моих преследователей, только что такой кровожадный и
торжествующий, начал потихоньку отдаляться. Пикты
отставали; ни один из них не мог соперничать с белым в беге
на большое расстояние. Неужели я спасен?! - промелькнуло в
голове. Конечно, оставался риск, что я наткнусь на еще
одного разведчика или дозорного дикарей, но ни один
размалеванный воин так и не прыгнул на меня из темноты.
И вот, наконец, продираясь сквозь густые колючие кусты
опушки, я увидел впереди яркие огни - то была хорошо
укрепленная цитадель Кваниара, южный рубеж обороны Шохиры.
Глава 2
Прежде чем продолжит рассказ о последующих кровавых
событиях, я поведаю о себе и о том, почему той ночью я
находился один в лесу пиктов, по ту сторону границы.
Мое имя Голт, сын Хагара, и я родился в аквилонской
провинции Конаджохара. Два года назад пикты пересекли
Черную реку и, напав на крепостцу Тускелан, охранявшую
южный рубеж, вырезали там всех до единого, после чего
начали охоту за поселенцами в долине Громовой реки. После
этого Конаджохара снова превратилась в глушь, где обитали
дикие люди, дикие звери и царили столь же дикие обычаи.
Люди, ранее ее населявшие, вынуждены были бежать к западной
границе - в Шохиру, Конавагу и Орисконию, или же еще
дальше, на юг - к крепости Тандар, форпосту на реке Боевого
Скакуна. Позже к ним присоединились те, кого перестала
устраивать перенаселенность и условия жизни в их землях, и
со временем здесь образовалась новая провинция - Тандар.
Здесь ничто не напоминало размеренное и неторопливое
существование во владениях короля и его баронов, что
раскинулись на благодатных и плодородных Восточных Землях
Аквилонии. Эти новые дикие места осваивали простые люди,
они обходились без помощи нобилей и не терпели их
вмешательства. И податей мы тоже не платили никому. Жители
провинции сами выбирали Земельный совет, строили все новые
укрепленные поселки и сами решали, когда объявить войну, а
когда заключить мир. Угроза же вражеского нашествия была
почти постоянной, поскольку прочного мира между нами и
соседними пиктскими племенами Пантеры, Речного Крокодила и
Змеи никогда не было.
Несмотря на тяжелые условия, наша маленькая провинция
развивалась и процветала, и нас не очень-то интересовало,
какие события происходят в плодородных Восточных Землях.
Только случайно мы узнали, что в Аквилонии вспыхнула
междоусобная война, что один из наемников поднял мятеж,
желая свергнуть короля и захватить трон древней династии;
искры этого пожара зажгли огонь и на границе, и теперь у
нас сосед тоже выступал против соседа, брат - против брата,
и сын - против отца. Аквилонские рыцари в блестящих
доспехах сражались и погибали на равнинах королевства, а мне
пришлось в одиночку пробираться через лесную глушь в Шохиру
с известием, способным определить судьбу всего западного
рубежа. И вот я наконец-то достиг своей цели!
Кваниара была небольшой крепостью - всего-навсего
окруженной невысокой стеной деревянной казармой на берегу
Кинжальной реки. В утреннем небе плескалось пурпурное
знамя провинции Шохира, и я с удивлением заметил, что рядом
с ним нет королевского стяга с изображением золотой змеи.
Что бы это могло означать? Вообще-то, очень многое или
вовсе ничего - нам на границе всегда было не до соблюдения
этикета столь дорогого праздному люду с Восточных земель.
Пересечь вброд Кинжальную было совсем нетрудно - в
самом глубоком месте вода едва достигала пояса. Когда я
вошел в поток, с противоположного берега меня окликнул
дозорный в кожаной одежде лесного стража. Я ответил, что
иду из Тандара.
Воин несказанно удивился.
- Клянусь Нергалом, ты, видно, сошел с ума! Какие
демоны понесли тебя через лес? Или дело, приведшее тебя в
Шохиру, столь неотложно?
