так жить. Это и зверь может укусить его за хвост. И дождь капает.
И тогда барсук в грустном настроении уходит куданибудь в другое место
и роет себе новую нору, благо у него нос длинный.
А лисица рада и довольна, что ушел барсук. И начинает жить в норе в
свое удовольствие.
А охотничьи собаки выискивают эти норы и выгоняют оттуда лисиц. Соба-
ки начинают лаять, рыть землю или снег, и тогда лисица от страха пулей
выскакивает из норы. Собаки бегут за нею. Выгоняют ее на охотников.
Охотники стреляют, но только не всегда попадают, потому что лисица
увертливая. Сейчас она здесь, через минуту - там. Потом, глядишь, ее
хвост за деревом мелькнул. И вдруг исчезла лисичка. И след простыл.
Так вот, однажды московские охотники устроили охоту на лисиц. И уст-
роили очень организованно. Даже на опушке леса развесили флажки. Эти
флажки от ветра колебались. И зверь, увидев, такие флажки, обыкновенно
останавливался и от страха не бежал дальше. А это и требовалось охотни-
кам.
Вот расставили охотников.
И Владимиру Ильичу Ленину тоже показали место, где ему стоять.
И Ленин в полушубке и в валенках стал у дерева на одной дорожке. И
стоит с ружьем, ожидает.
Вдруг в лесу отчаянно залаяли собаки. Это значит, они нашли лису и
сейчас ее выгонят из леса на полянку.
Охотники насторожились. И Ленин тоже насторожился. Посмотрел, пра-
вильно ли заряжено его ружье.
А кругом удивительно красиво. Полянка. Лес. Сверкающий пушистый снег
на ветках. Зимнее солнце золотит верхушки деревьев.
Вдруг, откуда ни возьмись, в аккурат прямо на Ленина из леса выбежала
лисица.
Это была красивая рыжая лисица с огромным пушистым хвостом. Это была
ярко-рыжая лисица, и только кончик хвоста у нее был черный.
Она, спасаясь от собак, выбежала на полянку и, заметавшись по полян-
ке, остановилась, увидев человека с ружьем.
На несколько секунд лисица замерла в неподвижной позе. Только хвост
ее нервно качался. И испуганно сверкали ее круглые глазенки с верти-
кальными зрачками.
Лисица не могла сообразить, что ей делать и куда бежать. Сзади соба-
ки, впереди человек с ружьем. И вот поэтому она растерялась и замерла в
неподвижной позе.
Ленин вскинул ружье, чтоб в нее выстрелить.
Но вдруг опустил руку и поставил ружье в снег, к ногам.
Лисица, вильнув своим пушистым хвостом, бросилась в сторону и тотчас
исчезла за деревьями.
А тут же у дерева, недалеко от Ленина, стояла его жена, Надежда Конс-
тантиновна. Она с удивлением спросила:
- Почему же ты не выстрелил?
Ленин, улыбнувшись, сказал:
- Знаешь, не мог выстрелить Очень уж красивая была лиса И мне поэтому
не хотелось ее убивать. Пусть живет.
Тут подошли другие охотники и тоже стали удивляться, почему Ленин не
выстрелил, когда лисица была так близко и даже не бежала.
И, узнав, отчего Ленин не выстрелил, охотники еще больше удивились. А
один охотник сказал:
- Чем красивее лиса, тем она ценнее. Я бы в нее выстрелил.
Но Ленин на это ничего не ответил.
1940
КОЗА
Без пяти четыре Забежкин сморкался до того громко, что нос у него гу-
дел, как труба иерихонская, а бухгалтер Иван Нажмудинович от испуга
вздрагивал, ронял ручку на пол и говорил:
- Ох, Забежкин, Забежкин, нынче сокращение штатов идет, как бы тебе,
Забежкин, тово, - под сокращение не попасть... Ну, куда ты торопишься?
Забежкин прятал платок в карман и тряпочкой начинал обтирать стол и
чернильницу.
Двенадцать лет сидел Забежкин за этим столом. Двенадцать лет! Поду-
мать даже страшно, какой это срок не маленький. Ведь если за двенадцать
лет пыль, скажем, ни разу со стола не стереть, так, наверное, и чер-
нильницы не видно будет?
В четыре ровно Забежкин двигал нарочно стулом, громко говорил: "Четы-
ре", четыре костяшки отбрасывал на счетах и шел домой. А шел Забежкин
всегда по Невскому, хоть там и крюк ему был. И не потому он шел по Невс-
кому, что на какую-нибудь встречу рассчитывал, а так - любопытства ради:
все-таки людей разнообразие, и магазины черт знает какие, да и прочесть
смешно, что в каком ресторане люди кушают.
