Рагар не дал ему закончить, помахав в воздухе рукой.
- Какие обиды, мой капитан! Нет так нет... - отвернувшись на
мгновение, он швырнул за борт горсть финиковых косточек. - Кажется, ты
говорил мне, что госпожа того острова послала с тобой своего слугу?
- Да.
- А где же он? Ведь ты возвращаешься один?
- Верно. Это... этот слуга... - Конан замялся, - пал в схватке с
колдуном. Но жалеть о нем не стоит.
- Почему же? Смерть человека всегда заслуживает сожаления.
- Человека - возможно, но я бы не назвал так этого парня...
Рагар приподнял брови, однако киммериец не собирался продолжать.
Вместо этого он сказал:
- Давно я приглядываюсь к твоим мечам. Отличные клинки! И где же ты
их раздобыл?
- В Зингаре. Там, в Рибирийских горах, еще остались мастера, которые
помнят секреты древних. Они взяли с меня немалую цену! Но клинки того
стоят.
- И ты собираешься с их помощью сразить огненных демонов, что
колеблют Кардал?
- Нет, конечно же нет, хотя это оружие непростое... В битве с
пламенем и огненной лавой я могу положиться только на помощь Митры.
Конан пропустил последнее замечание мимо ушей; сейчас клинки Рагара
интересовали его куда больше, чем милости Пресветлого.
- Непростое оружие... - протянул он. - А почему? Чем же оно
замечательно?
Аргосец уклончиво улыбнулся и развел руками.
- Прости, капитан... У каждого из нас есть свои маленькие тайны...
- Ладно, - кивнув головой, киммериец сменил тему. - Знаешь, сегодня я
поспорил со своим помощником - вот с этим, - он ткнул пальцем в Сандару,
придирчиво разглядывавшего какую-то провисшую снасть. - Он на твоей
стороне, Рагар; утверждает, что Митра сильнее ведьмы с далекого острова, а
потому после Барахского архипелага ветер переменится и погонит нас на
север, к Кардалу.
- И он прав, - спокойно заметил аргосец.
- Я так не думаю. Мы побились об заклад...
- Большой? - небрежно поинтересовался Рагар.
- Десять моих золотых против десяти его медяков. Немалые деньги! -
Конан насмешливо скривил губы. - Когда мы вернемся в Мессантию или
Кордаву, на эти выигранные медяшки я куплю две чаши кислого вина и угощу
тебя и Сандару.
Рагар с сомнением покрутил головой, скользнул взглядом по туго
надутому парусу.
- При таком устойчивом ветре мы будем у Барахов дня через три, верно?
- Может, чуть позже, - согласился Конан.
- Ну, тогда у тебя есть время, чтобы отсчитать эти десять золотых. И
потолкуй заранее с Сандарой, капитан: может, в Мессантии или Кордаве он
поднесет тебе бурдюк винца послаще. В конце концов, - закончил аргосец, -
должен же проигравший получить какое-то утешение...
В одну из ночей Конану приснился странный сон. Стоит будто бы он на
бескрайней туманной равнине перед тремя людьми, тремя воинами, и слушает
их беседу. Говорят о нем; не то судят, не то просто обмениваются
впечатлениями, не то решают, что с ним делать. Двое - высокие мужчины в
расцвете лет, один - в сером плаще, другой - в шелковом темно-синем
камзоле; третий - помоложе, пониже, и плащ у него белый. Тот, что в
голубом, смугловатый и темноглазый, напоминает Рагара, но и остальные
кажутся знакомыми: может, и виделись когда-то, да только давно.
Все трое говорили негромко, вполголоса, и Конана вроде бы не
замечали.
- Мальчишка, - произнес человек в сером.
- Юноша, - возразил тот, что помоложе.
- Нет, мужчина, - не согласился воин в шелковом камзоле.
- Мальчишка, варвар, - высокий в сером пожал плечами. - Ветер в
голове... Хочет все получить сразу. Готов грабить, воровать, резать
глотки... Хотя неглуп! Неглуп и силен!
Белый плащ заколыхался, когда его обладатель протестующе взмахнул
руками.
- Разве всего лишь неглуп? Всего лишь силен? Ты забыл еще кое-что...
