стрелять в сторону автомобилей на стоянке. Я видел, как пули летели к
"линкольну". Виктор и Олег среагировали молниеносно: в своих дорогих
пальто и костюмах они тут же бросились на грязную землю и стали ползти,
прячась от пуль, которые, видимо, предназначались им, так как стреляющий
все время целился в них.
Казалось, что стрельбе не будет конца. Многие люди, находившиеся око-
ло комплекса, тоже попадали на землю и стали ползти к своим автомобилям.
Многие машины резко рванули с места. Я услышал крики, видимо, кого-то
ранили. Вдруг из Торгового центра выскочили несколько молодых ребят и
стали стрелять из пистолетов в автоматчика. Завязалась перестрелка. Ав-
томатчик вынужден был пригибаться. Наконец он вскочил в машину, что была
рядом с ним, и она сорвалась с места. За ней внезапно понеслись нес-
колько автомобилей. На набережной остался поврежденный "линкольн".
Я решил уехать восвояси. В тот же день в теленовостях и в "Дорожном
патруле" передали подробности перестрелки у "Садко-Аркады". Я узнал, что
произошла разборка между неизвестной группировкой и курганскими, что
один из лидеров курганской группировки-фамилия не называлась - тяжело
ранен и что убит случайно водитель черной "Волги", а на месте перестрел-
ки обнаружено примерно шестьдесят гильз различных видов оружия, включая
автомат и пистолеты. Прибывшая милиция никого не задержала, потому что
все разбежались.
На следующий день многие газеты вышли с подробными комментариями вче-
рашнего инцидента. Несколько статей было посвящено курганской группиров-
ке. Она заявила о себе в Москве в начале 90-х годов. Сначала курганцы
работали с ореховским авторитетом Сильвестром, но после его гибели ближе
сошлись с коптевской группировкой, постепенно осваивая столицу.
В этот же день мне позвонил неизвестный человек и сказал, что Виктор
тяжело ранен, находится в больнице и очень просил, чтобы я к нему прие-
хал как адвокат.
По дороге в больницу я невольно размышлял о превратностях судьбы:
ехал на встречу консультировать по бизнесу, казалось бы, какая может
быть опасность, и вдруг - угодил в перестрелку! Вот они, потаенные рифы
нашей профессии!
Приближаясь к палате Виктора, я сразу увидел у ее дверей дежуривших
вооруженных милиционеров. Я предъявил свое удостоверение, показал ордер.
Они сказали, что вопрос моего свидания надо решить с начальством, а пока
пропустить меня они не могут. Я заметил, что Виктор в палате не один, и
поинтересовался, кто там с ним. Милиционеры ответили, что идет допрос.
- Вот видите! Раз идет допрос, значит, я должен войти.
- Нет, мы ничем вам помочь не можем. Вам необходимо ехать к нашему
начальству.
Я узнал, что дело ведет Краснопресненская прокуратура, и отправился
туда. Следователь сообщил, что Виктор в тяжелом состоянии. В него попало
несколько пуль, а одна задела голову.
- Сейчас вы с ним никак не сможете разговаривать, - объяснил мне сле-
дователь. - Но вы не волнуйтесь, мы выставили охрану, и никто к нему
близко не подступится.
Почти каждый день я либо приезжал в прокуратуру, либо звонил туда.
Иногда наведывался в больницу. Охрана по-прежнему никого не пропускала.
Оперативные работники все же допрашивали Виктора, но он ничего толком
сказать не мог, кто и почему в него стрелял. Хотя легко было догадаться,
что цель перестрелки была одна - убить его.
Примерно через неделю Виктору стало лучше, и я снова настаивал на
встрече с ним. Но следователь опять мне отказал по той причине, что Вик-
тор проходил по этому инциденту как свидетель, а значит, адвокат ему не
положен.
- Но не исключено, что он будет подозреваемым, - сказал следователь.
- Подозреваемым в чем - в собственном убийстве? - съязвил я.
- Нет, наверное, есть что-то еще.
Спустя несколько дней я все же получил возможность пройти к Виктору.
Подъезжая к больнице, я увидел нескольких молодых людей с рациями.
Кто-то мне кивнул, помахал рукой. Это была личная охрана Виктора.
