виться.
Он выбрал небольшое стеклянное кафе, которое просматривалось со всех
сторон, предварительно познакомился с одним из официантов с тем, чтобы
тот, заметив что-либо подозрительное, сразу предупредил его об опаснос-
ти, подав условный знак.
Игорь со своими людьми приехал раньше, за два часа до встречи. Они
расположились недалеко от кафе и стали наблюдать за обстановкой. Чтобы
подстраховаться, Игорь даже посадил в кафе одного из своих людей.
- У меня было дурное предчувствие, да и нервы были на пределе, -
рассказывал мне Цареков. - Нутром чуял, что сегодня нас примут (принять
- арестовать, жарг.).
- Почему же ты не уехал? - спросил я.
- Нельзя было отступать: перед пацанами было неудобно, подумали бы, я
сдрейфил. А мне нужно было авторитет держать. Я шел, так сказать,
ва-банк.
Приближалось время встречи, но Цареков не замечал ничего подозри-
тельного. Вскоре появилась и Елена. Прождав еще минут десять, Игорь пос-
лал одного из ребят на разведку. Тот вскоре вернулся и сказал, что часть
денег она принесла, но передаст их только Игорю.
- Я перекрестился и пошел, - вспоминал Игорь. - Подходя к столику
Елены, я попытался понять ее душевное состояние. Я наивно думал, что ес-
ли она обратилась к ментам, то будет держаться уверенно и спокойно, а
если нет, то опять будет нервничать и волноваться от страха. В общем, я
заметил, что Елена сильно нервничала и сразу стала протягивать десять
тысяч баксов, обещая остаток отдать через неделю. Я огляделся, мой чело-
век, сидевший недалеко, подал условный знак, что все нормально. Официант
тоже кивнул утвердительно. Но лаве (лаве - деньги, жарг.) я все же брать
не решился и сказал, что на выходе деньги возьмет мой человек. Я рассчи-
тывал, что, если меня сейчас возьмут менты, я буду без груза. Мы вышли
из кафе и остановились на тротуаре у входа, договариваясь о следующей
встрече. Ребята мои сидели недалеко в "мерседесе" и ждали моего сигнала:
в случае опасности я приказал им стрелять.
Цареков попрощался с Еленой и медленно направился к своей машине.
Когда до нее оставалось метра два, он вдруг заметил, как одновременно с
двух сторон навстречу ему движутся две машины. Белый джип шел на таран
сбоку, а "ауди" перегородила путь к отступлению.
- Как ни странно, но я сразу подумал, что это не менты, а бандюги, к
которым, видно, обратилась Елена. Но машины одновременно резко затормо-
зили, и из них выскочило человек восемь со стволами. Раздался резкий
крик: "Всем стоять! МУР!" Я даже не заметил, как меня быстро повалили на
землю, и только успел увидеть, как ребят выволакивали из машины. Мне за-
ломили руки за голову и тотчас же стали бить ногами по лицу и телу.
Подъехали еще две машины с ментами из соседнего отделения милиции, и нас
увезли туда на допрос. На мои крики, что я пустой, без денег и оружия,
никто не реагировал. В отделении всем нам устроили экспресс-допрос, тре-
буя указать, кто где живет. Я вынужден был назвать свой адрес, тем более
что квартира у меня была "чистая" (чистая - без компромата, жарг.).
Когда мы приехали ко мне на квартиру и начался обыск, меня снова ста-
ли бить, требуя, чтобы я добровольно выдал стволы и деньги. Но ничего
этого у меня не было. Я даже пытался как-то защищаться, но это только
усиливало их агрессию. Когда мы все ушли, квартира почти вся была в кро-
ви. Меня доставили на Петровку и стали настойчиво допрашивать, но, пони-
мая, что передо мной опера, я только твердил, что буду давать показания
следователю в присутствии моего адвоката. Меня перевели в ИВС, где я
провел два выходных дня.
В понедельник к Игорю Царекову пришли следователь и адвокат. Он зая-
вил следователю, что не доверяет их адвокату и хотел бы связаться со
своими знакомыми и попросить найти ему надежного защитника. Только после
этого он согласится давать" показания. Хотя следователь и записал теле-
фон и фамилию приятеля Игоря, но все же не преминул заметить, что даже
самый лучший адвокат ему уже не поможет.