Тандар находится в стороне от других провинций, и между
нами и этой боссонийской землей лежат обширные густые леса.
Помимо пути через лес существует и другая, значительно
более безопасная дорога, но она идет в обход через
несколько провинций и куда более длинна и утомительна.
Потом дозорный поинтересовался, что нового у нас в
Тандаре. Я ответил, что и сам не знаю, потому что мне
долгое время пришлось провести в разведке в лесах, где
обитает племя Змеи. Это не было истиной, но я не имел
точных сведений, на чьей стороне выступает в этой войне
Шохира, и до поры до времени решил держать язык за зубами.
В свою очередь я спросил стража, смогу ли увидеть в
крепости Кваниара Хакона, сына Строма, и узнал, что тот,
кого я ищу, отсутствует - отправился в город Тенитея,
расположенный далеко на восток отсюда.
И тут дозорный разрешил мои сомнения.
- Надеюсь, Тандар так же, как и мы, держит сторону
Конана-киммерийца? - спросил он. - Видишь, в крепости почти
не осталось бойцов, и теперь приходится охранять границу
лишь с горсткой лесных стражей. Что бы я ни отдал, только
бы очутиться сейчас в нашем воинстве! Оно стоит под
Тенитеей, у ручья Огаха, и скорее ожидается крупное
сражение с войском Брокаса из Торха и его презренными
приспешниками.
Я удивленно вытаращил глаза. Ведь барон из Торха был
повелителем Конаваги, а никак не Щохиры, которой управлял
граф Тасперас из Кормона.
- А где же Тасперас? - непроизвольно вырвалось у меня.
- Наш владыка сражается за Конана! - Ответ лесного
стража на этот раз был резким, и он посмотрел на меня
подозрительным взглядом, как будто ему только что пришло в
голову, что я могу оказаться шпионом.
Но мне хотелось выяснить еще один мучавший меня вопрос.
- Скажи, приятель, может ли в Шохире найтись хоть один
человек, настолько связанный с пиктами, что принимает
участие в их тайных церемониях? Да еще размалеванный, как
они сами, и...
Я не успел договорить, увидев, что лицо лесного стража
исказилось от ярости.
- Будь ты проклят! - едва владея собой, выкрикнул он. -
Ты проделал этот путь лишь затем, чтобы нанести нам такое
оскорбление?
Вообще-то он был прав: на западной границе нельзя было
сильнее оскорбить человека, чем назвав его предателем. С
моей стороны было не очень разумно задавать подобный
вопрос, но так или иначе, мне стало ясно, что страж ничего
не ведает о том светлокожем хайборийце, которого я видел у
дикарского костра. Поэтому я поспешил заверить дозорного,
что он неверно меня понял.
Успокоить его оказалось, однако, не так-то легко.
- Чего уж тут не понять, - буркнул он все еще дрожащий
от гнева голосом. - Если бы не твоя темная кожа и южный
акцент, я принял бы тебя за шпиона из Конаваги, и тебе
пришлось бы держать ответ, приятель! Но даже если ты и не
шпион, никто не давал тебе права так оскорблять людей
Шохиры. если бы я не стоял сейчас на посту, я сумел бы
доказать тебе в достойном поединке, что в Шохире нет ни
предателей, ни трусов.
- Я не ищу ссоры, - ответил я. - Но если тебя так уж
неймется, то еще некоторое время пробуду в Шохире, и ты,
если пожелаешь, сможешь меня найти. Меня зовут Голт, сын
Хагара.
- Не сомневайся, мы еще встретимся! - яростно выдохнул
дозорный. - Запомни: я - Отхо, сын Корма! Меня знает каждый
в Шохире!
