Так, в 1995 году мне довелось защищать Славу К., с Дальнего Востока,
принадлежащего к одной из московских группировок. Помещенный в СИЗО Бу-
тырка по подозрению в совершении умышленного убийства другого авторите-
та, Слава К. сначала был помещен в камеру N 4, где было человек трид-
цать. По словам Славы К., подобрался достаточно хороший, дружный коллек-
тив, состоящий в основном из люберецкой, долгопрудненской и подольской
братвы, которая поддерживала спортивный дух в камере. Они не курили, не
употребляли наркотиков, как это могло быть в других камерах, занимались
постоянно спортом, "качались", ели детское питание. Но накануне прихода
в камеру Славы здесь произошел неприятный инцидент. В камеру поместили
одного из уголовных авторитетов, придерживающегося воровских правил. Ес-
тественно, произошла нестыковка с братвой, и его вскоре жестоко избили.
В Бутырке после этого произошло криминальное расследование. Воры в
законе, находящиеся в Бутырке, "поставили минус этой камере", то есть,
иными словами, вынесли им приговор, а один из воров даже написал: "Ло-
мать хребты и горбы на всех пересылках, сборках и так далее". Камера бы-
ла известна еще тем, что в ней сидел маньяк-насильник по кличке Студент,
который тоже принимал активное участие в избиении уголовного авторитета.
Однажды ночью неожиданно открылись двери камеры и вошли смотрящий и
еще пара "быков". Они потребовали, чтобы наиболее активное ядро 4-й ка-
меры пошло на разборку, на стрелку с ворами. Один из них обратился к
Славе:
- Ты, что ли, Студент?
Слава К. действительно учился в институте, на заочном отделении. И,
не подозревая, что "студент" всего лишь кличка, собрался с активом каме-
ры и пошел на разборку с ворами.
Во время разговора произошла перепалка, которая закончилась дракой.
Ребят сильно избили, и Слава К., совершенно не имевший никакого отноше-
ния к расправе над уголовным авторитетом, тоже был занесен в список
"смертников", тех, кому вынесли смертный приговор.
Братва 4-й камеры прекрасно понимала, что после "минуса" и после этой
стрелки с ворами участь их решена. Многие из них даже закурили, настрое-
ние резко упало. Особенно сильно переживал Слава. Тогда он обратился ко
мне, зная, что я защищаю нескольких воров в законе, и попросил помочь
восстановить истину. Мне пришлось рассказать Славину историю двум ворам
в законе. Сразу ответа они не дали. Через пару дней они посоветовались,
списались с другими и вызвали Славу на разборку. Убедившись, что он в
этой истории ни при чем, настояли - через какие-то свои каналы - на пе-
реводе Славы в другую камеру. Конфликт после этого был практически ис-
черпан.
Расспрашивать о жизни в следственном изоляторе у его, так сказать,
"завсегдатаев" не имело смысла. Для них СИЗО - дом родной, и ничего осо-
бенного и конкретного от них не услышишь, кроме одной неизменной фразы:
"и там жизнь есть". Сведения о нравах, правилах в СИЗО скорее всего мож-
но почерпнуть у новичков, которые впервые туда попали.
Года полтора назад был у меня такой новичок, осужденный потом за угон
машины. Он попал в тюрьму впервые и две-три недели буквально бредил:
настолько для него все было там в диковинку. Приходя ко мне на встречу,
в основном только и рассказывал о том, что, оказывается, можно, а что
нельзя делать в камере. Его доставили в автозеке и вначале направили на
специальную сборку для новичков. Обычно это камера на 15-30 человек, где
в основном находятся так называемые "первоходки". Большинство из них ве-
ли замкнутый образ жизни, больше молчали, страшно переживали, что скоро
попадут в настоящую тюремную камеру и встретятся с воровским миром. Дру-
гие же строили из себя крутых, хорохорились, но все равно на их лицах
легко можно было прочесть страх перед предстоящей встречей с камерой.
