- Саша"правду говорит, - подтвердил Альшоль.
- Я ее люблю.
Огромным усилием воли мама взяла себя в руки. Она вернулась к своим
разбросанным вещам, сняла летний плащ и повесила его на вешалку.
- Так. А где старуха? - решительно спросила мама.
- Какая старуха? - хором спросили Санька и Альшоль.
- Не знаю, какая у вас здесь старуха! Великанша в свадебном платье.
Где она?
- А-а! Это не старуха, - сказала Санька. - Это просто привидение.
- Ладно. Привидение - так привидение. Где оно? - маме было уже все
равно.
- Наверное, вечером придет, - сказала Санька.
- Вряд ли, - засомневался Альшоль. - Может и не прийти.
- Пойдемте! - Мама твердым шагом направилась на кухню.
Она с некоторым удивлением обошла свисающую с антресолей лестницу, но
ничего не спросила.
Приведя Саньку с Альшолем на кухню, мама усадила их у стола, сама
уселась напротив, поставила локти на стол, сомкнув пальцы рук, и потре-
бовала:
- Рассказывайте!
Санька и Альшоль, торопясь и перебивая друг друга, принялись расска-
зывать все с самого начала: как Альшоль "ернулся на Землю с Фассии, как
устроился жить в телефонной будке, потом познакомился с участковым Мул-
дугалиевым и Санькой... От мамы утаили только ночное путешествие к
скрытникам. Санька справедливо решила, что для мамы это слишком.
Однако для мамы и все остальное было слишком.
- Ладно. Помолчи, Саша! Я к вам обращаюсь, - повернулась она к Альшо-
лю. - Саша - ребенок, фантазии у нее хоть отбавляй. Но вы-то - взрослый
человек. Уже старик...
- Он не старик! - возразила Санька. - Это так кажется!
- Как вы могли всерьез принять весь этот бред? - продолжала мама, не
обращая на Саньку внимания. - Вы либо сумасшедший, либо жулик!
- Он исландец, - сказала Саша.
Мама только поморщилась, как от горького лекарства.
- Я бы все простила, но только не эти безобразные фантазии о заму-
жестве. Вы понимаете - что вы говорите?! - сорвалась мама на крик. - Са-
ше тринадцать лет! Она в шестом классе! Какое замужество?!
- В седьмом, - поправила Санька.
- Но мы же не сейчас, - оправдывался Альш"ль. - В будущем. И то, если
я не умру...
- Нет уж, вы лучше умирайте! Свою дочь я вам не отдам!
- Вы не волнуйтесь, Татьяна Игоревна, - мягко успокоил ее Альшоль. -
Мы с Сашей просто любим друг друга.
- Бредешник какой-то, - сказала мама. - Сколько вам лет?
- Семьсот пятьдесят один, - ответил Альшоль.
Мама судорожно схватила ртом воздух.
- Через пять лет мы поженимся и попадем в книгу рекордов Гиннесса! -
заявила Санька. - Меж нами разница в семьсот тридцать восемь лет.
- Вон! - вскричала мама, вскакивая. - Вон из моего дома! Я сейчас ми-
лицию вызову!
Она схватила телефонную трубку.
- Мамочка, ему же негде жить! - взмолилась Саша.
- Не сдавайте"меня в милицию, - попросил Альшоль.
Мама положила трубку обратно на рычажки.
- Хорошо. Сегодня вы переночуете, а завтра утром уйдете. Договори-
лись?.. Где он тут живет? - обратилась мама к Саньке.
- На антресолях.
- Вот и хорошо. Ступайте на свои антресоли, подумайте хорошенько над
тем, что я вам сказала.
Альшоль покорно полез вверх по веревочной лестнице. Он скрылся в ант-
ресолях и притворил дверцы изнутри.
- Саша, давай не осложнять обстановку. Пускай он уходит. Чужой ста-
рик, зачем он нам? - мама принялась убеждать Саньку.
Но Саша и слушать не хотела. Она твердила, что любит Альшоля, потом
разревелась и убежала в свою комнату.
Маму отвлек телефонный звонок участкового Мулдугалиева.
- Почему вы мне не докладываете? - спросил Мулдугалиев.
- А что, я обязана вам докладывать? - оскорбилась мама.
- Где Альшоль?
- Я его прогнала. И он ушел, - соврала мама.
- Как ушел?! - закричал участковый. - Где мне теперь его искать?
- Ищите, где хотите, - храбро заявила мама и повесила трубку.
