ушибся не о человеческую плоть, а об движущийся и чувствующий метал; ему
противостояло тело из живого железа.
Хосатрал нависал над воином в полумраке. Если позволить этим огромным
пальцам однажды сомкнуться, они не отпустят, пока человеческое тело не
повиснет безжизненно в их объятиях. В этой тускло освещенной комнате
создавалось впечатление, будто человек дерется с монстром из ночного
кошмара.
Бросив на пол бесполезную саблю, Конан схватил тяжелую скамью и
бросил ее со всей силой. Он метнул то, что другие несколько человек не
смогли бы даже поднять. Но на могучей груди Хосатрала она раскололась на
куски и осколки. Гигант даже не пошатнулся на своих широко расставленных
ногах. В его лице исчезло все человеческое, огненный ореол заиграл над его
устрашающей головой и, словно движущаяся башня, он пошел вперед.
Отчаянным рывком Конан оторвал целый кусок гобелена со стены и
раскрутив его с усилием еще большим, чем когда бросал скамейку, он
набросил его на голову гиганта. Какое-то мгновение Хосатрал барахтался,
задохнувшийся и ослепленный облепившей его материей, сумевшей
противостоять его силе, хотя этого не могли сделать ни дерево, ни железо.
И в это мгновение Конан схватил свою саблю и выскочил в коридор. Не
останавливаясь он добежал до двери в примыкающую комнату, захлопнул дверь
и закрыл ее на засов.
Когда он развернулся, то на мгновение замер. Кровь ударила ему в
голову. Припав к куче шелковых подушек, рассыпав золотые волосы по
обнаженным плечам с пустыми от ужаса глазами там была женщина, которую он
так сильно желал. Он почти забыл о том кошмаре, который преследует его,
пока треск за спиной не привел его в чувство. Он схватил девушку и
помчался к противоположной двери. Она была совершенно беспомощна от
испуга, чтобы сопротивляться или помогать ему. Слабое хныканье было
единственным звуком, на который она была способна.
Конан не стал терять времени, дергая дверь. Сильным ударом сабли он
выбил замок и оказался на лестнице, которая была за дверью. В этот момент
он увидел голову и плечи Хосатрала, пробивающего другую дверь. Колосс
раскалывал массивные створки, словно они были картонными.
Конан помчался вверх по лестнице, неся крупную девушку на плече так
легко, будто это был ребенок. Он не думал, куда бежит. Лестница
закончилась у двери в круглую комнату с куполообразным потолком. Хосатрал
несся за ними по лестнице, молчаливый как ветер смерти, и такой же
быстрый.
Стены комнаты были из крепкой стали. Такой же была и дверь. Конан
закрыл ее и задвинул большие засовы, которыми она была оборудована. Ему
пришла в голову мысль, что это была комната Хосатрала, в которой он
закрывался сам, чтобы спать не опасаясь тех монстров, которых он вытянул
из Преисподней, чтобы они служили ему.
Едва засовы встали на место, как дверь затряслась и задрожала под
натиском гиганта. Конан пожал плечами. Это был конец пути. В комнате не
было другой двери и ни одного окна. Воздух и странный, неясный свет
очевидно проникали через отверстия в куполе. Он проверил зазубренный край
своей сабли, хладнокровно осознавая то, что он оказался в западне. Он
сделал все что можно для спасения; когда гигант доберется сюда, выломав
дверь, он снова бросится в яростную атаку с бесполезной саблей, но не
потому что надеется чего-то этим достичь, а потому, что в его натуре было
умереть сражаясь. А сейчас не нужно совершать никаких действий, поэтому
его спокойствие не было притворным или наигранным.
Взгляд, который он обратил на свою прекрасную спутницу, был таким
восхищающимся и пылким, словно он собирался жить еще сотню лет. Он
бесцеремонно положил ее на пол, когда закрывал дверь, а сейчас она встала
на колени, механически приводя в порядок свои локоны и скудную одежду. В
глазах Конана засветилось одобрение и они жадно пожирали ее густые золотые
волосы, ее ясные широкие глаза, ее молочную кожу, гладкую и здоровую,
плотные округлости ее груди, контуры ее великолепных бедер.
