чрезвычайной осторожностью поднялись на ноги - кусты, в
которых залегли дикари, теперь были не более чем в двадцати
шагах от этого места.
Я наложил стрелу на тетиву. В этот момент послышался
размеренный бой пиктского барабана, и сразу же за ним
звонкие удары в гонг - в крепости забили тревогу.
Потом барабанный бой резко сменил темп на быстрое
"раз-два, раз-два". Два пикта подошли к шесту и подняли
его так, что мешок как бы парил над их головами.
- Пора! - раздался свистящий шепот Хакона.
Я прицелился как можно тщательнее, не забыв вознести
молитву Митре - моя задача была явно не из легких. Лук,
который я сжимал напряженными руками, не был привычен для
меня; узкий серп луны и тусклые звезды давали слишком мало
света, к тому же проклятый мешок все время раскачивался на
ветру... а я не имел права промахнуться!
Темп барабанного боя еще более ускорился. Послышался
свист, звон оружия, приглушенные слова приказов. С
ужасающим воинственным воем пикты высыпали из укрытия и
бросились к форту.
Я спустил тетиву и тут же понял, что промахнулся.
Неужели не успею?! Стремительным движением я натянул лук
еще раз. И тут Митра не оставил меня своей милостью -
стрела попала в раскачивающуюся на фоне звездного неба
цель! Раздался резкий звук, словно лопнула туго натянутая
струна.
Два дикаря, которые несли мешок, взглянув верх, в ужасе
застыли. Из лопнувшего мешка начало выплывать наружу
какое-то клубящееся облако.
- На землю, живо! - скомандовал Хакон и ничком упал,
уткнувшись лицом в сырой мох. Не мешкая, я последовал его
примеру.
Пронзенный моей стрелой мешок утратил свою округлую
форму и мятой тряпкой болтался на шесте. Похожее на густой
дым облако, постепенно расширяясь, окутало ряды пиктов.
Затем оно стало распадаться на отдельные части - и каждая
из них обратилась в ужасное существо. Эти твари были
человеческого роста, с хвостом и крыльями, как у птиц, и
большой круглой головой, а также длинными руками и ногами с
тонкими когтистыми пальцами.
Хотя я как можно плотнее вжимался лицом в землю, чтобы
не привлечь внимание демонов, все же мне удалось заметить,
что их было никак не менее нескольких сотен. Протяжно
завывая и визжал, они носились над воинством пиктов,
которые, совершенно обезумев от ужаса, беспорядочно
метались по полю, наталкиваясь друг на друга. Как только из
мешка появились эти жуткие твари, один из вождей громким
криком приказал своим людям лечь на землю, но только
несколько дикарей выполнили приказ. Вой пиктов перекрывал
даже визг болотных демонов, но все попытки спастись были
тщетны; их неотвратимо настигал летающий кошмар. Совсем
близко от нас жуткая тварь одним движением оторвала голову
какому-то дикарю, причем его тело с хлещущей из
разорванных артерий кровью успело пробежать еще несколько
шагов, пока, наконец, не рухнуло, с треском ломая кусты.
Охваченные безумной паникой пикты носились взад и
вперед по полю, и везде их настигали когти кошмарных
летающих тварей. Буквально через два десятка вздохов все
было кончено. Не находя больше жертв, болотные демоны один
за другим скрывались в лесу, и скоро вокруг нас не осталось
ни одного живого существа.
Внимательно оглядевшись, мы с Хаконом поднялись и пошли
по направлению к крепости. Внезапно перед нами с земли, как
вспугнутый перепел, вскочил один из уцелевших дикарей - и,
вместо того, чтобы с воинственным воплем ринуться на врага,
резко развернулся и бросился обратно в лес. Видно, только
что происшедшего кровавого побоища оказалось более чем
достаточно, чтобы надолго отбить охоту к сражению даже у
такого храброго и мужественного воина, каким считал себя
каждый пикт.
