ного -чтобы его дискотека стала лучшей в городе.
Демилле предложил оформить помещение в стиле большого современного
западного города - с небоскребами, контуры которых надлежало вырезать из
древесно-стружечных плит, со светящимися окнами, огнями реклам и автомо-
бильных фар. Все это должно было мигать, переливаться цветами, создавая
натуральную атмосферу Бродвея, скажем, посреди которого развертываются
молодежные танцы. Евгений Викторович уже через два часа после знакомства
набросал Серопяну эскиз. Алик слушал внимательно, кивая большой круглой
головой.
- Годится. В окнах телевизоры поставим.
- Какие телевизоры?
- Цветные. Завтра привезут десять штук.
Демилле учел и телевизоры.
Получив одобрение эскизного проекта, он взялся за рабочие чертежи,
бегая с рулеткой, обмеряя простенки, - Шурик и Вадик едва за ним поспе-
вали. Уже к полуночи первого дня чертеж одного небоскреба был готов, а
подручные, вооружившись ножовками, принялись осуществлять задуманное.
Местом обитания Евгения Викторовича стало помещение дискотеки. Это
решилось в первый же вечер, когда Алик, дав команду о прекращении работы
и отпустив подсобных рабочих, выставил на белый столик бутылку коньяка и
положил четыре шоколадных батончика.
- Надо выпить за знакомство, - сказал он, жестом приглашая к столу
Демилле.
Подошли Зеленцов и Малыгин. Алик неторопливо направился к стойке за
бокалами. Евгений Викторович улучил момент и шепнул Зеленцову:
- Валерий Павлович, я хотел спросить, нельзя ли мне переночевать
здесь?
- Что такое? - Зеленцов удивленно вскинул светлые брови.
- Понимаете, мне ночевать негде.
- Конфликт с женой? - понимающе улыбнулся Зеленцов.
Демилле замялся. Врать не хотелось, не столько из-за неудобства перед
новыми знакомыми, сколько из-за того, чтобы не возводить напраслину на
Ирину.
Алик принес бокалы и бутылку боржоми.
- Есть проблемы? - спросил он.
Малыгин молча теребил бороду, ожидая, когда нальют.
- Алик, тут, понимаешь... - начал Зеленцов, улыбаясь с едва уловимым
заискиванием, но Демилле прервал его:
- Мне ночевать негде.
- Ты приезжий? Почему сразу не сказал?
- Нет, я ленинградец. Здесь живу, но...
- Развелся? - Алик сел, неуловимым движением пальцев откупорил
коньяк, разлил собеседникам.
- Не совсем так... Я прописан... - Демилле путался, не зная, как луч-
ше сказать.
Алик насторожился, внимательно взглянул на Евгения Викторовича.
- Говори все. Мы теперь в одной команде. Я знать должен.
- У меня дом улетел. Может, слыхали? Еще весной, - сказал Демилле, с
надеждой обводя взглядом лица соседей по столику.
Серопян и Малыгин одновременно повернулись к Зеленцову. А тот, накло-
нившись вперед и глядя прямо в глаза Евгению Викторовичу, тихо спросил:
- Улица Кооперации, дом одиннадцать?
- Да. Откуда вы знаете?
Вместо ответа Зеленцов хлопнул ладонями по столику и от души, с ка-
ким-то облегчением, расхохотался.
- А? Что я вам говорил? Вот! Вот, пожалуйста! Какие вам еще доказа-
тельства?! Инессу знаете? - вдруг спросил он у Демилле.
- Какую Инессу?
- Латышку, модельершу. Из третьего подъезда?
- Красивая такая? Знаю, почему же не знать, - пожал плечами Евгений
Викторович.
Зеленцов был счастлив.
Как выяснилось, его коллеги по дискотеке, давно зная и об утрате им
служебных документов, и об Инессе, никак не могли поверить в причину та-
кого прокола, повлекшего за собой исключение из партии и понижение в
должности. Рассказы Зеленцова о летающем доме отвергали начисто, считая,
что Валерий Павлович просто скрывает истинные обстоятельства. И вот на-
шелся свидетель! Все были довольны. На радостях выпили, а потом потребо-
вали рассказа. Демилле поведал о своих мытарствах, причем был предельно
краток, ибо ему больше хотелось выслушать исповедь Зеленцова. Рассказ
Валерия Павловича, последовавший немедля, был гораздо более красочен:
Инесса, коньяк, вид ночного города с высоты птичьего полета, страх,
портфель, едва пролезший в форточку, так что Валерию Павловичу пришлось
забраться ногами на кресло и, стоя в одних трусах, выпихивать его обеими
руками наружу... Одного не знал Валерий Павлович: места приземления до-
ма. Помнил только серое утро, пугающее узкое ущелье между домами да ми-
лицейский "воронок". Кажется, везли из старой части города... Помнил еще
фамилию майора, проявившего дурацкую принципиальность, повлекшую за со-
бою беды, - Рыскаль.