У знакомой мне двери на третьем этаже охрана была снята.
На койке одиночной, хорошо оборудованной палаты лежал Виктор с пере-
бинтованной головой, он был под капельницей. Он слабо улыбнулся мне и
попытался поднять руку для приветствия, но, видимо, из-за боли не смог.
Я подошел к нему:
- Ну как дела?
- Ничего, - ответил Виктор. - Слава Богу, жив остался.
Мы немного поговорили, вспомнили тот злополучный вечер. Я сказал ему,
что милицейская охрана у палаты снята.
- Я в курсе. - Он с трудом выговаривал каждое слово. - Меня пока ох-
раняют. Опасаюсь я... Наверное, многие знают, что я жив... убийцы снова
попытаются ликвидировать меня. Я думаю в ближайшее время уехать куда-ни-
будь за границу на лечение...
Через несколько дней Виктор покинул больницу.
С того злополучного вечера 22 ноября прошло почти два месяца, и ни о
Викторе, ни о курганских ничего не было слышно, пока не наступило 25 ян-
варя 1996 года.
И ДРУГИЕ ЗЛОКЛЮЧЕНИЯ КУРГАНСКИХ
Как сообщали пресса и телевидение, на улице Алабяна, около магазина
"Джип", что недалеко от метро "Сокол", убиты трое курганских: Пересади-
ло, Суринов и Кузнецов, которые приехали в магазин на "БМВ-540". Переса-
дило и Суринов вошли в магазин, а Кузнецов остался ждать их в машине.
Через несколько минут к "БМВ" подошли три кавказца, один из них вытащил
револьвер и через боковое стекло трижды выстрелил в Кузнецова. Убедив-
шись, что пули достигли цели, убийцы вошли в магазин, где расстреляли в
упор Пересадило и Суринова. Покупатели и продавцы не пострадали. Прес-
тупники благополучно вышли, сели в припаркованный рядом "Мерседес-500" и
скрылись в неизвестном направлении. Розыск убийц ничего не дал.
Следователи выдвигали несколько версий. Одни предполагали, что это
месть воров в законе, которые вынесли приговор за убийство своих друзей
Солоником, с которым Пересадило был тесно связан. Другие отрабатывали
версию, что курганские поссорились накануне в одном из казино с кавказ-
цами, и те решили разобраться с ними. Как бы там ни было, а неприятности
стали преследовать курганских одна за другой.
После отъезда Виктора я потерял связь с курганскими. Правда, однажды
мне позвонил человек, назвался другом Виктора и сказал, что у того есть
ко мне просьба. По всей видимости, звонок был из-за границы. Пропал Ев-
гений Присыпкин. Я немного его знал, видел несколько раз. Тридцатилетний
здоровяк, Присыпкин был неробкого десятка. Обстоятельствами его исчезно-
вения Виктор и просил меня заняться.
Накануне своего исчезновения Присыпкин поставил свой "мерседес" на
одну из стоянок в Строгине и позвонил кому-то с мобильного телефона.
Дальше след его терялся. Возможно, после этого он и не приехал домой.
Я выехал в оба отделения милиции, обслуживающие район Строгино. В од-
ном из них я нашел знакомого следователя и попросил его о помощи. Но
следователь сказал, что кому-нибудь надо официально подать заявление.
Вскоре его написали, и уголовное дело было возбуждено. Стали отрабаты-
вать версии, кому мог звонить Евгений в последнее время. По распечатке
телефонных разговоров, звонил он своей любовнице, к которой собирался
зайти, но почему-то так и не явился. По версии милиции, возможно, в этом
был замешан муж любовницы, который недавно вернулся из зоны, и тут могли
быть личные счеты.
Труп Евгения был обнаружен на трассе НовоРижского шоссе, и, как пока-
зало следствие, с ним расправилась враждующая группировка.