Весь вечер она обласкивала Саньку, задаривала ее подарками, привезен-
ными из поездки, а в конце концов сказала, что утро вечера мудренее и
завтра во всем разберемся. Перед сном мама разрешила Саньке подняться в
антресоли, чтобы пожелать Альшолю спокойной ночи. Сама при этом стояла
рядом с веревочной лестницей и чутко прислушивалась к тому, что происхо-
дит наверху.
- Мы что-нибудь придумаем, - сказала Санька Альшолю.
- Да-да, Саша, - кивнул он.
- Она к тебе привыкнет...
- Да-да.
- Вот увидишь, завтра все будет хорошо.
Санька шагнула к Альшолю, погладила его по бороде, потом обняла и по-
целовала.
- Саша, спускайся! - донесся снизу мамин голос.
Санька сп"стилась вниз и отправилась спать. Когда она заснула, мама
проглотила таблеточку успокаивающего лекарства и полезла по веревочною
лестнице наверх.
Альшоль сидел на диванной подушке, обхватив руками колени, и уныло
глядел на металлиста из "Айрон Мейден".
- Ну, что вы намерены делать? - спросила мама.
- Я уже собрался. Ухожу, - сказал Альшоль.
- Вот и прекрасно. Только я вас прошу, напишите Саше записку, чтобы
она не подумала, будто я вас выгнала.
...Утром Санька нашла рядом со своей подушкой листок из тетради, на
котором было написано печатными буквами:
"Касань!
Я жухоу. Так детбу шелуч. Щайпро. Я-дубу битьлю бяте, капо не руум!
Днови, не басудь! Мама не таванови. Твой Шольаль".
Глава 9 ЯВКА С ПОВИННОЙ
Рабочий день участкового Мулдугалиева начался, как всегда, с посеще-
ния родного отделения милиций. Едва он переступил порог, как дежурный по
отделению огорошил его сообщением:
- Вас какой-то старик дожидается.
- Какой старик?
- Не знаю. Явился вчера поздно вечером. Говорит - совершил преступле-
ние. Мол, откроется только вам... Ну, я его на всякий случай упрятал в
КПЗ.
Дежурный проводил участкового в камеру предварительного заключения и
отпер дверь.
В камере на длинных нарах лежали двое - подросток лет шестнадцати и
Альшоль. При виде милиционеров они поднялись и встали рядом с нарами во
весь рост.
- Этот задержан ночью. Ломал телефон-автомат, - указал на подростка
дежурный. - А этот - ваш... - кивнул он на Альшоля.
- Старый знакомый, - сказал участковый. - Следуйте за мной.
Он провел Альшоля в кабинет, усадил на стул посреди комнаты, а сам
занял место за письменным столом напротив.
- Рассказывайте? - предложил Мулдугалиев, придвинув к себе чистый
лист бумаги, чтобы протоколировать его признания.
- Что же тут рассказывать... - вздохнул Альшоль. - Я преступник.
- Так! - удовлетворенно воскликнул лейтенант.
- Это произошло в моей жизни впервые... Я полюбил самую прекрасную
девочку на земле. Я не знал, что этого нельзя делать в моем возрасте...
Ее мама сказала, что это даже запрещено! Но девочка тоже любит меня.
- Постойте, постойте! - остановил его Мулдугалиев. - Что значит "по-
любил"? Что значит "тоже любит"? Да вы понимаете, что вы говорите! Она
же несовершеннолетняя!
- Я понимаю, что говорю, - печально кивнул Альшоль. - Такого в моем
сердце не было никогда с тех пор, как я покинул родную страну. Саша об-
няла меня и поцеловала. Вот сюда, - он показал на правую щеку. - И я то-
же поцеловал ее. Около уха... Я преступник!
- Около уха?! И все?! - закричал лейтенант. - Что же вы мне голову
морочите?! Какое же это преступление?!
- Правда?! - просиял Альшоль. - Это можно делать? Ах, как вы меня об-
радовали! Значит, я ни в чем не виноват?
- Ну, это как сказать... - загадочно протянул участковый.
- Тогда я вас прошу, - неожиданно заявил Альшоль, - отправьте меня в
Исландию!
- В Исландию?! Зачем? - опешил Мулдугалиев.
- Саша говорит, что я там родился...
И Альшоль принялся простодушно рассказывать участковому о древней Ис-
ландии, Полях Тинга и Скале
Закона. Он так увлекся, что вскочил со стула и, обращаясь к лейтенан-
ту, продекламировал:
Не любы мне горы, хоть я и был там девять лишь дней! Я не сменяю клик
лебединый на вой волков...
