Зольдо, извиваясь всем телом, быстро полз к нему; ног ниже
коленей у него не было; отсеченные конечности валялись
рядом с киммерийцем, и тот пинками отправил их подальше.
Бессмертный сделал попытку подняться, но вновь упал: культи
плохо держали его. Внезапно встав на четвереньки, словно
животное, Зольдо поскакал вдогонку за ногами, но киммериец
в два прыжка настиг его и опрокинул, ударив сапогом.
Бессмертный вцепился ему в ногу, стремясь свалить, и Конан
заработал мечом.
Вскоре бессмертный, лишенный всех конечностей,
беспомощно барахтался у его ног. Киммериец отпрыгнул в
сторону; отрубленные руки Зольдо все еще сжимали его сапог.
Он с омерзением стряхнул их; кисти упали и тут же поползли
к бессмертному, перебирая пальцами. Зольдо же на обрубках
ковылял им навстречу.
- А-а... Проклятье на твою голову! - взревел киммериец.
Не глядя, он сунул меч в ножны, подскочил к
бессмертному, схватил его за волосы и поволок. Зольдо
прилагал отчаянные усилия, чтобы освободиться, но Конан
остервенело тащил и тащил его по площадке. Оттащив Зольдо,
как ему показалось, на безопасное расстояние, киммериец
отпустил волосы бессмертного, и тот немедля отправился за
утерянными частями тела. Конан снова нагнал его, опрокинул и
придавил ногой. Бессмертный возился, стараясь сбросить его
сапог.
- Кром! Я что, так и буду бегать за тобой? - рявкнул
Конан, глядя в лицо противника.
Остекленевшие глаза Зольдо были ему ответом. Киммериец
огляделся и обнаружил неподалеку осколок каменной плиты,
покрытой почти стершейся резьбой. Он подтащил бессмертного к
нему. Мешок с талисманом, который Конан до сих пор сжимал в
руке, мешал, и он откинул его в сторону. Удерживая
бессмертного на месте, он наклонился к осколку плиты,
перевернул плоский камень и навалил его на грудь Зольдо.
Теперь бессмертный стал похож на опрокинутую на спину
черепаху: голова его моталась из стороны в сторону, а
обрубками конечностей он махал в воздухе, словно лапами.
Конан с удовлетворением посмотрел на эту картину.
Подобрав мешок с талисманом, он вновь привязал его к
поясу; Камень Мертвых по-прежнему бился и трепетал, словно
живой. Легкое царапанье достигло слуха киммерийца; он
резко повернулся на звук и увидел руки бессмертного,
которые упрямо ползли к телу, цепляясь пальцами.
Поморщившись, Конан подобрал два больших камня и придавил
ими обрубленные конечности. Потом он вновь посмотрел на
поверженное тело Зольдо и принялся за работу.
Выбирая из валяющихся вокруг обломков покрупнее и
потяжелее, Конан заваливал камнями бессмертного, воздвигая
над ним каменный курган, из-под которого без посторонней
помощи Зольдо уже не выбраться. Плоским камнем он собрался
закрыть его лицо, как услышал тихий, еле слышный шепот:
- Конан... Конан...
Бессмертный звал его.
Киммериец склонился над ним.
- Унеси Камень к холмам... Поскорее...
Конан выпустил осколок из рук и поднялся. Он воздел
сжатые кулаки к небу и потряс ими.
- Кром!
Глава 14. СМЕРТЬ ЗОЛЬДО
В чистом голубом небе появилась темная точка. Она
быстро увеличивалась, и вскоре у нее появились крылья.
Крылья эти были не похожи на птичьи, да и размеры
приближающегося существа были слишком велики для птицы.
Какая-то тварь летела к святилищу; черный ее силуэт
вырастал на глазах в прозрачной голубизне небосвода.
Безобразный крылатый монстр снижался на площадь, перед
развалинами, отрезая киммерийцу дорогу к холмам. Глубокие
глазницы монстра полыхали оранжевым: вместо шерсти морду
покрывала крупная черная чешуя, а между острых ушей
поднимался гребень. Торс чудовища был подобен
человеческому; длинные шестипалые руки оканчивались
загнутыми острыми когтями. Ноги только до колен походили на
человеческие, а ниже - камень площади царапала громадная
птичья лапа. За плечами, поднимая ветер, взмахивали две
пары жестких крыльев, одна над другой.
