Париже, он находился в Марселе. Все сказанное им подтверждается собран-
ными материалами.
Полиция продолжит сбор свидетельских показаний всех, с кем встреча-
лась Жоржетта Тома. Если удастся получить новые сведения, они будут не-
медленно сообщены.
В течение всех четырех дней в Марселе стояла прекрасная погода. Зво-
нивший по телефону инспектор-корсиканец сказал, что солнце светит
по-прежнему ярко.
Прежде чем выйти вместе с Габером из здания префектуры, Грацци загля-
нул в кабинет комиссара Таркена, но того уже не было. Он положил ему на
стол сообщение, полученное из Марселя, и увидел там адресованную ему за-
писку:
"Грацци, если все произошло в поезде, значит, налицо ограбление. В
любом случае он псих".
Грацци подумал, что еще неизвестно, кто из них двоих псих, и так да-
лее и тому подобное, и все-таки безапелляционные утверждения Таркена
всегда производили на него впечатление. Он еще раз перечитал записку,
пожал плечами: у Жоржетты Тома нечего было взять.
Он догнал Габера на лестнице. Засунув руки в карманы своего "дафлко-
та", со жвачкой во рту Жан Лу внимательно слушал сетования троих инспек-
торов соседнего отдела, но по выражению его лица нельзя было понять,
слушает он их уважительно или с издевкой.
Все трое стояли, прислонившись к перилам, на несколько ступенек выше
него, и рассказывали, сколько ночей уже не спят. На этой неделе им приш-
лось обшарить весь Париж в поисках паренька, которого сейчас ищут в доб-
ром десятке департаментов: он то ли убежал из дому, то ли похищен, то ли
с ним еще что-то приключилось. Теперь этим мальчишкой займутся другие, а
их срочно перебрасывают на убийство, которое произошло ночью в туалете
Спортзала, надо же было выбрать такое место!
Сам Габер еще накануне вместе с Грацци занимался этим пареньком, так
как речь шла о сыне муниципального советника из Ниццы. Засады были уст-
роены в Сен-Жермен-де-Пре, в Латинском квартале, во всех аэропортах и на
вокзалах. Он согласился: это, конечно, подлость, но что тут поделаешь?
Они стали спускаться вниз, Грацци впереди, Габер следом за ним, покачи-
вая головой с огорченным и понимающим видом.
В машине, которую вел Грацци, Жан Лу вытащил из кармана свою голово-
ломку. Они проехали по набережной левого берега Сены по направлению к
площади Альма.
- Что ты об этом думаешь?
- О чем?
- О Марселе.
Габер, не отрывая глаз от головоломки, ответил, что надо бы самим ту-
да съездить, разузнать на месте. Доклад ни о чем еще не говорит, все это
лишь болтовня.
- Этим ребятам, в общем-то, можно доверять, - возразил Грацци. - Раз
они ничего не нашли, значит, там ничего и не было. Шеф уверяет, что все
произошло в поезде.
Не стесняясь в выражениях, Габер в двух словах высказал все, что ду-
мает о шефе и на что годятся его идеи. Они въехали в туннель напротив
парка Тюильри и вынырнули из него на красный свет. Грацци резко затормо-
зил и достал носовой платок.
- Ты можешь себе представить типа, который встречается с женщиной раз
в полгода, проводит с ней четыре ночи (он высморкался), затем они расс-
таются добрыми друзьями (он снова высморкался), и так до следующего при-
езда?
Жан Лу ответил, что прекрасно может это себе представить, тут нет ни-
чего сложного. Грацци спрятал платок в карман, провел тыльной стороной
руки под носом. И сказал, что никогда не встречался с женщинами подобным
образом.
- Впрочем, я вообще-то знал не слишком много женщин. Женился в двад-
цать лет.
Жан Лу ответил, что сейчас не время рассказывать ему свою жизнь, вон
зеленый свет уже загорелся. Машина тронулась. Над берегами Сены низко
нависало небо, а под мостом Согласия стелился легкий туман.
- На сколько ты назначил прийти Риволани и той дамочке?
- На утро, - отозвался Габер. - Но могу заранее сказать, это пустое
дело. Она ничего не знает, да и он знает не слишком много.