Подойдя к брошенному шесту с пустым теперь мешком, мы
обнаружили около него жалкие останки того, кто был совсем
еще недавно могущественным владетелем Валерианом - голову,
оторванную левую руку и растерзанное страшными когтями
туловище. Мы прихватили с собой голову нобиля как
доказательство того, что произошло. Кварады - ни живой, ни
мертвой - нигде не было видно, и никто из нас так и не
узнал, удалось ли колдунье избежать ужасной участи своих
соплеменников.
Из цитадели навстречу нам уже бежали люди, посланные на
разведку Дирком, сыном Строма. Услышав наш рассказ, они
кинулись обратно, чтобы сообщить командующему хорошие
вести. Из-за стен крепости выплеснулась ликующая и вопящая
от радости толпа, нас подхватили на руки и внесли под арку
ворот.
Что касается меня, то самым приятным было видеть
изумление и растерянность Отхо, сына Корма, моего недавнего
знакомца. Он приходил в Шохиру, чтобы расквитаться со мной
за слова, которые он посчитал оскорблением, и теперь
наблюдал за нами с таким глупым выражением лица, что я не
мог не расхохотаться. Что ж, вряд ли у него теперь
возникнет желание проучить одного из спасителей своего
города!
* * *
Я вернулся в Тандар. Скоро мы узнали, что прежний
правитель Нумедидес умер, и королем Аквилонии стал Конан.
Конан-киммериец!
С этих времен - впервые на человеческой памяти - стычки
на границе прекратились. Ведь по обе ее стороны прекрасно
знали, что новый король грозен и крут и не потерпит ни
малейшего нарушения заключенного договора. Мой Тандар
благоденствовал, как и все остальные провинции; всюду
строились новые деревни, крепости и города, расцветали
ремесла и торговля. Мы добились того, о чем мечтали -
долгожданного мира.
ПОВЕЛИТЕЛИ ПЕЩЕР
Р.Говард, Стив Перри
Глава первая
На открытой всем ветрам вершине темнела груда камней.
Некогда здесь был поставлен межевой столб, извещавший
спутников о том, что в этом месте сходятся земле Бритунии,
Коринфии и Заморы, но за несколько веков ветер и солнце
обратили столб в ничто. Впрочем, путники сюда забредали
достаточно редко, а одинокая вершина и без того была
заметным ориентиром.
По узкой припорошенной снегом тропке, приходившей по
самому гребню, шли двое - мужчина и женщина. Они о
чем-то спорили.
- Разве мы не видели коней? - спрашивала женщина. - Или
об этом я должна заботиться?
Эта полногрудая женщина, предки которой жили в
Хауранских пустынях, была молода и красива. Элаши - так
звали ее - было не привыкать к походной жизни - в силе и
выносливости она ничуть не уступала мужчинам. На плечи ее
был наброшен тяжелый плащ, из-под которого виднелись
толстая шерстяная рубаха и длинная юбка; обута же она была в
высокие сапоги из мягкой кожи. На левом боку покачивалась
короткая кривая сабля.
- Кони! Да эти кони давно бы уже издохли! - усмехнулся
ее путник. - Пешком-то оно вернее будет.
Мужчина тоже был молод. Он был высок и на удивление
широк в плечах. Подбородок его был гладко выбрит, черные
как смоль волосы коротко острижены. Голубые глаза его
будто горели ярким пламенем. Звали этого человека Конан.
Он происходил из сурового племени горных киммерийцев, чьи
студеные земли лежали далеко на севере. Он тоже был одет
по-зимнему - тяжелые сапоги, теплый плащ, шерстяные рубаха
и штаны. Висевшие на его поясе ножны скрывали огромный,
острый как бритва меч из вороненой стали.
- Скажешь тоже! - не унималась Элаши. - Никак не могу
взять в толк - и на что ты только годен, чурбан неотесанный!
Конан покачал головой. С тех пор, как он встретил Элаши
в храме Послушников Суддаха, скучать ему не приходилось.