Монстр опустился на площадь и сложил крылья за спиной.
Он высунул из пасти тонкий раздвоенный язык и зашипел.
Конан попятился, прикидывая в уме расстояние до
развалин. Только в лабиринте святилища можно было найти
укрытие: как ни велики его коридоры, твари таких размеров в
них не протиснуться.
Чудище, однако, проявило к киммерийцу полнейшее
равнодушие. Зашипев, монстр опустился на четвереньки и
наклонил голову низко к земле, сгорбив уродливую спину. На
шее у него сидел человек. Чудовище подставило к плечу
когтистую ладонь, и человеческая фигура соскочила на нее, а
затем на землю. Размахивая руками, человек побежал к
киммерийцу.
Конан изумленно глядел на бегущего. Путаясь в своем
длинной просторном одеянии, к нему торопился маг Пелиас.
- Ты?! - выдохнул киммериец, когда чародей подбежал
поближе.
Волшебник замахал на него руками, как ветряная
мельница.
- Друг мой, - с натугой выдохнул он, - я все тебе
объясню, но не сейчас. Где талисман?
Конан ответил на это взбешенным ревом.
- Нет! Ты мне объяснишь сейчас! - заорал он. - Ты все
подстроил с самого начала! Ты все знал!
Пелиас устало опустился на обломок статуи и сгорбился.
Тут Конан увидел, что лицо волшебника выглядит похудевшим и
изможденным, а под глазами у него залегли черные круги.
Пелиас развел руками и хлопнул себя по колену.
- Да, - произнес он, - я все знал. Но я не мог сразу
отправиться вместе с вами. - Голос его сорвался на крик. -
Понимаешь? Не мог!
Пелиас с размаху ударил кулаком по камню, на котором
сидел, отшиб кулак и, сморщившись от боли, затряс им в
воздухе.
- Мне необходимо было заглянуть еще кое-куда. Там я и
задержался - вернее, меня там попытались задержать. -
Волшебник придирчиво осмотрел пострадавший кулак и просил:
- Ну, так где же Камень Мертвых?
Киммериец сорвал с пояса мешок и тряхнул им перед
чародеем.
- Ага, - сказал Пелиас с удовлетворением.
Конан уставился на мешок, кожаные бока которого
вздымались и опадали.
- Послушай, Пелиас, талисман вроде бы стал больше, -
недоуменно произнес он.
- Ай-ай-ай, - насторожился чародей.
Внезапно радужные лучи брызнули в разные стороны от
фигуры волшебника.
Волшебник, как бы защищаясь, вытянул вперед руки и
отступил на шаг.
- Ну и ну, - вымолвил Конан.
Пелиас что-то негромко пробормотал, и вокруг него
образовалась слабо мерцающая оболочка в виде яйца.
- Друг мой, нам нельзя больше медлить, - раздался из
кокона приглушенный голос чародея. - Что с бессмертным?
Конан отодвинулся.
- Видишь? - спросил он.
Брови Пелиаса поднялись на лбу.
- Вижу, - ответил он. - Положи мешок с талисманом на
землю.
Киммериец опустил мешок у своих ног.
- А теперь уходи отсюда, - сказал Пелиас. - Иди к
монстру, на котором я прилетел. Он унесет тебя отсюда.
Конан помотал головой.
- Я никуда не пойду!
- Мой король, это смертельно опасно, - возразил
волшебник. - Ты даже не представляешь, что здесь начнется!
Киммериец снова сделал жест отрицания.
- Ты меня уже разок надул, и я тебе не верю. Мне не по
нутру, когда рядом с мои королевском крутятся ненормальные
чародеи с какой-нибудь новой игрушкой. Я с таким уже
встречался, и всегда приходилось разбираться с помощью меча.