Она издала тихий крик, когда дверь затряслась и засов застонал.
Конан не оглянулся. Он знал, что какое-то время дверь еще
продержится.
- Они сказали мне, что ты сбежала, - сказал он. - Етшийский моряк
сказал мне, что ты прячешься здесь. Как тебя зовут?
- Октавия, - выдохнула она механически. Затем слова полились потоком.
Она схватилась за него отчаянными пальцами. - О Митра! Что это за ночной
кошмар? Люди... темнокожие люди... один из них поймал меня в лесу и принес
сюда. Они привели меня к... к этому... этому созданию. Он сказал мне... Он
сказал... Может я сошла с ума? Может, это сон?
Он мельком взглянул на дверь, которая прогнулась внутрь словно от
удара тарана.
- Нет, - ответил он. - Это не сон. Эти петли скоро не выдержат.
Странно, что дьявол разбивает дверь, словно обычный человек; правда, сила
у него дьявольская.
- Ты не можешь убить его? - спросила она, тяжело дыша. - Ты сильный.
Конан был слишком правдивый, чтобы лгать ей.
- Если бы смертный мог убить его, он был бы мертв, - ответил он. - Я
затупил свое лезвие о его живот.
Ее глаза потускнели.
- Так значит, ты должен умереть, и я должна... о Митра! - она
вскрикнула с неожиданным бешенством. Конан схватил ее за руки, боясь, как
бы она сама себя не поранила. - Он сказал мне, что собирается со мной
сделать! - прокричала она задыхаясь. - Убей меня! Убей меня своей саблей
до того, как он выломает дверь!
Конан поглядел на нее и покачал головой.
- Я сделаю все, что смогу, - сказал он. - Это не много, но я дам тебе
шанс проскользнуть мимо него вниз по лестнице. Затем беги к утесам. Я
привязал лодку у подножия ступенек. Если ты выберешься из дворца, ты еще
можешь спастись. Жители этого города сейчас все спят.
Она уронила свою голову ему на руки. Конан поднял свою саблю и пошел
к трещащей двери. Наблюдая за ним нельзя было заметить, что он ожидал
неизбежной смерти. В его глазах горел живой огонек; его мускулистая рука
крепко обхватила рукоятку сабли. Это был конец.
Петли не выдержали ужасного натиска гиганта и дверь бешено
закачалась, удерживаемая только засовами. И эти крепкие стальные прутья
сгибались, прогибались в своих гнездах. Конан наблюдал с почти безучастным
очарованием, завидуя нечеловеческой силе монстра.
Затем, без всякого предупреждения атака прекратилась. В наступившей
тишине Конан услышал другие звуки где-то снаружи дворца - удары крыльев и
приглушенный голос, который звучал словно ночной шелест ветра в ветвях.
Вскоре опять наступила тишина, но в воздухе появилось какое-то новое
ощущение. Только развитые варварские инстинкты могли уловить это, но Конан
знал, не видя и не слыша этого, что хозяин Дагона не стоит больше за
дверью.
Он посмотрел сквозь трещину, которая появилась в стальных дверях.
Лестничная площадка была пуста. Он отодвинул покоробившиеся засовы и
осторожно приоткрыл прогнувшуюся дверь. Хосатрала не было на лестнице, но
далеко внизу он услышал звяканье металлической двери. Он не знал,
собирался ли гигант прибегнуть к какому-то колдовству или удалился из-за
приглушенного голоса, но не стал терять времени на предположения.
Он позвал Октавию и новая нотка в его голосе заставила ее подняться и
подойти к нему почти бессознательно.
- Что это? - тяжело сказала она.
- Не будем тратить время на разговоры! - он схватил ее за руку. -
Идем! - Возможность предпринимать какие-то действия преобразовала его; его
глаза горели, голос звенел. - Нож! - прошептал он, почти волоча девушку
вниз по лестнице. - Волшебное етшийское лезвие! Он оставил его под
куполом! Я... - его голос неожиданно замер, когда отчетливая картина
пронеслась перед его мысленным взором. Купол примыкал к большой комнате, в
которой стоял медный трон... Пот заструился по его телу. Единственный путь
к куполу лежал через эту комнату с ее медным троном и тем созданием, что
спало на нем.
