Оружие не принесло ни малейшей пользы против океана голубой стены в месте,
принятом мною за наименее толстый ее участок. У моих ног лежало несколько
мелких осколков камня. Я поднял их и потер друг о друга. Это для меня не
выход. А единственный выход, казалось, заключался в возвращении тем же
путем, каким я вошел сюда, а это не получалось.
Я вернулся в квартиру (в тот участок пещеры, где я бросил спальный
мешок). Присев на плотный коричневый спальник, я откупорил бутылку вина и
глотнул. Пока я сражался со стеной, то порядком взмок.
Тут фракир зашевелился на запястье, частично размотался и выполз на
ладонь левой руки, обвившись вокруг двух все еще лежавших на ладони
голубых осколков. Он завязался вокруг них узлом, а затем упал и повис,
раскачиваясь, как маятник. Я оставил бутылку и стал наблюдать. Дуга его
раскачивания шла продольно тому туннелю, который я теперь называл своим
домом. Раскачивание продолжалось, наверное, целую минуту. А затем он
втянулся вверх и угомонился, доползя до тыльной стороны ладони. Освободив
осколки у основания безымянного пальца, он вернулся на свое обычное
скрытое место вокруг запястья.
Я вгляделся пристальней. Поднял мерцающую масляную лампу и
внимательно исследовал камешки. Их цвет...
Да.
Разглядываемые на фоне ладони, они походили с виду на камень в том
кольце Люка, которое я получил не так уж давно в мотеле "Нью Лайн".
Совпадение? Или тут есть связь? Что пытается мне передать мой шнур для
удушения?
Принадлежавшее Люку кольцо для ключей. И на нем был голубой камень,
насаженный на кусок металла... А где я мог видеть другой?
Пещера, где меня заточили, обладала способностью блокировать Козыри и
мою Логрусову магию. Если Люк носил с собой камни, отбитые от этих стен,
то на это, вероятно, имелись особые причины. Какими неизвестными мне
свойствами они могли обладать?
Я, наверное, с час пытался узнать что-нибудь об их природе, но они
сопротивлялись Логрусову зондажу. Наконец, преисполнившись отвращения, я
засунул их в карман, поел хлеба с сыром и глотнул еще вина.
Затем я поднялся и снова сделал обход, проверяя западни. Я пробыл
здесь пленником, как мне казалось, целый месяц. И прошел в поисках выхода
все эти туннели, коридоры и гроты. Возможности выбраться не представилось
ни в одном из них. Бывали случаи, когда я, как сумасшедший, бегал и
разбивал кулаки в кровь об эти стены. Бывали случаи, когда я ходил
медленно, пытаясь найти трещины или линии сдвигов минерала. И несколько
раз я пытался сдвинуть закрывавший вход валун - все без толку. Его
заклинило в отверстии, и я не мог его даже шелохнуть. Создавалось
впечатление, что мне придется пробыть в заточении долго.
Западни...
Все они пребывали в том же состоянии, как при последнем моем обходе -
ловушки, валуны, оставленные природой лежащими, где попало с небрежным
видом, но покоившиеся на высоких подпорках и готовые рухнуть с опоры,
когда кто-нибудь зацепит за скрытый темнотой кусок веревки, извлеченный
мною со склада.
Кто-нибудь?
Люк, конечно. Кто же еще? Именно он-то и заточил меня. И если он
вернется - нет, КОГДА он вернется - коварные ловушки будут ждать. Он
вооружен. Если я буду всего лишь поджидать его внизу, под входом, он
получит преимущество верхней позиции. Дудки. Меня там не будет. Я заставлю
его походить за мной, и тогда...
Испытывая смутное беспокойство, я вернулся в свою квартиру.
Положив руки за голову, я лежал там, в который раз продумывая планы.
Ловушка может убить человека, а я не хотел умерщвлять Люка. Это не имело
никакого отношения к сантиментам, хотя до недавнего времени я считал его
верным другом - до того времени, пока не узнал, что он убил дядю Каина, и,
казалось, собирается уничтожить и остальных моих родственников в Амбере. И
замышлял он это из-за того, что Каин убил его отца - моего дядю Бранда -
человека, которого с радостью бы прикончил и любой другой из членов семьи.