Демилле обмяк. Опять удалось схватить руками за хвост птицу надежды,
но она упорхнула, оставив в руке легкое перышко.
- Женя, деньги нужны? Дам аванс, - сказал Алик.
И, не дожидаясь ответа, вынул из портмоне двести рублей. Демилле при-
нял, неумело благодаря.
Демилле устроился на ночь в дискотеке на листе толстого белого пеноп-
ласта, приготовленного для оформления. Под голову подложил портфель.
- Красиво жить не запретишь, - улыбнулся Алик, увидев постель своего
работника.
Впрочем, на следующий день Зеленцов привез раскладушку и тонкий мат-
рас, Малыгин - одеяло, а Серопян вручил Евгению Викторовичу целлофановый
пакет с комплектом индийского постельного белья в счет будущей зарплаты.
Через Шурика и Вадика удалось приобрести джинсы, куртку и кроссовки -
все ношеное, но еще имеющее вид. На это ушли двести рублей аванса. Через
несколько дней Демилле попросил у Алика еще, и тот, знакомо улыбнувшись,
отсчитал сотню. К этому времени целый квартал Бродвея выстроился у одной
из стен дискотеки.
Сразу по приезде Демилле начал отращивать усы.
В первую неделю он почти не покидал помещения дискотеки, много рабо-
тал -пилил, строгал, красил... Незаметно прошло девятнадцатое число -
дата выхода его из отпуска. Евгений Викторович, не колеблясь, решил на
работу не выходить. Рвать так рвать. Чем хуже, тем лучше. Когда усы дос-
тигли приличествующей своему названию кондиции, Демилле отважился выхо-
дить в город, прикрывая глаза светозащитными импортными очками. Однажды
увидел свое отражение в стекле витрины - и не узнал. Показался себе чу-
жим, гадким, отвратительным.
Свидание с братом и посещение родильного дома оставили в душе смутный
осадок безвозвратно потерянного родства. К Федору больше не заходил, не
звонил и матери с сестрой.
По мере приближения дня открытия дискотеки суматоха на втором этаже
"стекляшки" нарастала: привозили оборудование, посуду, холодильники, на-
чали завоз продуктов и напитков. Серопян не выходил из-за стойки, Демил-
ле руководил строительством Бродвея, а Зеленцов тренировался у микрофо-
на. Под его конферанс и бодрящую музыку работалось легко.
К полуночи Евгений Викторович валился с ног. Последним, как капитан с
корабля, уходил Алик; Демилле запирал за ним дверь дискотеки и брел на
свою лежанку, размещенную в пустующей пока моечной. И там, среди оцинко-
ванных баков и медных, с зеленью, кранов, наваливалась тоска.
А утром все начиналось сначала. Первым приходил Алик, всегда энергич-
ный и улыбающийся. Звенела посуда, визжала электродрель, шелестели купю-
ры, извлекаемые Серопяном из пухлого портмоне.
- Почему он платит наличными? - как-то спросил Демилле у Зеленцова.
- Потому что это его личные наличные, - сострил Зеленцов.
- Но ведь дискотека государственная?
- Вы неплохо сохранились, Евгений Викторович! - Зеленцов хлопнул его
по плечу и рассмеялся. - Государственного здесь - только древесно-стру-
жечные плиты. Остальное - личная собственность Алика. Вам он тоже платит
из своего кармана, между нами говоря.
- И вам?
- Естественно. Мой оклад от треста - сто двадцать. В два раза больше
доплачивает Алик.
- Откуда же берутся деньги? Значит, он химичит? Он, что, продает с
наценкой магазинный коньяк?
- Нет, это грубо. Все дело в искусстве разливания коктейлей. Серопян
- мастер. Я бы назвал его художником.
