- В ущелье! - крикнул он. - Это засада!
Труп горца ударился оземь, в то же мгновение зазвенела тетива и
засвистели стрелы. Конь Сасана сделал скачек, когда стрела впилась ему в
шею, и помчался к выходу из ущелья. Конан почувствовал, как стрела порвала
рукав, дал шпоры своему коню и направил его вслед за Сасаном, который не
мог справиться с раненым конем.
В то время, как они неслись к ущелью, оттуда выехали три всадника,
размахивавших кривыми саблями. Сасан, оставив все попытки успокоить
обезумевшее от боли животное, направил пику на ближайшего из них. Оружие
пронзило его и сбросило с седла.
В следующую минуту Конан поравнялся со вторым всадником, тот поднял
саблю высоко над головой. Киммериец взмахнул секирой, кони сошлись грудь в
грудь, зазвенела сталь. Конан, поднявшись на стременах, потянул секиру
вниз мощным рывком, выбив из рук противника саблю и раскроив ему череп.
Через мгновение он уже скакал вверх по ущелью, слыша свист стрел,
пролетающих слева и справа.
Конь Сасана, раненый стрелой горцев, споткнулся и упал, иранистанец
сумел извернуться в падении и высвободить ноги.
Конан натянул поводья.
- Садись позади меня! - прохрипел он.
Сасан прыгнул на круп коня Конана, не выпуская из рук пику.
Прикосновение шпор - и несущее двойную ношу животное рванулось вверх по
ущелью. За спиной у них раздались крики, горцы бежали к своим коням,
спрятанным неподалеку. Поворот ущелья заглушил шум.
- Должно быть, это кезанкийкий соглядатай вернулся к Кераспу, -
задыхаясь, сказал Сасан. - Они жаждут крови, а не золота. Как ты думаешь,
горцы уже покончили с Зирасом?
- Он мог проехать здесь до того, как они устроили засаду, или же они
преследовали его и остановились, чтобы устроить нам ловушку. Думаю, он все
еще впереди.
Проехав около мили, они услышали доносившийся издали стук копыт.
Погоня! Они доскакали до чашеобразной ложбины, окруженной утесами с
отвесными склонами. От ее середины полого поднималась дорога к выходу из
углубления, узкому, словно горлышко бутылки. Приблизившись к проходу,
Конан увидел, что он перегорожен невысокой каменной стеной. Сасан громко
крикнул, соскочил с коня и в то же мгновение на них обрушился ливень
стрел. Одна из них попала коню в грудь.
Конь упал, но Конан вовремя спрыгнул и покатился по земле к куче
камней, за которыми успел спрятаться Сасан. Еще одна волна стрел разбилась
о камни, некоторые, дрожа, воткнулись в землю рядом с ними. Два искателя
приключений обменялись насмешливыми взглядами.
- Вот мы и нашли Зираса! - сказал Сасан.
- Через минуту они нападут на нас, - со смехом отозвался Конан. -
Керасп ударит с тыла и ловушка захлопнется.
- Эй, выходите, что бы вас легче было подстрелить, - крикнул кто-то
из-за стены с открытой издевкой. - Что за человека ты взял с собой, Сасан?
А я-то думал, что вышиб ему мозги прошлой ночью.
- Меня зовут Конан, - прорычал киммериец.
С минуту длилось молчание, потом Зирас крикнул:
- А, мне надо было сразу узнать тебя! Ну ладно, теперь уж ты попался.
- Мы оба попались! - ответил Конан. - Слышали вы схватку внизу в
ущелье?
- Да, слышали, когда остановились что бы напоить коней. Кто за вами
охотился?
- Керасп и сотня кезанкийцев! Когда горцы покончат с нами, и вам
несдобровать: ведь им станет известно, как вы пытали одного из них!
- Лучше пусти нас к себе, - добавил Сасан.
- Керасп действительно гонится за вами? - крикнул Зирас. Его голова,
обернутая тюрбаном, показалась над краем стены.
- Ты что, глухой? - резко спросил Конан.
Ущелье дрожало от воплей горцев и стука копыт.
- Входите сюда, быстрее! - воскликнул Зирас. - У нас хватит времени
на то, что бы разделить по справедливости сокровище, если мы выберемся из
этого ада.
