предварительного заключения при Префектуре, чтобы он там немного остыл.
Он был огромного роста, на целую голову выше Грацци, лицо было безоб-
разное, ужасающе худое, но голубые беспокойные глаза невольно притягива-
ли к себе.
Грацци совсем иначе представлял себе любовника Жоржетты Тома. Теперь
он уже и сам не знал, каким он себе его представлял. Вот он сидит перед
ним. Он оказался лучше, чем торговец автомобилями. Но он раздражает
Грацци, потому что все время перебарщивает, и от этого парня у него,
Грацци, раскалывается голова.
Но накануне, в то время, когда было совершено убийство, он находился
у друзей в пятидесяти километрах от Парижа, в одной из деревень департа-
мента Сена и Уаза, и все шестьсот жителей этой деревни могут подтвердить
его слова, его невозможно было не заметить.
Габер позвонил в четверть первого. Он только что побывал у Гароди. И
звонит из табачной лавки на улице Лафонтена. Он разговаривал с невест-
кой, и надо признаться, она чертовски хороша.
- Она ничего не знает, ничего не заметила, ничего не может сказать.
- Ее описания совпадают с тем, что говорил Кабур?
- Она никого не стала описывать. Уверяет, что легла, как только села
в поезд, и сразу же уснула. Она едва помнит убитую. Вышла из вагона, как
только поезд остановился, потому что свекровь встречала ее на вокзале.
- Она должна была запомнить других пассажиров... А потом, тут что-то
не так. Кабур утверждал, что верхняя полка до двенадцати или до половины
двенадцатого не была занята.
- А может, он ошибся?
- Я жду его. Как она выглядит?
- Красивая, брюнетка, длинные волосы, большие голубые глаза, ма-
ленький вздернутый носик, как раз в меру, тоненькая, рост метр шестьде-
сят, неплохо сложена. Все эти разговоры ей неприятны, тут сомнений нет.
Она все время уходит от ответа, ты представляешь, как это бывает. Она
хочет только одного: чтобы ее оставили в покое. Она придет завтра утром
дать показания.
- Она не заметила ничего особенного во время пути?
- Ничего. Говорит, что ничем не сможет быть нам полезной. Она села в
поезд, сразу же легла и уснула, потом вышла из поезда, свекровь ждала ее
на вокзале. Вот и все. Она никого не знает, ничего не заметила.
- Она что, дура?
- По виду этого не скажешь. Ей это допрос неприятен, вот и все.
Чувствуется, она не хочет, чтобы ее впутывали в такого рода историю.
- Ладно. Поговорим о ней после обеда.
- Что я должен сейчас делать, патрон? Я бы хотел пообедать с одной
подружкой.
- Обедай себе на здоровье. А потом отправляйся в Клиши и переговори с
водителем грузовика, Риволани. А я еще немного подожду Кабура. После
обеда поедем к актрисе.
В три часа дня Таркен уже сидел за столом в своем кабинете. Пальто он
не снял. Вид у него был довольный.
Он поднял глаза на Грацци, но остановил свой взгляд на уровне его
галстука и сказал:
- Ну, мистер Холмс, как самочувствие? Он печатал на машинке свой от-
чет. Составлял он их очень ловко. Главное, уметь подать, понимаешь, что
я хочу сказать?
Грацци остановился около стола, ожидая, когда Таркен допечатает до
конца фразу, работал он обеими руками, как заправская машинистка. А
Грацци так неуютно чувствовал себя за машинкой, что всегда составлял
черновики от руки.
Шеф сказал, что дела идут хорошо. Он откинулся на спинку кресла и
достал мятую сигарету из кармана пальто, расправил ее и попросил: дай,
пожалуйста, огня, у меня всегда уводят спички. Затянувшись, он что-то
удовлетворенно пробурчал, затем сказал, что он, вероятно, со всем этим
распутается дня через три, в среду утром встретится с самим патроном, "а
потом я смогу, милый мой, немного и побездельничать".
А как идут дела у него, Грацци? Он думал об этой девице сегодня ут-
ром, когда принимал ванну. Сейчас он сделает ему, Грацци, подарок. Пусть
слушает внимательно.