В мою юридическую консультацию приехал солидный мужчина лет пятидеся-
ти, сказал, по чьей он рекомендации, и попросил взять защиту его близко-
го знакомого Царекова, которого прямо сейчас "прессуют" на Петрах.
Я согласился, совершенно не подозревая, с какими трудностями и непри-
ятностями мне предстояло столкнуться.
Когда на следующее утро я приехал в Следственное управление ГУВД и
узнал, что делом Царекова занимаются в отделе по борьбе с организованной
преступностью, понял, что ничего хорошего от этого ждать не придется.
Следователь попался неприятный, на мое вполне законное требование
предоставить встречу с клиентом ответил, что завтра на допросе и очной
ставке я и смогу побеседовать с ним.
- Да при чем тут завтра и ваши планы, - запротестовал я, - когда мне
сегодня нужно увидеться с подзащитным.
Но следователь был неумолим. Это только в Уголовно-процессуальном ко-
дексе декларируется равенство сторон на следствии, а реально хозяином
положения оказывается следователь. Я понял, что к этому делу враждебно
настроены. Следствию нужно было еще продержать обвиняемого в изоляции от
адвоката с целью психологического воздействия на него.
На следующий день в назначенное время я пришел на Петровку. За мной
уже была установлена "наружка", о чем я, естественно, не имел понятия.
На Царекова жутко было смотреть, его безжалостно избили, особенно болез-
ненные удары пришлись на грудную клетку. Мы стали готовиться к предстоя-
щему допросу и очной ставке. Цареков настаивал на версии, что он требо-
вал и получил деньги, которые, по его словам, принадлежали ему после
сделки с обменом его квартиры. Подобные действия можно было в лучшем
случае квалифицировать как самоуправство, за которое полагалось два-три
года лишения свободы. Статьи по самоуправству и вымогательству, как пог-
раничные, легко переквалифицировать из одной в другую. Хотя за вымога-
тельство можно схлопотать срок до 10 - 12 лет. Опытные клиенты и адвока-
ты стараются этим воспользоваться.
Но и следователи по-своему пытаются взять в оборот "погрешности" в
букве закона. А наш следователь еще и был агрессивно настроен против об-
виняемого и, задавая свои вопросы, пытался поймать его на ответах, кото-
рые подвели бы Царекова под статью "вымогательство". Но Цареков умело
парировал. Наступил черед очной ставки.
Вошла пострадавшая Елена Т. По ее версии, Цареков приехал к ней с
бандитами и, угрожая оружием и изнасилованием, заставил отдать ему из
сейфа деньги.
Когда она подробно расписывала угрозу изнасилования, я по бурной ре-
акции Игоря предположил, что пострадавшая явно сгущает краски.
Наконец можно было задавать вопросы и со стороны адвоката. Я сразу
обратился к пострадавшей с вопросом-ловушкой. И в случае удачи думал пе-
ревести обвинение Царекова на самоуправство.
Начал я издалека, как бы интересуясь, в каких купюрах были деньги, и
между прочим уточнил, а была ли это валюта?
Елена, ничего не подозревая, ответила:
- Конечно валюта.
- А как вы можете доказать, что эта валюта принадлежит именно вам? -
спросил я.
- Мои сотрудники могут это подтвердить, - ответила она.
- А каково их происхождение, как они были получены вами? Может, вы их
взяли у моего клиента? - с подвохом спросил я.
Следователь удивленно посмотрел на меня, потом на нее, словно угадав
мои намерения. Но уже было поздно.
- Да, эти деньги я получила за обмен и продажу квартир через мою фир-
му, - ответила она.
- Иными словами, вы утверждаете, что валюта была получена вами за со-
вершение операций с квартирами?
- Конечно, - утвердительно ответила Елена Т.
Все, мне это-то и нужно было.
Я стал требовать от следователя внести ее слова в протокол допроса. И
тут же стал писать ходатайство на имя следователя о возбуждении уголов-
ного дела в отношении потерпевшей за участие ее в валютных операциях
(тогда статья "валютные операции" действовала).
