депутат Государственной Думы Константин Боровой: Мы с ним лично были
знакомы. Я приехал к офису точно в назначенное время.
Когда я выходил из машины, то почувствовал спиной и затылком, что за
мной следят. Я обернулся, но ничего подозрительного не заметил: выстро-
ившиеся в ряд машины, рядом с некоторыми из них стоят владельцы, пешехо-
ды на тротуаре. Но мои подозрения оправдались.
После недолгой беседы с одним из руководителей партии в кабинет вошел
высокий мужчина. Он наклонился и что-то прошептал ему. Тот вопросительно
посмотрел на меня и кивнул.
- Вы знаете, что вас "ведут"? - спросил лидер партии.
- Откуда у вас такая информация? - удивился я.
- Наши сотрудники службы безопасности в прошлом работали в седьмом
управлении КГБ.
Седьмое управление КГБ-это бывшая "наружка". Охрана офиса заметила
машину со знакомыми номерами своих бывших коллег, нынешних фээсбэшников.
Естественно, охранники сразу заинтересовались, позвонили на Лубянку и
спросили, в чем проблема. Оттуда ответили, что они "ведут" адвоката.
- Так что имейте это в виду, - повторил лидер на прощанье. - Бежевая
"шестерка".
Незаметно выйдя из офиса, я обнаружил недалеко от подъезда припарко-
ванную бежевую "шестерку" с двумя мужчинами в салоне.
Я отъехал, и вскоре "шестерка" пристроилась мне на "хвост". Слежка за
мной должна была быть установлена на все сто процентов, и я в какой-то
мере был к этому готов. Но я растерялся и недоумевал, потому что не сов-
сем представлял себе, как это за мной постоянно и неотступно будет ез-
дить машина с наружным наблюдением.
БРЕМЯ ПОПУЛЯРНОСТИ НЕ БЕЗОПАСНО
На следующий день я обнаружил нелады с моей машиной: что-то такое
стало нагреваться на нейтральных оборотах. В небольшом автосервисе рабо-
тал один мой хороший знакомый, и я заехал к нему попросить осмотреть ма-
шину.
Прогулявшись с полчасика по парку, я вернулся в гараж. Мой знакомый
подвел меня к машине и сказал:
- Смотри!
Почти под капотом я увидел странную маленькую металлическую фишку.
- Знаешь, что это такое? - спросил знакомый.
- Нет.
- Это радиомаячок.
- Как это?
- Специальный маячок, я еще в армии слышал, что ставится он для того,
чтобы можно было определять, по какому маршруту движется объект. Ты как
бы запеленгован, кто-то поставил тебе маяк. Может быть, клиенты?
- Наверно, - ответил я.
- Но это еще не все. Мы смотрели салон и нашли вот это. - И он пока-
зал маленький предмет, напоминающий небольшой патрон.
- А это что такое?
- Это радиомикрофон. Кто-то за тобой активно наблюдает.
Ну что ж, маячок и микрофон дело рук спецслужбы, которой приспичило
прослушивать мои разговоры.
- Слушай, а как мне дальше со всем этим быть?
- Ну, это уже не по моей части. Я специалист по машинам, а не по ра-
дио.
К вечеру я отыскал специалиста и по радио. Мой старый школьный това-
рищ был дока в радиоделе, и сейчас он работал на радиофирме, занимающей-
ся шпионскими штучками.
Я без труда нашел его телефон и договорился о встрече через несколько
дней. Объяснив ему ситуацию, я спросил:
- Как мне со всем этим обращаться?
- Тебе надо приобрести рацию, нацеленную на милицейскую волну, скани-
рующее устройство, а нечто типа глушняка я сделаю тебе сам.
Через несколько дней после заказа такая аппаратура была готова. Те-
перь я мог с помощью рации, которую купил на Тушинском радиорынке, без
труда слышать все разговоры, которые велись в машине, следовавшей за
мной по пятам. Специальный приборчик, вмонтированный под пепельницей ма-
шины, включался и создавал сильные помехи на линии, когда я говорил по
телефону. Кроме того, знакомый показал мне прибор, устанавливающий, нет
ли в моей квартире радиомикрофонов. С такой шпионской техникой я вскоре
понял, что меня, пожалуй, "ведут" все спецслужбы Москвы.