Как обычно в таких случаях, он встал и, приняв театральную позу, ска-
зал, что тут нечего ломать себе голову. Красотку могли задушить, во-пер-
вых, из-за того, что произошло еще до отъезда в Марсель. Во-вторых,
из-за того, что произошло во время ее пребывания в Марселе. В-третьих,
из-за того, что произошло после ее отъезда из Марселя, уже в самом поез-
де. Главное - выяснить мотив преступления, тогда ты сразу увидишь, куда
это ведет.
Грацци буркнул что-то невнятное о простоте и упрощенности, но шеф от-
ветил: та-та-та, если ты во всем разберешься, не выяснив прежде мотива
преступления, сообщи мне, а то я человек темный.
Он добавил, что Грацци достаточно умен и, конечно, понял, что два
предположения из трех не выдерживают критики. А именно, первое и второе.
Если подонок, совершивший это, знал жертву до того, как сел в поезд, то
нет и одного шанса из десяти тысяч, что он выбрал бы подобное место и
подобное время, чтобы ее укокошить. Будь у него даже не все дома, он,
раз уж был с ней раньше знаком и дал себе труд последовать за ней до Па-
рижа, скорее выбрал бы для убийства зал "Мютюалите", где собирается до
пяти тысяч человек, а то и просто площадь Согласия, если ты понимаешь,
что я этим хочу сказать: даже там все было бы не так заметно.
Таркен, засунув руки в карманы пальто, покружил по комнате, затем вы-
нул одну руку и, уставившись в галстук Грацци, дотронулся до него пожел-
тевшим от никотина пальцем.
- Нет, все произошло в поезде, мистер Холмс! Надо хорошенько разоб-
раться в том, что произошло той ночью. С 22 часов 30 минут пятницы до 7
часов 50 минут субботы, от этого нам не уйти.
Он трижды коснулся указательным пальцем груди Грацци и проговорил,
чеканя каждое слово:
- Единство времени, единство места, единство всего, что пожелаешь,
это же классика. Если ее придушили в поезде, значит, этот подонок прежде
с ней не был знаком и не мог выбрать другое место, значит, он торопился,
все решилось тут же, на месте.
Теперь он коснулся пальцем своего лица, уперся им в лоб.
- Уж поверь, - убежденно проговорил он. - Если я что и умею делать,
так это соображать.
Есть ли у него что-нибудь новое?
Грацци ответил: нет, ничего особенного, он допросил несколько чело-
век, но все они находились слишком далеко от места, где было совершено
убийство, чтобы их можно было заподозрить. Надо будет еще проверить, чем
занимался в это время ее бывший муж, Жак Ланж, а также один жилец с ули-
цы Дюперре, с которым Жоржетта Тома была знакома.
Он ожидает также первого сообщения из Марселя.
- А что остальные пассажиры купе?
- Кабур сегодня утром не явился. Но он, похоже, сообщил по телефону
все, что знал. Мы отыскали еще троих: актрису, шофера грузовика и жену
одного типа, который занимается электроникой. Габер должен встретиться с
ними.
- Кто еще остается?
- Пассажирка с полки напротив той, которую занимала убитая, 223-й.
Если Кабур не ошибся, это молодая девушка, которая села в Авиньоне. Фа-
милия ее Бомба. Но в справочнике Боттена она не значится.
- А что нового о самой красотке? Грацци ответил, что пока нового ни-
чего нет, но теперь он уже лучше ее понимает. И в то же время ему было
не по себе, потому что сам-то он знал, что это не так, что он никого не
может понять, что дела идут своим чередом: свидетельские показания, мно-
жество людей, различные версии, а победа достанется этому самоуверенному
толстяку с ускользающим взглядом и примитивным карьеризмом, который сей-
час, засунув руки в карманы пальто, снова усаживается за свой стол.
Неужели Таркен оказался прав?
На своем столе Грацци нашел записку Габера. Из Марселя получены пер-
вые сведения. Ничего существенного. Тамошнему инспектору, корсиканцу,
которого Грацци хорошо знал, удалось выяснить, что делала жертва в тече-
ние четырех дней, предшествовавших ее смерти. Первое сообщение будет пе-
редано по телефону около четырех часов дня.
Он ждал, прижавшись лбом к стеклу, у окна, которое находилось позади
его стола. В красных спортивных костюмах по Сене плыли двенадцать греб-
цов, и двенадцать маленьких облачков пара одновременно вырывались у них
изо рта.