Отважен, смел! Упорен!
- Скорее, упрям, - усмехнулся смугловатый, похожий на Рагара. - Но не
в том дело. Был неглуп, силен, отважен... таким и остался, ничего не
растерял. И что с того? Авантюрист, бродяга... убийца, если на то пошло...
наемник, пират... А годы-то идут! Время проходит!
- Случается, и сильный человек зреет долго, - заметил молодой. - Не
каждый находит свой путь в двадцать лет.
- Но к тридцати, пожалуй, можно перебеситься, - на губах смугловатого
по-прежнему играла улыбка. - Тридцать - возраст не мальчика, но мужа.
- Разумеется, ты прав, - кивнул воин в сером. - Однако в этом случае
я бы не стал делать поспешных заключений. Он - особый человек, не такой,
как все... Можем ли мы судить его? Отмеченный богами и подсуден только
богам... Лишь они знают, какая участь уготована ему.
- Ну, раз ты так считаешь... - смуглый приподнял брови. - Тогда пусть
идет.
- Пусть идет, - подхватил тот, что в белом плаще. - Учителю дано
видеть больше, чем нам; мы - всего лишь люди, наставник же - наполовину
бог.
- Вряд ли Учитель его примет, - на лице смуглого отразилось сомнение.
- Ведь каждому ясно, что он не сдержит обетов... Слишком любит все решать
силой...
- Убивать, проще говоря, - высокий в сером кивнул головой. - Ну,
пусть Учитель решает сам, стоит ли с ним возиться. Что же касается обетов,
то не исполнивший их будет иметь дело с самим Митрой. И примет Его кару!
- Значит... - начал молодой.
- ...пусть идет, - закончил похожий на Рагара.
- Если доберется...
- Да, если доберется...
Проснувшись, киммериец долго лежал рядом с тихонько посапывавшей
Каллой, потом поднялся и вышел на палубу. Светало; небо за кормой уже
наливалось рассветным багрянцем, устойчивый бриз овевал прохладой лицо,
чуть поскрипывала мачта, негромко гудели ванты.
Конан окинул горизонт ищущим взглядом. Ни паруса, ни кончиков мачт...
"Громовая Стрела", подгоняемая свежим ветерком, резво бежала на запад,
вспарывая хищным острым носом морскую гладь. Три дня по правому борту
тянулись аргосские берега, еще столько же судно шло в открытый океан от
дельты Хорота, огромной реки, что текла у стен Мессантии. Сандара полагал,
что сегодня к вечеру они окажутся на траверзе Барахского архипелага - а
значит, тогда и разрешится маленький спор по поводу ветров между
пресветлым Митрой и чародейкой с далекого островка в Западном океане.
Конан по-прежнему считал, что ветер не переменится.
Посматривая на быстро светлеющее небо, он с задумчивостью покачал
головой. Что значил этот странный сон? Речь, несомненно, шла о нем, и
прочили ему дорогу к Учителю. Даже не спрашивая на то его согласия!
Впрочем, дело это обсуждалось как предположение, и он волен идти или не
идти... Тем более, что и добраться туда не просто!
Зато того, кто дойдет до сада у подножия вулкана, ожидали настоящие
чудеса. Он мог обрести там великую силу - не только ту, что давало
сверхъестественное владение оружием, но и мощь, перед которой склонились
бы маги, черные и белые колдуны... Митра - через посредство Учителя -
наделил бы его властью над молниями, прожигающими камень... Такой человек
мог бы стать повелителем мира!
Не стоит торопиться, сказал Конан самому себе и вытер внезапно
вспотевший лоб. Да, не стоит торопиться! Посмотрим, поглядим... В конце
концов, что за чудеса он видел до сих пор? Когда-то, на берегу моря
Вилайет, один человек сразил другого огненным копьем... Как давно это
было! Смутная пелена уже подернула это воспоминание... А семь дней назад
Рагар сотворил нечто вроде светящегося шара и оплавил молнией песок... Вот
и все! Два раза - всего два раза! - ему довелось наблюдать проявление
таинственной Силы, которой бог делился с человеком. Но если "Стрела"
доберется до Кардала, он увидит схватку с огненными демонами... Должно
быть, интересное зрелище, подумал киммериец и ухмыльнулся.
