конник. Очень уж он соблюдает интересы граждан и государства. Ну, не
каждому, но через два-три человека он обязательно отказывает груз прини-
мать. Чуть расхлябанная тара, - он ее не берет Хотя видать, что со-
чувствует.
Которые с расхлябанной тарой, те, конечно, охают, ахают и страдают.
Весовщик говорит.
- Заместо страданий укрепите вашу тару. Тут где-то шляется человек с
гвоздями. Пущай он вам укрепит. Пущай туда-сюда пару гвоздей вобьет и
пущай проволокой подтянет. И тогда подходите без очереди - я приму.
Действительно верно: стоит человек за будкой. В руках у него гвозди и
молоток. Он работает в поте лица и укрепляет желающим слабую тару. И ко-
торым отказали, те смотрят на него с мольбой и предлагают ему свою друж-
бу и деньги за это самое.
Но вот доходит очередь до одного гражданина. Он такой белокурый, в
очках. Он не интеллигент, но близорукий. У него, видать, трахома на гла-
зах. Вот он и надел очки, чтобы другим его было хуже видать. А может
быть, он служит на оптическом заводе и там даром раздают очки.
Вот он становит свои шесть ящиков на метрические десятичные весы.
Весовщик осматривает его шесть ящиков и говорит:
- Слабая тара! Не пойдет. Сымай обратно. Который в очках, услышав эти
слова, совершенно упадает духом. А перед тем как упасть духом, до того
набрасывается на весовщика, что дело почти доходит до зубочистки.
Который в очках кричит:
- Да что ты, собака, со мной делаешь! Я, говорит, не свои ящики отп-
равляю. Я, говорит, отправляю государственные ящики. Куда я теперь с
ящиками сунусь? Где я найду подводу? Откуда я возьму сто рублей, чтобы
везти назад? Отвечай, собака, или я из тебя котлетку сделаю!
Весовщик говорит:
- А я почему знаю?
И при этом делает рукой в сторону.
Тот, по близорукости своего зрения и по причине запотевших стекол,
принимает этот жест за что-то другое. Он всхлипывает, чего-то вспомина-
ет, давно позабытое, роется в своих карманах и выгребает оттуда рублей
восемь денег, все рублями, и хочет их подать весовщику.
Тогда весовщик багровеет от этого зрелища денег.
Он кричит:
- Это как понимать? Не хочешь ли ты мне, очкастая кобыла, взятку
дать?"
Который в очках сразу, конечно, понимает весь позор и ужас своего по-
ложения.
Он говорит:
- Нет, я вынул деньги просто так. Я хотел, чтобы вы их подержали, по-
ка я сыму ящики с весов.
Он совершенно теряется, несет сущий вздор, принимается извиняться и
даже, видать, согласен, чтобы его ударили по морде, только чтоб не
что-нибудь другое.
Весовщик говорит:
- Стыдно! Здесь взяток не берут. Сымайте свои шесть ящиков с весов -
они мне буквально холодят душу. Но, поскольку это государственные ящики,
обратитесь вот до того рабочего: он вам укрепит слабую тару. А что каса-
ется денег, то благодарите судьбу, что у меня мало времени возжаться с
вами.
Тем не менее он зовет еще одного служащего и говорит ему голосом че-
ловека, только что перенесшего оскорбление:
- Знаете, сейчас мне хотели взятку дать. Понимаете, какой абсурд! Я
жалею, что поторопился и для виду не взял деньги, а то теперь трудно до-
казать.
Другой служащий отвечает:
- Да, это жалко. Надо было развернуть историю. Пущай не могут думать,
что у нас по-прежнему рыльце в пуху. Который в очках, совершенно сопрев-
ший, возится со своими ящиками. Их ему укрепляют, приводят в христианс-
кий вид и снова волокут на весы.
Тогда мне начинает казаться, что у меня тоже слабая тара.
И, покуда до меня не дошла очередь, я подхожу к рабочему и прошу его
на всякий случай укрепить мою сомнительную тару.
Он спрашивает с меня восемь рублей.
Я говорю:
- Что вы, говорю, обалдели! Восемь рублей брать на три гвоздя?!
Он мне говорит интимным голосом:
- Это верно, я бы вам и за трояк сделал, но, говорит, войдите в мое
пиковое положение: мне же надо делиться вот с этим крокодилом.
Тут я начинаю понимать всю механику.