- Всех нас вызвали на медосмотр, - рассказывал Слава, - внимательно
осмотрели, чтобы ни у кого не было вшей, кожных болезней. Домашнюю одеж-
ду заставили снять, повесили на каталку с колесиками и повезли прожари-
вать. Потом сводили в баню. Хотя баня - громко сказано. Это небольшое
круглое помещение в подвале, на потолке трубы с сетками, откуда льется
холодная вода. Сюда загоняли сразу человек по сорок, давали пару кусков
серого мыла на всех - мойся как хочешь. А через пять минут - на выход.
После бани нас всех загнали в помещение, где на полу уже валялась на-
ша горячая одежда. Все начали копаться, искать свое. Кто находил, а кто
- нет...
Кстати, в других СИЗО, например в "Матросской тишине" или в Лефорто-
ве, бани в виде отдельных кабинок. Но никакого понятия о парной там ив
помине нет.
Когда срок карантина на сборке заканчивается, конвоиры ведут всех по
камерам. Обычно такой заход почему-то бывает ночью.
Для блатных вхождение в камеру - "заезд" - имеет определенный ритуал
и свои правила. А для новичков эта процедура в какой-то мере испытание.
Мой угонщик вспоминал:
- Когда я впервые зашел в камеру, была ночь, и все уже спали. Только
несколько человек бодрствовали, они разговаривали. Никто на меня никако-
го внимания не обратил. Я увидел, что несколько коек свободно. Неожидан-
но ко мне подошел человек. Это был старший по камере - смотрящий, назна-
ченный смотрящим по блоку. А тот, в свою очередь, назначается вором в
законе. Старший стал расспрашивать, откуда я, по какой статье, что делал
на воле, кого знал, с кем работал. Потом он показал, что можно занять
любое свободное место. Позже я узнал, что иногда в камерах существует
шконка, отгороженная перегородкой от дальняка (дальняк - туалет, жарг.).
Это место "петухов" - опущенных, и находиться с ними ни в коем случае
нельзя.
Угонщик со временем уяснил и много других азбучных правил тюремного
быта. Так, он усвоил, что никогда нельзя поднимать вещь, которую не ты
уронил, нельзя никому передавать - тут он может столкнуться с подвохами.
В камере живут "семьями" - небольшими группами в три - шесть человек,
которые стоят друг за друга как братья и все между собой делят. Если ко-
му-то из них приходит дачка (дачка - посылка, жарг.), то они распределя-
ют ее только между собой. Когда "семья" садится за стол, то посторонний
не может подойти и что-либо взять, если ему не разрешили. Семейники пре-
дупредили новичка, что несоблюдение неписаных правил может кончиться и
пробитой головой, и опущением. В случае придирок со стороны кого-либо из
сокамерников лучше сразу в драку не лезть. Надо настоять на четкой моти-
вировке навешиваемых на тебя обвинений. Если обидчик не даст обоснова-
ний, то с полным правом можно разбить ему голову. Нельзя бросать такие
обвинения, как "козел", "лидер" и прочее.
КОЕ-ЧТО О ПРИВИЛЕГИЯХ
У тюремного вора - вора в законе - гораздо больше привилегий, чем у
обычного заключенного. Прежде всего, он вправе пользоваться общаком, ко-
торый собирается всеми заключенными. Живут они в камерах, рассчитанных
на 2-6 человек, где более сносные условия. Указания вора - это закон для
всех. Так, законник может, например, "разморозить" тюрьму, то есть рас-
порядиться о начале каких-либо беспорядков, скажем голодовки. Он может
"поставить минус" на какой-нибудь камере, то есть определить наказание
для ее обитателей.
Воры никогда не сидят в одиночках, В таком случае ему самому надо бу-
дет прибирать камеру, мыть посуду, драить полы, а настоящий вор не имеет
права работать ни под каким видом. Он мозги себе свихнет, но придумает,
как заставить ментов посадить его хотя бы с кемнибудь, кто все будет де-
лать за него. Настоящий тюремный вор не вдруг согласится сидеть вместе с
другим, таким же, как он, вором. Но если все же их посадят вместе, они
настроят против ментов всю тюрьму. Братва поддержит, голодовку объявит,
от работы откажется, вены начнет резать. Заваруха кончится тем, что либо
их рассадят, либо поместят к ним фраера (фраер - человек, не имеющий от-
ношения к преступной среде, жарг.) или мужика (мужик - добросовестно ра-
ботающий заключенный, жарг.).
