надежда вырваться из плена сотворенного мною мира. Еще оставался шанс, что
кто-то из моих друзей, с кем разговаривал я уже давно только по телефону -
живые, настоящие люди, что Элла, с которой он собирается улететь сегодня -
настоящая, а не занявшее ее место отражение из памяти компьютера. И тогда
он, а не я окажется сегодня в проигрыше.
Я бросился в прихожую, схватил чемодан. Скорее! Еще остается шанс!
Мой мир рушится, но я еще могу выбраться из-под его обломков. Я, я сам
собственными руками создал то, что его разрушило. Мой двойник, чуть более
решительный, честный и смелый, чем я сам, пошел на это. Но ведь это
значит, что и сам я давно хотел поступить точно так же!
И я замер на мгновение, внезапно осознав, что это действительно так.
До вылета оставалось меньше двух часов.
Я успел вовремя. Получая в кассе свой билет, я еще не знал, куда
лечу, да и не имело это особенного значения. Я едва успел
зарегистрироваться, одним из последних пошел на посадку. Поднимаясь в
самолет, я еще на что-то надеялся. Но, когда запустили двигатели, и
самолет начал выруливать на взлетную полосу, кресло рядом со мной
оставалось свободным...
Слева были горы, и шоссе, почти пустое сейчас, когда еще не начался
сезон, вилось между ними и морем. Иногда оно спускалось к самому пляжу,
иногда поднималось наверх, и тогда пустынный морской горизонт справа
отодвигался на многие километры. Было еще слишком холодно, чтобы купаться,
но солнце сияло по-летнему, склоны гор были покрыты свежей весенней
зеленью, у обочины цвел какой-то кустарник, и вчерашний дождь и холодный
ветер казались чем-то совершенно нереальным. Мы взяли с собой лишь самое
необходимое, наши рюкзаки были совсем легкими, и хорошо было ехать по этой
дороге, слушать, как шуршат по асфальту шины, как слегка поскрипывает
правая педаль, как волны накатываются на галечный пляж внизу. Мы почти не
разговаривали, нам и так было хорошо.
А потом мы остановились у придорожного кафе и ели мороженое, и пили
виноградный сок, потому что обедать нам совсем не хотелось, и смотрели на
море далеко внизу, и говорили, и смеялись.
И был вечер, и было утро.
И была жизнь...
Сергей КАЗМЕНКО
ЛЮБИТЕ ЛИ ВЫ ЯБЛОЧНЫЙ ПИРОГ?
Я тупо уставился на экран.
Зациклилась она что ли на этом вопросе? Задает его уже в четвертый
или в пятый раз. И это, кстати, не единственный случай повторения. Неужели
снова ошибка в программе, неужели опять придется копаться в алгоритме, в
который раз проверять базу данных? Проклятье! До чего же мне все это
надоело!
Надоело? Неужели в самом деле надоело?
Еще месяц назад я не мог бы сказать этого. У меня и мысли такой не
появилось бы. Откуда же она взялась сейчас? Что это - усталость? Или
реакция на тот страшный случай? Не могло же мне, в самом деле, всего лишь
за месяц до такой степени надоесть дело, которое составляло смысл моей
жизни по крайней мере в течение трех последних лет. Дело, которое я
считал, да и сейчас считаю, главным в своей жизни. Нет, такое дело не
может вот так просто надоесть - значит, причину надо искать в чем-то еще.
Но мне совершенно не хотелось искать эту причину. Наверное,
интуитивно я и так уже осознавал, в чем дело, и ощущал где-то на уровне
подсознания, что ни к чему хорошему поиски эти не приведут.
Итак, люблю ли я яблочный пирог? Конечно люблю. И я уже отвечал
сегодня программе на этот вопрос. Несколько раз отвечал. Отвечу еще, если
она так просит. Да, люблю. Вернее, просто "ДА". Достаточно просто нажать
на клавишу "Д" - программа поймет. На опросных терминалах вообще
предполагается устанавливать только две клавиши - одну для "ДА", другую
для "НЕТ". И ничего больше. Пока, правда, решение о выпуске опросных
терминалов еще не принято. Пока что мы - разработчики и испытатели - сидим
за обычными дисплеями и общаемся с программой, нажимая на клавиши "Д" или
"Н" - в зависимости от своих ответов на вопросы, которые она нам задает.