Конан и Сасан, выскочили из-за камней, и побежали вверх по склону, к
выходу из лощины, к стене. Из-за нее показались волосатые руки, которые
помогли им перебраться через неровные камни. Конан осмотрел своих новых
союзников: Зираса, мрачного, с тяжелым взглядом в туранской одежде,
Аршака, все еще франтоватого, даже после долгой, утомительной скачки,
тройку смуглых заморийцев, оскаливших зубы в приветственной улыбке. На
Зирасе и Аршаке были такие же кольчуги, как на Конане и Сасане.
Около двух десятков кезанкийцев натянули поводья, остановив своих
коней, когда с тетив луков заморийцев и Аршака сорвались первые стрелы.
Некоторые ответили выстрелами из своих луков, другие быстро повернули
коней и отъехали на безопасное расстояние, где спешивались, поскольку
перескочить стену их коням было, явно, не под силу. Одно седло опустело,
раненый конь понес своего назад в ущелье.
- Они, должно быть, преследовали нас, - прорычал Зирас. - Конан, ты
солгал! Здесь не будет сотни всадников!
- Достаточно для того, что бы всем нам перерезали глотки, - ответил
Конан, положив руку на свою саблю. - И Керасп может в любой момент послать
за подкреплением.
- Мы удержимся за стеной, - хрипло сказал Зирас. - Думаю, ее построил
тот же народ, что и храм Окровавленного Бога. Берегите свои стрелы до того
когда они нападут.
Под прикрытием стрел, которыми осыпали стены четверо кезанкийцев
справа и слева, остальные горцы сплошным потоком ринулись вверх по склону,
передовые подняли вверх блестящие круглые щиты. За ними Конан различил
Кераспа. Рыжебородый коварный предводитель кочевников гнал вперед своих
людей.
- Стреляйте! - крикнул Зирас.
Стрелы полетели в столпившихся людей и трое, корчась в судорогах,
остались лежать на склоне. Но остальные продвигались вперед, с горящими
глазами, сжимая сабли в волосатых руках.
Оборонявшиеся выпустили последние стрелы в плотную массу горцев и
поднялись из своего укрытия, обнажив сабли. Горцы подкатились к стене.
Некоторые попытались подсадить друг друга на стену, другие подтаскивали
небольшие валуны валуны к ее подножию, устраивая что-то наподобие
ступеней. Вдоль стены были слышны глухие удары, словно боровшиеся ломали
друг другу кости, хрипло свистела сталь, раздавались прерывистые стоны и
проклятия умирающих. Конан снес голову вражескому воину и увидел рядом с
собой Сасана, который направил пику прямо в открытый рот другого, так что
острие вышло у того из затылка. Горец, бешено выкатил глаза, всадил нож в
живот одного из заморийцев. Тот упал и тотчас же его место занял вопящий
горец, который подтянулся и влез на стену прямо перед Конаном, не успевшим
остановить его. Киммериец получил легкую рану в левую руку, ответный удар
секиры рассек врагу плечо.
Перепрыгнув через его тело, он бросился на тех, кто пытался перелезть
через стену, не ведая, как идет сражение с другой стороны. Зирас сыпал
проклятиями на языке коринфян, Аршак ругался так, как это умеют только
гирканцы. Кто-то издал предсмертный крик. Горец охватил длинными и
сильными как у гориллы руками мускулистую шею Конана, но киммериец напряг
мышцы и нанес удар ножом вниз раз и еще раз. Наконец, кезанкиец отпустил
его и со стоном упал со стены.
Задыхаясь и ловя ртом воздух, Конан огляделся и понял, что натиск
врагов ослабел. Оставшиеся в жив, покрытые кровавыми ранами кезанкийцы
бежали вниз по склону. У подножия стены лежал ряд трупов. Все три
заморийца были убиты или испускали последний вздох. Конан увидел, что
Аршак сидит прислонившись спиной к стене, прижав руки к телу и кровь
струится у него между пальцев. Губы принца посинели, но он растянул их в
улыбке, внушавшей ужас.
- Рожденный во дворце, - прошептал он, - умирает за каменной стеной!