В одном не откажешь ворам: в смелости, в умении показать решительный
характер, терпеть и голод и холод. Администрация следственных изоляторов
время от времени устраивает против воров провокации. Например, проведут
шмон (шмон - обыск, жарг.), найдут что-либо из запрещенных предметов,
наркотики. Вора тут же помещают в карцер на несколько суток. Испытания,
которым подвергают воров в законе при их верности своим "понятиям" и
традициям, можно приравнять к международным нормам определения пыток.
Отвергая их образ жизни и поведение, тем не менее нельзя не признать их
стойкости в условиях неволи.
У законника идет постоянная ежедневная борьба со своими врагами, те-
ми, кто следит, чтобы он не оступился, кто пытается заставить его изме-
ниться. Борьба эта ведется при любых, даже неблагоприятных тюремных ус-
ловиях.
Известны случаи, когда в Бутырке и в Лефортове воров за нарушение ре-
жима на длительный срок направляли в карцер. Но в то же время конвоиры,
в частности в Бутырке, боятся и уважают воров в законе и, как правило,
не подвергают личному досмотру.
ДОСУГ
Досуг в камере особым однообразием не отличается. В основном смотрят
телевизоры. В камере их может быть три, четыре, а то и пять, в зависи-
мости от того, сколько там розеток. Приспосабливаются различные шнуры,
какие-то проволоки в качестве антенн. Любимая программа заключенных -
аэробика. Смотрят ее внимательно, и каждый думает, вероятно, о своем.
Телевизоры выключаются только тогда, когда все программы закончатся, - в
два - три часа ночи. Иногда телевизор надоедает буквально до боли в го-
лове.
Многие, в основном из числа братвы новой волны, занимаются культуриз-
мом.
Блатные, которые не первый раз уже сидят в СИЗО, часто увлекаются так
называемым китчем. Китч - это искусство вылепливания из хлеба различных
фигурок. Они бывают настолько затейливыми и красивыми, что кажется, буд-
то сделаны чуть ли не из фарфора. К тому же раскрашены разноцветными
фломастерами. Наиболее часто встречающиеся произведения китча - это либо
голова человека, либо мальчик, внутри которого спрятан член. Когда
возьмешь фигурку в руку, член моментально выскакивает. Такие безделушки
часто передаются на волю в качестве подарка знакомым, адвокатам и дру-
гим.
В СИЗО играть в карты запрещено, но заключенные умудряются коротать
время и за картами, обычно самодельными. В целом сокамерники держатся
замкнуто, стараются ни с кем не общаться, душу никому не раскрывать. Но
когда складывается какой-то коллектив из более или менее доверенных лю-
дей, то разговорам, конечно, не бывает конца. Особенно любит братва
рассказывать о счастливых минутах, проведенных на воле. Любит хвастаться
фотографиями. Особенно из заграничной жизни, с тусовками в ночных клу-
бах, ресторанах: вот с этим я знаком, а с этим рядом сидел, вот этого
артиста очень хорошо знаю.
Фотографии, большей частью цветные, передаются через адвокатов или во
время свиданий. Хранить же у себя фотографии, по тюремным обычаям, счи-
тается плохой приметой, поэтому их через определенное время возвращают
на волю.
СРЕДСТВА СВЯЗИ. ВЕРТУХАИ. СВИДАНИЯ
Информация в камере передается двумя способами: по "телефонам", то
есть через перестукивание между камерами, обычно после шести часов вече-
ра, когда все служащие тюрьмы покидают свои рабочие места. Во многих
тюрьмах начинается перекрикивание между камерами: кто-то ищет земляков,
кто-то - подельников.
Второй распространенный способ обмена информацией - это малявы, то
есть письма. Они скатываются в трубочку и, вложенные в целлофановую
обертку от сигарет, скрепляются пламенем зажигалки. Если существует
опасность, что такую маляву могут изъять, то прибегают к самому прове-
ренному способу - "торпеде", то есть засовывают маляву в задний проход.
