Янтаря.
Он прижал меня к себе и сказал:
- Неважно, что ты такое, и неважно, что с тобой сделали, рано или
поздно перед тобой будет некий выбор. Ты нечто большее, чем сумма своих
частей, Мерлин. Неважно, что привело к твоему рождению, а твою жизнь - к
тому, что сейчас. У тебя есть глаза и мозги и шкала ценностей. Не
позволяй никому вешать тебе лапшу на уши, даже если это буду я. И когда
придет время - если оно придет - сделай этот выбор сам, дьявол тебя
задери. Тогда все, что произошло раньше, не будет важным.
Его слова, простые, как им и полагалось быть, вытащили меня из
темного угла в моей душе, куда я спрятался.
- Спасибо, - сказал я.
Он кивнул. Затем:
- Поскольку твой первый порыв может усилить конфронтацию, - сказал
он, - я бы посоветовал этого не делать. Не достигнешь ничего, кроме как
уведомишь ее о своих подозрениях. Было бы умнее сыграть более тщательную
игру и посмотреть, что тебе станет известно.
Я вздохнул.
- Ты прав, конечно, - сказал я. - Ты пришел за мной не столько,
чтобы помочь в побеге, сколько сказать мне это?
Кэвин улыбнулся.
- Просто беспокоюсь о важном, - сказал он. - Еще встретимся.
А затем он исчез.
Внезапно я увидел его уже возле машины, разговаривающим с Льюком. Я
наблюдал, как он показывал Льюку, где запасена экипировка. Интересно,
который там сейчас час, во Дворах. Они оба помахали мне. Затем Кэвин
обменялся с Льюком рукопожатием, повернулся и ушел в туман. Я слышал,
как радио играло "Лили Марлен".
Я сфокусировал разум на Образной переброске к Путям Всевидящих.
Возник мгновенный водоворот тьмы. Когда темнота осела, я все еще стоял в
центре Образа. Я попробовал опять, на этот раз с замком Сугуи. Снова он
отказался прокомпостировать мой билет.
- И куда ты можешь меня послать? - наконец спросил я.
Еще один вихрь, но на этот раз яркий. Он доставил меня к высокому
белокаменному мысу под черным небом возле черного моря. Два полукруга
бледного пламени заключали мое положение в скобки. О'кей, так жить
можно. Я находился в Огненных Вратах, развилке путей в Тени возле
Дворов.
- 51 -
Я стоял лицом к океану и считал. Когда дошел до пятнадцатой
мигающей башни слева от меня, направился к ней.
Вышел я перед упавшей башней под розовым небом. По пути к ней меня
снесло в стеклянную пещеру, где текла зеленая река. Я шагал вдоль реки,
пока не нашел переходной камень, который доставил меня к тропе через
осенний лес. Ей я следовал почти с милю, пока не почувствовал
присутствие пути у корней вечнозеленого дерева. Он привел меня на склон
горы, откуда еще три пути и две дымные нити вели меня на тропу ленча с
мамой. Согласно небу, у меня не было времени переодеться.
Я задержался возле перекрестка, чтобы стряхнуть с себя пыль,
привести в порядок одеяние, причесать волосы. Прихорашиваясь, я
задумался, кто мог получить мой вызов, когда я пытался добраться к Льюку
через Козырь - сам Льюк, его призрак, оба? Могут ли призраки получать
Козырной вызов? Я обнаружил, что заинтересован в том, что же творится
сейчас в Янтаре. И я подумал о Корал и Найде...
Черт.
Мне хотелось быть где-нибудь еще. Мне хотелось быть далеко отсюда.
Предупреждение Образа, брошенное через Льюка, было ясно и понятно. Кэвин
дал мне слишком много тем для размышлений, а у меня не было времени
сортировать их по полочкам. Я не хотел быть втянутым в том, что
происходило там, во Дворах. Мне не нравилось и то, что здесь замешана
моя мать. Я не имел должных чувств для посещения похорон. К тому же я
чувствовал себя как-то очень непроинформированным. По-моему, если кто-то
что-то хотел от меня - что-то очень важное, - им по меньшей мере надо
выкроить время, чтобы объяснить ситуацию и попросить меня о
сотрудничестве. Если это родственники - есть большая вероятность, что я
пойду с ними. Куда проще сотрудничать со мной, чем плести интриги,
пытаясь контролировать мои действия. Мне хотелось быть подальше от тех,
кто контролировал меня, так же как и от игр, в которые они играют.