А что до встреч, то бывает, конечно, всякое... Ведь вот, скажем, дой-
дет Забежкин сейчас до Садовой, а на Садовой, вот там, где черная лич-
ность сапоги гуталином чистит, - дама вдруг... Черное платье, вуалька,
глаза... И подбежит эта дама к Забежкину... "Ох, - скажет, - молодой че-
ловек, спасите меня, если можете... Ко мне пристают, оскорбляют меня
вульгарными словами и даже гнусные предложения делают..." И возьмет За-
бежкин даму эту под руку, так, касаясь едва, и вместе с тем с необыкно-
венным рыцарством, и пройдут они мимо оскорбителей презрительно и гор-
до... А она, оказывается, дочь директора какого-нибудь там треста.
Или еще того проще - старичок. Старичок в высшей степени интеллигент-
ный идет. И падает вдруг. Вообще головокружение. Забежкин к нему... "Ах,
ах, где вы живете?" Извозчик... Под ручку... А старичок, комар ему в
нос, - американский подданный... "Вот, - скажет, - вам, Забежкин, трил-
лион рублей..."
Конечно, все это так, вздор, романтизм, бессмысленное мечтание. Да и
какой это человек может подойти к Задбежкину? Какой это человек может
иметь что-либо вообще с Забежкиным? Тоже ведь и наружность многое зна-
чит. А у Забежкина и шея тонкая, и все-таки прически никакой нет, и нос
загогулиной. Ну, еще нос и шея куда ни шло - природа, а вот прически,
верно, никакой нету. Надо будет отрастить в срочном порядке. А то прямо
никакого виду.
И будь у Забежкина общественное положение значительное, то и делу был
бы оборот иной. Будь Забежкин квартальным надзирателем, что ли, или хотя
бы агрономом, то и помириться можно бы с наружностью. Но общественное
положение у Забежкина не ахти было какое. Впрочем, даже скверное. Да
вот, если сделать смешное сравнение, при этом смеясь невинно, если бух-
галтера Ивана Нажмудиновича приравнять щуке, а рассыльного Мишку - из
союза молодежи - сравнить с ершом, то Забежкин, даром что коллежский ре-
гистратор бывший, а будет никак не больше уклейки или даже колюшки кро-
шечной.
Так вот, при таких-то грустных обстоятельствах мог ли Забежкин на ка-
кой-нибудь романтизм надеяться?
Но однажды приключилось событие.
Однажды Забежкин захворал. То есть не то чтобы слишком захворал, а
так, виски заломило это ужасно как.
Забежкин и линейку к вискам тискал, и слюнями лоб мазал - не помога-
ет. Пробовал Забежкин в канцелярские дела углубиться.
Какие это штаны? Почему две пары? Не есть ли это превышение власти?
Почему бухгалтеру Ивану Нажмудиновичу сверх комплекта шинелька отпущена,
и куда это он, собачий нос, позадевал шинельку эту? Не загнал ли, подлая
личность, на сторону казенное имущество?
Виски заломило еще пуще.
И вот попросил Забежкин у Ивана Нажмудиновича домой пораньше уйти.
- Иди, Забежкин, - сказал Иван Нажмудинович, и таким печальным тоном,
что и сам чуть не прослезился. - Иди, Забежкин, но помни - нынче сокра-
щение штатов...
Взял Забежкин фуражку и вышел.
И вышел Забежкин по привычке на Невский, а на Невском, на углу Садо-
вой, помутилось у него в глазах, покачнулся он, поскреб воздух руками и
от слабости необыкновенной к дверям магазина прислонился. А из магазина
в это время вышел человек (так, обыкновенного вида человек, в шляпе и в
пальто коротеньком) и, задев Забежкина локтем, приподнял шляпу и сказал:
- Извиняюсь.
- Господи! - сказал Забежкин. - Да что вы? Пожалуйста...
Но прохожий был далеко.
"Что это? - подумал Забежкин. - Чудной какой прохожий. Извиняюсь, го-
ворит... Да разве я сказал что-нибудь против? Да разве он пихнул меня?
Это же моль, мошкара, мошка крылами задела... И кто ж это? Писатель, мо-
жет быть, или какой-нибудь всемирный ученый... Извиняюсь, говорит. Ах ты
штука какая! И ведь лица даже не рассмотрел у него..."
- Ах! - громко сказал Забежкин и вдруг быстро пошел за прохожим.
