выскочил в коридор. Там под дверью сидел на корточках старичок и мето-
дично вынимал плитки паркета из пола. Я споткнулся об него, и он посове-
товал мне куда-то идти. Пришлось пристроить лазер в гардеробе и идти в
библиотеку.
Библиотека была закрыта на ремонт. От ее двери тянулась белая меловая
тропинка и терялась в коридорах. Я вышел из института, перепрыгнул кана-
ву, которой утром еще не было, и пошел домой вдоль забора с козырьком.
За ним всегда что-то ремонтируют, сколько я себя помню.
Дверь подъезда в своем доме я миновал удачно. Одно пятно масляной
краски на брюках. Или два. Дверь месяц назад покрасили сверху, а вчера,
когда все притупили бдительность, снизу. Значит, скоро покрасят перила.
Надо ждать.
Я пришел домой и, не раздеваясь, перевернул стол вверх ножками. Потом
я застелил газетами диван, сдвинул всю мебель в угол и с удовольствием
выплеснул таз воды на потолок. Таким образом, я привел свое жилище в со-
ответствие с окружающей действительностью.
Теперь можно было жить.
Техника безопасности
Время от времени нас проверяют, как мы знаем технику безопасности.
Техника безопасности - это такая наука, которая помогает нам жить, когда
жить опасно. Жить вообще опасно. С этой точки зрения светофор на перек-
рестке является мероприятием по технике безопасности. И милиция тоже. И
медицина.
Но я отвлекся. На проверке это понятие трактовалось не так широко.
Лисоцкий задавал нам вопросы про резиновые коврики и калоши. Оказывает-
ся, когда закручиваешь пробки, нужно стоять в калошах на резиновом ков-
рике. Тогда току труднее уйти в землю.
Теорию мы знали сносно, и Лисоцкий решил проверить нас на практике.
Мы все вместе пошли в лабораторию. Студентки смотрели на нас с благого-
вением.
- Проверим оказание помощи при поражении электрическим током, - ска-
зал Лисоцкий. - Предположим, что эта шина под напряжением...
И он цапнул рукой шину заземления. То есть он думал, что это шина за-
земления. А это была другая шина.
К сожалению, мы заметили это слишком поздно, когда Гена уже успел
рассказать анекдот про электромонтера, который заземлил дома двухс-
пальную кровать. Гена рассказал и стал ждать, когда Лисоцкий засмеется.
Но тот реагировал как-то странно. Лицо у него сморщилось, как от зубной
боли. И весь он дрожал крупной дрожью. Можно сказать, его прямо-таки би-
ли судороги.
- Что с вами? - поинтересовался я.
Лисоцкий молчал. И трясся. Наконец ему удалось свободной рукой пока-
зать на табличку. Там был нарисован череп с косточками.
- Наверное, он под напряжением, - догадался Гена. - В таких случаях,
говорят, нужно действовать быстро.
- А как именно нужно действовать, ты не помнишь? - спросил Саша Рыба-
ков. Саша у нас кандидат наук, он всегда бьет в самую точку.
- Давайте рассуждать логически, - сказал Гена. - Поскольку напряжение
производит неприятные физиологические действия в организме...
- Не напряжение, а ток, - поправил Рыбаков.
- Давайте короче, - предложил я. - Человек устал стоять под напряже-
нием.
- Под током, - сказал Рыбаков.
Лисоцкий посмотрел на Сашу благодарными глазами. Видимо, он тоже счи-
тал, что стоит под током, а не под напряжением.
- Нужно оттащить его за волосы! - сказал Гена. - Волосы не проводят
электричества.
Это показалось правильным, но у Лисоцкого не было волос. Практически
не было. А те, что были, не годились для нашей цели.
- Человек умственного труда рано лысеет, - скорбно констатировал Ры-
баков.
И тут Лисоцкий рухнул на пол, разорвав падением электрическую цепь.
Все облегченно вздохнули.
- Не дотрагивайтесь до него! - закричал Рыбаков. - Он сейчас весь на-
электризован.
- Что же, он так и будет здесь лежать? - спросил я.
- Нужно закопать его в землю, - сказал Саша. - На время, конечно.
Чтобы из него вышло электричество, - добавил он, заметив ужас в глазах
студенток.
