дело довольно прилично по сравнению со стоявшими рядом убогими домишка-
ми. Огромное здание напротив ФСБ принадлежало бывшему облисполкому.
Когда мы подошли к Управлению ФСБ, сопровождавшие меня родственники
Михаила остались ждать у проходной, а я позвонил в дверь. Она момен-
тально открылась, я показал дежурному свое удостоверение, сказал, по ка-
кому делу прибыл:
- Могу я видеть начальника отдела капитана 3.? Он ведет это дело.
Дежурный взял удостоверение, молча сверил фотографию, посмотрев на
меня, и сказал:
- Одну минуту, сейчас я выясню.
Минут через пять он открыл окошко и сообщил, что следователь, капитан
3., сейчас меня примет.
Еще через несколько минут подошел высокий молодой человек, лет трид-
цати, назвал мою фамилию и сказал:
- Пройдемте со мной.
Я сразу понял, что он скорее всего один из подчиненных капитана.
Мы вошли в просторный кабинет, мне предложили сесть ближе к столу. Я
осмотрелся. Кабинет был выдержан в стиле застойных времен, даже портрет
Дзержинского по-прежнему висел на стене. Портрета Ельцина я не заметил и
подумал, что, наверное, Владимир относится к "красному поясу" России.
Казенная гэбэшная обстановка: допотопные шкафы, стеклянные витрины,
прикрытые плотной зеленой материей - и не видно, что там; на письменном
столе несколько телефонов, один, вероятно, напрямую связан с Москвой, с
центральным аппаратом ФСБ. Рядом на другом столе стоял факс и еще ка-
кая-то оргтехника.
Через несколько минут в кабинет вошел плотный коренастый мужчина, лет
тридцати пяти. Сухо поздоровался со мной, назвался капитаном 3. и попро-
сил меня предъявить документы. Кроме служебного удостоверения я предста-
вил ему ордер на ведение дела и командировочное удостоверение, которое я
заранее взял в Президиуме Московской городской коллегии адвокатов. Он
внимательно все прочитал и сразу же заявил:
- Ваш клиент, Михаил П., в общем-то не нуждается в защитнике, он от-
казался.
- А что, у вас есть какие-то письменные доказательства этого?
- Да нет, есть только запись в протоколе его первоначальных показа-
ний, что в услугах защитника он не нуждается.
Я знал, что этим стандартным приемом часто пользуются, стараясь вну-
шить своим подследственным, что защитник им совершенно не нужен, что ни-
какого зла ему не причинят, а только допросят. А защитник может только
все испортить. Бывает, что подследственные верят таким уговорам.
Я сказал следователю:
- Знаете, я, конечно, верю, что эту запись он сделал самолично, но
существует такой порядок: услышать отказ обвиняемого от него самого. Ес-
ли он от меня откажется, я тут же уеду.
Мое предложение явно не устраивало капитана. Он ответил после долгой
паузы:
- Сейчас попробую что-то решить.
Он нажал на кнопку и попросил кого-то немедленно зайти к нему. Через
несколько минут появился молодой человек, следом вошел мужчина постарше.
Молодой сотрудник чуть наклонился к капитану, и тот что-то прошептал
ему. Потом следователь что-то написал и протянул бумагу пожилому мужчи-
не. Я понял, что письменная информация касалась, конечно, меня, вероят-
но, он распорядился проследить за мной. Пожилой мужчина кивнул и вышел.
- Пестрые у вас сотрудники: один молодой, другой пожилой... - сказал
я.
- Да, - сказал капитан, - кстати, у пожилого звание полковника, а я
капитан - и им командую. А знаете ли вы, что впутались в довольно непри-
ятное дело?
- В каком смысле? - поинтересовался я.
- Как же, ваш подзащитный напрямую связан с господином Борисом Федо-
ровым, с председателем Национального Фонда спорта, вероятно, с Шамилем
Тарпищевым и со многими другими лицами.
- И что вы этим хотите сказать? - с иронией спросил я. - Вы собирае-
тесь всех их арестовать?
- Да нет, что вы! Мы не можем этого сделать, это не наша юрисдикция.