Я мог повернуться и уйти в Тень, вероятно, затеряться там. Я мог бы
направиться в Янтарь, рассказать Рэндому все, что я знал, все, что
подозревал, и он бы защитил меня от Дворов. Я мог бы возвратиться на
Тень Земля, возникнуть новой личностью, вернуться к компьютерному
дизайну...
Тогда, конечно, я никогда бы не узнал, что происходит сейчас и что
произошло раньше. Что касается настоящего места нахождения моего отца...
я был способен добраться до него из Дворов, как ниоткуда еще. В этом
смысле, он находился совсем рядом. И никого больше не было, чтобы помочь
ему.
Я пошел вперед и повернул направо. Проделал путь к лиловеющему
небу. Я буду вовремя.
Итак, я вновь вошел в Пути Всевидящих. Я вышел из красно-желтого
росчерка звездного света, нарисованного у ворот переднего двора высоко
на стене, спустился по Невидимой Лестнице и долгое время смотрел в
гигантскую центральную бездну, с ее панорамой черного буйства за
пределами Обода. Падающая звезда прожгла себе тропинку по лиловому небу.
Я отвернулся, направляясь к обитой медью дверии и низкому Лабиринту
Искусств за ней.
Я помнил множество случаев, когда ребенком терялся в этом
лабиринте. Дом Всевидящих веками собирал произведения искусств, и
коллекция была так обширна, что здесь было несколько путей, на которые
лабиринт распадался внутри самого себя; чтобы перевести стрелки и
- 52 -
прогнать следующий оборот, пути огромной спиралью через туннели
смыкались в точку, что сильно смахивала на старую железнодорожную
станцию. Однажды я потерялся и через несколько дней был в конце концов
найден плачущим перед коллекцией синих туфель, приколоченных к доске.
Теперь я шел по Лабиринту медленно, глядя на старые уродливые творения,
на какие-то новые. Там же затесались и поразительно красивые вещи,
такие, как громадная ваза, которая выглядела так, словно была вырезана
из единой глыбы огненного опала, и набор странных поминальных дощечек из
дальней тени, чье назначенье и способ действия никто в семье припомнить
бы не смог. Я не стал срезать угол по галерее, а остановился и вновь
осмотрел и то и другое: дощечки мне чертовски нравились.
Подойдя к огненной вазе и взглянув на нее, я продудел старую
мелодию, которой меня научил Грайлл. Мне показалось, что я услышал тихий
шорох, но, взглянув в ту и другу сторону по коридору, не обнаружил
поблизости кого-нибудь еще. Едва ощутимые изгибы вазы требовали
прикосновения. Я мог бы вспомнить, как в детстве меня всякий раз ловили
на этом и строго выговаривали. Я медленно протянул вперед левую руку,
положил ее на вазу. Поверхность была теплее, чем я мог бы предположить.
Я скользнул ладонью по изгибу. Ваза казалась замерзшим пламенем.
- Привет, - пробормотал я, вспоминая приключение, которые мы
разделили с ней. - Это было так давно...
- Мерлин? - раздался тихий голос.
Я тут же отдернул руку. Казалось, ваза заговорила.
- Да, - сказал я затем. - Да.
Вновь шелестящий звук, и в кремовой нише огня шевельнулась тень.
- Ссс, - сказала тень, разрастясь.
- Глайт? - спросил я.
- Да-аа.
- Не может быть. Ты была мертва все годы.
- Не мертва. Ссспала.
- Я не видел тебя с тех пор, как перестал быть малышом. Тебе
нанесли увечье. Ты исчезла. Я думал, ты умерла.
- Я ссспала. Ссспала, чтобы исссцелиться. Ссспала, чтобы зссабыть.
Ссспала, чтобы возродитьссся.
Я протянул руку. Мохнатая змея подняла голову выше, вытянулась,
упала мне на предплечье, забралась на плечо, свернулась.
- Ты выбрала для сна элегантное помещение.