Неприятности стали нарастать как снежный ком. Как-то я пришел в "Мат-
росскую тишину" проведать своих клиентов. Вызвал одного, другого. Они и
поведали мне, что к ним приходили чужие следователи и очень интересова-
лись моей персоной: с какого момента я являюсь их адвокатом, кто меня
нанимал, как они меня знают, нет ли у меня знакомых среди сотрудников
"Матросской тишины" и прочее. Все уже были в курсе, что мой основной
клиент совершил побег, и сообщали мне о слухах, которые ползли по "Мат-
роске". А слухов было много.
Одни говорили, что его на самом деле убили и инсценировали побег.
Другие уверяли, что его выкрали. Третьим побег казался наиболее вероят-
ным.
Но более "острые ощущения", оказывается, ждали меня впереди. Однажды
позвонила моя коллега, адвокат Ольга О., и сообщила, что меня срочно
просил прийти в больницу Алексей, второй адвокат, работавший со мной по
делу Солоника.
- А что случилось? Ты не знаешь?
- Он жестоко избит.
- Как избит?
- Приходи - узнаешь у него.
Я сразу же выехал в больницу. Алексей лежал на койке весь перебинто-
ванный, несчастный и удрученный.
- Как все это произошло? - спросил я.
Алексей стал рассказывать:
- Примерно 13 августа я должен был ехать в отпуск в Германию, за-
няться международным автотуризмом, посмотреть вместе с женой в Амстерда-
ме парусную регату. 29 июля я ездил на своем "опеле" за покупками и око-
ло 12 часов ночи вернулся домой в Митино. Когда я вошел в подъезд, из
лифта вышли четверо парней лет двадцати - двадцати пяти, все на одно ли-
цо, и начали молча бить меня каучуковыми дубинками со свинцовым наполни-
телем. Такими пользуется спецназ. Я закрыл голову руками и пытался
объяснить им, что они перепутали меня с кем-то, что я не коммерсант, а
адвокат, предлагал им деньги - две тысячи долларов. Но они в разговор не
вступали. Закончив бить меня, они даже не взяли мою сумку, а в ней были
деньги, кредитные карточки международного банка, газовое оружие, ключи
от машины, от квартиры, золотое кольцо с бриллиантом. Кое-как я сумел
добраться до соседа, и мы вызвали милицию и "скорую помощь".
- Как ты думаешь, кто это мог сделать?
- Версий много. Может быть, это связано с Солоником? Но ведь я вышел
из этого дела за месяц до его побега, ты же знаешь это не хуже меня. К
тому же на бандитов они не были похожи.
Мы долго обсуждали его состояние, возможные версии нападения. От вра-
чей я узнал, что у Алексея были множественные переломы костей черепа,
оскольчатые переломы рук. Ему провели операцию по шрифтованию переломов
рук, и она прошла удачно.
Алексей лечился еще целый год и все это время не работал. Те, кто его
избил, пока не найдены.
Я покинул больницу, в голове роились вопросы. Прежде всего, было не
понятно, насколько избиение Алексея связано с делом Солоника? Получалась
неувязка: то нас всячески контролируют и "ведут" спецслужбы, то вдруг
человека, находящегося "под колпаком" спецслужб, подвергают избиению.
Это очень странно.
Я стал более предусмотрительным и осторожным, перестал пользоваться
домашним телефоном, старался звонить из автомата. Сменил номер пейджера
и сотового телефона. Стал более внимательно присматриваться к слежке.
А слежка продолжалась. Многих людей, наблюдавших за мной, я уже знал
в лицо. Рация моя постоянно работала, и то и дело было слышно: "Объект
сдал", "Объект принял", так что я знал и какие машины были у меня на
"хвосте", и когда их хозяева пересаживались с одного автомобиля на дру-
гой.
КАК Я ГОТОВИЛ СЕНСАЦИЮ
Лето постепенно заканчивалось. Осень была на носу. Сенсация о побеге
Солоника стихала, но время от времени появлялись новые известия: то его
видели в Европе, то по телевидению выступал какой-то высокий чин из МВД.
Где-то в начале сентября заместитель министра МВД генерал Колесников
дал интервью, где снова упомянул о Солонике и в угрожающей форме намек-
нул, что мы, мол, знаем тех, кто ему помогал, и в скором времени возьмем
их и привлечем к ответственности. Я не сомневался, что эти намеки могли
относиться и к нам.