Но я тогда уже знал, что против Бориса Федорова строились какие-то
козни и что между ним и Шамилем Тарпищевым произошла ссора, и нетрудно
было догадаться, что такой накат на моего клиента был связан с заказом
влиятельных сил, стоящих за кем-то из них.
Я поинтересовался у капитана, могу ли я увидеть своего клиента.
- Конечно, - ответил он. - Записывайте адрес следственного изолятора.
- И он продиктовал мне адрес.
- Это что, Владимирский централ? - спросил я.
В знаменитой Владимирской тюрьме содержатся наиболее известные предс-
тавители преступного мира, опасные рецидивисты, так же, как и в "Белом
лебеде". Единственное отличие между ними в том, что Владимирский централ
крытая тюрьма. Сюда направляются особо опасные преступники, в приговоре
которым указывается их обязательное пребывание в крытой тюрьме.
- Нет, что вы! - сказал капитан. - Владимирский централ пока не для
него. У нас есть еще один следственный изолятор, вот туда вам и надо
ехать.
Я вышел из Управления ФСБ, вкратце передал родственникам Михаила, что
сейчас должен буду с ним встретиться и желания работать с адвокатами из
Москвы у него нет.
- Ну, это мы знали, - сказали они. - Они и местного адвоката пытались
так же удержать, но потом все же допустили к нему.
Я прекрасно понимал, что работать в небольшом городе, где все друг
друга знают, для многих адвокатов небезопасно. Не каждый возьмет на себя
смелость наступательно вести защиту своего клиента.
РОКИРОВКА НЕ ПОМОГЛА
Через некоторое время мы приехали в следственный изолятор. Это было
невзрачное серое здание, с высоким забором, сверху обтянутым колючей
проволокой, с вышкой и прожекторами.
Я беспрепятственно миновал проходную и оказался на третьем этаже, где
располагался дежурный отсек следственных кабинетов. Дежурный офицер взял
мои документы, разрешение на свидание и тут же вызвал дежурного по кор-
пусу. Через несколько минут тот пришел и с недоумением сказал:
- Странные они люди: дают вам разрешение, а сами сразу же забирают
подследственного к себе!
- Как? - спросил я.
- Они его только что забрали к себе на допрос в ФСБ, так что вам при-
дется вернуться туда.
Я понял ловкий ход капитана. Скорее всего, одному из своих сотрудни-
ков он приказал немедленно привезти Михаила на допрос. Так что я не уди-
вился бы, если бы, вернувшись в ФСБ, узнал, что его снова доставили в
СИЗО.
Но время терять было нельзя. Мы быстро сели в машину и поехали в Уп-
равление ФСБ.
Когда я вошел в кабинет, там уже сидели капитан с каким-то мужчиной и
о чем-то разговаривали. Я недоуменно сказал:
- Как же так получается, товарищ капитан, вы посылаете меня в СИЗО, а
клиента забираете на допрос!
- Во-первых, на допрос не я его вызвал, - сказал капитан, - а на-
чальник одного из оперативных отделов, и я был не в курсе дела. А вовто-
рых, сейчас он может с вами встретиться. Но я думаю, что от этого ничего
не изменится. - Он нажал на кнопку селектора и велел срочно доставить
моего клиента в кабинет.
Через несколько минут ввели Михаила. Мужчина лет тридцати - тридцати
пяти, с темными волосами, немного полноватый, удивленно посмотрел на ме-
ня, видимо подумав, что приехал очередной начальник или представитель из
Москвы. Но капитан тут же сказал:
- Представляю тебе твоего нового адвоката из Москвы. Ты же отказался
от защиты! Но порядок требует, чтобы я ненадолго оставил вас наедине, и
ты можешь сам сказать ему, что отказываешься от защиты.
Капитан и не думал скрывать своих намерений и прямо намекал моему
подзащитному, что тот должен отказаться от услуг адвоката.
Когда капитан вышел из кабинета, Михаил наклонился ко мне и прошеп-
тал:
- Они заставляют меня отказаться от защиты. Я, конечно, хочу адвока-
та, но боюсь, что ваше участие может слишком усложнить мое дело.
Я также шепотом ответил ему:
- Твое дело и так усложнено, и повредить себе ты уже не можешь хотя
бы потому, что уже арестован.
- Да, они меня сейчас обвиняют по одной статье, но собираются
предъявить и вторую.