С этими словами страж презрительно отвернулся и зашагал
в сторону, продолжая свой обход. Одна его рука лежала на
рукояти меча, другая крепко сжимала рукоятку боевого
топора, словно он недвусмысленно давал мне понять, что
прекрасно владеет обоими видами оружия. Я также продолжил
свой путь, предусмотрительно огибая крепость, ибо мне не
хотелось больше встречаться ни с дозорными, ни с
разведчиками: никому неизвестного человека, в одиночку
пробирающегося в город, действительно могли принять за
шпиона. Конечно, в мирное время никому и в голову бы не
пришло задерживать хайборийца, пересекшего границу, но
теперь повсюду царит междоусобная вражда, и вполне
возможно, что владетель Конаваги вторгся на земли своих
соседей.
Перед фортом простиралось открытое пространство,
ограниченное лесом, который стоял высокой зеленой стеной. Я
придерживался опушки, и по пути в город мне удалось
избежать нежелательных встреч, хотя я и пересек не одну
тропинку, ведущую к нему. Наконец я увидел перед собой
первые крыши домов Шохиры.
Этот пограничный город оказался на редкость красив;
бревенчатые дома были выстроены добротно и со вкусом,
встречались среди них и каменные, что у нас в Тандаре было
большой редкостью. Однако меня удивило то, что вокруг
Шохиры не было ни защитного рва, ни стены. В Тандаре мы
строим дома, руководствуясь не столько соображениями
удобства, сколько безопасности - все наши жилища были
надежно защищены, и каждое из них является небольшой
цитаделью.
С правой стороны от города была выстроена еще одна
крепость, уже более привычная для моих глаз - окруженная
рвом и защитной стеной. На высокой платформе стояла
поворотная баллиста. Эта цитадель была заметно больше
Кваниара, но, видно, людей не хватало и здесь: над стеной я
увидел всего лишь нескольких солдатских голов, причем шлемы
были только на двоих-троих. На флагштоке беспокойно
трепетало на полуденном ветру знамя с соколом - гербом
Шохиры.
Несмотря на слова Отхо, сына Корма, у меня вновь
возникли сомнения: встала ли Шохира на сторону Конана?
Ведь рядом с соколом не было золотого льва на черном фоне -
знамени того отряда, которым в Аквилонии командовал Конан.
Слева, на краю леса, окруженным фруктовым садом, стоял
богатый каменный дом. Похоже, то было жилище нобиля
Валериана - я слышал, что он считался самым знатным
землевладельцем Шохиры, сильным и могущественным человеком,
имевшим значительное влияние в городе. Но мне почему-то
показалось, что в доме сейчас никто не живет.
Странное впечатление произвел на меня и сам город -
вероятно потому, что на его улицах почти не было видно
мужчин. Я опять вспомнил слова дозорного о нехватке воинов.
Зато женщин и детей было вокруг полным-полно. Когда я
поднимался по вымощенной камнем дороге, меня провожало
множество настороженных и любопытных глаз, однако
заговорить со мной никто не пытался, а на мои вопросы
отвечали сухо и коротко.
Почувствовал нестерпимую жажду, я завернул в попавшуюся
по пути маленькую таверну. Народу там было немного - двое
стариков и несколько калек, ни одного взрослого здорового
мужчины. Как только я вошел, тихий разговор мгновенно
смолк, и все глаза выжидательно обратились в мою сторону.
Я осведомился, где я могу найти Хакона, сына Строма.
После некоторой паузы хозяин таверны сказал, что сегодня на
рассвете Хакон направился в Тенитею, где размещены войска,
но скоро должен вернуться. Помимо желания утолить голод и
жажду, я чувствовал смертельную усталость - давали о себе
знать ночные злоключения. Передо мной поставили тарелки с
едой и кувшин пива, и, пока я ел, продолжал ощущать на себе
настороженные вопросительные взгляды. Потом я упал на
медвежью шкуру, любезно предоставленную мне хозяином
таверны, и мгновенно уснул.
Когда незадолго до заката солнца вернулся Хакон, сын
