Грацци тоже ненавидел свою работу; положив руку на открытую дверь ка-
бины лифта, он думал: они вышли на Риволани в воскресенье вечером, еще
до того, как о нем написали в газете, на Кабура, вероятно, тоже. А как с
малышкой Бомба?
- Тебе удалось выяснить что-нибудь о девушке из Авиньона?
- В гостиницах никаких следов. Я побывал почти во всех комиссариатах
полиции. После обеда надо будет обойти конторы по найму. Но это займет
уйму времени, если я буду один. Он действует куда быстрее, чем я, этот
тип.
Габер говорил тихо, странным, сдавленным голосом, кивая на лифтовую
шахту. Грацци же думал: вот оно и случилось, я никогда не сомневался,
что в один прекрасный день такое произойдет. Таркен отправится путешест-
вовать на своем паруснике на два-три года, он может себе это позволить,
министры же долго никогда не задерживаются, а меня в два счета загонят в
какой-нибудь провинциальный комиссариат марать бумагу, или же, в лучшем
случае, если хватит духу, я попытаюсь найти себе работу в какой-нибудь
страховой компании или в одном из больших магазинов, что-нибудь в этом
роде. Все чертовски просто: нашелся какой-то сумасшедший, который
действует куда быстрее нас.
- Хитро придуман этот трюк с лифтом, - сказал Грацци усталым голосом.
Он взял Габера за плечо, потащил его за собой на шестой этаж и оста-
новился у пустой лифтовой шахты.
- Она садится в лифт. Он дает ей немного спуститься, затем открывает
решетчатую дверь. Как он догадался, что это именно она, вот чего я никак
не пойму. Возможно, ожидал ее на лестнице этажом ниже. А узнать ее лео-
пардовое манто нетрудно. Он то открывает, то закрывает дверь, пока она
нажимает на разные кнопки. Если она поднимается, он сразу же закрывает
дверь, если спускается, открывает, и лифт останавливается. Ты понимаешь,
так он спокойненько довел ее до пятого этажа и остановил лифт там, где
хотел.
Грацци закрыл решетчатую дверь, сделал вид, что прицеливается, повто-
рил, что все это хитро придумано и что псих этот силен.
- Почему же она на позвала консьержа?
- В этом-то вся хитрость. Зовут обычно, когда лифт не работает. Но
лифт-то работал! Он то спускался вниз, то поднимался, вот и все. Она,
вероятно, решила, что выйдет на другом этаже.
Они услышали этажом ниже голос Таркена: он что-то громко говорил ок-
ружавшим его полицейским и жильцам дома. И спустились.
Шеф, не вынимая рук из карманов пальто, в сдвинутой на затылок шляпе,
посмотрел на Грацци, уперся взглядом в его живот и спросил:
- А что, мистер Холмс, был у этого подонка глушитель или нет?
- Был, - ответил Грацци. - Но куда это нас приведет, если мы за это
ухватимся? Прежде чем мы сумеем обойти всех оружейных мастеров, перероем
все регистрационные книги и договоримся с полицией нравов, он спокойно
успеет еще не раз пустить в ход свой глушитель! К тому же такую грушу,
раз уж он так силен, он мог смастерить и сам.
- Ему понадобились бы для этого всякие там пружинки, куча всяких шту-
ковин.
- К нам каждый день поступает оружие, которое нигде не зарегистриро-
вано.
- Но без глушителя.
- Может быть, тут замешана политика?
- Счастливая мысль, - отозвался Таркен. - Я сейчас сварганю свой от-
чет, направлю его в Управление безопасности, а они тут же вернут мне его
обратно, и, прежде чем вся эта история закончится, я окажусь на пенсии,
буду себе отдыхать.
- Может, он иностранец?
- Попал в самую точку, - отпарировал Таркен. - Ну конечно же, он чех
или словак, они там все хорошо вооружены. Но не волнуйся. Отвечать будем
мы, а не таможенники из Орли!
Телефон находился в спальне, возле кровати, на которой лежала Элиана
Даррес. Пока Грацци набирал номер, Габер подошел и, не глядя на нее,
принялся изучать содержимое сумочки.
Малле сначала стал жаловаться по телефону, что так и не выспался, по-
том отпустил какую-то непристойность, все-таки он проспал целый час и
немного повеселел, успел даже побриться и переодеться. Он будет связным,
будет сидеть на стуле в префектуре и каждый час звонить ребятам в Мар-
сель, торопить их, скажет, что это очень важно.