И шел Забежкин долго за ним - весь Невский и по набережной. А на Тро-
ицком мосту вдруг потерял его из виду. Две дамы - шли - шляпки с перьями
- заслонили, и как в Неву сгинул необыкновенный прохожий.
А Забежкин все шел вперед, махал руками, сиял носом, просил извинения
у встречных и после неизвестно кому подмигивал.
"Ого, - вдруг подумал Забежкин, - куда же это такое я зашел? Каменно-
островский... Карповка... Сверну", - подумал Забежкин. И свернул по Кар-
повке.
И вот - трава. Петух. Коза пасется. Лавчонки у ворот. Деревня, совсем
деревня!
"Присяду", - подумал Забежкин и присел у ворот на лавочке.
И стал свертывать папиросу. А когда свертывал папиросу, увидел на ка-
литке объявление:
"Сдается комната для одинокого. Женскому полу не тревожиться".
Три раза кряду читал Забежкин объявление это и хотел в четвертый раз
- читать, но сердце вдруг забилось слишком, и Забежкин снова сел на лав-
ку.
"Что ж это, - подумал Забежкин, - странное какое объявление? И ведь
не зря же сказано: одинокому. Ведь это что же? Ведь это, значит, намек.
Это, дескать, в мужчине нуждаются... Это мужчина требуется, хозяин. Гос-
поди, твоя воля, так ведь это же хозяин требуется!"
Забежкин в волнении прошелся по улице и вдруг заглянул в калитку. И
отошел.
- Коза! - сказал Забежкин. - Ей-богу, правда, коза стоит... Дай бог,
чтоб коза ее была, хозяйкина... Коза! Ведь так, при таком намеке, тут и
жениться можно. И женюсь. Ей-богу, женюсь! Ежели скажем, есть коза - же-
нюсь. Баста. Десять лет ждал - и вот... Судьба... Ведь ежели рассуждать
строго, ежели комната внаймы сдается, - значит, квартира есть. А кварти-
ра - хозяйство значит, полная чаша." Поддержка... Фикус на окне. Зана-
вески из тюля. Занавесочки толковые. Покоя... Ведь это же ботвинья по
праздникам!.. А жена, скажем, дама - солидная, порядок обожает, порядком
интересуется, и сама в сатиновом капоте павлином по комнате ходит, и все
так великолепно, все так благородно, и все только и спрашивает: "Не хо-
чешь ли, Петечка, покушать?" Ах тут штука какая! Хозяйство ведь. Корова,
возможно, или коза дейная. Пускай коза лучше - жрет меньше.
Забежал - открыл калитку.
- Коза! - сказал он задыхаясь. - У забора коза. Да ведь ежели коза,
так и жить нетрудно. Ежели коза, то смешно даже... Пускай Иван Нажмуди-
нович завтра скажет: "Вот дескать, слишком мне тебя жаль, Забежкин, но
уволен ты по сокращению штатов..." Хе-хе, ей-богу, смешно... Удивится,
сукин сын, поразится до чего, ежели после слов таких в ножки не упаду,
просить не буду... Пожалуйста. Коза есть. Коза, черт меня раздери сов-
сем! Ах ты вредная штука! Ах ты, смех какой!.. А женскому-то полу плюха
какая, женский-то пол до чего дожил - не тревожиться. Не лезь, дескать,
комар тебе в нес, здесь его величество мужчина требуется...
Тут Забежкин еще раз прочел объявление и, выпятив грудь горой, с нео-
быкновенной радостью вошел во двор.
У помойной ямы стояла коза. Была она безрогая, и вымя у ней висело до
земли.
"Жаль, - с грустью подумал Забежкин, - старая коза, дай бог ей здо-
ровья".
Во дворе мальчишки в чижика играли. А у крыльца девка какая-то столо-
вые ножи чистила. И до того она с остервенением чистила, что Забежкин,
забыв про козу, остановился в изумлении.
Девка яростно плевала на ножи, изрыгала слюну прямо-таки, втыкала но-
жи в землю и, втыкая, сама качалась на корточках и хрипела даже.
"Вот дура-то", - подумал Забежкин.
Девка изнемогала.
- Эй, тетушка, - сказал Забежкин громко, - где же это тут комната
внаймы сдается?
Но вдруг открылось окно над Забежкиным, я чья-то бабья голова с флю-
сом, в платке вязаном, выглянула во двор.
- Товарищ, - спросила голова, - вам не ученого ли агронома Пампушкина
нужно будет?
- Нет, - ответил Забежкин, снимая фуражку, - не имею чести... Я нас-
чет, как бы сказать, комнаты, которая внаймы.