Время шло. Однажды, в сентябре 1996 года, в теленовостях я услышал,
что на улице Твардовского в доме N 31 произошел мощный взрыв, превратив-
ший шахту лифта в груду развалин. Взрывной волной на первых этажах выби-
ло окна и двери. Жильцы вызвали милицию, пожарных. На место происшествия
приехало человек пятьдесят милиционеров и сотрудников спецслужб. На
лестничной площадке первого этажа они нашли раненую женщину. У нее была
закрытая черепно-мозговая травма и повреждены глаза. В лифте обнаружили
останки мужчины. Взрывом его разорвало на куски. Погибшим был Александр
Привалов, по документам - житель Архангельской области, который со своей
подругой снимал в этом доме квартиру.
Расследованием этого дела, помимо прокуратуры, активно занялся анти-
террористический центр ФСБ. Так началась разработка правоохранительных
органов против курганской группировки. Но тогда я еще не мог знать, что
буду искусственно притянут как свидетель по взрыву на Твардовского, 31 и
что дальнейшие события в декабре того же года коснутся близко и меня.
Спустя несколько недель курганские снова меня потревожили. Опять по-
пался Павел Зелянин, которого я освобождал из Центра международной тор-
говли, и Эдик П. Они ехали ночью на своей машине по Мичуринскому прос-
пекту. Неожиданно навстречу выскочил красный джип и перерезал им дорогу.
Павел Зелянин и Эдик П. вышли из машины. Павел был с газовым пистолетом.
Но в джипе оказались работники спецслужб. Завязалась потасовка. Ребят
быстро скрутили и доставили в близлежащее отделение милиции в Крылатс-
кое. А на следующий день какие-то рабочие принесли в милицию найденный
ими пистолет "смит-и-вессон", и сразу же подозрение пало на уже задер-
жанных Павла Зелянина и Эдика П. Против них было возбуждено уголовное
дело на предмет хранения оружия.
Я стал собирать материалы по этому делу. Никаких отпечатков пальцев
на пистолете не могло быть. У Павла был только газовый пистолет, а тот,
который рабочие нашли на следующий день, ему не принадлежал. Но
следствие утверждало обратное; потому что на оружии были обнаружены от-
печатки его пальцев. Я потом узнал, что Павла Зелянина избили в отделе-
нии милиции и просто вложили ему в руку пистолет, когда он лежал на полу
со связанными руками. Такой прием достаточно популярен у многих работни-
ков милиции.
Вскоре Павла перевели из ИВС в Бутырскую тюрьму, а Эдика П. отпустили
в связи с отсутствием обвинительных улик. Я чувствовал, что следствие
готовит против него серьезные обвинения. Можно было догадываться, что к
Павлу приходили сыщики и из других отделений, и с Петровки - всех их на-
верняка интересовала его причастность к курганской группировке. Над Пав-
лом сгущались тучи. Я стал готовить несколько жалоб о неправильном веде-
нии следствия и направил их в Московскую прокуратуру.
Мне повезло. На одну из моих жалоб о неправильных процессуальных
действиях против моего подзащитного прокуратура города Москвы затребова-
ла уголовное дело у следственного отдела ОВД "Крылатское" на проверку. К
тому времени двухмесячный срок содержания под стражей Павла истек, и
следователь не мог продлить его по той причине, что дело находилось в
Московской городской прокуратуре. Поэтому я вправе был обжаловать
действия следователя о несанкционированном нахождении под стражей Павла
Зелянина, что я, собственно, и сделал.
Быстро написав жалобу в Тверской народный суд Москвы, я стал ждать.
Через два дня дело было назначено на судебное разбирательство. Городской
суд затребовал дело у следователя, тот съездил в прокуратуру и забрал
его.
Начался суд.
Я стал доказывать, что Павел Зелянин не имеет отношения к найденному
оружию. Отпечатки пальцев обнаружены потому, что пистолет был насильно
вложен ему в руки работниками милиции. Накануне дал показания главный
свидетельсотрудник милиции, участвовавший в стычке на дороге. Он подт-
вердил, что Павел держал в руках газовый пистолет. Наконец, самое глав-
ное: в настоящее время обвиняемый незаконно содержится под стражей, так
как двухмесячный срок пребывания под стражей истек и не продлен прокуро-
ром.
Мои доводы вполне убедили судью, и он вынес решение об освобождении
Павла Зелянина под залог. Срочно надо было собрать необходимую сумму.
Так как на суде присутствовали жена и друзья Павла, то они быстро собра-