- Конан, я знаю, что ты не доверяешь магам, - печально
сказал Пелиас. - Но позволь, друг мой, сказать, что мы,
вероятно, видимся в последний раз. Если сможешь, прости
меня - ведь я вынудил тебя совершить это путешествие.
Киммериец нахмурился.
- Ты серьезно?
- Совершенно серьезно.
- Ну что ж, тогда я пойду, - задумчиво произнес Конан.
- А чудище свое отпусти или оставь себе на всякий случай. Я
доберусь сам.
- Мне эта крылатая тварь не понадобиться, - возразил
маг. - Если ты не улетишь на ней, то она выйдет из-под
моей власти, как только я задействую талисман.
- Мне она тоже не нужна, - решительно отказался
киммериец.
- Как знаешь, - согласился Пелиас. - Позволь, я провожу
тебя и заодно отпущу на свободу это существо.
Они расстались на краю площадки. Конан стал взбираться
по крутому склону наверх; он слышал, как за спиной у него
шумно взлетела тварь, отпущенная чародеем на волю.
Киммериец добрался до вершины холма, помахал оттуда
Пелиасу и направился в сторону леса - так, чтобы волшебник
видел, как он уходит. Но прошел он совсем немного, а затем
лег на землю и ползком вернулся к обрыву. Спрятавшись за
чахлым кустом, прилепившимся на самом краю, киммериец стал
наблюдать за магом.
Куча тяжелых камней, под которой покоился бессмертный,
с этой точки была прекрасно видна. Пелиас сидел рядом с
ней. Конан стал ждать, что будет дальше.
Ожидание его затянулось - видимо волшебник в самом деле
решил предоставить Конану возможность уйти подальше. Глаза
киммерийца начали слипаться, и он заснул.
Проснулся он от близкого раската грома. Конан поднял
голову, моментально пробудившись, будто и не дремал вообще.
Уже смеркалось. Гром бабахнул второй раз, и Конан в
недоумении задрал лицо к небу, на котором не оказалось и
следа облаков; оно было чистым и ясным, и первые звезды
только-только проступали на нем. Киммериец посмотрел с
обрыва вниз и ничего не увидел: луна еще не взошла, тени
заливали котловину и только развалины святилища неясной
грудой темнели в дальнем ее конце. Громыхающий раскат
расколол небо в третий раз, и в землю ударила слепящая
молния. Она не исчезла, а продолжала блистать, как
искореженная нить, соединяющая безоблачный небосвод с
погруженной во тьму землей. Маленький островок яркого света
вспыхнул в котловине. Молнии били снова и снова; наконец
они слились в одну сверкающую воронку, которая вытянулась
острием вниз, упираясь в светящийся островок. Внезапно
Конан сообразил, куда бьют эти молнии: в место, где лежал
Зольдо, погребенный под обломками. Сощурившись от яркого
блеска, киммериец увидел темную фигуру с воздетыми вверх
руками; она медленно отступала среди бьющих со всех сторон
молний. Островок света разгорелся и засиял, соперничая с
ними блеском; тьмы больше не было, только черная фигура мага
пятилась к краю площадки. Шаги чародея были неверны, он
шатался, словно пьяный. И тут в него ударила молния... Маг
рухнул наземь, как подкошенный.
Конан съехал вниз по склону и побежал к упавшему
Пелиасу. Сияющие разряды с грохотом врезались в камень, но
ни один не задел его. Киммериец упал на колени перед телом
волшебника, разглядев, что опаленные волосы мага спеклись в
темную массу. Похоже, у него больше не было ни ресниц, ни
бровей, а кожа на лице потемнела и покрылась трещинами и
волдырями. Конан схватил его за плечи и взвалил себе на
спину.
Мощный удар выбил у киммерийца землю из-под ног. Он
упал, ударившись плечом и выронив тело Пелиаса; площадка
ходуном ходила у него перед глазами, гладкий камень лопался
и стрелял трещинами. Конан вскочил, с трудом сохраняя
равновесие; твердь земная колебалась под ним, словно палуба
корабля в море. Подхватив обмякшее тело Пелиаса, он рывком
забросил его себе на плечо и обернулся: там, где воронка
из молний касалась земли, теперь зияла стремительно растущая