Жуй еще утром допросил мадам Гароди. Он застал ее в приемной, отпра-
вившись туда за Элианой Даррес, она показалась ему прехорошенькой, прек-
расно одетой, испуганной и скрытной. Она ничего не знает, хочет лишь од-
ного: подписать свои показания и как можно скорее уйти.
- Давно ли она ушла?
- Около получаса.
- Она знает о Риволани и об актрисе?
- Нет.
- Отыщи ее и следи за ней, но так, чтоб тебя никто не видел.
- Зачем?
- Если ты этого не понимаешь, то и объяснять не стоит. Не спускай с
нее глаз, но никому не попадайся на глаза. Я совсем не хочу, чтоб ее то-
же нашли с дыркой в голове.
- А если устроить кордон из полицейских у ее дома?
- Вот именно, - отозвался Грацци, - подними побольше шуму. Я хочу
схватить этого типа, а не заставить его смыться!
- Кстати о шуме, в коридоре полно газетчиков. Что им сказать?
- Сейчас 12 часов 12 минут, - сказал Грацци, взглянув на наручные ча-
сы. - Вот если после этой минуты газетам хоть что-то будет сообщено,
клянусь жизнью моего малыша, пулю в башку получишь ты.
Он повесил трубку.
Парди обедал дома. Он пользовался телефоном одного из соседей, кото-
рый уже давно сожалел, что решился оказать ему подобную любезность. Он с
полным ртом подошел к телефону.
- Мне нужен Кабур, - сказал Грацци.
- Я исполняю приказы только своего шефа, - отрезал Тино Росси.
- Так вот, это приказ.
- Что у вас там происходит?
- А ты как думаешь?
- Ладно, ладно, - ответил Тино Росси.
И повесил трубку. Грацци не сомневался, что он отыщет Кабура.
Он работал на редкость методично, четко, спокойно, никогда не выходил
из себя и был уверен, что в один прекрасный день прославится и даже - а
почему бы и нет? - возглавит сыскную полицию. Он всегда находит то, что
ищет, потому что он корсиканец и у него повсюду друзья, только он один у
Таркена умудряется всегда обедать дома.
Алуайо нигде не было, найти его было невозможно. Должно быть, в это
время, выставив на покрытый клеенкой стол пузырьки с лекарствами, он же-
вал свой бифштекс в одном из дешевых ресторанов на улице Дофины и жало-
вался официантке на изжогу. На набережную Орфевр он вернется в ту самую
минуту, когда часы Дворца правосудия пробьют два, стараясь держаться
прямо, совсем как англичанин, очень бледный, докуривая свою единственную
за день сигарету.
- Пусть он сегодня же, не откладывая, вызовет эту Гароди, родственни-
ков Кабура, родственников Даррес, пусть еще раз вызовет торговца автомо-
билями и сестру Жоржетты Тома и допросит их. Пусть отыщет мужа Жоржетты
Тома и Боба, чтобы я вечером смог записать их показания. Я позвоню около
двух часов.
И Грацци повесил трубку.
- А мне что делать? - спросил Габер, стоявший возле него.
На этот раз он был не в своем коротком пальто с капюшоном, а в блес-
тящем нейлоновом темно-синем плаще, с оранжевым галстуком.
- Ты поедешь со мной на площадь Клиши, мы там пообедаем. Затем, пока
я буду разговаривать со студентом с улицы Дюперре, машина в твоем распо-
ряжении. Ты должен отыскать мне эту Бомба.
Жан Лу в знак согласия кивнул головой, но вид у него был еще более
неуверенный в себе, чем обычно.
Они ели свинину с картофелем и кислой капустой в пивной с широкими
окнами, глядя на игру солнца и тени на площади, как два месяца назад,
когда в самую жару занимались делом о мошенничестве. Расследование его
заняло всего неделю, Таркен тогда догадался, кто тут был замешан.
Грацци думал о шофере грузовика, о его сапогах на меху, о последних
шагах, которые он сделал, выйдя из машины на покрытый цементом двор,
направляясь к двери, чтобы открыть висячий замок и поднять створку, и на
этом все кончилось. Он не слышал, как убийца приблизился к нему, как
оказался за его спиной; получив пулю в затылок, он пролетел целый метр,
а потом пришла жена и выключила фары.