Что ж, это судьба. На сокровище наложено проклятие: все, кто шли по следам
Окровавленного Бога, умирали... - Он затих.
Зирас, Конан и Сасан молча посмотрели друг на друга: одежда висела
клочьями, они были с головы до ног забрызганы кровью. Руки и ноги каждого
были покрыты неглубокими ранами, но кольчуги спасли их от смерти, не
пощадившей их спутников.
- Я видел - Карасп ускользнул, - прорычал Зирас. - Он доберется до
своего селения и поднимет против нас все племя. Они пойдут по нашим
следам. Мы должны опередить их, добыть идола и увезти его из этих мест,
чтобы он не успел схватить нас. Сокровища хватит на всех.
- Верно, - проворчал Конан. - Но прежде, чем мы отправимся в путь,
верни мне мою карту.
Зирас открыл рот, желая что-то сказать, но увидел, как Сасан взял
один из луков и натянув тетиву, прицелился в него.
- Делай, как велит Конан, - сказал иранистанец.
Зирас открыл рот, желая что-то сказать, но увидел, как Сасан взял
один из луков и натянув тетиву, прицелился в него.
- Делай, как велит Конан, - сказал иранистанец.
Зирас, пожав плечами, протянул Конану скомканный пергамент.
- Будь ты проклят! Но все же мне причитается треть сокровища.
Посмотрев на карту, Конан засунул ее себе за пояс.
- Ладно. Я не злопамятный. Конечно, ты - свинья, но держи слово и не
пытайся обмануть нас, и мы поступим так же. Верно, Сасан?
Сасан кивнул и подобрал с земли пучок стрел.
Кони людей Зираса были привязаны в проходе за стеной. Конан, Сасан и
Зирас выбрали себе наилучших и направились к каньону, открывавшемуся за
узким проходом. Трех оставшихся коней они вели в поводу. Наступила ночь,
но они двигались без остановок, помня о том, что за спиной Керасп с
горами.
Конан зорко наблюдал за своими спутниками. Самое опасное время
наступит, когда они добудут золотую статую и больше не будут нужны друг
другу. Тогда Зирас и Сасан способны сговориться и убить Конана, или один
из них может предложить ему убрать третьего. Каким бы жестоким и
безжалостным ни был сын варвара, его кодекс чести не позволял первому
замыслить измену.
Он раздумывал о том, что хотел сказать ему перед самой кончиной тот,
кто составил карту. Смерть настигла Осторио в тот самый момент, когда он
описывал храм: его слова были прерваны кровавой струей, хлынувшей изо рта.
"Немедиец хотел о чем-то предупредить", - подумал Конан. Но о чем?
Уже рассвело, когда они выехали из ущелья в долину, с боков которой
стеной стояли крутые склоны. В долину вел только один путь - проход, через
который они проникли в нее. Он переходил в карниз, шириной примерно в
тридцать шагов. С одной стороны на высоту, равную полету стрелы
поднимались утесы, с другой стороны зияла бездонная пропасть. Казалось
невозможным сойти вниз в глубину долины, затянутую туманом. Но все трое
почти сразу же отвели глаза, ибо то, что они увидели перед собой заставило
забыть и голод и усталость.
На самом краю пропасти возвышался храм, мерцавший в лучах восходящего
солнца. Он был целиком высечен в гранитном утесе, и его огромный портал
был обращен прямо к ним. Карниз вел к высокой бронзовой двери,
позеленевшей от времени.
Конан не пытался угадать, какой народ, какие существа воздвигали это
сооружение. Развернув карту, он стал разглядывать заметки на ее полях,
стараясь понять, каким образом можно открыть двери храма.
Но Сасан, соскочив с седла, побежал к дверям, опередив своих
спутников, издавая радостные вопли. Алчность заставила его забыть об
осторожности.
- Дурак! - проворчал Зирас, спешиваясь. - Осторио записал
предостережение здесь, на полях карты: что-то относительно Бога, который
сам взимает дань с тех, кто хочет проникнуть в его святилище.
Сасан в эту минуту ощупывал выпуклости на богато украшенном портале и
одну за другой тянул их к себе. Конан и Зирас услышали его торжествующий
крик, когда одна из них поддалась у него под рукой. Но крик превратился в