Осторожно, чтобы не разрядить, мы вынесли Лисоцкого на носилках во
двор и стали закапывать. Как всегда, собрался народ. Стали давать сове-
ты. Конечно, ничего путного. Советовали, например, вызвать "Скорую". Да
пока она приедет, человек совсем загнется!
Лисоцкий был большим человеком, и электричество выходило из него мед-
ленно. Во всяком случае, он не подавал признаков жизни. Тогда мы его от-
копали и понесли наверх. Нам уже порядком надоело с ним возиться, а он
все не оживал. Наверное, в него вошло много току. Кто-то предложил де-
лать искусственное дыхание. Лисоцкого положили на стол и начали давить
ему на грудь четырьмя руками. А студентки вызвали "Скорую".
- Ну ладно... Хватит, - слабым голосом сказал Лисоцкий. - Учебная
тревога. На сегодня достаточно. Аттестацию придется повторить.
Оказывается, он притворялся для проверки. Вот артист!
А "Скорая помощь" его все-таки увезла. Здорово мы его намяли.
Марафонец
Как-то раз шеф пришел в лабораторию грустный. Ходил между приборами и
хлопал себя по животу. А живот у него к тому времени достиг внушительных
размеров.
- Вот, Петя, - говорит, - к чему приводит сидячий образ жизни. Сердце
стало пошаливать.
И тут я ему брякнул насчет бега. Это называется "бегом от инфаркта".
Шеф заинтересованно прочитал "Советский спорт" и на следующий день дос-
тал какую-то брошюру. Если бы я знал, чем это дело кончится, посоветовал
бы ему гомеопатические шарики. Они безопаснее.
Словом, шеф начал бегать. Сначала у себя вокруг дома, а потом и на
работе. Бежит по коридору, согнув руки в локтях, с серьезным выражением
лица. От инфаркта он убежал месяца за три. А потом стал бегать просто
так. Втянулся.
Постепенно все наши сотрудники вошли в хорошую форму. Пробежишься с
шефом остановок пять трамвайных, обсуждая на бегу план отчета по теме, и
чувствуешь себя человеком. Скоро шефу стало тесно в городе. Он по воск-
ресеньям стал бегать в Зеленогорск и обратно.
Перед отпуском, как всегда, навалилось много работы. Мы с шефом за-
кончили один эксперимент и хотели писать статью. Но тут выяснилось, что
у него в субботу начинается пробег.
- Приходите завтра на Дворцовую площадь, - сказал шеф. - Мы там за
полчасика все обсудим, а потом я побегу.
Что-то меня задержало, и я приехал на площадь в тот момент, когда
судья выстрелил из пистолета и все рванули со старта. Я успел увидеть,
как шеф с номером на спине скрывается под аркой Главного штаба. Пришлось
бежать за ним. На Исаакиевской площади я его догнал, и мы начали обсуж-
дение статьи.
Вокруг бежала большая толпа солидных людей. Я там выделялся своей мо-
лодостью. Вокруг нас с шефом стали концентрироваться физики: три профес-
сора и один член-корреспондент. Они тоже захотели принять участие в дис-
куссии. Получился небольшой симпозиум.
- Виктор Игнатьевич, а куда пробег? - осторожно поинтересовался я.
- Собственно, мы бежим в Харьков, - сказал шеф. - Но сегодня только
до Луги.
И все профессора согласно закивали. Да, мол, только до Луги, чтобы не
переутомляться.
- А как там, в Луге, с медицинским обслуживанием? - спросил я.
- Дышите, Петя, дышите, - посоветовал шеф, хотя я и не думал прекра-
щать дышать. Я только этим и занимался.
К Гатчине мы закончили обсуждение экспериментальной части статьи. То
есть они закончили. Мне уже было все равно. Я бежал только на самолюбии
и из чувства уважения к шефу.
На восемьдесят пятом километре пришло второе дыхание. Вообще оно мог-
ло бы прийти и пораньше. Теперь оно мне было как-то ни к чему. Шеф не
мог бросить меня среди полей, но и остановиться он тоже не мог. Это сор-
вало бы пробег. Пришлось бы бежать сначала.
Мы ворвались в Лугу вечером. На вокзальной площади меня поймали и ус-
покоили. Говорят, я порывался бежать почему-то в Монтевидео. Но об этом
я узнал уже утром от санитаров. Шеф к этому времени пробегал Псков. Он
мне оставил записку: "Петя! Когда будете бежать обратно, подумайте о
первой главе диссертации. Дышите только носом!"
