вочка, - указало оно на кресло рядом с собою.
Санька послушно опустилась в кресло.
Альшоль за спиною старухи виновато развел руками: мол, что я могу
сделать! Потом, спохватившись, прикрутил звук у "елевизора, на экране
которого Юра Шатунов пил про белые розы.
- Я хочу поблагодарить тебя, - сказало привидение Софья Романовна. -
Ты первая вспомнила о моей любимой Аграфене и приютила ее у себя. Мне
осталось на Земле совсем немного времени. На сороковой день после смерти
Господь возьмет меня к себе... Если, конечно, сочтет это возможным, -
добавила старуха, подумав. - Я хочу спросить: ты и дальше будешь забо-
титься об Аграфене?
- Да... - выдавила из себя "анька.
- Этот мальчик, - указала старуха на Альшоля, - помог мне воплотиться
в полный рост. - Привидение с удовольствием оглядело себя и провело лай-
ковой перчаткой по белому атласу платья. - Ты не представляешь, девочка,
как трудно сейчас привидениям! У людей осталось так мало воображения,
что нам приходится быть совершенно невидимыми. Изредка мелькн[cedilla]шь
в своей собственной квартире в виде облачка, скрипнешь дверью - и все! А
это мальчик сумел воплотить меня в лучшем виде! И даже с фатою! - приви-
дение элегантным жестом"расправило газовую шаль фаты.
- Какой же он... мальчик? - несмело возразила Санька. - Ему семьсот
пятьдесят лет.
- Глупости! - рассмеялось привидение Софья Романовна. - Альшолю че-
тырнадцать земных лет, я же знаю! Остальное - не считается, потому что
было там... - и она махнула белой рукой в пространство.
Альшоль, потупившись, стоял рядом с телевизором, будто старуха выдала
его самую сокровенную тайну. На экране пел Владимир Пресняков-младший.
- Вот скажи: сколько лет сейчас Пушкину? -"неожиданно обратилось при-
видение к Саньке. - Да-да, Александру Сергеевичу!
- Я не знаю... - растерялась Санька.
- Очень плохо. Двойка! - объявило привидение. - Александру Сергеевичу
сейчас сто девяносто второй год, поскольку он, как сама понимаешь, бесс-
мертен Совсем старичок, верно?... А на самом деле ему, конечно, тридцать
семь лет - было и останется!
- В общем, она права, - неохотно признал Альшоль.
- Не она, а оно, - поправило привидение. - Не говоря уже о том, что
неучтиво говорить. о людях в третьем лице, когда они рядом.
- Простите, - пробормотал Альшоль.
В это время в прихожей раздались требовательные звонки дверного
электрического колоколь"ика.
- Ой, дедушка вернулся! - в ужасе воскликнула Санька.
Альшоль, подхватив Аграфену, метнулся из комнаты. Санька - за ним.
Только тут она увидела, что из раскрытых дверец антресоли до пола свиса-
ет лестница, сплетенная из бельевой веревки. Альшоль ловко, по-матросс-
ки, вскарабкался наверх, предварительно забросив на антресоли Аграфену,
мгновенно втянул внутрь лестницу и изнутри притворил дверцы. Санька по-
нуро поплелась открывать.
Однако за дверью стоял соседка Эмилия - в "варенке" с головы до пят.
Из-за ее плеча выглядывала милицейская фуражка низенького участкового
Мулдугалиева.
- Саша, дедушка дома? - спросила Эмилия.
- Нет, он на дачу уехал, - помотала головой Санька.
Эмилия без спросу вошла в квартиру. За нею двинулся участковый.
- Мама просила меня присмотреть за тобой, - тоном, не допускающим
возражений, сказала Эмилия. - Покажи, как ты живешь?
- Это что - обыск? А санкция от прокурора у вас есть?! - решительно
воспротивилась Санька, весьма кстати вспомнив слова участкового о ка-
кой-то санкции.
- Ордера нет, девочка, - ласково сказал Мулдугалиев. - Но детская
комната милиции интересуется. Мы взяли на учет всех подростков, остав-
шихся на лето в городе.
Эмилия направилас" в кухню, осмотрела ее. Мулдугалиев зашел тоже, за-
чем-то распахнул холодильник, заглянул в кухонный шкаф.
- Мама сказала, что ты ходишь помогать какой-то старушке. Ты была у
нее сегодня? - поинтересовалась Эмилия.