Да. Люк, или Ринальдо, как я теперь знал, был моим двоюродным братом и
имел причину ввязаться в одну из наших внутренних вендетт. И все же, охота
за всеми сразу казалась мне некоторой неумеренностью.
Но разобрать западни меня побудило отнюдь не родство и не сантименты.
Он требовался мне живым, потому что во всей этой ситуации имелось слишком
много такого, чего я не понимал и мог вообще никогда не понять, если он
погибнет, так и не рассказав мне...
Ясра. Розовые Козыри Смерти... средства, благодаря которым меня так
легко выслеживали по Отражениям... вся история отношений Люка с художником
и ненормальным оккультистом Виктором Мелманом... все, что он знал о Джулии
и о ее смерти...
Я начал заново. Разобрал западни. Новый план был прост и основывался
на том, о чем Люк, по-моему, ничего не знал.
Я перенес спальный мешок на новое место, в туннель, непосредственно
примыкающий к пещере, в потолке которой находился закрытый лаз. Перетащил
я туда также и кое-что из продовольственных запасов. И решил оставаться
поблизости от входа как можно дольше.
Новая западня была очень примитивной: прямой и попросту почти
безотказной. А коль скоро я установил ее, оставалось только ждать. Ждать и
помнить. И планировать. Я должен предупредить остальных. Должен что-то
предпринять в отношении своего Колеса-Призрака. Мне требовалось выяснить,
что же знала Мег Девлин. Мне требовалось... много чего.
Я ждал. Я думал о теневых грозах, снах, странных Картах и о Даме в
Озере. После долгого периода неторопливого течения моя жизнь за
какие-нибудь несколько дней стала очень насыщенной событиями. Затем этот
долгий период ничегонеделания. Единственным утешением мне служило то, что
линия времени опережает по скорости большинство других, а в данный момент
это было важно для меня. В Амбере мой месяц вполне мог оказаться всего
лишь днем, или даже меньше. Если я смогу вскоре выбраться из этого места,
то следы, по которым я припущусь, могут быть все еще относительно свежими.
Позже я потушил лампу и лег спать. Сквозь хрустальные линзы моей
тюрьмы просачивалось достаточно то разгоравшегося, то меркнувшего света,
чтобы я отличал день от ночи во внешнем мире, и я поддерживал свой
небогатый событиями режим дня в соответствии с его ритмом.
За следующие три дня я снова перечитал от корки до корки дневник
Мелмана - сочинение, богатое иллюзиями и бедной полезной информацией - и
уже почти сумел убедить себя, что Человек в Капюшоне, как он называл
своего гостя и учителя, по всей вероятности, был Люком. За исключением
нескольких озадачивших меня намеков на двойной пол упоминаемой личности.
Упоминания ближе к концу записей относительно жертвоприношения Сына Хаоса
я мог смело принять на свой счет в свете знания о том, что Мелмана
подготовили уничтожить меня. Но если это сделал Люк, то как объяснить его
двусмысленное поведение на горе в Нью-Мексико, когда он посоветовал мне
уничтожить Роковые Козыри Смерти и прогнал меня так, словно защищал от
чего-то? А потом он признался в нескольких более ранних покушениях на мою
жизнь, но отрицал свою причастность к последующим. У него не было никаких
причин для этого, если он на самом деле в ответе за все эти покушения. Что
же еще тогда могло присутствовать в деле? Кто еще? И как? В головоломке
явно недоставало составных частей, но у меня складывалось такое
впечатление, словно они мелкие, словно самый малюсенький бит новой
информации и легчайшее сотрясение узора внезапно заставит все встать на
свои места, и образовавшийся рисунок будет тем, что мне полагалось бы уже
давно увидеть.
Я мог бы догадаться, что визит произойдет ночью. Мог бы, но не
догадался. Приди мне это в голову, я изменил бы распорядок сна и
бодрствования и бдил бы недремлющим оком. Хотя я и был порядком уверен в
действенности своей западни, в истинно критических делах важно каждое
мелкое преимущество.
