымогательства и шантажа, если фирма откажется выплатить им долги. Пере-
говоры полностью были записаны на видеокассету. Коммерческая фирма приг-
ласила меня в качестве консультанта по вопросу использования видеозаписи
для возможного возбуждения уголовного дела по факту вымогательства и
шантажа. Я им разъяснил, что подобная запись имела бы силу, если б была
сделана с санкции прокурора. Для правоохранительных органов запись может
иметь значение как неофициальная улика. Но в уголовном деле не может
быть использована.
Моему удивлению не было конца, когда я узнал о существовании у братвы
так называемого видеогалстука. Обсуждая со мной коммерческий проект,
один мой клиент ответил на звонок по мобильному телефону и заторопился
сразу на какую-то встречу. Он открыл свой "дипломат", вытащил из него
галстук с какими-то подключенными к нему проводами и заменил им свой
обычный галстук. Я спросил:
- Что это у вас такое?
- О, это очень дорогой галстук. Он стоит около трех - пяти тысяч дол-
ларов.
- В чем же его ценность?
Клиент хитро подмигнул и сказал:
- Всему свое время!
Когда время наступило, я узнал, что в галстуке была скрытая видеока-
мера, подключенная к миниатюрному видеомагнитофону, размером чуть больше
обычного плеера. Он работал на специальных видеокассетах М-8, тоже чуть
больше обычной магнитофонной кассеты. Сей прибор бизнесмен приобрел у
умельцев, работавших когда-то в Техническом управлении КГБ. И стоил он
действительно около 3-5 тысяч долларов. Надев видеогалстук, его владелец
мог записать любые переговоры с коммерческими партнерами, а иногда даже
разговоры со следователем, который его время от времени вызывал в связи
с одним уголовным делом.
И АДВОКАТЫ НЕ ЛЫКОМ ШИТЫ
Итак, а как же "манипулируют" современной техникой адвокаты. Мы тоже
уже широко пользуемся мобильными телефонами, благодаря чему оперативно
можем связаться и с клиентом, и с отделением милиции, и со следователем.
Но, к сожалению, мобильным телефоном запрещено пользоваться в судебном
заседании и в стенах следственного изолятора. Необходимо его либо выклю-
чать, либо сдать работникам следственного изолятора. Но когда телефон
отключен, срочная информация поступает на пейджер или телефон делает со-
ответствующую ее переадресацию на пейджинговую станцию.
Когда пейджеры только начали входить в моду, со мной произошел анек-
дотический случай. Мне нужно было пройти в СИЗО-5, что у метро "Водный
стадион". Я, как всегда, предъявил удостоверение дежурному на входе в
СИЗО, и тут у меня запищал пейджер. Дежурный сразу спросил:
- Что это у вас?
- Пейджер.
- Пейджер? А что это? Покажите.
Я вытащил маленький черный приборчик. Дежурный с удивлением разглядел
его, но решил не брать на себя ответственности и позвонил своему на-
чальнику.
- Товарищ майор, - сказал он, - здесь адвокат с пейджером, в тюрьму.
Как быть, пропускать его или нет?
Я услышал, как майор ответил:
- А у пейджера разрешение есть?
Вероятно, он подумал, что пейджер мой коллега, адвокат по фамилии
Пейджер.
Для оперативной работы в "джентльменском наборе" адвоката, помимо мо-
бильного телефона и пейджера, должен быть и фотоаппарат системы
"Polaroid", незаменимый для моментальных снимков. Давно уже понятно, что
по многим делам необходимо сразу зафиксировать либо побои своего клиен-
та, либо какие-то предметы.
Готовясь к судебному процессу, бывает, изучаешь материалы уголовного
дела, которые составляют 10, а то и 20 томов. Так, например, дело и.о.
Генерального прокурора Ильюшенко охватывало 22 тома. На ознакомление с
делом, причем с фиксацией всех важных его подробностей, может уйти и
полгода. Возникает необходимость быстро и оперативно записать или снять
копии какой-либо информации. Поэтому адвокаты часто пользуются диктофо-
нами либо портативными ксероксами.
Как-то в Лефортове у одного из следователей Следственного комитета
МВД РФ я изучал уголовное дело, в котором было шесть различных экспер-
тиз. Оно было связано с производством и распространением наркотиков. За-
щитой планировалось оспорить результаты этой экспертизы. Поэтому необхо-
димо было скопировать все листы с заключением экспертизы, что составляло
довольно большой объем. Я пришел с портативным ксероксом и попросил у
следователя разрешения скопировать листы экспертизы. Следователь катего-
рически отказался, сославшись на то, что на листах имеются гербы учреж-
дений, подписи должностных лиц, которые впоследствии могут быть ис-
пользованы для подделки. Он меня просто ошарашил своим совершенно безос-
новательным отказом.
- Неужели вы думаете, что я, зная степень ответственности за подделку
документов, могу себе это позволить?
- Такова инструкция, - был ответ следователя.
