съежившуюся у его ног.
- Люди видели как ты ускакала из деревни, - сказал он. - Я поехал
вслед как только смог и напал на твой след, хотя идти по нему при свете
факела было нелегкой задачей. Я проследил тебя до места, где тебя сбросил
конь, и хотя к тому времени факелы догорели и я не мог найти отпечатки
твоих босых ног на траве, я был уверен, что ты спустилась в долину. Мои
люди наотрез отказались идти со мной, поэтому я пришел пешком. Что это за
дьявольская долина? Что это было за чудовище?
- Бог, - прошептала она. - Черные люди говорили о нем так - бог
издалека и из дальних времен!
- Дьявол из Внешней Темноты, - проворчал Конан. - Они совсем не
редкость. Они скрываются в таких количествах как блохи за поясом света,
который окружает этот мир. Я слышал как о них говорили мудрецы из Заморы.
Некоторые из них пробираются на землю, но когда им это удается, им
приходится принять какую-то земную форму и обрести какую-нибудь плоть.
Такой мужчина как я, с мечом, годится на любое количество клыков и когтей,
потусторонних и земных. Пошли, мои люди ждут меня у края долины.
Ливия припала к земле без движения, неспособная найти слова, в то
время как Конан хмуро смотрел на нее. Потом она заговорила:
- Я убежала от тебя. Я хотела тебя одурачить. Я не собиралась
выполнять обещание, которое дала тебе; я была твоей по сделке, которую мы
заключили, но я бы убежала от тебя, если бы смогла. Накажи меня как
хочешь.
Он вытер пот и кровь со своих волос и вложил меч в ножны.
- Вставай, - проворчал он. - Сделка, которую я заключил, была
грязной. Мне не жалко эту черную собаку Баджудха, но ты - не та девушка,
которую можно продавать и покупать. Мужчины ведут себя по-разному в разных
краях, но мужчине не надо быть свиньей, где бы он ни был. После того как я
немного подумал, я понял, что заставить тебя выполнить обещание было бы
все равно что принуждать тебя. Кроме того, ты недостаточно крепка для этих
краев. Ты - дитя городов, книг и цивилизованного поведения, в чем нет
твоей вины, но ты бы скоро умерла, ведя жизнь, которой я живу. Мне ни к
чему мертвая женщина. Я возьму тебя до стигийских границ. Стигийцы
отправят тебя домой в Офир.
Она смотрела на него, как будто не расслышала правильно.
- Домой? - повторила она механически. - Домой? В Офир? К моему
народу? Города, башни, мир, мой дом? - Вдруг слезы хлынули у нее из глаз
и, упав на колени, она обхватила руками ноги Конана.
- Боже, девочка, - заворчал Конан, смутившись. - Не делай так. Ты
должна считать, что я делаю тебе услугу, вышвыривая из этой страны. Разве
я не объяснил тебе, что ты не подходящая женщина для военного вождя
племени бамула?
Роберт ГОВАРД
Лин КАРТЕР
РУКА НЕРГАЛА
Конан вошел во вкус гиборейских интриг. Он ясно видел, что нет
существенной разницы между мотивами обитателей дворца и жителей Крысиной
Норы. Зато во дворце можно поживиться гораздо большим. На своей
собственной лошади, с запасом провизии, полученным от благодарного - и
предусмотрительного - Мурильо, Конан отправляется посмотреть на
цивилизованный мир, который он не прочь превратить в свою добычу.
Дорога Королей, что вьется по гиборейским королевствам, в конце
концов приводит его на восток, в Туран, где Конан поступает на службу в
армию короля Йилдиза. Сначала ему военная служба приходится не по душе,
так как он слишком своенравен и горяч, чтобы легко смириться с
дисциплиной. Более того, поскольку на тот момент Конан еще неважный
наездник и лучник, а главной силой туранской армии считаются именно конные
лучники, его направляют в низкооплачиваемое нерегулярное подразделение.
Однако вскоре он получает шанс продемонстрировать свою истинную храбрость.
1. ЧЕРНЫЕ ТЕНИ
- Кром!!!