- Кто меня спрашивает? - донесся из дедушкиной комнаты громовой низ-
кий голос.
Эмилия и участковый, толкая друг друга, бросились назад в прихожую и
там остановились как вкопанные.
Из дедушкиной комнаты, согнувшись в три погибели, появилась через
дверь огромная, до потолка, старуха в белом подвенечном платье. Это было
привидение Софья Романовна, внезапно разросшееся до невероятных разме-
ров. Оно медленно выпрямилось перед непрошеными гостями, достав фатою
потолок. Мулдугалиев был привидению по пояс.
- Я к вашим услугам, - сказало привидение сверху.
Эмилия и участковый попятились к дверям, онемев, не спуская с белого
напудренного лица привидения оцепеневшего взгляда. А оно, подбоченив-
шись, молча провожало их глазами, пока они не вывалились оба на лестнич-
ную площадку. Потом привидение сделало огромный шаг к двери, нагнулось и
прикрыло ее. В тишине, как выстрел, щелкнул замок.
По правде сказать, Сань"а тоже была ни жива, ни мертва. Привидение
Софья Романовна оглянулось на нее, заметило, что Санька напугана, улыб-
нулось и проворковало совершенно обворожительно:
- Пардон! Исчезаю...
И действительно исчезло, растворилось в воздухе
Глава 7 ПАПИНЫ ПИСЬМА
Дня три после обыска Санька боялась выйти из квартиры. Ей казалось,
что милиционеры караулят у дверей, готовые схватить ее и ворваться в
дом. Санька поминутно подбегала к окну; выглядывала во двор. Но ничего
подозрительного там не происходило, лишь позвякивали пустые бутылки в
приемном пункте молочной стеклотары.
Чтобы скоротать время, Санька и Альшоль вели нескончаемые беседы о
жизни на Земле и на Фассии. Альшоль рассказывал Саньке о своих друзьях -
дожде Билинде, старом дубе Далибасе, что рос неподалеку от хижины Альшо-
ля, и об австралийском страусе Уэлби, вывезенном с Земли лет семьсот на-
зад. Альшоль любил ката"ься на нем верхом по цветущим лугам Фассии.
Санька рассказывала Альшолю о маме, Кроше, металлических группах, о
дедушке, учительнице Наталье Валентиновне и даже об "эфирном" Захаре,
которому, кстати, они вместо позвонили по телефону, чтобы Захар смог
убедиться в том, что Санька не врала. Однако телефонное знакомство с
Альшолем не поколебало Захара. Он решил, что его разыгрывают.
- Какой же он старик! - сказал он Саньке. - У него голос совсем моло-
дой.
- Это потому, что ему на самом деле четырнадцать лет! - ответила
Санька, вспомнив слова привидения.
Сказала так и осеклась. Впервые до нее дошло, что Альшоль - мальчиш-
ка. Всего на год старше ее. Не важно, что у него седая борода и морщины
на лице.
Сама не замечая того, Санька стала разговаривать и ве"ти себя с
Альшолем чуть-чуть иначе. Иногда капризничала, иногда старалась его ра-
зозлить.
- Конечно, отсиделся на Фассии! - дразнила она Альшоля. - А мы тут
страдали. У нас одних войн и революций за это время было штук сто.
- Я же не виноват, Саша, - кротко отвечал Альшоль.
- Раньше надо было прилетать!
- Я еще не созрел тогда.
- А теперь созрел, чтобы "мирать? - не унималась Санька. - Ну и уми-
рай! Нисколечко не жалко. Но тебя даже не похоронишь по-человечески!
- Почему? - испугался Альшоль.
- Потому что ты не прописан!
Альшоль так огорчился, что чуть не заплакал. Прилетел на родную Зем-
лю, чтобы умереть среди людей, так вот тебе - прописка требуется!
Санька поняла, что зашла слишком далеко, подошла к нему, погладила по
длинной бороде.
- Давай мириться...
- Да я и не ссорился, Саша... - грустно сказал Альшоль.
По вечерам являлось привидение Софья Романовна - поиграть с Аграфеной
и посмотреть телевизионные нов"сти. Софью Романовну сильно волновал воп-
рос: есть ли в раю у Господа, куда она намеревалась отправиться в скором
времени, телевизоры?
- Должны быть, - сказал Альшоль. - В раю все есть.