- Как ты думаешь, что так беспокоило убийцу? Что мог знать такого
этот Риволани, что это не давало убийце покоя?
Габер с набитым ртом ответил "не знаю", но в общем-то, если бы Риво-
лани что-то заметил, он бы ему сказал, ведь он его сам допрашивал.
- Ты не понимаешь, - сказал Грацци. - Может, он и видел что-то, но не
обратил особого внимания, для него в этом не было ничего примечательно-
го, а для нас это могло бы представлять интерес! Чего ради, по-твоему,
человек за два дня убирает двух свидетелей, которые находились в том же
купе?
Габер ничего не ответил, лишь кивнул головой, допил свою кружку пива,
отлил себе половину оставшегося в кружке у Грацци и также выпил.
- Он у себя наверху, - сказала консьержка. - Но, надеюсь, вы не буде-
те с ним слишком строги, на нем и так лица нет.
Ему открыл дверь парень лет двадцати, брюнет, высокий, красивый, с
матовой кожей, с непокорной прядью волос, спадающей на лоб. Звали его
Эрик Гранден, но, посмотрев его бумаги, Грацци увидел, что настоящее его
имя Шарль. Он курил дорогие сигареты "Житан", курил беспрерывно, прику-
ривая одну сигарету от другой, держа их своими длинными нервными пальца-
ми. Он был худощав, и темно-синий пуловер с треугольным вырезом, надетый
прямо на голое тело, был ему немного велик.
Комната была небольшая, забитая книгами. На столе среди тетрадей и
листков, размноженных на ротапринте лекций, стояла газовая плитка.
- Я собирался выпить кофе, хотите чашечку? Он налил Грацци кофе в
чашку, себе же в стакан, где на донышке было немного вина. У него были
золотые часы, и носил он их, как и Жан Лу, циферблатом на внутренней
стороне руки.
- Мне их подарила Жоржетта, - сказал он. - Я знаю, о чем вы собирае-
тесь спросить, так уж лучше я сам сразу отвечу вам: я был ее любовником,
я очень любил ее, и она меня тоже очень любила, а в субботу утром, в то
время, когда с ней это случилось, я был дома и собирался отправиться на
лекции. И консьержка, которая кое-что мне тогда принесла, может это вам
подтвердить.
Она уже подтвердила. А этим "кое-что" было молоко, хлеб, две рубашки,
которые она ему, как обычно, выгладила и сделала это, вероятно, бесплат-
но.
- Я ничего не знаю, ничего не понимаю, я только вечером обо всем уз-
нал, просматривая газету у приятельницы в Масси-Палезо. Я поехал туда на
машине Жоржетты. У меня есть от нее ключи. Я ничего не понимаю.
Лицо его судорожно исказилось, на глазах выступили неподдельные сле-
зы, и он отвернулся, чтобы тонкими юношескими пальцами взять новую сига-
рету.
Грацци, оглядывая комнату, стоя выпил свой кофе. На стенах были нак-
леены бессмысленные фразы, составленные из слов, вырезанных из иллюстри-
рованных журналов, а также фотографии всевозможных животных с большими
ласковыми глазами.
- Я учусь в ветеринарном институте, - объяснил он. - На третьем кур-
се.
Его интересует научная работа. Когда-нибудь у него будет большая фер-
ма в Нормандии, что-то вроде клиники-лаборатории, где он займется скре-
щиванием и выведением великолепных животных с ласковыми глазами, как вот
эти. А может быть, уедет в Австралию или Южную Африку, куда-нибудь, где
есть бескрайние просторы и, конечно же, животные. Люди его не интересу-
ют. Они слишком ничтожны, ни на что не годятся.
- Давно вы с ней знакомы?
- Два года. Я снял эту комнату два года назад.
- И сразу же стали ее любовником?
- Нет, гораздо позже, всего полгода назад. Но я часто заходил к ней и
прежде, мы вместе ужинали, болтали.
- Вы знаете Боба Ватского?
- Он нашел мне эту комнату. Я познакомился с ним в одном кабачке в
Латинском квартале. Он играет там на саксофоне. Если вы думаете, что это
сделал он, то ошибаетесь.
- Он уже тогда был ее любовником?
- Да.
- И вы знали?