- Какую?
- Незаконное хранение оружия.
- Пусть попробуют. Я разобью это обвинение в три минуты, - сказал я
уверенно.
Иначе я и не мог, потому что надо было както внушить уверенность кли-
енту в том, что участие адвоката в его деле не ухудшит, а, наоборот,
улучшит его позицию. Бывает, правоохранительные органы пытаются запугать
подследственного и внушить ему, что участие в деле адвоката излишне и
чревато неприятностями. В таких случаях приходится очень внимательно, с
четким психологическим расчетом, ненавязчиво убеждать клиента, что сот-
рудники правоохранительных органов вводят его в заблуждение, что его от-
каз только усугубит положение. Бояться ничего не надо. Нечто подобное я
попытался втолковать Михаилу.
В конце концов я сказал ему:
- Давай сделаем так. Ты не отказываешься от моего участия в деле. А
если уж ситуация очень сильно изменится, тогда сам решай, как быть, это
твое право.
Я догадывался, что кабинет прослушивается, и, как только мы умолкли,
дверь приоткрылась и вошел капитан:
- Вы закончили?
- Да, мы закончили, - сказал я.
- И какое ваше решение?
- Мой подзащитный считает, что ему нужен адвокат, поэтому будем рабо-
тать.
- Хорошо, это его воля, - зло взглянув на Михаила, сказал капитан. -
В таком случае, чтобы ваша поездка к нам не прошла впустую, мы сейчас
проведем очередной допрос для предъявления вашему подзащитному нового
обвинения.
Капитан сделал свое заявление с такой помпой, с таким непередаваемым
пафосом, что, возможно, и возымело бы психологическое воздействие на мо-
его клиента. Но я тут же подмигнул ему, мол, не бойся, все будет нор-
мально.
Капитан достал листок с заранее написанным текстом и зачитал: тако-
го-то числа Михаил П., придя в свою квартиру, имел при себе служебное
оружие - пистолет "ПМ" (пистолет Макарова), который он взял без разреше-
ния на работе, что категорически запрещается. Таким образом, его
действия подпадают под статью 218 Уголовного кодекса о незаконном хране-
нии оружия.
- Вам предъявляется такое обвинение. Слушаем ваши объяснения, - про-
изнес капитан.
- Могу я переговорить с подзащитным? - попросил я.
- Пожалуйста. - Но тут же, опередив меня, сказал: - Вот видишь, мы к
тебе относились нормально, ты сидел в хороших условиях, в камере у тебя
был спокойный сокамерник, мы тебя не напрягали. А теперь, когда ты нам
не доверяешь и привлекаешь к делу адвоката, от которого мы можем ожидать
чего угодно, мы вынуждены оформлять тебя по полной программе. Слов своих
мы на ветер не бросаем и предъявляем обвинение еще и по статье о неза-
конном хранении огнестрельного оружия. Будут еще и соответствующие изме-
нения в твоем содержании.
Капитан открыто и бесцеремонно оказывал психологическое давление на
моего подзащитного.
- Не бойся, Михаил, - сказал я. - Во-первых, статья совершенно к тебе
неприменима. Во-вторых, по этой статье полагается два года, а по статье
по контрабанде срок наказания значительно выше, поэтому статья по оружию
будет поглощена первой статьей. А чтобы не быть голословным, я сейчас
постараюсь убедить следователя, что вторая статья к тебе вообще неприме-
нима. - И я перешел в наступление. - Значит, так, мне стало совершенно
очевидно, что вы, как следователь, применяете к моему клиенту недозво-
ленные методы.
- Какие? - удивленно посмотрел на меня капитан.
- Вы оказываете на него психологическое воздействие, тем самым подав-
ляете его волю и в итоге получаете удобный для вас материал. Так вот,
этого не будет. Более того, в Уголовно-процессуальном кодексе, который
регламентирует весь процесс следствия, сказано, что следователь обязан
всесторонне и полно обследовать дело. В этой связи я предлагаю вам выс-
лушать нашу версию. Неприменима статья 218 по незаконному хранению ог-
нестрельного оружия к моему клиенту потому, что разрешение на ношение
оружия у него было правильно оформлено. Не так ли? А что касается того,