- А он помнит, кто еще находился в купе?
- Очень плохо. Говорит, что сразу заснул и ни на кого не обратил вни-
мания. Но в общем его описания совпадают, если не считать пассажирки с
верхней полки, Гароди. Он тоже ее не видел, эту Эвелину, и не знает, ле-
жала ли она уже на своей полке, когда он уснул, или вошла в купе позже.
Это может служить подтверждением как того, что сказала она, так и того,
что сказал Кабур, на выбор.
- А как она выглядит?
- Только не как женщина, которая способна кого-то придушить.
Грацци заметил, что Жоржетта Тома тоже не похожа на женщину, которая
встречается с мужчиной раз в полгода, проводит с ним несколько ночей, а
в остальное время о нем и не вспоминает. Однако дело обстояло именно
так.
- Откуда нам известно, что она о нем больше не вспоминала? - возразил
Жан Лу. - На свете многое переменилось, патрон, с тех пор, когда тебе
было двадцать, надо шагать в ногу со временем.
Было пять часов, когда они захлопнули за собой дверцы машины под ок-
нами дома, где жила Эвелина Даррес, возле знака, запрещающего стоянку
автомобилей. В конце узкой и тихой улицы они увидели как бы висящее в
небе светло-желтое крыло дворца Шайо.
Дом был весьма респектабельный, добротный, на лестнице ни души, лифт
работал.
- Нам еще повезло, - заметил Грацци.
Он чувствовал себя очень усталым, он устал от напряженных раздумий.
Он никак не мог влезть в шкуру этой несчастной девицы, не понимал ее и
даже не пытался понять. Допрашивать свидетелей, делать записи, быть
простым трудягой-муравьем, который возвращается вечером домой, вот и
все. Если дело затянется, за работу возьмутся другие муравьи. В конце
концов они что-нибудь да раскопают, если будут трудиться вместе.
Пока лифт бесшумно и быстро поднимал их наверх, он смотрел на Габера,
но тот не глядел на него: вероятно, думал о чем-то своем, о своей под-
ружке или еще о чем-нибудь, - в общем, ему наплевать было на всю эту ис-
торию. Грацци завидовал ему, его недовольному виду, презрительной грима-
се. Жан Лу никогда не станет муравьем, у него нет ни малейшего желания
что-то раскапывать, ему не нужны ни продвижение по службе, ни указания
начальства. Он поступил в полицию три или четыре года назад, потому что,
как он сам говорил, его отец просто помешан на правительственной адми-
нистрации, помешан до одури и к тому же упрям, и он, Жан Лу, подчинился,
чтобы его оставили в покое. Его отец, должно быть, важная шишка в ка-
ком-нибудь министерстве, может, даже в Министерстве внутренних дел, а
раз так, то он потихоньку протолкнет своего сынка.
Открыв дверцу лифта на четвертом этаже, Габер сказал, что надеется,
что долго они здесь не задержатся. У него свидание на Елисейских Полях
ровно в восемь, а если придется еще заезжать к Кабуру, ему никак не ус-
петь.
Перед двухстворчатой дверью, уже позвонив, Габер аккуратно застегнул
свое пальто на все пуговицы, пригладил ладонью волосы.
- А она какая? - спросил Грацци.
- Кто?
- Та, с которой у тебя вечером свидание.
- Ба, - успел произнести Жан Лу, - такая же малахольная, как и все
остальные.
И дверь отворилась.
На Элиане Даррес был розовый халатик, на ногах - отороченные белым
мехом розовые туфли без задника. Грацци полагал, что не знает ее, потому
что имя актрисы ему ничего не говорило, но стоило ему ее увидеть, как он
тут же узнал ее, потому что видел в добром десятке фильмов, где она ис-
полняла небольшие, очень похожие друг на друга роли, вероятно, без слов,
так как голос ее его удивил.
Высокий голос, очень жеманный, звучавший с какой-то неприятной игри-
востью, голос женщины, которая не знает, на что употребить свое время, у
которой нет служанки, чтобы открыть посетителям дверь, но считающей сво-
им долгом сказать, что у нее через десять минут назначена встреча и что
в наши дни совершенно невозможно держать прислугу.