Потерпевшая покраснела и стала волноваться. Следователь пришел просто
в ярость. Неожиданно он потребовал от меня дать подписку о неразглашении
следственных действий, рассчитывая запугать меня и отсечь мое стремление
в дальнейшем ходатайстве о возбуждении уголовного дела.
А когда начались допросы других свидетелей по делу, сотрудников фирмы
Елены Т., то с помощью нехитрых вопросов мне удалось зафиксировать рас-
хождение в их показаниях против Игоря и его людей. Кроме того, я обратил
внимание, что все сотрудники Елены Т. зависят от нее как владелицы фирмы
и, следовательно, в объективности их показаний можно усомниться. Мое за-
явление вызвало еще большее негодование следователя.
Он стал настаивать на вышеуказанной подписке. Но мне и здесь удалось
себя обезопасить: я как бы случайно на обороте этой расписки стал запи-
сывать свои вопросы и ответы свидетелей по делу. Теперь я мог сослаться
на это как на важный для меня документ, который я намерен использовать в
суде.
Следователь еще больше завелся и перешел к прямым угрозам в мой ад-
рес:
- Да мы вас сами можем задержать и допросить на предмет общения с
бандитами и подельниками Царекова, с которыми вы встретились перед доп-
росом в Успенском переулке. И сейчас проверим, что вы передали дежурному
по ИВС для Царекова, а вдруг там наркотики?
Я понял, что был "под колпаком".
Ни с какими бандитами я не встречался, просто знакомый Царекова приг-
ласил меня взяться за это дело. Что касается продуктов и сигарет, кото-
рые я передал дежурному по ИВС, то их проверили и, естественно, ничего
не нашли.
- Все, допрос окончен. Я лишаю вас возможности общаться с клиентом, -
сказал следователь, - и выношу постановление о выводе вас из этого дела,
одновременно пищу на вас докладную записку.
На следующий день я пришел на работу в подавленном настроении и стал,
в свою очередь, писать жалобу на следователя. А чтобы обеспечить Цареко-
ву защиту, сам нашел ему другого адвоката.
Но вскоре я узнал новые подробности по этому делу. Следователь гро-
зился неспроста, как я узнал, именно он вел дело в отношении Андрея Чу-
вилева - адвоката, обвиняемого и впоследствии судимого за передачу нар-
котиков своему клиенту.
Кроме того, позже оперативникам удалось найти в гараже Царекова целый
арсенал оружия, в том числе и противотанковое ружье.
За мной некоторое время ездил "хвост", были небольшие неприятности.
Но прошло время, я почти забыл эту историю, как вдруг в Бутырке неожи-
данно столкнулся с этим самым следователем. Встреча была неожиданной для
нас обоих, и мы, кажется, оба вначале растерялись, не зная, как вести
себя.
Не знаю почему, но я вдруг улыбнулся и протянул ему руку.
Он тоже заулыбался и пожал мне руку.
- Ну что, воевать не будем? - спросил я первый.
- Да нет, каждый из нас выполняет свои служебные функции, - ответил
он. Секунду помолчав, добавил: - Когда я узнал про ваши неприятности,
ну, когда бежал Солоник, то мне как-то даже стало вас жалко. Думаю, ра-
ботает, старается адвокат, не чурается опасных и трудных дел, а тут та-
кие вот неприятности случаются, - уточнил он.
Я узнал от следователя о дальнейшей судьбе Царекова. Его дело было
под контролем высокого милицейского начальства. Оформили его на полную
катушку Уголовного кодекса, включая бандитизм, вымогательство, незакон-
ное хранение оружия и прочие статьи. Суд приговорил его к девяти годам
лишения свободы. Но и Цареков сам себе оказал медвежью услугу. Когда его
поместили в СИЗО, то в его камере то ли была оборудована прослушка, то
ли "наседку" посадили к нему, но много он лишнего наговорил. Правда, не
все вошло в уголовное дело. Но он разболтался, сказал, что в Испании жи-
вет его семья. В то же самое время в испанские газеты каким-то образом
попала информация о привлечении Царекова к уголовной ответственности. По