Проклятие сорвалось с угрюмо сжатых губ юного воина. Он откинул
голову, взмахнув взъерошенной гривой черных волос, и обратил к небу
горящие голубые глаза. Они расширились от изумления. Жуткая дрожь
суеверного ужаса прошла по его высокой, мощного телосложения фигуре. Воин
был широкоплечий, с огромной грудной клеткой, узкобедрый, длинноногий,
дочерна загоревший под жгучим солнцем пустошей и почти нагой, если не
считать обрывка ткани на бедрах и сандалий с ремнями до голени.
В начале битвы он был на коне, как солдат нерегулярной кавалерии. Но
его лошадь, которую он получил от аристократа Мурильо из Коринфии, пала от
стрел неприятельских лучников в числе первых, и юноша сражался пешим. Его
щит был разбит ударами врагов; он бросил щит и сражался с одним мечом.
Сверху, с прожигаемого солнцем неба над лишенной растительности,
продуваемой ветрами туранской степью, где сошлись в безумной ярости
схватки две великих армии, явился ужас.
Поле битвы было охвачено заревом заката и промокло насквозь от крови
людей. Могучая армия Йилдиза, короля Турана, в которой юный воин служил
наемником, пять долгих часов сражалась против закованных в железо легионов
Манхассем Хана, мятежного сатрапа Пограничья Заморы, что лежит на севере
Турана. И вот теперь, медленно кружа, вниз с кроваво-красного неба
спускались неведомые твари. Ничего подобного варвар не видел, и не слышал
ни о чем таком в своих многочисленных скитаниях. Это были черные
призрачные чудовища, парящие на широких перепончатых крыльях, как у
летучих мышей.
Две армии продолжали сражаться, не замечая их. Только Конан, который
находился на невысоком холме, окруженный телами врагов, сраженных его
мечом, увидел, как они спускаются с окрашенного закатом неба.
Опершись на меч, с которого капала кровь, и позволив утомленным рукам
немного отдохнуть, он уставился на жутких призраков. Ибо они казались
более призрачными, нежели материальными - полупрозрачными, как клубы
ядовитого черного дыма или призрачные тени гигантских летучих
мышей-вампиров. Узкие щели глаз пылали злым зеленым огнем в черных
призрачных фигурах.
В тот миг, когда Конан заметил их, и волосы у него на загривке встали
дыбом от ужаса перед сверхъестественным, что присущ варварам, чудовища
ринулись вниз, на поле битвы - как стервятники на кровь. Ринулись убивать.
Крики боли и страха раздались среди армии короля Йилдиза, когда
черные тени набросились на их ряды. Куда бы ни падал черный дьявол, он
оставлял за собой труп. Их были сотни, и ряды усталых воинов туранской
армии рассыпались. Солдаты падали, спотыкались, бежали, в панике побросав
оружие.
- Сражайтесь, псы! Стойте и сражайтесь! - громовым ревом отдавая
приказы, высокий человек верхом на огромной черной кобыле пытался
сохранить ломающиеся линии. Конан заметил блеск посеребренной кольчуги под
богатым голубым плащом, лицо с ястребиным носом и черной бородой,
величественное и жесткое под остроконечным стальным шлемом, в котором
кровавое солнце отражалось как в зеркале. Он знал, что этот человек -
Бакра из Акифа, генерал короля Йилдиза.
С раскатистым проклятием гордый командующий выхватил кривую саблю и
ударил всей плоскостью клинка. Быть может, ему бы удалось восстановить
ряды, но одна из дьявольских теней ринулась на него со спины. Тварь
окутала его полупрозрачными дымчатыми крыльями - смертельное объятие.
Генерал окаменел. Конан видел его лицо, которое внезапно побледнело, его
застывшие глаза, полные ужаса - видел сквозь окружающие человека крылья,
как белую маску сквозь вуаль из тонкого черного кружева.