Они последовали за ней через маленькую переднюю, стены которой были
выкрашены в розовый цвет, в розовую комнату, где на низеньких столиках
горели электрические лампы. У нее были длинные обесцвеченные перекисью
волосы, собранные в тяжелый узел на затылке, и когда она обернулась,
чтобы указать им на кресла, они разглядели ее узкое лицо с большими тем-
ными глазами, лицо сорокапятилетней женщины, которая выглядит старше от-
того, что желает казаться моложе, и портит себе кожу, злоупотребляя кос-
метикой.
МЕСТО 222
Элиана Даррес, чуть не потерявшая свою туфельку без задника у входа в
гостиную, не успела отодвинуть подальше требующее ремонта кресло-то, что
скрипело, оттого что треснула ножка.
И именно в это кресло, расстегнув пальто, опустился инспектор, кото-
рого звали то ли Грацио, то ли Грацино. Его товарищ, намного моложе его,
с безразличным видом уселся на диван и спокойно вынул из кармана голово-
ломку.
Она услышала одновременно, как заскрипело кресло и как застучали ме-
таллические фишки игрушки. Молодой светловолосый инспектор, вероятно,
даже не взглянул на нее.
Она хорошо знала молодых людей этого типа: они входят к вам, как к
себе домой, непринужденно усаживаются, охотно выпивают стаканчик предло-
женного им вина, не сказав при этом даже "спасибо". Обычно они где-то
подолгу учатся, на каком-то там факультете, на юридическом или восточных
языков. Они спокойны, хороши собой, не отличаются особой вежливостью,
немногословны, они нравятся женщинам, даже когда не обращают на них вни-
мания, им достаточно один раз заняться с вами любовью, и вы уже теряете
голову, а затем они отговариваются тем, что занятия отнимают у них слиш-
ком много сил - а ведь учеба для них главное, уверяют, что все будет
иначе, когда сдадут экзамены; порой они на ходу целуют вас безразличными
и мокрыми губами или касаются пальцем вашего колена, когда вы возвращае-
тесь от парикмахера, и говорят вам ласковые слова, а потом наступает ко-
нец, и вы сходите с ума.
Этот-полицейский инспектор, но совсем не похож на него. Он не отрывал
глаз от своей головоломки и передвигал фишки с быстротой, которая и
раздражала, и завораживала, словно экран телевизора, который притягивает
к себе, даже если не хочешь смотреть.
- Мы вас долго не задержим, - сказал тот, которого звали Грацио или
Грацино. - Мы уже имели возможность допросить троих пассажиров вашего
купе. К сожалению, хотя это вполне объяснимо, их показания не во всем
совпадают. Ночью в поезде людям хочется спать и каждый замечает что-то
свое.
Она сказала, что это действительно так, и, сев боком в кресло напро-
тив него, аккуратно расправила на коленях халатик.
- Я вижу, у вас обручальное кольцо, - сказал высокий инспектор с кос-
тистым лицом. - Вы замужем?
- Была замужем. Я потеряла мужа много лет назад.
Он достал из кармана пальто небольшой красный блокнот, открыл его на
страничке, заложенной карандашом, и начал что-то записывать, совсем как
в фильмах. Спросил, не будет ли с его стороны нескромным задать ей спер-
ва несколько касающихся лично ее вопросов, чтобы побольше узнать о ней.
Он записал, что она актриса, вдовствует уже восемь лет, что настоящая
ее фамилия Дартетидес, ей сорок семь лет и она провела неделю в
Экс-ан-Провансе, где была занята на съемках.
Она надеялась, что он не станет спрашивать ее, вернулась ли она в Па-
риж сразу по окончании съемок, но он спросил. Она знала, что слова ее
нетрудно будет проверить на студии, и ей пришлось сказать, что она на
несколько дней задержалась в Марселе в надежде сняться еще в каком-ни-
будь фильме. Она добавила, что так поступают все, даже самые известные
актеры, когда выезжают на натурные съемки: стараются разом убить двух
зайцев.
Наступило молчание, потом худой высокий инспектор сказал не слишком
уверенно, что он это понимает.
- Вы забронировали место 222 в четверг 3 октября, я не ошибаюсь?
- Да, это была нижняя полка справа. Когда я села в поезд, в купе уже