Я потянулся к клавиатуре, почти не думая ткнул пальцем в клавишу, и
только увидев "НЕТ", высвеченное программой под вопросом о яблочном
пироге, понял, что ошибся.
Впрочем, ошибся ли?
Ведь не зря же программа столько раз повторила этот вопрос. Наверное,
она ждала, когда же я, сам того не сознавая, отвечу на него отрицательно.
Наверное, у нее были основания ожидать этого. Наверное, анализируя
предыдущие мои ответы, она наткнулась на какую-то ассоциацию и сделала из
этого некие выводы, проверить которые и пыталась, задавая раз за разом
вопросы о яблочном пироге. Даже нам, разработчикам этой программы, не
уследить за логикой, которой она руководствуется, формулируя очередной
вопрос. Слишком сложны связи, которые прослеживает программа, слишком
много информации она перерабатывает, и человеку - даже тому, кто придумал
и создал ее - уже не охватить разумом все, что она делает. Остается только
верить: раз программа задает какой-то вопрос, значит в этом вопросе есть
смысл.
Если только он не порожден очередной ошибкой.
"ВЫ УМЕЕТЕ ИГРАТЬ В ШАХМАТЫ?"
"ДА".
Раньше мы часто играли в шахматы с Марком. Обычно он выигрывал - но
не всегда, так что игра не теряла для нас интереса. Поначалу, когда
начальство заставало нас за этим занятием в разгар рабочего дня, бывало
много шума. Здесь, в этом учреждении, не привыкли к такому нарушению
порядка. Но в конце концов им пришлось смириться, потому что работали мы
совсем не от звонка до звонка, и выполнение проекта, в конечном счете,
зависело от нас двоих. Мы демонстративно отказывались подчиняться
распоряжениям чиновников, и, если в работе намечался какой-то спад, если
надо было отвлечься, чтобы хорошенько подумать, мы доставали шахматы со
шкафа.
Они и сейчас там. Наверное, за месяц, прошедший с того страшного дня,
успели покрыться слоем пыли - я их не трогал, а уборщица никогда не
заглядывает так высоко. Но это не имеет значения. Все равно играть теперь
не с кем. Да и незачем.
"ВЫ СОБИРАЕТЕСЬ В ОТПУСК ПОЕХАТЬ НА ЮГ?"
"НЕТ".
Раньше собирался. Хотелось отдохнуть у моря. Вдоволь погреться и
накупаться после этой страшной зимы. И вообще мне казалось, все будет
хорошо, и отдых непременно удастся. Тем более, что мы планировали
закончить работу. А это, кроме всего прочего, означало солидное
вознаграждение. И можно будет позволить себе расслабиться, не думать о
деньгах и в кои то веки не думать о работе.
Хотя, конечно, это нереально. Слишком хорошо я себя знаю - не думать
о работе больше недели мне никогда не удавалось. Особенно с тех пор, как
ушла Инга.
"ВЫ СОЖАЛЕЕТЕ О РАЗВОДЕ С ЖЕНОЙ?"
Сволочь! Она бьет по больному! Именно сейчас, именно сегодня! Как
будто читает уже мои мысли.
Мне захотелось схватить что-нибудь тяжелое и запустить им в экран.
Но я быстро взял себя в руки.
Чему, собственно, удивляться? Именно на это мы и рассчитывали, когда
задумывали нашу программу. На то, что она сможет читать мысли. Не
напрямую, конечно. Но мозг человека - тот же черный ящик. И исследовать
его можно классическими методами, подавая на вход определенные сигналы и
отслеживая ответную реакцию. Именно этим, собственно говоря, и занимались
всегда психологи. А мы просто-напросто довели их методику до абсолюта,
потому что наша программа способна не просто обрабатывать ответы на
заранее заготовленный набор вопросов, составляющий психологический тест -
она сама формулирует эти вопросы в зависимости от поставленной перед ней
задачи и ответов, которые она получает. Как заманчиво все это когда-то
казалось! И кто же знал, кто мог предвидеть, что все закончится таким вот
образом? Что встанут перед нами проблемы, над которыми мы никогда не
задумывались.