Полюбовавшись на него, на этот магический поединок, и стоит принимать
решение. Вот тогда-то и будет ясно, на что способен Рагар, ибо воевать с
разбушевавшимся вулканом куда опаснее, чем с песком! Посмотрим, кто
победит, и какие силы подвластны этому аргосцу...
За спиной Конана неслышной тенью возник Сандара. Кормчий зевал во
весь рот, но глаза его привычно обшаривали небеса и воды: не идет ли
откуда-нибудь нежданный шквал, не маячит ли на горизонте темное облачко,
не переменился ли ветер. Но ветер был по-прежнему устойчив, и кончик
вымпела на мачте "Громовой Стрелы" указывал прямо на восток.
- Ветер держится, - заметил Сандара. - К вечеру пройдем мимо Бараха.
Конан усмехнулся и ткнул кормчего кулаком в бок - совсем легонько, но
тот едва устоял на ногах.
- Готовь медяки, косоглазый краб! Не забыл, о чем спорили?
- Нет, господин мой Амра... Только я думаю, ни пресветлый Митра, ни
твоя ведьма тут не при чем. Ветер дует туда, куда ему захочется... то ли
на запад, то ли на север... Дело случая, я думаю.
- Вот как? Не ты ли говорил, что ветры у побережья сейчас
неустойчивы? А мы шестой день идем будто по ровной дороге... Так?
- Так-то оно так...
- Кром! - Киммериец снова ткнул Сандара в ребра. - Ты не веришь своим
глазам, а? Ну, так я тебе повторяю снова: мы будем плыть прямиком на
запад, день за днем, ночь за ночью, пока не доберемся до острова моей
подружки! И я готов добавить к своим золотым этот корабль со всей
командой, что так и будет!
- Со всей командой? - Сандара облизнулся, и глаза его разбежались в
разные стороны. - Включая твою стигийскую красотку?
Конан захохотал.
- Ее - в первую очередь! Если проиграю, высадишь меня на берег в
Мессантии или Кордаве, и забирай себе эту посудину вместе с девкой!
- Хмм... Клянусь рогами Нергала, щедрое предложение! А что я должен
добавить к своим десяти медякам?
- Еще столько же, - хлопнув Сандару по спине и ухмыляясь в
предвкушении вечерней забавы, киммериец отправился вниз, досыпать.
Ближе к вечеру команда как всегда собралась у мачты - Рагар давал
очередное представление. На этот раз он выгнулся дугой, упираясь в палубу
пятками и кистями, потом просунул голову между ног, обхватив пальцами
щиколотки. Подобный фокус Конан не раз видел на базарах и ярмарках, где
его исполняли бродячие гимнасты, обычно - совсем юные пареньки и девчонки,
тощие, сухие и гибкие. Рагар же был мужчиной в расцвете лет, весьма
крепким на вид, с отлично развитой мускулатурой, и тощим его никак нельзя
было назвать. Однако он выполнял свои головоломные трюки с легкостью
двенадцатилетней плясуньи на канате или акробатки.
Калла, разумеется, тоже выбралась из каюты, чтобы поглазеть на
аргосца. Она стояла поодаль от кружка моряков, где позванивали монеты, то
и дело переходившие из рук в руки. Рагар, казалось, не возражал, что на
него ставят, словно на кулачного бойца; такие мелочи его не волновали. Он
занимался своим делом, и присутствие зрителей вроде бы даже ему льстило.
Во всяком случае, замирая в очередной из своих невероятных поз, аргосец
улыбался им, словно желая подчеркнуть, что не таит обиды.
С другой стороны, команда "Громовой Стрелы", четыре десятка дюжих
парней, отпетых головорезов всех цветов кожи, относилась к Рагару с
неизменным почтением. Эти диковатые и разгульные молодцы никогда не
пытались задеть или подколоть аргосца, и дело тут было не только в его
благородном облике или неизменном дружелюбии, пробудившем бы симпатию даже
в сердцах каннибалов. Нет, не только в этом; всякий, поглядев на могучую
стать Рагара, на грозные его мечи и фокусы, которые он два раза в день
вытворял у мачты, трижды подумал бы, стоит ли навлекать на себя его гнев.