- Стало быть, - говорю я, - вы делитесь с весовщиком?
Тут он несколько смущается, что проговорился, несет разный вздор и
небылицы, бормочет о мелком жалованьишке, о дороговизне, делает мне
крупную скидку и приступает к работе.
Вот приходит моя очередь.
Я становлю свой ящик на весы и любуюсь крепкой тарой.
Весовщик говорит:
- Тара слабовата. Не пойдет.
Я говорю:
- Разве она слабовата? А мне только сейчас ее укрепляли. Вот тот, с
клещами, укреплял.
Весовщик отвечает:
- Ах, пардон, пардон! Извиняюсь! Сейчас ваша тара крепкая, но она бы-
ла слабая. Мне это завсегда в глаза бросается. Что пардон, то пардон.
Принимает он мой ящик и пишет накладную.
Я читаю накладную, а там сказано: "Тара слабая".
- Да что же вы, - говорю, - делаете, арапы? Мне же, говорю, с такой
надписью обязательно весь ящик в пути разворуют. И надпись не позволит
требовать убытки. Теперь, говорю, я вижу ваши арапские комбинации.
Весовщик говорит:
- Что пардон, то пардон! Извиняюсь!
Он вычеркивает надпись, и я ухожу домой, рассуждая по дороге о пе-
рестройке характеров, о хитрости и коварстве и о той неохоте, с какой
некоторые мои уважаемые сограждане сдают свои насиженные позиции. Но они
непременно рано или поздно сдадут эти свои позиции. Некоторые, впрочем,
сдадут после длительных боев. И это даже наплевать, что некоторые из них
отошли на другую линию и там, как видите, ведут бой по всем правилам ис-
кусства.
Мы их и оттуда выкурим. Даром что у них позиция больно хороша и она
не всем заметна. А вот мы сейчас их еще с флангу слегка ударим. Сейчас
наш удар придется в аккурат по всякому свинству и жульничеству.
В общем, вот еще какой боевой рассказ из серии "Коварство" мы предла-
гаем вашему скромному вниманию.
РАССКАЗ О ПОДЛЕЦЕ
Ввиду того что это тоже факт и тут речь пойдет об одном живом челове-
ке, то мы бы не хотели затрагивать в печати его фамилию.
То есть, вообще говоря, он, конечно, подлец и его следует публично
прохватить, но он в настоящее время и без того чересчур расстраивается и
говорит, что в ближайшее время он непременно перестроится.
Поэтому, из педагогических целей, назовем его ***.
И вот, едет этот "три звездочки" в трамвае.
Вот он едет в трамвае. А по виду никак не скажешь, что это подлец
едет. По виду - это едет скромный работник в валенках. Он едет в гости.
Он едет к своему приятелю на именины.
Вот он едет в трамвае к нему в гости, думает, может, там про свои
всякие подлости - чего он сожрет, и хорошо, думает, что подарка именин-
нику не купил. Другие, думает, имеют привычку подарки покупать, а что
касается меня, то они не на таковского напали.
И вот он едет на именины без подарка. И на углу Седьмой линии он сле-
зает. Он, вернее, не дождавшись остановки, спрыгивает с трамвая, чтобы
поскорее пойти в гости, а то, думает, все сожрут. Им только, нахалам,
опоздай.
И вот он, в силу этого, спрыгивает поскорей. И вдруг слышит свисток,
и чьи-то ноги спешат. Это милиция к нему поспешает. Желает узнать, как
он спрыгнул, не повредил ли внутренностей и вообще - есть ли у него лиш-
ние деньжонки в кармане.
Наш герой думает:
"Ну, налетел на трешку. Лучше бы, думает, я имениннику пару червивых
яблок купил, чем мне теперь штраф платить!"
И, так подумавши, поскорей смешивается с толпой и идет как ни в чем
не бывало. Будто это и не он прыгнул, а кто-нибудь там другой.
Милиционер говорит:
- Некрасиво делаете, что убегаете!
*** говорит:
- А что такое? Это не я прыгнул. За что я буду штраф платить? Что ты
- ошалел, стоявши на своем посту? Я иду спокойно. И в трамвае я по край-
ней мере три дня назад ехал.
Милиционер говорит:
- Ах, вот какие речи! Тогда пойдемте в милицию.
*** говорит:
- Пойдемте.