Я крепко спал, и скрежет камня по камню донесся словно бы издалека.
Когда звуки продолжились, я заворочался, но медленно, и прошло несколько
секунд прежде, чем нужные контакты у меня в мозгу замкнулись, и я
сообразил, что происходит. Затем, все еще толком не проснувшись, я резко
поднялся в сидячее положение и встал, пригнувшись, у ближайшей от входа в
пещеру стены, протирая глаза и смахивая волосы со лба, ища то ли
утраченное бодрствование, то ли удаляющийся берег сна.
Первые услышанные мною звуки должно быть сопровождали извлечение
клиньев, что повлекло за собой некоторое раскачивание и сдвигание валуна.
Продолжавшиеся звуки были приглушенными, без эха - наружными.
Поэтому я рискнул быстро заглянуть в пещеру. Не видать ни открытого
входа, ни звезд над ним. Шевеление наверху продолжалось. Звуки от
раскачивания сменились теперь постоянным хрустом и скрежетом. Сквозь
полупрозрачный потолок пещеры сиял шар света, окутанный рассеянным нимбом.
Фонарь, догадался я. Слишком ровно светит, чтобы быть факелом. Да и
непрактично - факел при данных обстоятельствах.
Появился полумесяц неба с парой звезд на нижнем роге. Он расширился и
я услышал тяжелое дыхание и кряхтение, как мне показалось, двух человек.
У меня просто руки зачесались, когда я ощутил порцию адреналина в
крови. Я не рассчитывал, что Люк приведет кого-нибудь с собой. Мой
несложный, защищенный от дурака план мог оказаться беззащитным против
этого, и, значит, дураком этим был я.
Валун теперь сдвигался быстрее, и времени не оставалось даже на
проклятие, так мой мозг усиленно работал, сосредоточившись на разработке
плана необходимых действий.
Я вызвал образ Логруса, и он обрел форму у меня перед глазами. Я
поднялся на ноги, все еще прижимаясь к стене, и начал двигать руками в
соответствии с кажущимися бессистемными двумя ответвлениями этого фантома.
К тому времени, как я добился удовлетворительной стыковки, шум наверху
прекратился.
Отверстие теперь было свободным. Спустя несколько мгновений фонарь
приподняли и поднесли к нему.
Я шагнул в центр пещеры и вытянул руки. Когда в поле зрения надо мной
появились темные фигуры невысокого роста, мой первоначальный план был
полностью отменен. Оба держали в правых руках обнаженные кинжалы. И ни тот
ни другой не походили на Люка.
Я потянулся вперед логрусовыми отростками и взял обоих за горло. И
сдавливал до тех пор, пока они не рухнули. Я подержал их еще немного,
потом отпустил.
Когда они упали, исчезнув из поля зрения, я зацепился за край
отверстия светящимися силовыми линиями и подтянулся по ним наверх.
Добравшись до лаза я остановился, чтобы подобрать свернувшегося петлей под
самым входом фракира. Вот это-то и было моей ловушкой. Люку или
кому-нибудь другому пришлось бы при спуске сюда шагнуть в петлю, готовую
мгновенно затянуться вокруг него.
Однако, теперь...
По склону справа от меня протянулась огненная дорожка. Упавший фонарь
разбился, и пролившееся горючее превратилось в горящий ручеек. По обе
стороны от него лежали придушенные мной типы. Закрывавший вход валун
покоился слева и несколько сзади от меня. Я оставался, где был - голова и
плечи над отверстием, опираясь на локти, с пляшущим перед глазами образом
Логруса, теплым щекотанием его силовых линий, все еще остающихся
продолжением моих рук, и фракиром, переползающим с левого плеча на
предплечье.
Операция удалась чересчур легко. Я не мог себе представить, чтобы Люк
доверил какой-то паре лакеев допросить, убить или увезти меня - какой бы
ни была их задача. Вот потому-то я и не вылез полностью, а просканировал