Но он не колебался. Быстро он спустился по лестнице, пересек комнату,
спустился по следующей лестнице и оказался в большом тусклом холле с
загадочными портьерами. Они не увидели никаких следов колосса.
Остановившись перед дверью с бронзовыми створками, Конан схватил Октавию
за плечо и с силой его потряс.
- Послушай! - сказал он. - Я зайду в комнату и закрою дверь. Стой
здесь и слушай; если появится Хосатрал, позови меня. Если ты услышишь, что
я кричу тебе убираться отсюда, беги так, будто сам Дьявол преследует тебя
по пятам... возможно, так оно и будет. Беги от этой двери к другому концу
холла, потому что я буду не в состоянии помочь тебе. Я отправляюсь за
етшийским ножом!
До того как она попыталась запротестовать, он проскользнул мимо
створок двери и закрыл их за собой. Он опустил за собой засов, не заметив,
что его можно открыть снаружи. В тусклом мраке он увидел мрачный медный
трон; да, чешуйчатая тварь все еще была здесь, заполнив трон своими
мерзкими кольцами. Он увидел дверь за троном и понял, что она ведет в
купол. Но чтобы добраться до нее, ему нужно преодолеть помост и пройти
всего в нескольких футах от самого трона.
Ветерок, пронесшийся над зеленым полом, сделал бы больше шума, чем
скользящие ступни Конана. Его глаза приклеились к спящей рептилии, когда
он добрался до помоста и стал подниматься по стеклянным ступеням. Змея не
шевелилась. Он добрался до двери...
Засов на бронзовых дверях звякнул и Конан еле сдержал страшное
ругательство, когда увидел, что Октавия вошла в комнату. Она огляделась
вокруг, растерявшись в глубоком полумраке, а он застыл на месте, не смея
выкрикнуть предупреждения. Затем она увидела его неясную фигуру и побежала
к помосту с возгласами:
- Я хочу пойти с тобой! Я боюсь оставаться самой... о! - Она подняла
свои руки с ужасным криком, когда наконец увидела хозяина трона.
Клинообразная голова поднялась с колец и вытянулась в ее сторону на
целый ярд, сверкая шеей.
Затем со спокойным, плавным движением она начала медленно сползать с
трона, кольцо за кольцом, ее уродливая голова тянулась в сторону
парализованной девушки.
В отчаянном прыжке Конан преодолел пространство между ним и троном,
размахивая своей саблей. Но змея метнулась с такой ослепительной
скоростью, что встретила его высоко в воздухе и обхватила его тело, руки и
ноги полудюжиной колец. Когда он упал на помост в попытке проткнуть
чешуйчатое тело, его удар оказался наполовину погашенным и ему не удалось
этого сделать.
Он начал корчиться на стеклянных ступеньках, выбираясь из одного
скользкого кольца за другим. Эти кольца крутились узлами вокруг него,
извиваясь, сокрушая, убивая его. Его правая рука была все еще свободной,
но ему никак не удавалось нанести смертельный удар. Он знал, что у него
будет только одна попытка. С тяжелым стоном он напряг свои мускулы. Его
вздутые жилы почти разрывались на висках. Мышцы дрожали от сжимающих
узлов. Он поднялся, подняв с собой почти полностью эту сорокафутовую
тварь.
Мгновение он качался на широко расставленных ногах, чувствуя, как
ребра вжимаются в его органы. В глазах у него потемнело, но сабля все еще
мерцала над его головой. Затем она опустилась вниз, проходя сквозь чешую,
плоть и позвонки. И там, где был один огромный извивающийся трос, сейчас
их было два, извивающихся и трепещущих в смертельной агонии. Конан
пошатываясь отошел от их слепых ударов. У него все ныло и кружилась
голова, из носа сочилась кровь. Двигаясь ощупью в полумраке, он схватил