- Я зсснала, что кувшшшин любим тебе. Я зсснала, есссли ждать
доссстаточно долго, ты придешшшь вновь, оссстановишшшься, чтобы
насссладиться им. И я узсснаю и поднимусссь во всссем блессске, чтобы
приветссствовать тебя. Ух ты, ты выроссс!
- А ты выглядишь по-прежнему. Чуть потоньше, наверное...
Я ласково щелкнул ее по голове.
- Хорошо знать, что ты все еще с нами, добрый семейный дух. Ты,
Грайлл и Кергма сделали мое детство лучше, чем оно могло бы быть.
Она высоко подняла голову, ударила носом мне в щеку.
- Мою холодную кровь сссогревает то, что я вновь вижшшу тебя, милый
мальчик. Ты долго путешессствовал?
- О да. Очень.
- Однажшшды ночью нам ссследует поесссть мышей и лечь возссле огня.
Ты сссогреешь мне блюдцссе молока и рассскажешь о сссвоих приключениях
ссс тех пор, как оссставил Пути Всевидящщщих. Мы отыщем пару мозссговых
косссточек для Грайлла, есссли он всссе еще зссдесссь...
- Кажется, он прислуживает дядя Сугуи. А что с Кергмой?
- Я не зсснаю, это было ссстоль давно.
- 53 -
Я прижал ее покрепче к себе, чтобы согреть.
- Спасибо, ты ждала меня здесь в великой дреме, чтобы
поприветствовать...
- Это большшше, чем дружессская вссстреча, приветссствие.
- Больше? Что тогда, Глайт? Что это?
- Кое-что показссать. Иди туда.
Она указала головой. Я двинулся в направлении, которое она отметила
- путем, которым я так или иначе пошел бы, туда, где коридоры
расширялись. Я мог ощущать ее шевеление на моей руке с едва слышным
шкворчанием, которое она иногда издавала.
Внезапно Глайт застыла, а голова ее поднялась, слегка покачиваясь.
- Что такое? - спросил я.
- Мы-ышши, - сказала она. - Мы-ышши рядом. Я должшшна пойти
поохотитьссся... после того, как покажшшу тебе... одну вещь.
Зссавтрак...
- Если тебе надо пообедать, я подожду.
- Нет, Мерлин. Ты не должшшен опозссдать, что бы... ни привело тебя
сссюда. В возссдухе есссть нечшшто зссначшшительное. Позссжшше...
пиршшессство... грызсуны...
Мы вошли в широкую и высокую часть галереи, освещенную небом.
Четыре больших фрагмента металлической скульптуры - в основном бронзовых
и медных - были асимметрично расставлены вокруг нас.
- Дальшшше, - сказала Глайт. - Не сссюда.
Я повернул направо на следующем углу и нырнул вперед. Скоро мы
подошли к другой выставке - она демонстрировала металлический лес.
- Тишшше теперь. Не спешшши, милый демоненок.
Я приостановился и исследовал деревья, яркие, темные, сверкающие,
тусклые. Железо, алюминий, латунь - это впечатляло. Этой выставки тут не
было, когда в последний раз многие годы назад я проходил этим путем.
Естественно, в этом нет ничего странного. Были изменения и в других
районах, через которые я проходил.
- Теперь. Зссдесь. Поверни. Вернисссь.
Я двинулся в лес.
- Возссьми правее. Высссокое дерево.
Я приостановился, когда подошел к изогнутому стволу самого высокого
дерева справа от меня.
- Это?
- Да-а-а. Преодолей его... вверх... пожшшалуйссста.
- Ты имеешь в виду залезть?
- Да-а-а.
- Ладно.
Есть в стилизованном дереве одно достоинство - или, по крайней
мере, в _этом_ стилизованном дереве - то, что дерево извивается
спиралью, разбухает и перекручивается таким лихим манером, что
обеспечивает хорошие поручни и уступы для ног, хоть по виду конструкции
этого не скажешь. Я ухватился, подтянулся, нашел место для ноги, снова
подтянулся, оттолкнулся.
Выше. Еще выше. Когда я был, наверное, футах в десяти над полом, я
задержался.
- Эй, что мне делать теперь, раз уж я здесь? - спросил я.
- Залесссть повышшше.
- Зачем?
- Ссскоро. Ссскоро. Ты узнаешшшь.
Я затащил себя еще на фут выше и вдруг ощутил. Это было не то чтобы