Габер сам принес свой отчет: шесть страниц, отпечатанных на машинке в
трех экземплярах. Он успел побывать в Клиши. Повидал Риволани, его жену
и ребятишек. Все они ему очень понравились. Предложили ему кофе и ста-
канчик арманьяка. Поболтали немного, потолковали даже об убийстве.
- Ладно, оставим пока. Прочти-ка сначала вот это. Затем мы отправимся
к актрисе. А потом к Кабуру: он так и не явился.
Они стали читать. Габер жевал при этом свою жвачку.
Жоржетта Тома прибывает в Марсель во вторник, 1 октября, в 8 часов 57
минут. Около девяти часов она приезжает в "Отель де Мессажери" на улице
Феликса Пиа в районе Сен-Мартен, где она останавливалась во время пос-
ледних своих приездов. Это рабочий район, живут здесь в основном
итальянцы или же семьи выходцев из Италии.
С этого времени и до своего отъезда в пятницу вечером, 4 октября,
днем она демонстрирует товары своей фирмы в центре города в косметичес-
ком салоне Жаклины д'Арс, на Римской улице. Около девятнадцати часов она
обычно покидает салон и проводит все вечера, включая первый, в обществе
некоего Пьера Бекки, стюарда корабля "Виль д'Орлеан", принадлежащего
Всеобщей Трансатлантической компании.
Приметы Пьера Бекки: высокого роста, брюнет, одевается элегантно, до-
вольно плотного телосложения, тридцати пяти лет. Сведения о судимостях:
дважды отбывал наказание в Тулоне в военно-морской тюрьме во время про-
хождения службы за нанесение побоев и ранений во время драки, после это-
го никаких проступков не числится. В начале ноября должен отбыть на бор-
ту "Виль д'Орлеан", который отправляется в десятинедельное плавание на
Дальний Восток. С Жоржеттой Тома познакомился несколько месяцев назад во
время одного из ее приездов в Марсель. Он жил тогда вместе с ней в
"Отель де Мессажери". С тех пор он больше с ней не встречался и не имел
от нее никаких известий.
Во вторник 1 октября после полудня Жоржетта Тома звонит из салона
Жаклины д'Арс в одно кафе на улице Феликса Пиа, которое обычно посещает
Пьер Бекки, когда находится на берегу. Поскольку стюарда в это время нет
в зале, Жоржетта Тома просит хозяина кафе мсье Ламбро передать ему, что
она будет ждать его вечером около двадцати часов.
Около двадцати часов Жоржетта Тома встречается с Пьером Бекки в кафе
на улице Феликса Пиа, где он, ожидая ее, играет в карты с завсегдатаями
заведения.
Они ужинают вместе неподалеку от кафе в одной из пиццерий на бульваре
Насьональ и в двадцать два часа вместе возвращаются в "Отель де Мессаже-
ри".
Все последующие дни после работы Жоржетта Тома встречается со своим
любовником в том же кафе и в тот же час, затем они ужинают все в той же
пиццерии, и только в четверг они отправляются в кино, а затем ужинают в
ресторане на берегу моря.
По утрам она первой покидает "Отель де Мессажери", садится в автобус
на углу улицы Феликса Пиа и бульвара Насьональ и едет на работу. Обедает
она всегда вместе с остальными служащими Жаклины д'Арс в кафе самообслу-
живания на Римской улице. Пьер Бекки покидает номер после полудня.
Ни один из тех, кого за несколько часов удалось опросить, не заметил
в поведении Жоржетты Тома ничего необычного.
Пьер Бекки, допрошенный в воскресенье утром, не может сообщить ника-
ких полезных для расследования сведений. Он был знаком с Жоржеттой Тома
в общей сложности дней десять, пять дней в феврале и четыре дня в октяб-
ре, он ничего не знает о ее жизни в Париже, не знает, есть ли у нее вра-
ги, не знает, каковы могли быть мотивы убийства. В пятницу вечером после
того, как они наспех поужинали в пиццерии, он проводил Жоржетту Тома на
вокзал Сен-Шарль. Они попрощались за две минуты до отхода поезда у выхо-
да на перрон. Весь следующий день, когда Жоржетта Тома была задушена в