"Сумасшедший или не сумасшедший... - думал в это время участковый. -
По крайней мере, не буйный... Но пока лечить не буду. Буду наказывать".
А Альшоль совсем разошелся:
Солнце не ведало, где его дом, звезды не ведали, где им сиять, месяц
не ведал мощи своей...
- Стоп! Стоп! - поднял ладонь участковый.
- Красиво, правда? - спросил Альшоль. - Пустите меня в Исландию! Я
хочу уехать далеко-далеко, чтобы никогда больше не видеть Сашу.
- Вы же говорили, что любите ее? - удивился Мулдугалиев.
- Как вы не понимаете! Когда любишь и не можешь быть вместе, лучше
уехать на край света, чтобы не видеть совсем! Ее мама все равно нам не
позволит жениться.
- Вы вроде умирать собирались? - спросил участковый, что-то строча на
бланке протокола.
- Ну, может, успели бы пожить... Хоть немножко... - поник Альшоль. Он
сразу поскучнел, сгорбился, снова стал похож на древнего старичка.
А Мулдугалиев, уже не обращая на него внимания, дописал протокол и
сказал:
- Распишитесь.
Альшоль подошел к столу, не глядя, поставил заковыку внизу страницы.
Мулдугалиев расплылся в довольной улыбке и вызвал по телефону дежурного.
- Препроводи, - сказал он, отдавая ему протокол.
- В Исландию? - радост"о встрепенулся Альшоль..
Дежурный недоуменно помялся в дверях, не понимая - куда вести старич-
ка.
- Там все написано, - показал на протокол Мулдугалиев. - Обычным по-
рядком.
Альшоля вывели из кабинета и проводили на улицу, где стояла милицейс-
кая машина. Дежурный помог ему взобраться по лесенке внутрь маленького
фургона с зарешеченными окошками, где уже сидел знакомый Альшолю подрос-
ток, ломавший ночью телефонные автоматы. Альшоль приветливо улыбнулся
ему, но подросток не ответил. Рядом на низенькую скамеечку уселся сер-
жант милиции. Двери закрылись, и машина поехала.
- Вы тоже в Исландию? - спросил Альшоль подростка.
- Чего-о? - окрысился он.
Альшоль испуганно примолк.
Их привезли куда-то и провели через двери, рядом с которыми была таб-
личка "Народный суд". Сержант ввел Альшоля с подростком в небольшой зал,
где за столом, стоявшим на возвышении, сидела молодая женщина в очках.
Зал был пуст, не считая стоявших рядами стульев.
- Вот они, товарищ судья, - козырнул сержант, выкладывая перед женщи-
ной бумаги протоколов.
- Хорошо, - кивнула она. - Садитесь.
Сержант усадил Альшоля рядышком с подростком, но сам не сел. Остался
стоять в дверях.
Судья прочитала протоколы и подняла глаза на Альшоля.
- Гражданин Альшоль, встаньте.
Альшоль послушно встал.
- Тут у вас в документах год рождения написан неверно. Когда вы роди-
лись?
- Я не помню, - сказал Альшоль.
- Ну, а сколько лет вам, помните?
- Семьсот пятьдесят один.
Женщина внимательно посмотрела на старичка, потом перевела взгляд на
сержанта. Тот пожал плечами.
- А вы признаете, что жили на улице Большой Пушкарской в телефонной
будке? Признаете, что воспротивились принудительному лечению и скрылись
от милиции в неизвестном направлении? - спросила она.
- Почему в неизвестном? В известном, - сказал Альшоль. - Мы с Сашей у
скрытников были.
- Вот я и говорю - скрылись, значит! - с некоторым раздражением пов-
торила судья. - Все ясно. Садитесь. Альшоль сел, а женщина так же быстро
разделалась с подростком, задав ему два или три вопроса. Затем она за-
полнила новые бланки и передала их сержанту:
- Увидите осужденных.
Альшоля с подростком снова повели куда-то.
- Сколько припаяли? - спросил подросток у сержанта.
- Пятнадцать. И скажи спасибо. Могли бы уголовное дело открыть. А так
- мелкое хулиганство...
Альшоль с беспокойством прислушивался к их разговору, уже понимая,
что происходит что-то не то. Однако вопросов не задавал. Он уже понял,
что при общении с милицией лучше не затевать лишних разговоров:
На этот раз "х посадили в большой фургон, где и народу было больше -