Хотя к чему лукавить - задумывались. Слава богу, давно уже не дети. И
задумывались, и даже когда-то пытались все это обсуждать. И понимали с
самого начала, во что может превратиться наша разработка. Понимали. Но
какое-то затмение разума заставило нас отбросить все сомнения. Задача
казалась столь интересной, а ее решение столь далеким, что мы не смогли
устоять. И потом, в науке все принципе достижимое рано или поздно
становится достоянием исследователя. Только потом, когда новая разработка
становится уже свершившимся фактом, ученый хватается за голову в ужасе от
того, что он натворил. Хотя, если судить объективно, его личная вина тут
невелика - не он, так другой прошел бы тем же путем. И добился бы тех же
результатов.
Что-то слишком много стал я думать о посторонних вещах - так и до
вечера не закончить тестирование. Сожалею ли я о разводе с женой? Что тут
ответить? И да, и нет - все будет в равной степени верным. Вернее, в
равной степени неверным. До сих пор не могу я понять, что же тогда
произошло между нами, чья в том вина, да и вообще виноват ли хоть
кто-нибудь в происшедшем, не было ли все случившееся заранее
предопределенным и неизбежным? Но не хочу, не хочу и не буду копаться во
всем этом!
"ДА", - ответил я наугад. Наверное, просто потому, что клавиша "Д"
расположена ближе.
"ВЫ СОГЛАСИЛИСЬ БЫ СЕЙЧАС ВСТРЕТИТЬСЯ СО СВОЕЙ БЫВШЕЙ ЖЕНОЙ?"
Интересно, насколько глубоко желает программа исследовать этот
вопрос? И о чем еще намерена она меня спросить? Она ведь порой задает
вопросы, способные вогнать в краску самых бесстыдных развратников. Хорошо
еще, что Марк в свое время позаботился о защите информации, и никто, кроме
человека, сидящего за терминалом, ну и самой программы, естественно, в
принципе не может знать ни существа задаваемых вопросов, ни ответов на
них. Если, конечно, он не станет заглядывать через плечо испытуемого.
Помню, какой шум поднялся на совещании у генерала, когда Марк потребовал
введения такого блока защиты, как чуть ли не все присутствующие накинулись
на него, да и на меня заодно, обвиняя нас во всех смертных грехах вплоть
до прямого саботажа. Но Марк выстоял и добился своего. Он всегда умел
настоять на своем, когда дело касалось работы. В житейских только делах он
оставался беспомощным. Даже больше, чем я.
"НЕТ", - ответил я. Хватит, встречались. Ничего хорошего из этого не
получилось. Чувствовать себя мерзавцем безо всякой на то причины,
чувствовать, что внутри все снова закипает - нет уж, мне больше этого не
надо. И ей тоже.
"БЫТЬ ПОЛКОВНИКОМ ХУЖЕ, ЧЕМ МАЙОРОМ?".
Интересный вопрос. И неожиданный. Неужели она намекает на наши
взаимоотношения с полковником? Но как, откуда она могла узнать об этом?
Впрочем, что толку в таких вопросах - все равно не догадаться. Это только
кажется, что ответы мои не содержали никакой информации на сей счет.
Только кажется. И пора бы уже привыкнуть и не удивляться.
Мы с полковником давно уже разошлись в главном - в понимании того,
для каких целей создается наша программа. Точнее, мы изначально ставили
перед собой совершенно разные задачи. И было бы даже удивительно - теперь,
когда мы так хорошо узнали друг друга за три года совместной работы - если
бы у нас с ним оказались одинаковые представления о дальнейшем
использовании нашей разработки. В самом начале работы мы с Марком еще
могли тешить себя иллюзиями. Но потом все встало на свои места, и обратной
дороги уже не было. Правда, долгое время мне лично удавалось загонять все
мысли об этом глубоко в подсознание. Удавалось без особого труда - работа,
когда она интересна, требует абсолютного сосредоточения. Но мысли эти жили