- А диктофоном можно пользоваться?
- Да, диктофоном пользоваться разрешаю.
Мне ничего не оставалось, как взять диктофон и постепенно наговари-
вать на кассету текст заключения экспертизы. Занятие было утомительным,
монотонным, отняло бы уйму времени. Я начал подумывать, как же мне избе-
жать этой тягомотины. А потом ведь надо будет еще искать машинистку,
чтобы она перепечатала диктофонную запись.
В голове у меня родилась блестящая мысль. Время от времени моему сле-
дователю по телефону звонили, и он, разговаривая с ними, называл различ-
ные имена, фамилии. Я решил на этом сыграть. После очередного звонка я
неожиданно выключил диктофон и стал смотреть в окно. Мое бездействие не
ускользнуло от внимания следователя.
- А почему вы вдруг замолчали? - спросил он. - В чем проблема?
- Да так, у меня проблем нет. А вот у вас наверняка они найдутся.
- Какие у меня могут быть проблемы? - сказал следователь, намекая на
свое должностное положение.
- Да очень простые. Смотрите, вы мне запретили отксерить материалы
экспертизы...
- Да, совершенно справедливо запретил.
- Вы мне разрешили пользоваться диктофоном?
- Да, разрешил.
- Так вот что получилось. Пока я наговаривал текст на диктофон, вам
время от времени по телефону звонили, вероятно ваши коллеги. Так?
- Да, так, - насторожился следователь, почувствовав подвох.
- А в этих телефонных разговорах вы называли фамилии должностных лиц,
называли какието разработки, упоминали какую-то закрытую, на мой взгляд,
информацию. Естественно, все это записалось на диктофон.
Лицо его покраснело, он почти закричал:
- Немедленно дайте мне вашу аудиокассету! Я ее закрою в сейф!
- А по какому праву? Вы не можете требовать у меня предмет, являющий-
ся моей частной собственностью.
Последовала словесная перепалка. Следователь грозил мне, что он чуть
ли не обыщет меня, не выпустит из здания Следственного комитета. Я твер-
дил, что он не имеет на это права, что с его стороны это будет полнейшим
беззаконием, и так далее.
Прошло минут двадцать. Нужно было принимать компромиссное решение. И
я ему осторожно предложил:
- Давайте сделаем так. Я вам даю кассету, а вы мне разрешаете пользо-
ваться ксероксом и отснять документы. Гербы и подписи можно прикрыть бу-
магой.
Следователь согласился. Конечно, ксерокопирование гербов и подписей
не таило в себе никакой опасности, просто следователь вредничал, хотел
насолить адвокату, мол, пусть посидит, помучается, перепишет пятьдесят
страниц экспертизы и узнает, кто здесь хозяин положения!
Позже на судебном процессе мы с коллегой успешно использовали ре-
зультаты экспертизы, которые сыграли определяющую роль в вынесении при-
говора. Вкратце суть вопроса сводилась к тому, что за вес наркотика, ко-
торый был до экспертизы, полагалась уголовная ответственность. Однако во
время экспертизы подвергаемое испытанию вещество было в значительной
степени усушено и потеряло вес. А за действительный вес принимается тот,
который устанавливается экспертизой. Выходило, что за количество нарко-
тиков, найденное у обвиняемого, ему уже не полагалось наказание.
Не зря пришлось прибегнуть к уловке, чтобы уломать несговорчивого
следователя...
* * *
Записки свои хочется оборвать на полуслове... продолжается жизнь,
идут новые дела, новые люди, которые лицом к лицу сталкиваются с зако-
ном, продолжается борьба с преступностью, поломанных и покалеченных су-
деб меньше не становится. Но одно резюме попытаюсь сделать.
Я уже подготовил книгу к печати, когда в моей любимой телевизионной
передаче "Человек и закон" услышал всякий раз режущие мне слух слова:
"он бандитский адвокат"... Услышал из уст не обывателя, которого как-то
еще можно понять, что ли, а оперативника, блюстителя порядка, который во
всяком случае должен знать о миссии адвоката, определенной государством,
правовыми нормами...
Речь шла в передаче о моем коллеге Анатолии Лобанове, года два назад
трагически погибшем (уже не приходится напоминать, что о мертвых либо
хорошо, либо ничего). Он был защитником уголовного авторитета Назара,
при задержании которого, исполняя свои обязанности, погиб оперативник.
Надо ли напоминать, что любое нагнетание ненависти, враждебности может
обернуться цепной непредсказуемой реакцией...
По-моему, отношение к адвокату, оценка его роли как нельзя лучше -
особенно в нашей стране - является показателем царящего у нас демократи-
ческого и правового хаоса, степени гуманности и терпимости в обществе...
Может, когда поубавится предвзятость в понимании статуса адвоката,
когда исчезнет ярлык "бандитский адвокат", то это будет хотя бы проблес-
ком оздоровления общества, правоохранительной системы...