Так оно и вышло. В конце сентября я приехал в консультацию. Наш сек-
ретарь Катя с бледным лицом подошла ко мне:
- Вам повестка!
Разворачиваю, читаю: вызвать такого-то на допрос в Региональное уп-
равление по борьбе с организованной преступностью на Шаболовку, 6. Номер
кабинета, дата, время приема.
Вот и началось! Все в духе нашей правоохранительной системы: вызывают
в понедельник, но сообщают об этом за два дня до назначенного срока, то
есть за субботу и воскресенье тебе дают время хорошенько перенервничать,
дескать, зачем и почему тебя вызывают, а кроме того, в выходные дни ты
ничего и ни у кого не сможешь узнать. Вот и сиди и ломай голову.
Хорошо знакомые психологические приемы. Но теперь они применялись не
к моим клиентам, а ко мне самому. Ясное дело, что в РУОП вызывают не для
того, чтобы объявить благодарность или выдать премию. Готовиться надо к
худшему. Не исключены арест или задержание.
К чему лукавить: есть у меня определенные связи в правоохранительных
органах - не без этого! Мои знакомые делились со мной своей информацией.
Одному из них я и позвонил, разъяснил ситуацию.
- Что-нибудь можешь узнать? - спросил я.
- Постараюсь, - пообещал он.
К вечеру раздался телефонный звонок. Мы договорились встретиться в
одном из укромных местечек Москвы. Соблюдая все правила предосторожности
и конспирации, мы уединились в одном из кафе и постарались, чтобы никто
не мог за нами наблюдать.
Он сказал:
- В отношении тебя ведется разработка: возьмут на беседу и могут за-
держать. Планируется, что допрашивать тебя будет сам начальник РУОП Ва-
дим Рушайло.
Веселенькая новость, ничего не скажешь!
Как же быть? Что делать? Как себя обезопасить?
Я поехал в Президиум Московской городской коллегии адвокатов, написал
заявление, что никакие наркотические средства и оружие на допрос в РУОП
я с собой брать не собираюсь, зашил карманы своего пиджака, но потом ре-
шил надеть свитер. Зашил карманы брюк. Пригласил знакомых адвокатов, за-
ранее оплатив услуги, и попросил в случае моего задержания приехать по-
мочь мне и вступить в дело. Для обеспечения полной безопасности предсто-
яло позаботиться и о гласности, то есть созвать прессу.
Смекалка моя должна была изощряться вовсю. Я позвонил в несколько ре-
дакций газет, на телевидение. Представился, рассказал о себе - интерес
вызвал громадный. Вокруг моей личности стал разгораться ажиотаж. Я зая-
вил, что не исключаю возможности своего задержания прямо у здания РУОПа,
поэтому и назначил свидание с журналистами на Шаболовке, 6, к моему при-
бытию на допрос.
В назначенное время я приехал со своим помощником, с коллегами-адво-
катами. Журналисты меня уже ждали. Я дал интервью корреспондентам и те-
левидения и прессы и только после этого отправился на допрос. Журналисты
остались меня ждать, предвкушая сенсацию: а вдруг меня еще арестуют или
задержат?
Я поднялся на третий этаж РУОПа и вошел в обозначенный в повестке ка-
бинет. Здесь уже сидело человек шесть-семь. В смежной комнате тоже были
люди. Но все прикинулись, что шибко заняты и меня даже не замечают. На
самом деле оперативники с большим интересом вглядывались в мое лицо,
изучали мою реакцию, потом следили за ответами на вопросы.
Худощавый русоволосый мужчина средних лет, в очках, назвался следова-
телем, взял мою повестку и спросил, есть ли у меня с собой какой-либо
документ. Я выложил ему свои документы. Он присел и предложил мне распи-
саться в протоколе, что я допрашиваюсь в качестве свидетеля. Я сразу
уточнил:
- Свидетеля в отношении кого? Своего клиента Солоника?
- Да, об этом тоже будет речь.
- Но по закону я не могу быть свидетелем и давать какие бы то ни было
показания, связанные с моим клиентом Солоником. - И я тут же положил на
стол заранее написанное заявление.
Следователь быстро ушел в соседнюю комнату, с кем-то, видимо, прокон-