- А почему вы решили, что вас возьмут в рай? Может быть, совсем в
другое место, - сказала Санька. Она уже настолько осмелела, что не стес-
нялась задавать привидению такие вопросы.
- На что ты намекаешь? - оскорбилось привидение. - Меня в ад не за
что посылать. За квартиру платила аккуратно, животных и детей любила,
хотя личной жизни Бог не дал. В замужестве не была, - привидение поджало
губы, как бы давая понять, что это - "не вашего ума дело".
- А в аду точно телевизоры есть, - сказала Санька. - Только по ним
передают одну "Утреннюю почту".
Тут все согласились, что сплошная "Утренняя почта" - лучшее наказание
для грешников.
Старуха не засиживалась. Посмотрев программу "Время" и "600 секунд",
аккуратно растворялась в воздухе, оставляя после себя легкий запах ду-
хов.
Все было бы прекрасно, если бы не подошли к кольцу съестные припасы.
Альшоль как любитель всяческих круп еще мог продержаться день-другой,
поскольку в кухонном шкафу имелся некоторый запас греч" и риса, но
Саньке хотелось чего-нибудь другого: мяса, свежего хлеба, молока и сыру.
Но больше всего хотелось мороженого. У нее еще оставалось двенадцать
рублей из денег, оставленных мамой.
Наконец Санька не выдержала.
- Пойду в магазин. Арестуют - так арестуют! Если явится участковый,
вызывай снова привидение - и по-страшней!
- Будет исполнено, госпожа, - поклонился Альшоль.
Санька смутилась. Зачем он назвал ее "госпожой"? Издевается, что ли?
Она подхватила хозяйственную сумку и вышла из дома.
Никто не караулил в парадном, никакой милиции не было и во дворе.
Саньке даже обидно стало: неужели Мулдугалиев забыл о них?
Она дала себе полную волю и истратила все деньги до копеечки. Купила
огурцов, простокваши, твердого, как камень, ледяного цыпленка, килограмм
яблок и рыбу для Аграфены. И, конечно, до отвала наелась мороженого,
прихватив пару стаканчиков домой - себе и Альшолю.
Когда она вернулась, Альшоль был на антресолях. Веревочная лестница
свисала вниз до пола;
Санька вскарабкалась наверх с истекающими стаканчиками мороженого.
- Альшоль, быстрее! Оно капает!
Они быстро съели мороженое. И тут Санька заметила, что по диванным
подушкам, на которых сидел Альшоль, разбросаны исписанные листы бумаги.
Рядом стоял старый папин портфель, ранее перевязанный шнуром, а сейчас
открытый. В портфеле были конверты с письмами.
Санька взяла наугад одно из писем и сразу узнала папин почерк.
- Ты это читал? - спросила она Альшоля.
- Да, немного, - кивнул он.
- А ты знаешь, что нельзя читать чужие письма?
- Саня, я же не знал, что это чужие письма. Я все книжки прочитал,
мне стало скучно. Дай, думаю, посмотрю, что в портфеле. А там какие-то
конверты, листки... Ну я и начал читать.
Санька сграбастала письма, засунула снова в портфель и поволокла его
вниз. Она снова обвязала его шнуром и спрятала на этот раз в кладовку.
Портфель был пухлый, тяжелый. Как она раньше не догадалась посмотреть -
что там внутри! Если бы она знала, что в портфеле хранятся папины
письма!
Надо сказать, что Санька, когда рассказывала Альшолю про свою семью,
о папе не упоминала. Альшоль тоже ее не расспрашивал - толи из вежливос-
ти, то ли по другой причине. Но Санька не говорила о папе отнюдь не по
забывчивости. На это имелись серьезные основания.
Дело в том, что Санькин папа был по профессии клоуном. Когда-то давно
он вместе с мамой учился в хореографическом училище, но танцором не
стал, а перешел в цирковое. Там и занялся клоунадой. Познакомились они с
мамой, еще когда папа танцевал с нею па-де-де из балета "Щелкунчик". По-
том они поженились, родилась Санька, мама бросила сцену, а папа ушел в
клоуны. А когда Саньке исполнилось пять лет, папа из дома исчез. Он пе-
реехал в другой город, поступил работать в местный цирк, много ездил на
гастроли, а Саньке чаще всего звонил по телефону.
Санька стеснялась профессии своего папы. У всех приличные отцы: у
Кроши - математик, кандидат наук, у Вики - майор, у Руслана - водитель
автобуса. А у Саньки - клоун!