- Значит, недоливает, - заключил Демилле.
- Алик учит интеллигентно пить, вот и все. В результате нет драк,
правонарушений... Разве не к этому призывают нас партия и правительство?
- подмигнул Зеленцов.
- Конечно, это так... - засомневался Демилле.
- Разумная частная инициатива должна поощряться, - наставительно ска-
зал Зеленцов. - Выгода обоюдная. Государство получает план, обществен-
ность - культурное место отдыха, а мы - небольшие дивиденды...
Вечером тридцать первого августа все было готово к открытию.
Бродвей сиял, колонки изрыгали звуки с немыслимым уровнем децибел,
белые столики были расставлены по порядку, освободив у эстрады танце-
вальную площадку с пластиковым полом, подсвеченным снизу лампами.
Алик оценил работу на "отлично" и произвел окончательный расчет.
Появились еще две штатные работницы дискобара: сухопарая официантка
Лидия и посудомойка Варвара Никифоровна. Они деятельно перетирали посу-
ду, убирались на кухне и в моечной. Демилле пришлось свернуть свою пос-
тель и переехать в тесную кладовку, где стояли два финских холодильника
и громоздились друг на друга ящики с коньяком.
Отпустив всех работников в начале первого ночи, Алик остался наедине
с Евгением Викторовичем. Он ходил вдоль Бродвея, цокал языком, гладил
стены небоскребов, заглядывал в пропиленные окна и время от времени
включал различные световые эффекты. Насладившись, сел за столик с Демил-
ле.
Евгений Викторович понял, что предстоит итоговый разговор, и, чтобы
предупредить возможную неловкость, начал первым.
- Я уже ищу комнату, - сказал он. - Еще две-три ночи...
- Я не гоню, - Алик с улыбкой поднял ладони.
- Нет, ну все-таки... Не совсем удобно.
- Где работать будешь? - испытующе глядя на Демилле, поинтересовался
Серопян.
- Найду.
- Найти трудно. На тебя всесоюзный розыск объявлен. Почему мне не
сказал? Ай-ай-ай... - Алик покачал головой.
- Что?! - выдохнул Демилле.
У него сжало горло, а Серопян, щелкнув замочками "дипломата", извлек
сложенный вчетверо большой лист бумаги, напоминающий афишу. Не спеша
развернув его, все с тою же улыбкой он положил лист на столик. Это был
информационный листок "Их разыскивает милиция". В среднем ряду фотогра-
фий Демилле увидел свое лицо и текст под ним, где сообщалось, что пос-
ледний раз его видели в июле месяце в городе Севастополе, а также были
перечислены приметы.
- Я не знал. Честное слово... - прошептал Демилле, с ужасом глядя на
свою фотографию, окруженную физиономиями опасных преступников.
- Теперь знай, - сказал Алик, складывая лист.
- Откуда это у тебя?
- В милиции свои люди, - улыбнулся Алик.
- Ты им не сказал?
- Зачем? Их дело искать, пускай ищут...
- Что же мне делать? - спросил Демилле, с надеждой глядя на Алика.
- Ничего. Оставайся. Узнать тебя теперь невозможно. Будешь работать.
- Кем? Мы же закончили оформление.
- Будешь помогать Лидии, - спокойно сказал Алик и слегка прищурился,
наблюдая, какое это произвело впечатление на собеседника.
- Официантом?! - Демилле вскочил на ноги.
- Сто пятьдесят. Больше не могу. Остальное чаевыми. Лидия одна не
справляется, слишком много посетителей... - Алик будто не заметил его
возмущения.
- Нет, никогда! - Евгений Викторович нервно заходил по Бродвею.
- Зря. Такой работы нигде не найдешь. Без паспорта, в розыске... Зря,
-вздохнул Алик.
- Я подумаю... - Демилле снова уселся за столик.
- Подумай, - кивнул Алик.
Демилле закурил. Помолчали. Алик с наслаждением осматривал зал.
- А тебе не жалко денег - всем платить? - спросил Демилле с ехидцей.
- Деньгам оборот нужен.
- Не боишься?
- Чего? - Алик улыбнулся в высшей степени безмятежно.
- Прокуратуры, - резко сказал Демилле.
- Думаешь, жулик, да? - улыбка Алика стала печальной. - А ты подумал
- на фига мне это нужно? - он обвел рукой помещение. - Я без этого свою