Лошадь генерала обезумела от ужаса и встала на дыбы. Но призрачная
тварь подхватила генерала с седла. Мгновение она держала его на весу,
медленно взмахивая крыльями, затем позволила упасть окровавленному,
изодранному трупу в лохмотьях одежд. Лицо, которое смотрело на Конана
сквозь пелену призрачных крыльев с выражением предельного ужаса,
превратилось в кровавое месиво. Так закончилась карьера Бакры из Акифа.
Так закончилось и его сражение.
Когда командующий был убит, армия обезумела. Конан видел, как бывалые
ветераны, за плечами у которых был не один десяток кампаний, с воплями
бежали с поля боя, словно зеленые новобранцы. Он видел, как гордые
аристократы визжали от страха, будто трусливые слуги. А за ними,
нетронутые летучими фантомами, гнались воины мятежного сатрапа, стремясь
укрепить свое полученное сверхъестественным путем превосходство. День был
потерян - если только не найдется решительный человек, который не дрогнет
и соединит разбитую армию своим примером.
Внезапно перед первыми из бегущих солдат выросла фигура столь дикая и
угрюмая, что вид ее остановил их безрассудное паническое бегство.
- Стоять, трусливые ублюдки! Не то, клянусь Кромом, я накормлю сталью
ваши животы!
Это был наемник-киммериец. Его темное лицо напоминало угрюмую
каменную маску, от которой веяло холодом смерти. Свирепые глаза под
черными нахмуренными бровями сверкали вулканической яростью. Нагой,
залитый с головы до ног дымящейся кровью, он держал длинный тяжелый меч в
могучем, покрытом шрамами кулаке. Голос его был подобен глубокому ворчанию
грома.
- Назад, если вы хоть сколько-нибудь дорожите вашими презренными
жизнями, вы, белобрюхие псы! НАЗАД! Или я выверну ваши трусливые кишки к
вашим ногам. Подними на меня свой ятаган, гирканская свинья, и я вырву
твое сердце голыми руками и заставлю тебя съесть его, прежде чем ты
умрешь! Что? Разве вы женщины, чтобы бежать от теней? Но вы же только что
были мужчинами - о да, и вы сражались, как подобает мужчинам Турана. Вы
бились с врагами, вооруженными сталью, вы встречали их лицом к лицу.
Теперь вы струсили и бежите прочь, словно дети от ночных теней. Ффу! Я
горжусь тем, что я варвар, когда вижу вас, воспитанных в городе слабаков,
шарахающихся от стаи летучих мышей!
На миг ему удалось задержать их - но только на миг. Чернокрылый
кошмар ринулся на него, и он - даже он - отшатнулся от жутких черных
крыльев и вони ядовитого дыхания.
Солдаты бежали, оставив Конана в одиночку сражаться с тварью. И он
сразился. Прочно упершись ногами, он взмахнул огромным мечом, выгнув
корпус и вложив в удар всю силу спины, плеч и могучих рук.
Меч сверкнул, описав свистящую дугу стали и расколол фантом на две
половины. Но, как и предполагал Конан, тварь была нематериальна. Меч
встретил не больше сопротивления, чем сопротивление воздуха. Сила удара
вывела воина из равновесия, и он растянулся на каменистой земле.
Над ним парила призрачная тварь. Его меч прорезал в ней большую дыру,
подобно тому, как можно, взмахнув рукой, рассечь струйку дыма. Но у него
на глазах туманное тело возвращало себе прежние очертания. Глаза, как
щели, полные адского зеленого огня, сверкнули на него. Они горели жуткой
радостью и нечеловеческим голодом.
- Кром!! - выдохнул Конан. Может, это было проклятие, но прозвучало
оно почти как мольба.
Он попытался вновь поднять меч, но тот выпал из онемевших рук. В тот
миг, когда меч рассекал призрачную тварь, он стал чудовищно холодным,
исполненным наводящего дрожь холода небесных бездн, что щерятся чернотой
позади далеких звезд.
Призрачная летучая мышь парила низко, медленно взмахивая крыльями,
словно пожирая глазами свою лежащую жертву и впитывая в себя ее суеверный
страх.
Бессильными руками Конан попытался нащупать за ремнем из сырой кожи,
который поддерживал его набедренную повязку, кинжал с узким лезвием. Но