Я бежал, дышал носом и думал о первой главе. За сто тридцать километ-
ров многое можно передумать. Я понял, почему у шефа так много идей. Если
бы я добежал с ним до Харькова, моя диссертация была бы готова. Ее оста-
лось бы только записать.
Это была бы по мне хорошая память.
Сом
Я решил сделать жене приятное. Сумма, которой я располагал, была не
очень значительна, но все же. Я мог сделать жене приятное на три рубля.
Если бы я делал приятное на три рубля себе, то все было бы понятно. Я
хочу сказать, что не возникало бы вопросов, как их употребить. Но в дан-
ном случае многое было неясно. Я подумал и зашел в магазин, где не было
винного отдела. Проявил силу воли. Я зашел в магазин "Рыба".
Там была очередь к мутному зеленому аквариуму, на дне которого лежали
темные рыбы.
- Сом! - сказала женщина впереди. - Царская рыба!
Позже я узнал, что царская рыба - это форель. Она перевелась вместе с
царями.
Подошла моя очередь. Продавщица выловила указанного мною сома и с
ожесточением хлопнула его палкой по голове. Звук был такой, будто выст-
релила пушка на Петропавловке.
- Будет знать! - ласково сказала продавщица.
Через минуту я выходил из магазина с увесистой рыбиной, завернутой в
газету. В городе был час пик. Из проносящихся автобусов торчали женские
сумочки, ботинки и другие части туалета. Газета под мышкой намокла и
прилипла к сому. Радужное настроение улетучивалось с каждой минутой.
Подошел автобус с креном на правый бок. Из раскрытых дверей выпал ка-
кой-то старичок, а я был вдавлен на его место. Осторожно, но вместе с
тем настойчиво я стал ввинчиваться в толпу. Когда я был уже посередине,
сзади раздался возмущенный женский голос:
- Прекратите хулиганить! Удивительное безобразие!
Я оглянулся. Ничего удивительного я не обнаружил, за исключением не-
которого волнения.
- Ой! - завопил мужчина в плаще. В голосе его было столько ужаса, что
мне стало стыдно за него. Волнение в машине достигло нескольких баллов.
- Он скользит! Держите его! - кричали наперебой.
- Это рыба! - закричала женщина. - Это, кажется, сом. Я морду видела!
Я похолодел. Левой рукой я попытался нащупать своего сома, но обнару-
жил под мышкой только обрывки мокрой газеты. Судя по всему, сом был еще
там, у самой двери.
- Товарищи! - спокойно сказал я. - Это мой сом. Передайте мне его,
пожалуйста.
Автобус даже качнуло от всеобщего возмущения.
- А вот пятнадцать суток получишь, тогда узнаешь, - пообещал мужчина
в плаще.
- Берите его за жабры, - посоветовал кто-то.
- А где он?
- Да не сома, а этого типа! Надо сдать его в отделение.
Я понял, что меня сейчас возьмут за жабры.
- Граждане, успокойтесь! - сказал я. - Сом мертв. Он безвреден.
- А кто мне капрон прокусил? - донеслось сзади.
- Не знаю. Спросите вашего соседа.
- Ну ты мне поговори! Поговори! - отозвался сосед.
Автобус с увлечением занимался поимкой сома. Сом оказался на редкость
подвижен. Порой казалось, что в автобусе хозяйничает целый косяк сомов.
Было такое впечатление, что они расплодились. Сом возникал то впереди,
то сзади, а иногда в трех местах одновременно. Схватить его никому не
удавалось. Он был скользкий.
Наконец мне удалось выбраться на улицу. В заднем окне отъезжающего
автобуса я увидел морду сома, который нагло ухмылялся.
- Три рубля, конечно, тю-тю! - сказала жена дома.
Бесполезно было рассказывать о моей борьбе за сома. Я промолчал. А
часа через три к нам в гости пришла приятельница жены. Она была возбуж-
дена, плащ на ней был помят и подозрительно блестел.
- Вы не представляете! - сказала она. - Всю дорогу в автобусе ловили
какого-то сома. До чего дошло хулиганство! Голову нужно отрывать за та-
кие вещи.
- И что, поймали? - спросил я.
- Да нет же, нет! - сказала приятельница.