И сам, видя, что вокруг никаких свидетелей нету, начинает по дороге
нашего милиционера чихвостить и костить настолько, что тот аж рот раск-
рывает, но сдерживается. Самые ужасные слова и грубости ему говорит. А
милиционер тактично молчит и не теряет своего достоинства.
Вот приходят они в милицию. Докладывают дежурному, что случилось. Ми-
лиционер говорит:
- И, кроме того, он меня незаслуженно оскорблял. Запишите.
Наш подлец говорит:
- Он нахально врет. Никаких оскорблений я не допускал. Свидетелей не
было, и я отказываюсь от этих показаний.
Начальник милиции говорит:
- А мы привыкли своим милиционерам доверять. И на тебя мы сейчас сос-
тавим протокол.
И вот они составляют протокол и спрашивают его, где он служит и где
живет. А *** с перепугу и по своей подлости нарочно указывает не тот ад-
рес. А то, думает, пожалуй, накладка будет.
Вот он дает не тот адрес и говорит:
- Можно мне идти? А то я опаздываю.
Дежурный говорит:
- Посиди маленько.
И сам поспешает к телефону. Он вызывает адресный стол и там берет
справку.
Тогда *** говорит:
- Ой, пардон, я спутался! Я вам не тот адрес дал. И не ту фамилию. На
меня затмение нашло.
Начальник милиции говорит:
- Ах, вон ты какой фрукт! Ну, нам теперь твоя характеристика видна.
Говори свой правдивый адрес и выметайся.
Тогда ***, предвидя суд и неприятности, говорит адрес, но опять-таки
не свой адрес, а во избежание дальнейших неприятностей, на всякий случай
говорит адрес своего приятеля, именинника.
И при этом думает: "Тому все равно ни черта не будет. Тот докажет
свою невинность, а тут и адрес сойдется, если справку возьмут, и мне
легче вздохнется".
Вот он дает адрес именинника и называет себя его фамилией.
Вот начальник милиции звонит в адресный стол, и там вскоре отвечают:
- Такой есть, живет по этому адресу, и все правильно. Отпустите.
И вот в хорошем настроении духа спешит наш *** на именины. Но прихо-
дит туда поздно. Там уж все съели, и ему подают лишь стакан чаю и ка-
кие-то пустяки.
***, расстроившись от такой подачи, думает про себя:
"Ничего! Я ему тоже хороший подарок преподнес. "Он у меня теперь,
свинья, побегает!"
И снова в хорошем настроении уходит домой.
Дня через два на работу является бывший именинник, весь не в себе. Он
говорит друзьям:
- Со мной такое случилось, что только в сказках происходит. На меня
какие-то подлецы двадцать пять рублей штрафу наложили за оскорбление ми-
лиции и за вранье. И я, говорит, сам теперь не пойму, что к чему.
А они говорят: "Плати, или мы на твое жалованье наложим".
От этих слов *** сконфузился и так отвечает:
- Знаешь, Ваня, я тебе на именины ничего не подарил. Хочешь, я тебе
десятку дам, чтобы ты внес этот штраф и не волновался.
Тогда бывший именинник вдруг начинает кое-что понимать.
- Позволь! - говорит. - Я твою скупость преотлично знаю. А то, что ты
мне десятку суешь, это мне в высшей степени удивительно. Уж не ты ли,
собака, мне это дело удружил? То-то я вспоминаю, что ты опоздал и пришел
в расстроенных чувствах. Так вот какие ты подарки даришь своим друзьям!
И с этими словами, размахнувшись, ударяет того по физиономии.
Тот удивляется и говорит:
- Ну хорошо, я весь штраф заплачу, только не губи моей хорошей репу-
тации. Вот тебе двадцать пять целковых, поспеши заплатить.
Бывший именинник говорит:
- Это еще что за новости? Ты такой подлец, а я буду за тебя ходить и
платить.
*** говорит:
- Ну хорошо: я сейчас сам пойду и заплачу. Только громко не кричи.
И бежит в милицию.
А там, как назло, сидит то же самое начальство, которое объяснялось с
именинником, но не то начальство, которое было в первый раз. А наш ге-
рой, не сообразив мелочей, подает повестку и кладет на нее деньги.
Дежурный изумляется перемене в наружности пришедшего в говорит:
- А ну вас к черту! Что-то я ничего не пойму. То один не хочет запла-
тить, то другой, наоборот, хочет.
Только вдруг приходит начальник отделения милиции.