Сначала им довелось встретиться с красавицей зомби, затем
пришлось сражаться со слепыми слугами колдуна и его
неуязвимыми созданиями. Смерть поджидала на каждом шагу.
Вот уже не одну ночь спутники делили ложе, однако на
отношении Элаши к киммерийцу это никак не сказалось - то и
дело она начинала корить Конана, обвиняя его во всех
мыслимых и немыслимых грехах.
Конан кашлянул и, ухмыляясь, заметил:
- По ночам ты что-то на меня не жалуешься.
Элаши на миг застыла, но тут же ответила Конана деланной
улыбкой.
- Спорить не стану, - с трудом выдавила она. - Но если
бы мы ехали верхом, сил у нас было бы побольше.
- Не знаю. Чем-чем, а бессилием я пока не страдаю, -
ответил киммериец. - И вообще, зачем ты говоришь о том,
чего нет, - с тем же успехом ты могла бы желать царства или
дворец из золота...
- Ты, ты - ты чурбан грязный!
Конан ухмыльнулся. После того, как он убил чародея Нега
Злокозненного, он и Элаши решили странствовать вместе, пока
их пути не разойдутся. Конан держал путь в известный своими
роскошью и беспутством заморский город Шадизар, намереваясь
заняться там воровским промыслом; Элаши, в свою очередь,
направлялась еще дальше на юг - в свой родной Хауран.
Прямого пути туда не было - вначале путники должны были идти
по дорогам Коринфии, и только через несколько дней они могли
повернуть на юг и вновь вступить на заморанскую землю.
Тропа, по которой они сейчас шли, вела на запада.
По дороге они могли встретить какую-нибудь деревушку или
городок, где киммериец смог бы поупражняться в воровстве.
Разживись Конан серебром, и он купил бы пару жеребцов - для
себя и для Элаши. Ее постоянное ворчание уже начинало
действовать ему на нервы.
Земля была укрыта толстым слоем снега, тропинка, однако,
была хорошо утоптана. Погода стояла морозная и ясная, на
голубом небе - ни облачка. Конану нравились такие места.
Город городом, а такой чистоты, как в горах, не сыщешь
нигде. Если бы можно было как-то совместить одно и
другое... Но увы, на горных тропах не встретишь ни жаркого,
ни вина, ни женщин. Бог киммерийцев Кром жил в чреве горы,
но он не требовал от людей того же - и слава богу...
Вдруг Конан услышал какие-то звуки.
Они были еле слышны, любой сколь угодно многоопытный
путник принял бы их за шелест листвы на ветру или за звук
осыпающихся под ногами невидимого зверька камешков. Любой,
но только не Конан. Огромный киммериец замер и стал
напряженно вслушиваться.
- Что это ты?
Конан жестом призвал Элаши к молчанию. Через мгновение
он еле слышно прошептал:
- Кто-то поджидает нас за тем валуном.
Элаши посмотрела на камень размером с дом, на который
указывал Конан.
- Я ничего так не вижу, - прошептала Элаши.
- Я слышал какие-то звуки, - стоял на своем Конан.
- А я ничего не слышала. Не забывай, что я выросла в
пустыне, - это кое-то да значит.
Забыть об этом было невозможно. Не было ни дня, чтобы
Элаши хотя бы раз не напомнила ему об этом.
- Значит, ты давно не чистила уши. Я слышал чей-то
кашель.
Элаши смерила киммерийца таким взглядом, что обладай
этот взгляд плотностью, от Конана осталась бы разве что
лужа крови.
- Слушай, ты...
- Хватит болтать, - оборвал ее киммериец, вынимая меч из
ножен, - я чувствую, что мы в опасности.
Элаши молча кивнула. Она знала киммерийца не один день,
и за это время уже не раз убеждалась в том, то этот варвар
действительно много чувствительней обычных людей. Взявшись
рукой за эфес сабли, она тихо спросила:
- Что же мы будем делать?
- Ты пойдешь вокруг камня, а я - прямо по тропинке. Я
отвлеку от тебя внимание, и ты смоешь зайти с тыла.
